Новый учитель

   К нам в гимназию пришел новый чертежник. Естественно, мы к нему начали присматриваться, тем более, что слухи пошли сразу о том, что на прошлой его работе перекрестились, когда он их покинул. Это настораживало всех и одновременно забавляло. Было любопытно, чего в нем такого странного.

   Оказалось, что он страшный сплетник. Сразу всем начал «тыкать», даже тем, кто намного старше его. Я его сразу одернул, сказав, что не мальчик, чтобы проявлял уважение. Не помогло…. А потом народ стал замечать за ним одну особенность – начал он распускать руки с ученицами нашими. Усевшись на скамейке и, раздвинув ноги, притягивал их к себе вплотную, гладил по бедрам, сжимал им руки.

   На переменах он вставал за спины старых сотрудников и корчил рожи, изображая их и передразнивая. Ученики покатывались со смеху, а он только радовался. Он, таким образом, повышал свой рейтинг у детей. Но коллеги считали его размазней, тряпкой и просто никчемной личностью, удивляясь, как такого могли привести в лучшую городскую гимназию.

   Мальчишки все здоровались с ним за руку, произнося при этом: «Здорово!». Он радостно пожимал им руки в ответ, хлопал по плечу и обязательно вворачивал какую-нибудь пошлость. А когда напротив него в коридоре сидели ученики, а рядом стояли девчонки, он говорил мальчишкам, подмигивая: «Ну, что же вы просто смотрите на девчонок? Им же нужно большее, чем ваши прикосновения! Вань, шлепни, схвати ее за задницу и сожми. А потом руку просунь туда…. Ну, ты понял. После этого она от тебя никуда не денется…».

   Когда дети приходили на занятия и здоровались между собой поцелуями, он протискивался к ним, говоря при этом: «А меня?». Учителя брезговали общаться с ним, жаловались администрации, ему делали замечания, и его хватало не больше, чем на пару недель. Затем все начиналось снова и с большей силой.

   На школьных вечерах он подсматривал за ученицами, щелкая языком, и обязательно сально обсуждал их телосложение с учениками. Некоторым он позволял обращаться к себе не иначе как «чувак». Это его забавляло и радовало несказанно. Но больше всего, чего не понимали многие ученицы, так это то, что он давал учителям неприличные прозвища, старых учителей называл при учениках старухами и каргами. Говорил, что таким старым не место в школе.

   … Сейчас уже лето, и ученики редко заходят к нам, но он приходит каждый день, чтобы вновь и вновь рассказать коллегам о том, какой он специалист своего дела, какой у него большой рейтинг среди учеников, и что была бы его воля, он давно бы убрал тех, кто делает ему замечания и критикует.

   … Говорят, некоторым ученицам здорово не нравится его поведение, но они боятся пожаловаться директору – бывшему отставнику, его лучшему другу. Как бы он не исключил их из гимназии. А мы, коллеги, только и мечтаем о том дне, когда все его дела раскроются и его выгонят от нас.

   Эх, жизнь!..