Сладкая ягода

   Сашка медленно ехал по небольшому селу, рассеянно глядя на проплывающие мимо домики в зеленых садах. Задумчивый взгляд его выхватил яркое пятно цветастого платья, из-под глубокого выреза которого, разделенные надвое ложбинкой, виднелись загорелые груди женщины, собирающей персики за невысоким забором у дороги. Одной рукой она высоко подняла край своего сарафана, открывая стройные загорелые ноги, а другой срывала с дерева спелые персики и осторожно складывала их себе в подол. Лицо ее раскраснелось от полуденной жары и совершаемых усилий, светлые пряди волос, выбившиеся из-под соломенной шляпы, струились по плавному изгибу шеи, и казалось, будто она танцует странный замысловатый танец, то привставая на носочки босых ступней, то невысоко подпрыгивая, то низко наклоняясь и выкладывая сорванные плоды в стоящий рядом ящик.

   Весь облик босоногой сборщицы персиков был таким трогательно-сосредоточенным, а ее находящаяся в постоянном движении фигура завораживала взор, что он невольно залюбовался ею и притормозил свою старую "Волгу" на обочине.

   Тем более, что он узнал ее - это была Любаша, знакомая его напарника по работе. Пару недель назад они проезжали через это село и Петрович, увидев ее во дворе, сказал:

  - Эх, Сашка, какая тут бабочка пропадает в одиночестве! Год назад с мужем развелась, до сих пор нет у нее никого - да и кого здесь найдешь-то? Свободные мужики все сплошь алкоголики, а женатики у своих баб под контролем - село-то небольшое, на одном конце чихнешь, на другом тебе здоровья желают. Я вот, грешным делом, сам глаз на нее положил - скучно мне одному после смерти моей бабки, но только вот Любаша, видать, меня всерьез не принимает, говорит, в отцы ей по возрасту гожусь - да и то верно! Но уж больно хороша… Слушай, а хочешь, я тебя с ней познакомлю? Глянь-ка - не баба, а ягода сладкая, так и съел бы, кажется.

  - Ты что, Петрович, забыл? Я ж женат вроде бы, - засмеялся Сашка.

  - Да вот то-то и оно, что «вроде бы», - съехидничал напарник, явно намекая на то, что он в курсе тонкостей Сашкиной семейной жизни.

   При воспоминании о жене он нахмурился, под загорелой кожей на скулах заходили желваки.

   Как-то раз, освободившись пораньше, Сашка заехал на работу к Валентине, чтобы забрать ее по пути домой. Но ее там не оказалось, сказали уже, отпросилась пораньше - плохо себя стала чувствовать. Но дома Валентины тоже не оказалось. Через два часа явилась, как ни в чем не бывало, едва скрывая странное возбуждение, и стала врать мужу про то, что пришлось задержаться на работе допоздна с квартальным отчетом. Сашку Валькино вранье не удивило - не впервой сталкиваться, но решил втихую проследить за женой. Слежка ничего не дала – Валька будто догадалась, что попала «под колпак» и не задерживалась на работе и поводов для подозрений мужу больше не подавала. Но между ними выросла невидимая стена. Сашка был уверен, что жена ему изменяет, но доказать ничего не мог. У них и до этого моменты близости были нечастым явлением, несмотря на долгую семейную жизнь, а с тех пор и вовсе прекратились. Каждый жил в своей собственной комнате, пересекались только в редкие моменты, разговаривали мало и по делу. Уходить из семьи Сашка не решался – не мог бросить подрастающего сына, хотел, чтобы парень спокойно окончил школу и поступил в вуз или техникум, чтобы устроился в жизни как следует и жил нормальной жизнью, как все.

   Тем временем, пока Сашка предавался своим невеселым мыслям, Любаша, похоже, закончила собирать свои персики. Он вдруг понял, что не может допустить, чтобы она сейчас вот так взяла и ушла. Ему вдруг так захотелось женского тепла и ласки, прижаться к мягким соблазнительным формам этой «бабочки»!..  Нужно было действовать. С гулко бухающим сердцем в груди и приливающей к вискам кровью он резко вышел из машины и подошел к ее забору:

     - Добрый день, хозяюшка! У вас водички не найдется попить? –  сказал он охрипшим от волнения голосом. И чтобы скрыть свое волнение перед ней, широко и как можно естественней постарался улыбнуться…

     Она ответила ему так ласково-доброжелательно, что у Сашки отпали все сомнения. Он хотел эту женщину.  В нем проснулся охотник. Теперь нужно было действовать очень аккуратно, чтобы не спугнуть птичку, но и проявить решительность и настойчивость, чтобы не дать ей возможности опомниться и ускользнуть от него.  Подгоняемый своим либидо, он решил заполучить ее во что бы то ни стало…

    Подвез ее на рынок,  договорился подождать и пообещал свозить куда-нибудь после. Пока она продавала персики, он наблюдал за ней со стороны, изучал ее повадки и манеру поведения. Он стал охотником в засаде, который забыв обо всем на свете, подчинен только одной страсти – заполучить вожделенную добычу.

    Но из опыта он знал, что женщина и сама пойдет в добровольный плен, стоит лишь правильно применить тактику и стратегию и расставить силки в нужных местах… До дрожи в коленях он хотел поскорее завладеть ее телом, но он знал, что спешка только все испортит. Они поехали в город, он решил сводить ее в ближайшее сносное кафе, чтобы создать у нее иллюзию красивого ухаживания. Они сидели за столиком. Она была такой милой в своем простеньком наряде и пахла живыми розами… И еле уловимым запахом мускуса самки… У Сашки от ее запаха кружилась голова. Он заказал ей шампанское, чтобы слегка подогреть ее и не мог дождаться конца этого ужина. И чтобы скрыть свое нарастающее нетерпение, он без конца сыпал шутками и развлекал ее анекдотами и смотрел, как она заливисто хохочет и расслабляется все больше и больше…

    Наконец, они вышли из этого заведения. На улице стояла бархатная южная ночь, звенящая мириадами невидимых скрипочек цикад… Ночь обещала таинство открытий...

   Возле Любашиного дома они остановились. Он осторожно, чтобы она не сразу догадалась, стал задавать наводящие вопросы:

   - На кофе пригласишь?

  - Нет, Саш, извини, пожалуйста – я живу с мамой, она не поймет, если я так поздно приведу в дом чужого мужчину.

    Слово «чужой» резануло слух, но Сашка решил продолжать свое наступление:

      - Знаешь, а я ведь тебя давно заприметил. А сегодня увидел тебя, собирающую персики, и не мог просто проехать мимо. Ты была такая... сама, как твои персики, особенно, когда наклонялась... Я битый час наблюдал за тобой, как ты там в саду...Все не решался подойти. Там у тебя за пазухой такие персики!..

    И обнял ее… Любаша неожиданно резко сбросила со своего плеча его руку. Испугалась, что ли? Взрослая женщина, а ведет себя, как девчонка нецелованная… Сашке стало немного обидно и смешно даже. Он чувствовал, что его возбуждение утихает от слишком долгого ожидания. Сказывалась и усталость в конце рабочего дня. Подумалось, что сын сейчас, наверное, переживает, не зная, куда это батя запропастился…

    И сказал ей почти насмешливо:

       - Ну, что ты, Любонька, мы же с тобой уже взрослые люди... Ты обиделась, что ли? Тебе не хорошо со мной? - он придвинулся к ней ближе. - Ну скажи, я тебе нравлюсь хоть немного?

   - Это глупый вопрос, Саш. Если бы не нравился, то не поехала бы с тобой никуда...

   - И я так думаю, - прошептал он, пригребая ее к себе своими большими и теплыми мужскими руками. Но после нескольких поцелуев возбуждение снова появилось и неожиданно изверглось из него обжигающей волной… Как же долго у него не было близости…

    - Мне пора ехать, милая…

    Ему показалось, что Любаша с облегчением выпорхнула из машины и поспешно укрылась темнотой ночи…

    Потом он приехал к ней еще раз. И в этот раз они уже не поехали в город. Он повез ее сразу в то место, где их никто не увидит: в нескольких километрах от села среди степи росло одинокое дерево. Под ним в тени им будет лучше, чем в нагретой солнцем машине. И не давая ей опомниться и почувствовать унижение от предложенных условий свидания – кто их поймет, этих женщин, с их сложным восприятием мира! – он поспешил исполнить свое желание…

    А она и сама отдалась ему так просто,  доверчиво и неистово, что у него слезы подступили к глазам от этого бестыжего целомудрия… Она просто дарила ему себя – всю, без остатка и оглядки на условности, принятые приличия и это создавало ощущение того, что они знакомы уже тысячу лет. И он хотел и хотел ее не переставая… Эта доверчивая женщина разбудила в нем всю его природность, его почти забытое естество самца и, казалось, что время остановилось…

    - Люба, любонька ты моя… Любовь моя степная… Сладкая ты моя ягода...

    Она перевернула его душу, вернула ему снова вкус жизни, и извлекла из глубин его мужской души желание оберегать ее, такую доверчивую и беззащитную, заботится о ней… 

    Но время не остановишь. Оно пролетало так незаметно, что  это даже пугало. Они быстро и весело неслись обратно по этому золотому полю, а возле села расставались, чтобы  ничей любопытный взор не проник в их тайну. Но любая тайна рано или поздно перестает быть ею…

    Валентина узнала об измене мужа и быстро подала на развод. Сашке уже было все равно. Он знал, что их больше ничто не удерживает вместе. Даже сын Серега. Он уже достаточно взрослый и со временем поймет отца. Сашка все оставил им с матерью – дом, машину, и все, что нажито за эти годы. К Любаше он не хотел приходить таким пустым. Он остался гол, как сокол. И хотя знал, что она, бессребреница,  с радостью примет его и таким, он не мог себе позволить войти в ее дом примаком с пустыми руками. Александр принял решение после развода уехать к старшему сыну на Дальний Восток в надежде устроиться там и заработать денег.

    С Любашей он так и не успел попрощаться. Начался новый учебный год, она пошла снова работать в школу. Да это и к лучшему:  долгие проводы – лишние слезы… Зачем зря расстраивать ее – ведь он и обещать заранее ничего не смог бы, потому что не знал, что его самого ждет впереди. Но он обязательно вернется за ней! Вот только заработает денег и срубит для них двоих новый добротный дом на берегу реки…

    Когда-нибудь так и случится. А пока он летел в самолете и под ним медленно навстречу  вращалась сине-зеленая огромная планета…