Борис Захарович Турецкий

Весной 1964 года прочитал в какой-то газете (а может и в журнале) о том, что заочный народный университет искусств приглашает на учебу на различные факультеты, в том числе и на «факультет рисунка и живописи». Необходимо прислать домашние работы, заявление о поступлении, с визой командира части, что разрешает учиться. Я служил еще только первый год и с трепетом в душе пошел к замполиту с этим заявлением, надеясь на его  поддержку, так как он знал меня по оформлению стенной печати. Он прочитал, почесал затылок, спросил: - «А как ты будешь ездить на сессии и экзамены?». Я объяснил, что ездить никуда не надо, обучение и зачеты все заочно.
   Замполит сходил с моим заявлением к командиру части. Видимо убедил и его, что он подписал, т.е. разрешил учиться. Вся загвоздка была в том, что наша часть была секретная, относилась к войскам стратегических ракетных войск подземного базирования. И я очень боялся, что мне откажут.
   Через месяц пришел ответ из ЗНУИ о принятии меня на основной курс обучения, надо только перечислить 30 рублей за консультации и учебные пособия. Послал жене Зое письмо с просьбой перечислить эту сумму.
И вот в средине августа 1964 года получаю первое письмо от моего преподавателя Бориса Захаровича Турецкого с поздравлением  о поступлении и первой рецензией моих домашних работ.
   Кроме прочих замечаний о недостатках в моих работах, было пожелание: - «Очень важно развивать в себе чувство самостоятельности, изображать по-своему. Не нужно бояться своей неумелости, работайте смелее».
   И еще: - «Очень внимательно относитесь к композиции. Читали ли Вы об умении видеть, и что ни будь о художниках, об искусстве? Обязательно прочитайте, это расширит Ваше представление об искусстве, даст Вам возможность по-новому увидеть многие вещи, касающиеся живописи и Вашей собственной работе в искусстве».
   К этому времени я уже много прочел книг о жизни и творчестве художников, но все равно старался найти в библиотеках что-то интересное об искусстве. Всегда  покупал в книжных магазинах книги о художниках и постепенно у меня собралась хорошая библиотека по живописи. Но всё это осталось дома.
   Увлеченно стал готовить работы для выполнения первого задания, хотя учебные пособия еще не пришли, и не было программы  обучения.
  К этому времени мы, молодые солдаты, большей частью времени находились в нарядах на кухне или в карауле. Приходилось ограничиваться  кратковременными  набросками. И первое задание получилось  не  вполне серьезное, о чем и написал в письме  Борису Захаровичу. Но его ответ приободрил меня. Он писал: - «Самые удачные из работ это наброски людей. Это очень живые, непосредственные рисунки.
 После них трудно поверить, что Вы же делали пейзажи и натюрморты, настолько они смотрятся сухо и мало интересны. Этюд – это деловая рабочая вещь, а не красивенькая картинка. Нужно, чтобы в этюде был виден весь процесс работы, в том числе и все ошибки».
  Советовал он начать писать мазками, не «замыливая», а ложить мазки, переходя от одного места к другому, работая по всему холсту сразу.
 От задания к заданию, работая со мной по индивидуальной системе, нянчась со мной, как с младенцем, Борис Захарович помогал постичь азы мастерства живописи. Сейчас, по прошествии времени, читая советы наставника, удивляюсь, как тогда не понимал, чего от меня он требует. Может все дело в том, что его советы приходили ко мне только через месяц, когда уже забывал и ту работу, которую отсылал ему. За это время надо было выполнить следующее задание, что было очень нелегко в армии, когда мало, урывками, приходится рисовать.
  Так, не видя меня (как и я его), Борис Захарович тащил меня  от задания к заданию, от курса к курсу. Повышенный курс заканчивал после армии, уже живя в поселке Первомайском Кизильского района. Правда, сил мне не хватило, чтобы полностью выполнить все задания и я написал письмо Турецкому, что хочу бросить учебу. После продолжительной паузы получаю заказное письмо с удостоверением об окончании университета с правом руководства изостудии.
  Борис Захарович позаботился о том, чтобы я достойно закончил обучение. Конечно, мне этот документ не пригодился в жизни, но пригодились советы педагога, помогли преодолеть робость в творчестве, и за это я ему очень благодарен.
  В последнем письме ко мне он писал: - «Я доволен тем, что  Ваши работы стали лучше, в том смысле, что каждую работу стараетесь довести до такого вида, когда ее можно воспринимать, как законченную картину. Это очень важно! Потому что картина – это значит мысль, чувство, образ, которые нужно найти. Значит путь у Вас правильный.
  Поиски образа могут привести к композиции, к цвету, к форме, которые могут быть не похожими точно на натуру. Не бойтесь этого!
Образ живет на работе по-своему, независимо от натуры. Своя композиционная связь предметов, своя цветовая связь и т.д.
  Усложняйте цвет, но так, чтобы манера изображения не бросалась в глаза, чтобы, прежде всего, читалась мысль, которую несет цвет, а не манера наложения мазков.
  Желаю творческих успехов!»
  Уже после окончания обучения в ЗНУИ получил извещение, что  можно получать и в дальнейшем консультации, предварительно оплатив их почтовым переводом, чем  я и воспользовался. Собрал с десяток своих работ, в основном эскизного характера, чтоб получить совет по дальнейшей работе над ними. Консультацию давал, как мне и хотелось, Борис Захарович. Он подробно разобрал каждую работу и дал несколько добрых советов, особенно в работе декоративного плана.
- «Вы пишите, что Вам хотелось передать эффект освещения осинок солнце сзади. Мне не нравится слово «эффект». Не эффект освещения должен трогать художника, а ХАРАКТЕР натуры, характер осинок, характер солнечного дня, внутреннее состояние природы – вот что должно интересовать Вас. Случайный эффект может заинтересовать лишь фотографа. Художник – же раскрывает свое ВНУТРЕННЕЕ  ОТНОШЕНИЕ к натуре».
На этом связь с ЗНУИ прервалась, но память об УЧИТЕЛЕ осталась.