Ангельская пыль для ласкового убийцы 4. 3

Часть 4
За границей света и тьмы

3.
Олег медленно поднимался по ступеням больницы, в одной из палат которой лежал Андрей. Пройдя по уже привычным для него коридорам, он направился к палате, в которой находился его товарищ. В этот раз он пришел к нему не только с обычным визитом, но и с желанием побольше узнать о Венере Альбертовне. Товарищеских отношений он с ней не поддерживал, но слышал от коллег, да и от самого Андрея, что дама она была весьма своенравная. Всегда прямая осанка, высоко поднятый подбородок, надменный взгляд и снисходительная речь, сами за себя говорили о том, что с ней тяжело разговаривать не только по служебным делам, но и по бытовым вопросам.
Постучав в дверь и не дожидаясь, как обычно, ответа, Олег открыл дверь и зашел в палату. По улыбке и огонькам, появившимся в глазах товарища, Олег понял, что Андрею сильно наскучила эта палата, ограждавшая его не только от тяжелой работы, но и от легких радостей жизни. Товарищи обменялись рукопожатиями, после которых Олег поинтересовался здоровьем Андрея и его состоянием вообще, вслед за чем он услышал длинный ответ, сопровождаемый многими нелитературными оборотами. Из всего услышанного Олег еще раз заключил для себя, что Андрей был согласен на рабский труд, чем на заточение в больнице. Сообщив Поговорив еще на разные темы, интересные исключительно только лицам мужского пола, Олег решил узнать подольше об их общей коллеге.
- Андрей, послушай, а что можешь рассказать о Зейналовой?
- О Венере?
- Ага.
- Та еще дама. Тяжелая в общении и по жизни видимо тоже. Мы с ней с начала в одном кабинете сидели. Дела-то одной категории расследовали. Но я с ней долго не смог. Пришлось в другой кабинет перебраться. Сколько с ней не работал, сколько не общался, но так до сих пор и чувствую себя не в своей тарелке, когда с ней говорю.
- Почему?
- Надменная она, Олег. Понимаешь, со всеми кто с ней наравне по социальному статусу, включая и наш коллектив, она высокомерно разговаривает и ведет себя так же. В глаза никогда не смотрит, а голову чуть в сторону повернет и смотрит куда-то вверх. Мол, вы отвлекли от важных дел сударь своими пустяками, но так и быть, уделю вам время. Создается такое впечатление, что она тебе одолжение делает, что разговаривает с тобой. В общем, неприятно общаться. Представляешь, как она относится к тем, кто ниже ее по статусу. За людей наверно не считает.
- И как она уживается в коллективе?
- А ни как. Общается с парой наших дам, язык как-то находят, вот и все. А на работе держится только потому, что дела хорошо и качественно расследует. Даже через чур хорошо.
- Это как?
- Ну, выясняет по делу детали разные, которые к делу-то никакого отношения не имеют. Например, расследует один факт сбыта наркотиков одним лицом. А при допросе этого лица начинает выяснять про другие факты его преступной деятельности, которые никак не зафиксированы и которые, соответственно, никак не докажешь.
- И что, получается?
- Да ты что!? В большей части никогда, но случаи были.
- И что же тут качественного в расследовании? Что она потом с этими фактами делает?
- А ничего. Направляет оперативникам материалы для дополнительной проверки. Мол, я вот какая молодец, одна смогла выявить преступление, а вы теперь проверяйте. Но зато, по своему делу всегда все четко бывает. Никак не подкопаешься. Ни одной ошибки. Прокурор мне всегда ее в пример ставит.
После этих слов Андрей, достал коробку сока и налив его в стакан, стал не спешно его смаковать, а Олег задумался. Получалось, если исходить из слов Андрея, что Зейналова, допрашивая Гаврилова по факту того сбыта наркотиков, по которому его задержали, будет пытаться получить от него показания и по тем преступлениям, которые нигде не зафиксированы и на которых его никто не ловил. А так как одним из таких преступлений, являлся сбыт наркотиков ему, то Гаврилов, зная, что он сбыл наркотик следователю, может об этом рассказать. О том, что Гаврилов знает его профессию, Олег ничуть не сомневался. Вопрос лишь в том, расскажет он об этом Зейналовой или нет. Вместе с тем, успокаивал тот факт, что без самого наркотика можно тома библиотека исписать, все равно ничего не докажешь, да и нелогичным будет со стороны Гаврилова уличать себе еще в одном преступлении, о котором никто, кроме них двоих, опять же, не знает. Допив сок, Андрей поставил пустой стакан на тумбочку и обратился к товарищу.
- А тебе зачем Венера нужна?
- У нее одно дело есть, с моим делом частично соприкасается. Нужно посмотреть, что говорит ее подозреваемый. А его допрашивать несподручно, лишняя работа и эффект может выйти не в пользу моего дела. Иногда о содержание осиного гнезда лучше в справочнике прочитать, чем самому смотреть.
- Ха-ха, это верно подмечено. Я тебя понимаю.
- Ну, вот я и хотел узнать, что из себя представляет Зейналова прежде чем к ней с такой просьбой подходить. Вид у нее такой, что лучше не подходи. А ты с ней работал, может, знаешь к ней подходы.
- В таких делах нет. Она никому, кроме начальников дело читать не дает. А если ты к ней еще и с подобной просьбой подойдешь, то она, мало того, что откажет, да так, что ты себя виноватым будешь чувствовать всю оставшуюся жизнь, еще и письменно доложит нашему начальнику и прокурору о твоем обращении. И тогда, Олег, с учетом твоего взыскания, представь, до каких размеров могут раздуть эту рядовую просьбу коллеги к коллеге.
- Да уж. Ну что, видимо, придется оставить все как есть.
- Либо самому допрашивать ее подозреваемого, в зависимости от того насколько важны для тебя, его показания.
- Не особо важны. Можно и без них обойтись, даже лучше без них. Если ее подозреваемый об одном факте расскажет, то точно придется проверку проводить и возможно еще и ее подозреваемого привлекать. А это может затянуть срок расследования моего дела, что мне, совсем не нужно. Если не расскажет, то все хорошо.
- А как фамилия вашего общего злодея?
- Гаврилов.
- Наркоман, такой неприятной наружности. Глаза у него запоминающиеся. Маленькие и глубоко посаженные. Если речь о том Гаврилове идет.
- Ага, об этом.
- О брат, не беспокойся.
- В смысле, не беспокойся.
- Даже если Гарилова будет пытать святая инквизиция вместе с китайской мафией, он ничего не расскажет против себя, если железных доказательств нет. А уж Зейналовой, какая бы она ни была семи пядей во лбу, расколоть Гаврилова и вытянуть из него что-нибудь, помимо того, что он сам захочет ей рассказать, не сможет.
- Серьезно?
- Вполне. Со стороны это будет выглядеть как разговор Мальвины с Буратино. Как бы настырна она ни была в своих желаниях, все ее попытки достучаться до него, глухим отзвуком дерева вернуться к ней. Гаврилов либо просто не пробиваемый, либо тупой «как бревно», я еще сам толком не понял. Но и в том и в другом случае, это является для него мощной броней от таких, как Венера.
На этот раз, сравнение со сказочными персонажами, приведенное Андреем, рассмешило Олега. После этого, беседа между товарищами, достигнув своего апогея, исключительно в понимании Олега, перешла на менее острые темы, плавно понижая то напряжение, в котором он находился последние минуты. Были затронуты вопросы медицинского обслуживания, персонала больницы вообще и женщин, в частности, состояния дорог, после чего, немного выдержав паузу, Андрей собрался с духом и серьезно посмотрел на товарища.
- Олег, я решил уйти из следствия… И вообще из милиции.
- Ты окончательно решил или так, ориентировочные планы на перспективу?
- Окончательно. Пока тут бока пролеживал, все думал о происшедшем и решил, что надо уходить.
- Я понимаю, Андрей. На нас не каждый день, да и не каждый год нападают. Понятно, что есть от чего заволноваться. Но вот чтобы так, сразу уходить после этого. Я даже не знаю, что тебе сказать.
- Ничего не надо говорить, Олег. Да, на нас не часто нападают. Но вот на меня напали, и я еле жив остался. Когда шок прошел я представил, что будет с моей семьей, если, не дай бог, я не смогу отмахаться в следующий раз. Кто их будет кормить? Кому они будут нужны? Государству, на которое я работал и, исполняя перед которым долг, погиб? Неуверен. А на работе? Похвалят? Может быть. А может быть и упрекнут за то, что я в квартиру сам пошел, а не отправил туда оперативников с повесткой. А то, что наркоманам до повестки никакого дела нет, и они могут просто не прийти, а допрашивать надо, никого не интересует. Даже если и не упрекнут, то, как только с больничной койки встану, сразу дел накидают, и давай Морозов, тащи дальше. А то, что чуть не погиб, это никого не интересует, разве что статистов – еще одно преступление в отношении сотрудника.
- А ты что хотел? Почестей и наград? Такого не бывает. Это же жизнь.
- Правильно, Олег. Это жизнь. Только я не хочу становиться мертвой единицей учета, не будучи уверен, что моя семья после этого будет обеспечена на всю жизнь, не смотря ни на что. А я в этом не уверен, поэтому и решил уйти.
- А куда пойдешь?
- Как и говорил, в адвокаты или юристом в организацию.
- Ну ладно, выпишут, еще поговорим.
- Я уже все решил, Олег. Только нашим пока не говори.
- Хорошо.
Олег попрощался с товарищем и вышел из палаты. Андрей посмотрел ему вслед и решил, что истинная причина увольнения останется между ним и его женой Олей.
Желание Андрея уйти из милиции огорчило Олега. Терять такого замечательного коллегу не хотелось. Но, не смотря на это, Олег шел по больничному коридору легко и свободно, и легкая улыбка тронула его губы. Слова Андрея, касаемо Венеры Альбертовны, во многом успокоили и даже радовали его. Он был готов слушать еще и еще о том, что Гаврилов, ни при каких обстоятельствах не будет рассказывать дополнительные факты своей биографии, особенно те, которые касаются ее преступных этапов. Стресс, в котором он находился последние дни, стал проходить, оставляя лишь незначительный импульс тревоги, который мог быть погашен только после прочтения показаний Гаврилова. А они, судя по словам Андрея, охранялись лучше государственной тайны.