Ангельская пыль для ласкового убийцы 4. 4

Часть 4
За границей света и тьмы

4.
Последующие несколько дней Олег присматривался к Венере на совещаниях, в разговоре с коллегами и посетителями, и когда она просто проходила по коридору. Вывод был достаточно явным и однозначным. Зейналова Венера никого и ничего не видела вокруг себя, кроме тех людей и обстоятельств, которые она хотела замечать и видеть. Несмотря на то, что Венере еще не было и тридцати лет, замужем она не состояла, но легкая тучность уже окутала ее тело, а в черные волосы вплелись ниточки серебра. Олег уже представлял себе ее примерное будущее, даже без обращения к провидцу или гадалке, но абсолютно не знал, под каким предлогом остаться у нее в кабинете на продолжительный период. С женщинами, с которыми она разделяла пространство служебного кабинета, Олег близко не общался и служебные дела их не связывали. Таким образом, вход в кабинет с заветным делом был свободен, но доступ к нему невозможен.
Пару раз Олег пытался невзначай заговорить с Венерой как на отвлеченные темы, так и по делам службы, но все было безрезультатно. Зейналова всем своим видом давала понять, что ей не интересен разговор с ним, не говоря об этом прямо и не прерывая разговор под каким-либо предлогом. На все вопросы Олега она отвечала односложно, не вступая с ним в красноречивую полемику и никогда не смотрела на него, не говоря уж о том, чтобы посмотреть в глаза собеседнику. При разговоре с ним взгляд ее был всегда направлен куда-то в пустоту, расположенную за плечом Олега. Когда же он прекращал говорить, то Венера, коротко ответив, продолжала молча стоять рядом с ним. Взгляд ее был пуст, а голова медленно покачивалась из стороны в сторону, от чего казалось, что она находится в каком-то трансе. Олег чувствовал себя очень неудобно, даже глупо от того, что сам остановил ее для разговора и не знал, чтобы еще сказать или спросить у нее. Если собеседник не хочет быть таковым, это становится сразу понятно и Олег был вынужден всякий раз с виноватым видом лично прекращать разговор, после чего легкая улыбка трогала уголки губ Венеры и она, сухо попрощавшись, медленно удалялась. Олег знал, что Зейналова сама прибежит к нему и даже покажет протокол допроса Гаврилова, как только ей самой что-нибудь понадобиться от него. Проблема была в том, что ей от него ничего не было нужно и Олег не знал, как сделать так, чтобы Венера стала в нем нуждаться. Начать за ней ухаживать, только для того, чтобы узнать содержание показаний торговца наркотиками было не оправданной роскошью. Да и чувствовать себя глупо, рядом с молчаливой Венерой, было тоже не охота. В общем, крепость по-прежнему оставалась непреступной.
Больше чем Венера, а точнее возможный протокол допроса, находящийся у нее, его волновала предстоящая встреча с дочерью Аленой. Один раз в неделю, днем в субботу он забирал ее у бывшей жены и гулял с ней несколько часов. Эти встречи были для него волнительны и дороги, но с каждой встречей он замечал, что Алена становилась все дальше от него. Его угнетало это обстоятельство, но чего-либо изменить он просто не мог. Настя с ним практически не общалась, кроме тех моментов, когда передавала и забирала Алену, и Олег понимал, что и для бывшей супруги он все больше становился посторонним человеком. Встречи с Аленой она разрешала лишь для того, чтобы не травмировать дочь, молниеносным разрывом с отцом. Но по поведению Алены было видно, что она уже не так эмоционально радостно встречает отца, как прежде. И это неудивительно. Маленький ребенок активнее воспринимает то, что постоянно происходит в его жизни, а единичные встречи с отцом, медленно стирают из памяти общее воспоминание о нем.
Он встретил Алену у дома по их прежнему месту жительства, куда Настя переехала от родителей, через некоторое время после того, как Олег съехал с этой квартиры. В этот день, в отличие от предыдущих встреч, Настя была с ним более общительна. На лице ее лежал след печали, чего он раньше не замечал за ней. Глаза его бывшей супруги были наполнены грустью. Ему даже показалось, что она хочет ему что-то сказать, но не может. Зная Настю, он посчитал, что если бы она что-то хотела ему сказать, то непременно бы сказала. Решив по этому не тратить зря время, он взял дочку за руку и они медленно пошли по улице. Олег поинтересовался у Алены о ее здоровье и настроении, на что она, неожиданно для него, ответила взрывом радостных эмоций, сопровождаемых громким смехом. На Алене было ярко-красное платьице, которого Олег раньше не видел. Дочка постоянно отпускала руку отца и убегала вперед, легко кружась в этом платье среди улиц Петербурга. Алена танцевала между прохожими, раскидывая во все стороны длинные черные косички и услышав от кого-нибудь радостные слова, обращенные к ней или отмечающие то, какое у нее красивое платье, брала его полы своими пальчиками чуть заметно приседала в благодарном поклоне. Было видно, что она рада и счастлива, и особенно рада своей новой одежде. Олег решил тоже сделать ей комплимент.
- Доченька, ты сегодня просто королева бала. Всем прохожим нравится твое платьице.
- Я знаю, оно мне тоже очень нравится.
- Где вы с мамой нашли такое красивое?
- Это не мы с мамой нашли, это мне дядя Сережа вчера купил.
После этих слов, Олег почувствовал, как что-то кольнуло у него в сердце. Это была ревность. Развод с Настей был фактом юридическим, не уничтожающим автоматически все его чувства к ней. Внимание неизвестного мужчины к его бывшей жене, к которой он сам продолжал испытывать чувства любви, тут же вонзило шипы ревности в его сердце. Но еще более большими и острыми были шипы ревности по отношению к своей дочери. Не он, ее отец, а какой-то дядя Сережа, сделал его дочери подарок, от которого она была без ума. Такой поступок мужчины, был мало вероятно продиктован, исключительно желанием порадовать маленькую девочку. Мужчины, в основном, так поступают, чтобы расположить к себе одиноких матерей таких девочек и стать к ним ближе. Олег почувствовал себя лишним. Он чувствовал, что дочь уже не так нуждается в нем, как прежде. Его место в ее жизни стал постепенно вытеснять этот незнакомый ему мужчина. С чувством ревности по отношению к Насте он бы еще смог справиться. До глубины же души ранило то, что Алена могла найти в этом дяде Сереже нового отца. Этот человек мог занять его место, но целью его было явно не это, не воспитание чужого ребенка, а желание близости с Настей. И хорошо, если бы на всю жизнь, но ведь не факт. И получалось, что детское сознание Алены, этот человек использовал исключительно в своих мужских планах, пока, во всяком случае, не доказано обратное. Олег решил побольше разузнать про этого мужчину.
- Какой дядя Сережа?
- Это у мамы с работы.
- У мамы с работы? Вроде бы у них никого не было по имени Сережа.
- Мама говорит, что это ее новый сотрудник, начальник чего-то. Мама говорит, что он очень хороший человек и ее друг.
- А ты что скажешь, дочка, он хороший человек?
- Да, он такой веселый и забавный всегда.
- И очень положительный?
- Конечно, он практически всегда маму провожает с работы и у нас иногда остается.
- А бабушку с дедушкой часто видишь?
- Да, мама меня на ночь в субботу у них оставляет, а вечером в воскресенье забирает.
- А мама что делает?
- Они, с дядей Сережей, когда меня у бабушки с дедушкой оставляют, уезжают куда-то по делам.
Сказав это, Алена слегка смутилась, поняв, что этими словами обидела папу, правда пока еще не зная, чем именно. Глаза ее стали печальными, и улыбка восторга сошла у нее с лица. Алена замолкла, опустила голову и, взяв отца руку, тихо пошла с ним рядом.
В отличие от дочери, Олегу было все предельно ясно. Непонятным было одно. Как у Насти мог появиться другой мужчина меньше чем за месяц после того как она развелась с тем, с кем прожила несколько лет, не все в радости, а именно они-то и скрепляют людей, и имела от него ребенка. И чего еще не мог понять Олег, то это того, думала ли и думает ли Настя о чувствах Алены.
Тем не менее Олег мог понять Настю. Он понимал, что наличие мужчины в жизни женщины было более важным, нежели наличие женщины в жизни мужчины. Мужчина был нужен ей для того, чтобы оставаться и продолжать чувствовать себя женщиной, и быть уверенной в том, что есть человек, на которого можно положиться в трудную минуту, и который сможет помочь в беде. Олег знал, что для Насти, имеющей ребенка, поиск мужчины был тяжелым испытанием, задевающим ее гордость и самолюбие. Он не мог лишь объяснить для себя, почему все произошло так быстро. Неужели он ошибался в ней и Настя, в действительности, стала бесчувственной и расчетливой, желающей угодить лишь себе, не думая о чувствах ребенка. «Маловероятно, но если и так, то виноватым в этом, был опять же он», – заключил Олег и сильнее сжал руку дочери.
С тяжелыми мыслями он шел с ней по улицам города, и когда настало время возвращаться, он повел Алену в тот дом, в котором он, еще не так давно, был хозяином, и где сейчас его место занимает совсем другой мужчина. «Как все-таки все в этом мире относительно», – подумал Олег, и горький спазм сжал его горло.