Черный марш и черная легенда

       REX LUPUS DEUS

       НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

      Настоящая публикация ни в коей мере не является апологией преступного гитлеровского режима, Национал-Социалистической Германской Рабочей партии (НСДАП) и (или) пропагандой справедливо осужденных всем прогрессивным человечеством национал-социалистических, фашистских или иных тоталитарных человеконенавистнических символов, движений, партий, взглядов и идей, антисемитизма или юдофобии, нося исключительно популярно-ознакомительный характер.


      
       Победив, пощади тех, кто молит тебя:
       Тот не враг, кто лишился клинка:
       Дочь Валгаллы – мольба, и презренны бойцы,
       Ей внимающие свысока!

       Эсаиас Тегнер. Сага о Фритьофе.
 

       Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
      
       Впервые автору этих строк довелось узнать о дивизии СС «Викинг» из подаренной ему в детстве родителями, выпущенной издательством «Молодая гвардия» (кажется, в серии «Искатель» - книги этой серии выходили с изображением натянутого лука со стрелой в квадратике на обложке) повести бывшего советского разведчика и плодовитого советского литератора Овидия Горчакова «"Максим" не выходит на связь». Главными героями повести были три крайне несимпатичных молодых немца. Звали их Петер, Франц и Карл (фамилии Франца и Карла, Ваш покорный слуга, к сожалению, за давностью лет позабыл, да это и не важно; а вот фамилия Петера была Нойман, это Ваш покорный слуга запомнил совершенно точно). Петер был сыном простого рабочего-железнодорожника, Франц – сыном капиталиста-фабриканта, а Карл (носивший, между прочим, еще в школе кольцо с черепом - явный прообраз эсэсовского «тотенкопфринга») – сыном графа, кадрового офицера с явно «старорежимными» замашками (обладавшего огромной коллекцией оловянных солдатиков всех стран, времен и народов). Но разница в социальном происхождении и положении нисколько не помещала трем немецким отрокам (а затем и юношам), в равной степени одурманенным идеологией нацизма, крепко подружиться, вступить в «Гитлерюгенд» и участвовать, вместе о другими гитлерюгендовцами и с штурмовиками из СА, в еврейском погроме в «Хрустальную ночь» на 9 ноября 1938 года. При этом Петер раздробил  еврею - хозяину дома, который они грабили -, челюсть «тяжелым кастетом, подобранным возле кабака после драки пьяных матросов» (дело происходило в портовом городе Гамбурге). Франц задушил сына хозяина стальной удавкой, а потом друзья, вместе с Карлом, вооруженным кинжалом, изнасиловали хором дочь хозяина (хотя сначала просто велели ей раздеться догола – как объяснил Карл: «Мы только посмотрим...»). За это их похвалили в школе (по воле автора повести, не подумавшего или позабывшего о том, что его герои, согласно Нюрнбергским законам 1935 года, совершили тяжкое расовое преступление, чреватое для них - конечно, не в романе, а в реальной жизни - самыми печальными последствиями).

      Потом к сестре Петера Ноймана посватался эсэсовец из гвардии самого фюрера Третьего рейха – «Лейбштандарта СС Адольфа Гитлера». Отец, старый социал-демократ, выгнал неудачливого жениха из дома - и в ту же ночь бесследно исчез в застенках гестапо. А Петер, уже лежавший в кровати, когда за отцом пришли неизвестные в черных кожаных пальто, молча предъявившие металлический гестаповский жетон, даже не пожелал с ним попрощаться, демонстративно повернувшись лицом к стене. Сын давно уже не любил отца, нещадно критиковавшего своих сбившихся с пути истинного детей: «Все вы вашему богемскому ефрейтору за чечевичную похлебку продались!». Ну, и договорился, одним словом...

       Три веселых неразлучных друга стали образцовыми активистами «Гитлерюгенда» и даже удостоились высокой чести встретиться, в составе отборного отряда «Гитлеровской молодежи», с делегацией австрийских гитлерюгендовцев на границе, отделявшей Германский рейх от еще не воссоединенной с ним «Восточной марки». Шагая по ночным горам к пограничному перевалу при свете пылающих факелов, они самозабвенно пели:

       Пулеметная лента через плечо,
       Гранату сжимаю в руке.
       Иди, большевик, я готов.

       Скорее всего, автор «трудной повести» (выражаясь языком «Слова о полку Игореве») про Петера Неймана и группу «Максим» имел в виду следующие строки из песни белых немецких добровольцев-фрейкоровцев двадцатых годов, боровшихся с немецкими коммунистами-«спартаковцами»:

       Hundertzehn Patronen umgeschnallt,
       Scharf geladen das Gewehr,
       Dazu die Handgranate in der Faust -
       Bolschewiki, kommt mal her!

       (Сто десять патронов в патронташе,
        Винтовка заряжена боевыми,
        Да ручная граната в кулаке -
        Суньтесь-ка, большевики!)
      
        После школы Франц, Карл и Петер были приняты в ряды СС, прошли обучение в «орденском замке» Фогельзанг (тут Овидий Горчаков, увы, напутал – «орденский замок» Фогельзанг был одной из четырех партийных школ НСДАП, молодых же эсэсовцев обучали не в «орденских замках», а в «юнкерских училищах СС» в Бад Тельце и Брауншвейге), где их учили подражать рыцарям Тевтонского Ордена, закалять тело и дух и участвовать в маневрах с применением боевых патронов и снарядов, нещадно давя недостаточно расторопных юнкеров стальными гусеницами при «обкатке танками». На этих маневрах в условиях, максимально приближенных к боевым, многие юнкера погибали, их хоронили на замковом кладбище, и шептались, что потому замок и называется «замком крови». Пройдя обучение и военную подготовку, друзья всласть повоевали в Польше и Франции. Все немцы были уверены в скором покорении мира. Более привилегированные пили французское розовое шампанское (с пометкой «Только для СС» на этикетке), а те, кто победнее, «стучали в пивных кружками с пльзеньским пивом из бывшей Чехословакии».

       Получив отпуск, Петер Нойман, «накачавшись пльзеньским пивом», познакомился в Германии и вступил в любовную связь с девушкой, оказавшейся по паспорту еврейкой (простодушного Петера ввело в заблуждение то, что его возлюбленная не носила на верхней одежде полагавшейся ей, по Нюрнбергским расовым законам, желтой шестиконечной «звезды Давида», хотя вообще-то первый попавшийся полицейский мог, при проверки документов, арестовать ее за нарушение закона, со всеми вытекающими из этого последствиями). Узнав, что девушка ждет от него ребенка, Петер ее, недолго думая, задушил («зажал ей рот рукой в белой перчатке...»). И все обошлось, как будто ничего и не было.

       Потом Германия напала на СССР. Петер Нойман, служивший, вместе с друзьями, в дивизии СС «Викинг» (летом 1941 года) бежал по полю спелой ржи, крича и паля в воздух. И вдруг увидел бегущего красноармейца в грубых солдатских ботинках с обмотками. Он выпустил очередь из автомата в чужую круглую зеленую каску – и голова красноармейца раскололась, как гнилой арбуз. Петеру (прошедшему уже с боями Польшу и Францию) стало дурно. Он посмотрел, что за патроны в магазине автомата. Патроны были желтые. «О, господи», - подумал Петер – «разрывные...».

       Потом были битва под Москвой и разные другие битвы на заснеженных полях России. В одной деревне в руки «викингам» попала молодая партизанка. Ротный командир Петера Ноймана, рослый голландец по фамилии Ван Колен, первым делом тремя выстрелами из длинноствольного парабеллума убил валявшегося у него в ногах, целуя сапоги эсэсовца, обвиненного в укрывательстве партизанки согбенного годами председателя то ли колхоза, то ли сельсовета (точно, увы, не припомню. за давностью лет). Затем Ван Колен приказал раздеть пленницу (автор этих строк тогда не мог понять, что это голландец вдруг делает в немецкой дивизии – ведь немцы завоевали его родную Голландию – зачем же он служит верой-правдой заклятым врагам своей родины, как и состоявшие в дивизии «Викинг» норвежцы, датчане, бельгийцы и финны!). Разглядывая пленную со всех сторон и мурлыча себе под нос песенку «Пупсик, мой милый пупсик...» (вероятно, «Пуппхен, ду бист майн аугенштерн» - В.А.), голландец велел ей сейчас же рассказать все, что она знает, пригрозив в противном случае отдать ее своим парням. Пленная плюнула Ван Колену в лицо, а он в ответ обрушил свои пудовые кулачищи на хрупкое девичье тело. Девушка закричала тонким детским голосом, изо рта у нее хлынула кровь, и она упала на пол. Ван Колен стал месить тело упавшей партизанки коваными сапогами, пока его не оттащили товарищи. Тогда он сорвал с шеи свой Рыцарский Крест, швырнул его в угол (!) и грязно выругался. А девушка лежала на полу, хрипела и царапала ногтями пол, пока не затихла. Петер Нойман содрогнулся, на что Ван Колен сказал ему: «Утри нюни, юнкер!», вызвал хозяйку хаты и велел замыть кровавые пятна, чтобы все опять было чисто и аккуратно, как это принято у культурных западных европейцев.

       Когда маленький деревенский мальчик подошел к эсэсовскому мотоциклу с коляской, чтобы получше осмотреть его, часовой эсэсман застрелил малыша безо всякого предупреждения, а Ван Колен запретил убирать детский трупик, который так и остался лежать на снегу. На этот раз Петер уже не решился пускать «розовые слюни».

       Потом дивизия «Викинг» двинулась покорять Кавказ, и Петер с друзьями «глушили бутылки с циртским (sic! - В.А.) и цинандали». Потом опять настала лютая русская зима, и командир дивизии Феликс Штайнер с Рыцарским Крестом с Мечами и бриллиантами на шее (в действительности Штайнер бриллиантов к Рыцарскому Кресту с Дубовыми листьями и Мечами так и не получил - В.А.), видневшимся из-под расстегнутой шубы, призывал эсэсовцев проявить, в очередной раз, свой арийский нордический дух.

        А в это время советский истребительный отряд – группа «Максим» – напал на железнодорожный узел, все там поджег, взорвал и навешал «викингам» таких кренделей, что те долго не могли опомниться и смогли одолеть народных мстителей, лишь пустив в ход швейцарские спаренные пулеметные установки-«эрликоны» (крупнокалиберная пуля одного из них вывела из строя командира группы «Максим», ударив его в плечо) и огнеметы. Огнеметчики, в прорезиненных комбинезонах и очках из слюды, стали поливать «максимовцев» жидким огнем. Те успешно отстреливались – один из огнеметчиков, в результате меткого попадания ему прямо в баллон с горючей смесью, превратился в огненный шар, из которого до Петера (участвовавшего в атаке) донесся звериный вопль. А в его друга Франца один из «максимовцев» (по имени, кажется, Володя), закопченный огнеметчиками с ног до головы, выпустил последние патроны из последнего диска своего автомата. Франц ойкнул, схватился за живот и сел в снег.

        В конце концов, вокруг расстрелявших все патроны «максимовцев» выросли рослые эсэсовцы в черных шинелях (совсем как «асфальтовые солдатики» из «Лейбштандарта» на довоенном параде!), схватившие и раздевшие их догола, заставив мерзнуть на морозе. Франц, тем временем, испустил дух. Тогда разгневанный Петер, схватив за руку Карла, напомнил ему о том, как они втроем много лет назад поклялись друг другу в вечной дружбе, и призвал отомстить за друга Франца – сжечь пленных заживо из огнемета. Эсэсовец хлестнул в них жидким огнем. Один из пленных, охваченный пламенем, со страшным криком схватился руками за обгоревшее лицо, в котором уже не оставалось ничего человеческого, и через мгновение умер. Тогда одна из пленных, девушка, с гневным криком бросилась на эсэсовца с огнеметом и впилась ему ногтями в лицо. Ее с трудом оторвали от эсэсовца, лицо которого она разодрала. Оставшихся бойцов «группы Максим» без лишних хлопот расстреляли из пулеметов. Они остались лежать на мерзлой земле, и хлопья снега скорбно падали с ненастного неба на их юные, пробитые пулями тела...

        Но боевые товарищи жестоко отомстили за них. Вскоре «меткая пуля кубанского (или донского, точно не помню - В.А.) казака» оборвала жизнь кровожадного садиста голландца Ван Колена, любителя раздевать своих пленниц догола, прежде чем расстрелять или затоптать сапогами. Его неукротимый дух отправился в нордический рай Валгаллы, где (по выражению покойного Франца) «ангелы в черных мундирах распевают по нотам «Хорст Вессель» вместо псалмов». С тех пор дивизию «Викинг» нещадно били почти до конца книги Овидия Горчакова. А после провала последнего германского наступления в Венгрии «викинги», вместе со своими соучастниками в злодеяниях из «Лейбштандарта СС Адольфа Гитлера», взяли полный ночной горшок (!), покидали туда свои манжетные ленты с вышитым серебряной нитью названием дивизии, а заодно - отрезанную человеческую руку (!!) и отправили все это по почте (!!!) лично Гитлеру в рейхсканцелярию (!!!!). В самом конце повести описывалось, как не раскаявшийся ни в одном из своих злодеяний военный преступник Петер Нойман, став генералом западногерманского бундесвера, вместе с американскими империалистами и прочими злостными поджигателями войны из агрессивного военно-политического блока НАТО измышляет и строят все новые козни против СССР – оплота мира во всем мире, строящего коммунизм – светлое будущее всего человечества.
 
       Такой вот компот. Автору настоящей миниатюры в описываемое время было лет десять от роду, и он тогда еще не знал, что значительная часть кровавой истории Петера Ноймана и его друзей-товарищей была просто-напросто переписана Овидием Горчаковым из увидевшего свет (на французском языке) во Франции, уже после окончания Второй мировой войны, приключенческого романа (то есть, даже не «романа-хроники» в стиле незабвенного охотника за Янтарной комнатой Юлиана Семенова, а чисто художественного произведения!) французского беллетриста Жоржа Бернажа (скрывшего свои подлинные имя и фамилию под псевдонимом «Петер Нойман» - вероятнее всего, чтобы не быть, в случае чего, уличенным в слишком уж вопиющем передергивании фактов, если не сказать - в откровенной фальсификации истории! - и придавшего своему сочинению форму якобы подлинного дневника офицера дивизии СС «Викинг») под названием «Черный марш» (именно так, «Черный марш», кстати, уважаемый Овидий Горчаков, не мудрствуя лукаво, и назвал одну из глав своей повести, посвященную юности Петера Ноймана со товарищи), причем популярный советский литератор, как выяснилось впоследствии, решив, так сказать, «не размениваться на мелочи», переписывал роман ужасов Жоржа Бернажа целыми в кусками, вставляя их не только в «"Максим" не выходит на связь», но и в другие свои сочинения. Отсюда и «циртское» (вероятно, искаженное автором-французом русское название «царское») грузинское вино, которое «глушил» Петер Нойман со товарищи» и многие другие «косяки» в русскоязычном тексте книги...

       Чтобы не быть голословным, приведу обширную цитату из книги досконально изучившего вопрос современного российского историка Бориса Соколова «Красная Армия против войск СС»:

       «Бывший военный разведчик и писатель Овидий Горчаков в своей повести «Внимание: чудо-мина!» писал, что осенью 1941 года, сразу после первой немецкой оккупации Харькова, «с разрешения коменданта и начальника гарнизона города эсэсовцы из дивизии «Викинг» заживо сжигают и расстреливают около четырехсот раненых красноармейцев в армейском госпитале на улице Тринклера — госпиталь не успели эвакуировать». То, что это чистой воды фантазия, доказывается всего лишь одним фактом: в 41-м году, как, впрочем, и в 43-м, дивизия СС «Викинг» в Харьков не входила, она действовала на подступах к Ростову-на-Дону. Горчаков сведения о расправе бойцов «Викинга» с ранеными в Харькове взял из книги Петера Ноймана «Черный марш». Эта книга, впервые вышедшая в 1956 году на французском языке под названием «Черный марш», затем была переведена на английский и стала бестселлером в США (а теперь она переведена еще и на русский и опубликована, как и за рубежом, под видом воспоминаний ветерана войск СС - В.А.). «Черный марш» выдавался за подлинный дневник офицера дивизии «Викинг» (в конце войны — гауптштурмфюрера). На самом деле «Черный марш» — это художественное произведение, и не только потому, что в «Викинге» никогда не было офицера Петера Ноймана. Характерно, что немецкого издания книги до сих пор, кажется, не появилось, что наводит на мысль, что первоначальный текст был написан не на немецком, а на французском языке. В книге полно нелепостей, и, кроме эпизода с ранеными в Харькове, она насквозь литературна. Кстати, Харьковский процесс был хорошо известен на Западе. Сталин рассматривал его как репетицию будущего Нюрнбергского процесса и допустил в Харьков иностранных корреспондентов. Эсэсовцы в книге Ноймана представлены настоящими зверьми, убивающими, пытающими и насилующими мирных жителей, особенно евреев (Нойман, в частности, собственными руками душит свою невесту-еврейку и вместе с друзьями убивает евреев в «Хрустальную ночь»). Из книги Ноймана, в частности, пошла байка о том, будто в училищах войск СС курсантов заставляли на учениях окапываться в очень ограниченное время. Тех, кто не успел вырыть достаточно глубокий окоп, танки будто бы давили насмерть.

       «Черный марш» — это, несомненно, пропагандистский роман, замаскированный под подлинный документ. Данное произведение должно было разоблачить войска СС, доказать, что Нюрнбергский трибунал был прав, когда объявил их преступной организацией. «Черный марш» должен был противостоять книге Хауссера «СС в бою» и другим мемуарам бывших эсэсовских генералов и генералов вермахта, которые как раз в середине 50-х годов начали появляться в Германии, США и европейских странах. Петер Нойман — это, несомненно, псевдоним, напоминающий о «новом человеке», которого хотели создать нацисты, и каков, дескать, этот человек на деле. Имя Петер тоже, возможно, подобрано не случайно. В переводе с греческого оно значит «камень» и, быть может, намекает на твердость автора дневника в нацистской вере. Может быть, когда-нибудь мы узнаем имя истинного автора. Но можно не сомневаться, что он никогда не служил ни в дивизии «Викинг», ни вообще в войсках СС» (конец цитаты).

       Как бы то ни было, повесть Овидия Горчакова «"Максим" не выходит на связь» была настольной книгой Вашего покорного слуги, которую он живо и с подробностями обсуждал со школьными товарищами. Потом он дал почитать эту книжку приятелю, тот – своему приятелю... Короче, книжку «зачитали». Но автор настоящей миниатюры долгое время помнил ее почти наизусть. Да и все приведенные выше, местами достаточно обширные, цитаты, привел по памяти. С тех пор у автора миниатюры сохранялся к дивизии «Викинг» и ко всему, связанному с ней, особенно стойкий интерес, как к чему-то родному и давно известному с детства, хотя все время хотелось узнать об этом давно известном еще что-нибудь.

        Все тайное когда-либо становится явным.

        Здесь конец и Господу нашему слава!

        ПРИМЕЧАНИЕ

        В качестве иллюстрации к настоящей миниатюре мы поместили фотографию одного из норвежских добровольцев 5-й танковой дивизии СС «Викинг», служившего в ее рядах военным корреспондентом и награжденного Железным Крестом 2-го класса - Арильда Гамсуна, сына патриарха норвежской и мировой литературы, лауреата Нобелевской премии Кнута Гамсуна.