Подарок

     Мне тридцать лет вот – вот  исполнится ровнёхонько  через десять дней.  Зовут меня  Семён. Имя конечно не очень  модное,  но когда я рождаюсь, отец говорит: 
- Семёном называем,  как отца моего и точка. 
Дело в том, что дед  мой Семён Артёмович был  мастеровой человек с руками золотыми и головой умнейшей. За что не брался,  всё сделает любо дорого посмотреть.
И хоть на предприятии работал рабочим,  но прозвище у него было Король.
По всем трудным техническим вопросам,  как и что,  сделать,  проще и лучше, так сразу к нему. Так и говорили в цехе,  к  Семёну Королю сходите,  он подскажет.
Я конечно не дед который мог и часы брегет починить и шкаф фасонистый сделать,   но  Слава Богу многого достигаю в жизни и в работе своей. Видимо гены не просто трёп учёных мужей,  а штучка более серьёзная,  чем ведьма на помеле. Это наш руководитель предприятия  нашего п/я  так шутит, когда в хорошем расположении духа.
Я начальник отдела микроэлектронного конструирования Зарплата получать приятно.  Голова как утверждают друзья и негодуют враги «светлая».  Работа интереснейшая и нужная нашему отечеству. Так что у меня всё тип – топ. В общем,  я как говорится в шоколаде.
Женюсь  по очень большой любви. Жена у меня чудесная. Красавица, нежная заботливая, меня любит,  почитает,  сынишка у нас подрастает Женька. Квартира трёшка  - сталинка   в центре.  Жена работает главбухом  в крупной компании.   По слухам,   из компании доносящимся характер у неё нордический  твёрдый, но это на работе,  а дома всё Сенечка,   да Сенечка. И лишь иногда редко  - редко слышу,  как она указание даёт сотрудникам,  когда заболеет.  Послушает,  что ей говорят,  и тихим голосом скажет: 
 - Выполняйте работу  так,  как я вам говорю и никак иначе. –
И обязательно  холодно и твёрдо добавляет: 
                - Вам всё ясно? –
 В этот момент у меня по спине,  словно холодок пробежит,  но и только. Дома Варя о работе и думать не хочет для неё дома только я и сынишка наш Женька.
Перед свадьбой  Варя меня просит:
                - Семен если ты меня разлюбишь,  или изменить мне захочется,   прошу,  не будь рохлей,  скажи до того.- 
                - Я сама уйду и претензий к тебе никаких.-
                - Только не ври мне,   обещаешь? - 
Я,  конечно, клянусь и обещания свои до настоящего времени выполняю. Успешен Семён Андревич,  в работе и жизни,  всё у меня ладится, иногда думаю,  не может такого быть, а приятно.  Жена прелесть,  сын надежды подаёт,  сглазить боюсь.  Мне кажется, нет,  точно я в этом   уверен,  что мне ничего не надо больше.   У меня всё есть. Я счастлив.  Иногда даже хочется крикнуть в открытое окно машины, своего внедорожника туарега люди я счастлив и вам тоже желаю.
Я женат,  пять лет, как - никак хоть и скромная,  но дата и мы с женой решаем отметить счастливую пятилетку поездкой в Испанию. Всё складывается,  как нельзя лучше.  Женьку решаем оставить у Вариной матери  на даче,  я правда хочу  взять сына с собой,  но жена просто уговаривает меня поехать одним. И доводы нашла веские,  вроде и радиация в этом году повышенная и море подруги говорят не для малышей.  Так что решили ехать вдвоём,  впрочем,  не совсем вдвоём,  а с лучшими приятелями.  С Вариной работы зам по экономике Верочка с мужем,  моих,  трое приятелей с детства с жёнами. Дело в том,  что помимо пятой годовщины свадьбы у меня ещё и день рождения подплывает,  вот Варя и предлагает отметить всё  разом на испанском курорте.
Когда с баблосами всё тип - топ и жить весело.  Варя решает всё сделать сама и путевки заказывает, и отель выбирает и даже подарок на день рождения все  сообща решают  мне сделать в Испании. Я  в один из вечеров вдруг слышу,  как Варя с  Верочкой, что то о подарке для меня говорят,  обсуждают Мне любопытно становится я к Варе,  а она мне:
                - Какой ты Сенечка любопытный, не встревай в наши женские, « преженские»  дела.-
И дверь в комнату хлоп и закрыла на ключик.  Я на следующие утро Жорке звякнул,  что  затеваете,  что за тайны мадридского двора? 
Жорка майор ФСБ,  друг с песочницы ещё, заржал, как конь на весенней лужайке,  что кобылку учуял и говорит,  как топором рубит:
                - Подарком нашим Сенька будешь доволен,  не осрамимся перед  другом,  туфту не подсунем. –
 Ну и ладно,  всему своё время.  И думать не думаю об этом  на следующий день, тем более  у заказчика наше устройство не срабатывает  и все ищут  теперь крайних,  не до подарка становится.
Через две недели настаёт суматошный день отъезда.  Всё перепроверяем, упаковываем, в чемоданы складываем.  Женьку  тёща увезла за день раньше на дачу к себе. Утром  садимся в «минивен»,  Жорка  заказывает,  и все вместе катим  в Шереметьево,  к беспечной,  оплаченной жизни на две недели.  На престижный испанский курорт.
 В автобусе  выпиваем по пятьдесят граммов коньячку Двин.  Мишка  мой приятель, журналист привозит из Армении. В  Карабахе он  снимает пойманных армянами «айзеров»  диверсантов из батальона «серые волки» по заданию газеты в которой трудится.   Коньяк   «обалденный»,  словно солнышка глоток делаю. Настоящего в  Москве и тем боле других местах теперь не купить всё сплошь подделки, таджики  из табуреток возгоняют.
С друзьями, женой любимой лечу,  хохмим всю дорогу. Как в самолёт садимся,  так Жорка рукой рубит  в воздухе и произносит:
                - Всё летим, Рубикон перейдён. -   
Я в настроении отличнейшем, что не скажу,  все друзья в хохот,  даже пассажиры и те нам  вижу, слегка завидуют.
Жорка решается;  фокусы показывает,  все кто рядом глаза на вылет,  физиономии растерянные и только одно,  не может быть. И что он в цирк не идёт,  а в ФСБ отирается, не знаю. Не успеваю подумать,  как Жорка ко мне наклоняется и на ухо мне шепчет:
                - Сенька - талантливый человек он и в ФСБ пригодится. -

       Я прямо вздрагиваю,  а Жорка смеётся,  словно его щекочут под мышками и мне подмигивает. Их там,   мысли, что ли чужие читать учат, прямо жутко стало внезапно.
Туристов,  прилетающих в престижныё отели Ла - Конча,  Испания встречает жарким солнцем, безоблачным синим небом,  радушными улыбками персонала  и гидами  готовыми показать и рассказать всё, о своей прекрасной стране.
        В отеле пять звёзд  всё по высшему разряду,  вышколенные портье,  «симпатяши»  горничные,  в номере приятная прохлада,  кровати заправлены без единой морщинки, всё блестит и сверкает. Всё для вас дорогие  отдыхающие за ваши деньги.
Вечером идём ресторанчик,  не тот,  что для туристов, а тот где завсегдатаи состоятельные испанцы,  под названием Рукатый Педро.  И действительно ручищи у владельца,   словно две сковороды приличных размеров. У Рукатого Педро  подают восхитительную  паэлью  с морепродуктами приготовленную на открытом огне,   благоухающий «хамон  из  каталонии. Свежевыловленных   креветок, зажаренных на только что выжатом оливковом масле из Астурии.  Домашний хлеб, выпечен  по старинному рецепту, его запах бьёт в ноздри,  козий сыр с  Пиренейских предгорий сочится скупой жирной слезой. Мидии  в  соусе из тунца,  словно блестящие небольшие жёлто - чёрные пуговички притягивают взгляды,  пробуждая аппетит. 
Рукатый Педро торжественно шаркая по каменному полу,  несет корзину с полудюжиной охлаждённого испанского вина. В другой руке большая бутылка «огненной воды»  орухо.   Буэнос  диас сеньёриты сеньёры  и всё прочее приятное для наших ушей.  На что  Витька банкир  острит:
                - Всё что хочешь,  получай, только с горкой дай на чай. -
 Мы машем на него руками,  молчи жадный банкир.
Мы болтаем,  хохочем,  запиваем остроты, друг друга,  прекрасным испанским вином,  заедая сыром и огненно - горячей паэльей.  Нам хорошо.
 Варя прижимается к моему плечу и шепчет:
                - Я люблю тебя Сенька –
Я  ответ не задерживаю:
                - И я тебя любимая тоже обожаю. –
 У приятелей настроение под стать.  Гуляем;  просвещённая и успешная Россия.
Неделя пролетает,  как в сказке. Утром пляж, днём экскурсии по Бильбао и в пригороды , вечером испанские таверны а ночью любовь,  любовь и ещё раз любовь. Жизнь кажется сказкой.
Звонок не прошенный  раздаётся, когда не ждем.  Варя говорит минут десять, поворачивается ко мне расстроенная донельзя.
– Семён -  говорит Варя.
Семён она меня называет только в крайнем случае, когда неприятности у нас  хоть и  редко, но случаются.
                - Мне  домой слетать надо,  на работе «завал»,  ревизоров из сбербанка присылают к нам с проверкой, без меня никак не разрулить ситуацию.
                - Директор все перелёты оплатит.- Вернусь через три дня,  не скучай любимый.-
Я киваю,  ничего поначалу не понимая. И  только спрашиваю:
                - А ехать когда? –
 Варя подходит ко мне, волосы мне ерошит, смеётся невесело  и говорит:
                -  Вчера.-
И идёт собираться. Самолет через три часа в Москву вылетает. Вот «чмошники»  сами разобраться не могут.  Отпуск  срывают.
Не проходит  и получаса,  как Варя собирается,  а тут уже портье скребётся в дверь,  машина в аэропорт дожидается у входа. Варя меня в губы чмокает. Смотрит  пристально,  и только говорит:
                -  Ты смотри тут без меня не очень то.-
                - Скоро вернусь,  не скучай.-
 И улетает решать дела фирмы.
А утром и вовсе отдых  идёт наперекосяк.  Весь завтрак все охают  и ахают, клянут бестолковых помощников  Вари,  саму фирму,  директора,  мне сочувствуют.
После завтрака ещё  новость не задерживается  "втюхивается".  Жорка ёрзает на стуле и грустно заявляет:
                - Сенька,  а ведь мы все уезжаем. -
Я и вовсе,  словно столб застываю. 
              -  Ты не волнуйся так -  мурлычет  Витька умильным голоском. 
И  я сразу понимаю, как они клиентов в своих  банках дурачат.
              - Мы  все едем подарок тебе выбирать.  – Уже  «минивен»  ждёт у отеля.  -  А ты Варю жди,  вернёмся,  день рождения отпразднуем. -
                - Да не переживай ты так на три дня всего то едем в Мадрид.-               
               - Машина, что здесь у нас арендована в твоём распоряжении.-
               - Катайся,  наслаждайся, жди.–
 Прощаются  торопливо и суматошно с тем и отбывают.
  На «фига»  мне их подарок, при таком раскладе.  И Вари нет рядом,  ну просто полный «трындец»  какой то,  а не отпуск.

Утром беру я кроссворд,  Варей,  для меня  купленный,  вбиваю  ноги в парусиновые купальные сланцы и на пляж бреду, грусть тоску свою баюкать.
Купаюсь;  как есть мокрый не вытираясь,  ложусь  в шезлонг и за кроссворд принимаюсь.  Лежу, решаю, мурлычу себе под нос. Дело в том,  что помимо работы и семьи естественно,  у меня просто  страсть кроссворды разгадывать. Варя и та с этим недостатком моим мирится, терпит. Тут в кроссворде один заковыристый вопросик попадается,   в голове вертится,  а выдать никак
Вслух повторяю вопрос,  думаю, может, в голову что либо путное придёт и тут вдруг на журнал мой тень падает. Я глаза поднимаю, голову чуть поворачиваю, и прямо глазам своим не верю. За моим шезлонгом стоит,  нет не то говорю,  не стоит, а  как бы парит сама богиня Диана.
У меня от её внешности голос пропадает на мгновение, даже привет сказать не в состоянии. А красота неземная скромненько глаголет: 
                -  Иду,  мимо вижу кроссворд  человек, интересный разгадывает, любопытно становится.-
                -  Я любительница кроссворды разгадывать, когда вижу душу родственную,  не утерплю, подойду.-
И тут же простите, что беспокою. Тут меня столбняк отпускает,  я кашляю, затем представляюсь,  и поначалу просто от вежливости предлагаю кроссворд далее вместе разгадывать. Короче говоря,  через час мы с  Машей плыли рядом, совсем рядом,  но не более того и болтали об  о  всём на свете. 
Маша говорит,  что она из Киева, студентка четвёртого курса «инъяза»,  практикуется в испанском языке,  подрабатывает здесь, помогая нашим туристам за небольшие деньги в общении с испанцами  и шопинге и на экскурсиях.    
              - А вы Семён женаты? -  спрашивает,  краснея  Маша.

  Я медлю с ответом,  но затем  утвердительно киваю  головой.  Рассказываю;  приехали с компанией друзей,  что жену срочно вызывают  на работу,  возвращается через три дня. Маша мне сочувствует, ойкает. Время до обеда ласточкой быстрокрылой пролетает,  в два часа она уезжает автобусом к себе в свой скромный отель на окраине.
На прощание даёт визитку, где изящно выписано на русском и испанском языках;  Мари Калинина  гид переводчик и телефон офиса и сотовый личный. Маша офисный номер  фломастером затирает, говорит, что шеф не любит когда звонят не по делу.  На сотку   звоните если что. И грустно добавляет:
               -  Правда вы вряд ли позвоните Сеня. –
 Проводит ладошкой,  по моей щеке небритой смеётся, говорит:
                -  Колется очень. –
И уезжает на автобусе.
Я слоняюсь  до вечера, как неприкаянный.  Звоню  Жорке, но телефон в ответ выдаёт,  что абонент недоступен другие тоже не отвечают.  Набираю  Варе, Варя докладывает, что занята, просит: 
                - Без дела не звони,  прилетаю через день, -   
Добавляет,  что ревизоры просто звери какие то,  а не люди.  Целую тебя милый до дня рождения и сотовый  выключает.
В семь вечера  я не выдерживаю и звоню  Маше.  Маша ойкает, заявляет:
                -  Вот так сюрприз вы мне преподносите  Сеня. –
 Вздыхает  и добавляет,  а я о вас весь день,  думаю  и тут же,  простите меня дурёху глупую,  простите Бога ради.
Я в ответ приглашаю  Машу  на ужин  у Рукатого Педро .
Просто приглашаю  безо всяких задних мыслей,  на  дружеский ужин.
Говорю,  что заеду за ней на машине. Маша вновь ойкнула и соловушкой:
                - А я вас Сеня не напрягаю?  -  Может не надо? - 
Я отвечаю,  что надо.
В девять вечера я подъезжаю к отелю.  Маша выходит минута в минуту.  Испанцы на улице разом застыли, в флешмобе, затем застрекотали, как сороки яростно жестикулируя,  и гримасничая,  как павианы в период гона.
А Маша ко мне в машину садится,  легко расковано  птичкой райской,  и мы едем к Рукатому Педро.
С Машей  мне легко. Её испанский язык безупречен и заказ принимает сам Педро.  Красота  Маши,  её манера держаться,  производят  впечатление  на невозмутимого обычно  хозяина заведения. Он сам с неторопливой грацией обслуживает  нас.  И от себя лично презентовал бутылку особого вина, тараторит при этом долго и торжественно. Маша чуть краснеет  и переводит мне.  Сеньёр  Педро говорит, что это вино пробуждает любовь страстную и безудержную и тот, кто выпьет этого вина,  потеряет голову от  любви.
Вино и вправду оказывается необычным, сладковатое, тягучее,  настоянное на травах жаркой Испании. После выпитого бокала я чувствую,  как моя кровь словно горячая лава  струится по жилам,  обжигая сердце.  На каменном пятачке зала отрешённый гитарист наигрывает  вариации фламенко. Племянница Педро самозабвенно пляшет перед ним, пощёлкивая кастаньетами.  Сам воздух ресторана  сегодня  насыщен хмельной испанской любовью
Гитарист запевает.  Маша переводит для меня слова народной песни. Он поёт,   что только любовь движет миром,  что за поцелуй милой можно отдать и полцарства, что любовь девушки  придаёт мужчине силу льва.
А потом мы с Машей танцуем  страстное танго.  А вино,  от которого теряют голову,  играет  мной, как ему хочется.
Мне никогда ещё не было так хорошо. В этот вечер я забываю  и Варю, что корпит над отчетами в Москве и приятелей, что ищут,  где - то далеко в Мадриде  для меня подарок.
Да не лукавит  Рукатый Педро.   Вино и впрямь оказывается любовным напитком. Затем я оставляю  машину у Педро и мы едем обратно к Маше в отель  на такси.  На одном из поворотов Машу прижимает  ко мне  и мы неожиданно для  себя целуемся нежно – нежно.  Этот  первый поцелуй требует от моей непутёвой головы забыть все приличия. Маша прижимает ладошку к моим губам и шепчет:
               - Всё завтра или послезавтра милый мой человек. –
 Возвращаюсь  в отель  сам не свой.   Перед глазами  только Маша и никого более и если  Варя предложит сейчас развестись,  я не задумаюсь  ни на минуту.  Любовь,  от которой я теряю голову,  неистово будоражит моё сердце. Утром я еле дожидаюсь  девяти утра и тут же звоню  Маше. Маша говорит:
              -  Привет Сеня, а я всю ночь не сплю, -   
и тут же предлагает  выпить кофе. Я  мчусь  пить кофе,  оставляю  сотовый у себя в номере. И вновь мы бродим по улочкам потаённым  Бильбао едим  мороженое , и целуемся, целуемся .
В одиннадцать вечера дозванивается  Варя,  что ты Семён трубочку не берёшь , акулы тебя не терзают,   язвит жена. Я бурчу,  что акул здесь отродясь не видят,  и только спрашиваю:
-   Когда приедешь? - 
Варя молчит, дышит  в трубку и тихо спрашивает:
               -  Сенька, ты меня ещё любишь? –
 И я как прожжённый предатель твёрдо утверждаю,  да конечно люблю, целую, жду. 
- Ну и ладушки -  словно эхо откликается Варя -  Жди. – Приезжаю, завтра утром, около семи, с билетами сам знаешь напряг,
               - Как ребята? -
Я отвечаю, что уехали,  бросив меня,  за подарком.  Зло добавляю:
              -  Дурдом какой то.  –
Варя в ответ смеётся и что - то в смехе её мне не нравится, потом забываю.
Утром я опять,  как штык у Маши.  Поздравляю  Сенечка  с днём рождения!  Маша  целует  в обе щёки и томно  нежно в  губы в третий разок. Меня, то в жар, то холод бросает.  Машу в объятия хватаю  и пропадаю, пропадаю я  Семён Андреевич для жены,  сынишки,  друзей,  всех забываю,  одна Маша в объятиях моих,  мне весь белый свет заслоняет.
А Маша мне на ушко шепчет:
             -  Сенечка,  родной ты мой человек, на вечер сегодняшний  сними мне номер рядом.  - 
             - Я сегодня ночью тебе  подарком буду, самое дорогое подарю,  что имею.- 
И застенчиво добавляет:
            -  Любимый - 
Меня от этих слов ласковых прямо  трясёт легонько. 
           -  До вечера, любовь моя настоящая. –
 Маша меня ещё раз расцеловывает и в автобус подошедший входит  и уезжает, исчезает.
Я в себя немного прихожу и бегом в отель  к себе, номер где - то по соседству ищу,  к подарку готовлюсь.
И надо же Маша звёздочкой счастливой оказывается. И номер напротив как раз освобождается и не забронирован,  что в разгар сезона и вовсе немыслимо.  А вино любви, от которого теряют голову, рисует мне неземные
 картины нашей предстоящей ночи.   От  картинок этих у меня «крыша» окончательно едет.
Полдня хожу  у себя  в номере думаю  о  Маше,  о ней ненаглядной, а вечером в девять звоню, голос от волнения прерывается,  в горле пересохло и только произношу:
- Всё готово,   номер двести семнадцать напротив,  жду не дождусь тебя любушка. -
Маша вздыхает в трубочку и тоже одной
фразой рубленной отвечает:
               -  Милый мой  Сенечка  через час буду.-
Я  Машу жду,  то по комнате хожу, то в кровать бросаюсь,  лежу,  в висках стучит.
 Тут неожиданно Жорка звонит,  интересуется:
               -  Как дела  мученик? –
               -  Не устаёшь в одиночестве томиться? -  Будем утром часов  в  семь с подарком царским,  жди, не просыпай  счастья своего  «чел.» -  До встречи. -Good  luck . –
и сотовый свой отключает.
Я грешным делом подумаю,  и что звонишь?  едете и едете себе, что же ты меня дёргаешь, как щенка за поводок,  «придурок».  И опять все мысли  о Маше.   Приезжает Маша в половине одиннадцатого.  И тут же мне в номер звонит:
                - Я у себя Сенечка.   
Я вскакиваю, как полоумный и  к ней в номер кидаюсь.
Маша встречает меня поцелуями страстными,  затем   румянцем стыдливым покрывается,  шепчет:
-  Сенечка,  мне надо себя в порядок привести,  я тебе хочу на всю жизнь запомниться.
                - Пол часика  подожди,  выдержи,  а потом я твоя Сенечка. 
                - На всю нашу ночь  без «остаточка»  твоя. –
Я киваю,  на часы гляжу  и шепчу:
                -Время идёт. –
 Маша в ванную комнату халатик с косметичкой  берёт и на ключик закрывается, вода журчит в ванной.
Я по комнате хожу из угла в угол,  на часы поглядываю,  никогда ещё время так медленно не бежит. Стрелки словно на месте замирают.
Наконец в ванной свет погас и Маша МОЯ  выходит,  мокрая, вся капельках воды алмазных,  волосы каштановые в кудряшках задорных.  Нагая Богиня моя.  Лишь  банное полотенце на бёдрах подоткнуто небрежно.
Маша подходит ко мне и  чуть слышно:
               - Вот теперь я готова, -  Я твоя на всю ночь мой господин, -  Неси меня к себе в номер и делай со мной всё что захочешь.-
               - Я – подарок для тебя скромный, в обёртке из полотенца.-
Я Машу на руки подхватываю,  как пушинку невесомую. И к себе в номер несу,  ношу свою драгоценную.  Вхожу,  дверь ногой толкаю  и в комнату иду к кровати. Маша у меня на  руках,  меня в губы целует.
И тут хор невидимый,  многоголосый начинает  крещендо, мощно Happy birthday to you. И свет разом включается на полную катушку.
За празднично накрытым столом вся наша гоп компания  поёт слаженно и главное моя Варя не в Москве вовсе, а во главе хора,  ими дирижирует . Я стою с Машей на руках гол, как сокол,  оружие к бою готово. С Машинных ножек воды капельки неслышно на ковёр  падают.  Картина  та ещё, в Одессе не напишут .
Варя ручкой взмахивает, хор, как по команде смолкает.  Варя поворачивается медленно ко мне, пристально смотрит,  улыбается, в глазах лёд и пламя и произносит торжественно:
                - С днем рождения Семён! - Как подарочек;  нравится?  - По размеру обновка?  - Обёртку развернуть не хочется? -   
И заново поют,  поздравляют вроде.  И все в ладоши в такт хлопают, как  в детском садике, в младших группах.   
Я же,  стою  с Машей на руках, как пугало огородное.  Лицо  цвета мелованной финской бумаги,  мне Мишка,  с нами ездивший  спустя месяц доносит.   Жорка - дубина стоеросовая не выдерживает  момента торжественного и словно мамонт трубит, смехом заходится, синеет весь. На правах лучшего друга, в меня пальцем тычет, в поясе его гнёт «урода» смешливого.
Дамы, с интересом,  не стесняясь ни капельки, нас с Машей  и моё оружие рассматривают, шушукаются. Тут Варя моя конец концерту бесплатному кладёт.  Позвольте  представить заявляет:
                - Актриса Малого театра драмы из Санкт Петербурга. - Только  театральный институт заканчивает,  а каков талантище. -  БравО!
 Тут все  сызнова в ладошки бешено стучат, хлопают. 
  - А ты Семён Машу опускай, устаёшь, вероятно,  держать и оденься чуть приличней, вещи твои в ванной комнате. - А то ты, как  «дочеловек»  в нашей порядочной компании.  И барственно к Маше обращается:
                - Деньги за работу, отменно выполненную,  в номере вас дожидаются.-
Маша  мне тихонько:
               - Простите меня Семён Андреевич,  это всё розыгрыш  - подарок, вашими друзьями заказанный.  Из моих рук выскальзывает змейкой и к себе в номер быстрехонько убегает. Я на негнущихся ногах в ванну прохожу, одеваюсь и поначалу тошно мне стало просто невмоготу. А потом думаю,  если Варя моя подарки мне такие делает,   и мой ответ не задерживается. 
Выхожу из ванной,  меня встречают криками  браво и тостами с пожеланиями здоровья и счастья. Я ни слова не говоря,  прохожу к столу  Жорку толкаю:
               - Подвинься мамонт, зашибу.-
 Наливаю себе полный стакан водочки  московской. И говорю громко тост.
               - Варенька! - Друзья!- Спасибо за подарок.- Век воли не видать, он мне нравится  так нравится,  что я его себе оставляю, коль ещё увижу.- 
Водочку,  как воду выпиваю и добавляю:
              - Танцуют все. –
И начинается у нас странный, но безумно весёлый, русский пир - горой.  Когда в номере всё, в чистую  допиваем, едем  в кабак и там "гудим" до утра. Жорка объясниться пытается, я его посылаю  конкретно  на  слово мир с тремя ошибками.  Варя танцует безудержно со всеми кроме меня.
А  утром Варя меня поднимает,  стоит  передо мной такая же, как Маша мокрая, только из – под  душа.  На  бёдрах такого же цвета полотенце и спрашивает:
             -  И чего  же у меня не так,  что ты Сенька к Маше кинулся?  -

        Вот так мы отметили пятилетие нашей свадьбы  и моё тридцатилетие. Да ещё Варя проигрывает, «на слабо Сеньку проверить на вшивость», Верочке, заму по экономике,  бирюзовые серьги, которые я дарю ей в день нашей свадьбы. 

        С Варей мы с трудом  примиряемся  только через полгода. Друзей прощаю раньше.
Машу вижу совершенно случайно в Москве,   через два года зимой, перед Новым Годом. Выходит из роскошного  «бентли»,  вся в мехах. Сопровождает мужик жирный с потной, непокрытой,  несмотря на мороз головой и огромными ушами,   противный на мой взгляд.  Участвует ли она в очередном розыгрыше,  может  замужем или другое чего,  меня это уже совершенно не волнует словно шторка падает перед глазами. Через минуту я  о ней и не вспоминаю,  еду домой к семье, везу  домой пушистую, пахучую ёлку к Новому Году.