Возвращение колымского мамонта. Глава 5

 Глава  пятая. Задание Высшего Разума

 
БЕГСТВО  ИЗ  БЕЗДНЫ

 
  На небе горело  зарево.  С одной стороны от поднимавшегося вверх пепла оно было кроваво-черным, с другой — багровым.  Когда ночь поглощала землю и, казалось, так будет всегда, откуда-то сверху   пробивался узкий луч  света, ночь отступала. Появлялись очертания гор.  Скользнув по земле, луч выхватывал из непроглядного мрака  долину реки или камни, лежавшие на склонах гор, бежал по  степи. На небе появлялось серое окно, которое вселяло надежду на продолжение дня, но только жизнь начинала прорезаться во всей своей полноте, как  чёрные тучи снова смыкались, и на земле опять наступала тьма.

Степан потерял счёт времени. День это или ночь он уже  не знал. Чтобы не повторить участь погибшего мамонта, надо было где-то спасаться. А где? – Этого он не знал: отовсюду исходила угроза  его жизни. Перебираясь с места на место, Степан постоянно вспоминал охотников, и уже не раз пожалел, что не остался с ними.

«Они пережидают где-нибудь в безопасном месте, а я мечусь как загнанный зверь, — думая об охотниках, корил себя Степан. — Здесь недолго и голову потерять. Охотникам не составляет никакого труда  укрыться  на этой земле, а вот куда мне  податься? Это одному Богу известно».

В воздухе висел смог, пахло гарью и серой. От этого едкого запаха слезились глаза, першило в горле, и временами у него кружилась голова. Степан старался не обращать внимания на слабость, возникшую в его здоровом теле, однако его повсюду преследовал этот зловонный запах серы. Особенно он донимал в низинах. Словно туман,  над землёй стелилось отравленное рыжее облако. Поэтому ему приходилось постоянно думать,  как избежать непредвиденной «газовой атаки», которая  в любую минуту могла закончиться летальным исходом.

Нагромождение камней возникло на месте приметной вершины, совсем недавно возвышавшейся в горной цепи. Узкий горный хребет с этой вершиной находился в стороне от Степана, протягиваясь с запада на восток. В одночасье высокая  гора осела и, превратившись в груду камней,  сравнялась с окружавшими её возвышениями. От страшного грохота  заложило уши, пылью накрыло всю местность. Степан невольно присел, ему захотелось посильнее вжаться в землю и даже совсем раствориться среди  камней. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно: когда пыль стала оседать, он вскочил и,  мысленно определив самое безопасное место, побежал.

Впереди лежали только камни, потом горный пейзаж сменился холмистой местностью, пошла скудная растительность. Степан долго бежал по течению какой-то реки, вплавь перебрался на другую сторону. Там  перед его глазами явилось какое-то чудо, похожее на сказку. В  стороне от него гремело как на войне, рушились  горы, багровым закатом закрыло полнеба, а здесь, будто в зазеркалье,  была полная идиллия. На открытой поляне ветер лениво шевелил

листья экзотических растений и слегка  прибитые пылью и  пеплом  полевые цветы. Рядом спокойно текла чистая река, стоял запах разнотравья, какой бывает на  лугу  в середине лета. Повсюду  заливисто пели птицы, летали дикие пчёлы, порхали разноцветные бабочки. Вызревшие  травы давно ждали косарей, которые положили бы их на утренней зорьке по росе.

Глядя на этот оазис со стороны, могло показаться, будто совсем рядом  на этой земле ничего не происходит: стоит обычный летний день, какой бывает  где-нибудь в живописных предгорьях. Объяснение этому феномену было простое: со всех сторон поляну обступали высокие горы, и ветер пронёс стороной вулканический пепел.

Степан вдоволь напился воды из реки, а после этого стал плескаться. Холодная вода обжигала,  в разные стороны летели брызги, а он как ребёнок всё не мог нарадоваться. Его поражала изумрудная зелень травы, на которой он видел божьих коровок и муравьёв, а обычная полевая ромашка привела   в неописуемый  восторг. Степан долго лежал  на зелёной

полянке, смотрел на небо, прорезанное высокими пиками гор, любовался первозданной природой. Сильно хотелось есть, но кроме каких-то  золотистых корней и травы, ничего съедобного он не нашёл. Едва он их съел корешки, откуда-то сразу вернулись силы, ясность умы позволила ему оценить сложившуюся  картину. После этого он впрок накопал этих, незнакомых ему,  корней и пошёл дальше.

«Пригодятся, охотиться больше не на кого: этот удар стихии  не все  пережили, для многих второго уже никогда не будет».

Неожиданно раздался грохот, снова задрожала земля. Степан вскочил и, потеряв равновесие, упал.  Цветущая  поляна прямо на его глазах покрылась сетью мелких трещин, расползлась на отдельные куски. Там, где только что стояло поле восхитительных цветов, образовались мелкие островки, расчленённые глубокими бороздами. Всё повторилось как в первый день землетрясения.

«Ужас! Это хуже самого страшного ада, куда отправляют последних грешников. Чем я прогневил Всевышнего, за что такое страшное наказание? – взмолился Степан.

Он  упал на колени и, подняв  руки к небу, запричитал: «Господи, я ни в чём перед тобой не виноват, я никому не причинил вреда, не сделал ничего плохого. За что ты меня мучаешь? Шаман Орочон, зачем ты меня сюда отправил.  Я не хочу здесь оставаться. Забери меня назад. Высший Разум…»

Его слова поглотил грохот падающих камней. Прямо перед ним рушились горы, исчезла из вида земля.

«Они не хотят меня слушать, они всё знают. Никто мне  не поможет, никто. Надо рассчитывать только на себя самого и побыстрее выходить из этого страшного ада».

Широкая трещина отделила Степана от реки. Послышался гул сливаемой воды, река прямо на глазах стала мелеть, и вскоре показалось песчаное дно. Большая река, которую он недавно преодолел вплавь, перестала существовать – целиком ушла под землю. Оставаться здесь стало  опасно.

Как уже было не раз в трудные минуты его жизни, решение пришло само собой. Впереди, возле  пологого склона, виднелась невысокая  скала. Волна землетрясения   её не разрушила, и скала стояла целым массивом, напоминая неприступную крепость. Сломя ноги, Степан бросился вперёд. Под ногами застучали камни, а впереди пугающе зияли глубокие трещины. Какие-то провалы он перепрыгивал, а если не мог их преодолеть, спускался вниз. Перед самой скалой земля  разошлась в стороны, образовав глубокий каньон.  Спускаться вниз Степан не рискнул: трещина жила своей жизнью, о чём говорил шум, доносившийся снизу и ясно слышимое клокотание. В одном месте из-под камней   шёл пар, белое облако расползалось во все стороны. Камни, как после дождя, стали мокрыми.  Ему пришлось идти вдоль трещины в обход.

Когда он отошёл от спасительной скалы, трещина снова ожила, раздался страшный грохот, исходящий из глубин Земли.   Противоположные кромки каньона стали быстро сжиматься и скоро плотно сомкнулись, но их движение не остановилось: надвигаясь, друг на друга, камни дыбились, поднимались вверх, раскатывались по сторонам. На месте  шва, по которому только недавно сомкнулись два берега,   стал расти хребет. Вначале это был узкий каменный вал, который Степан мог бы легко  перешагнуть. Однако вскоре этот вал стал стремительно расти, и чтобы его преодолеть, Степану пришлось карабкаться по вертикальной стенке. К горному  хребту как по льду  подъехал каменный массив, в разные стороны посыпались серые камни. Ветер принёс облако пыли, закрывшее горный хребет.  Степан в ужасе побежал назад.

«Нужно срочно выбираться. Выбираться, выбираться», — стучало в голове при каждом шаге.

Он оглянулся назад. Горный хребет рос прямо на его глазах, поэтому можно было подумать, что к этому причастны какие-то неземные силы. Скорость подъёма заметно увеличилась, и вот Степан увидел, как  из шва показалась огненная лава. Вязкая красноватая масса стала быстро расползаться по сторонам. Над ней клубился рыжий дым, резко запахло серой. Этот запах преследовал Степана повсюду –  и как он от него не убегал, убежать не мог.

Лава потекла вниз,  скатываясь по камням. Не поспевая за основной струёй, огненный поток полз вширь, захватывал новые площади. Лава поглощала всё, что  лежало или стояло на её пути. Степан увидел, как огненная река обошла большой чёрный валун. Некоторое время он возвышался  огромной скалой посреди этой огненной реки, потом камень  стал белым, как сахар и, наконец, рассыпался.   После этого скорость  лавы заметно  увеличилась, и вскоре

огненный   язык  достиг подножья хребта. Загорелась трава. Белый дым понесло на Степана, стали слезиться глаза. Быстро затянуло  низину в долине реки и всё вокруг исчезло из вида. Это существенно меняло положение дела, ибо в любой момент лава могла дойти до него. Задыхаясь от дыма, Степан побежал в противоположную от подножья горы сторону. Это было серьёзной  ошибкой: ветер нёс дым прямо на него, поэтому выскочить из полосы дыма ему не удалось.

Когда он сообразил, что бежит не туда, под ногами уже раскачивалась земля. Огромный блок, на котором он оказался  в тот момент, стал опускаться вниз. Перетирая  камни в пыль, он медленно полз вниз – прямо в бездну. В образовавшийся провал посыпались камни, воздух быстро наполнился едкими газами. Здесь было ещё страшнее, чем в голой степи. Стало тяжело дышать, слезились глаза. Носовым платком Степан закрыл рот. По развалам камней он стал карабкаться наверх. Степан до конца ещё не представлял всего ужаса происходившего в этой каменной ловушке, из которой была прямая дорога в преисподнею.  Осыпь понесла его вниз, сверху полетели камни. Это было похоже на настоящий ад: стоял страшный грохот, сверху сыпались камни,  земля уходила из-под ног,  и в довершение его накрывали смертельные газы. Можно было подумать, будто кто-то специально испытывает его на прочность, проверяет, не сойдёт ли он с ума от увиденного  и  пережитого.

Когда он  был на середине пути из этого ада, вся осыпь пришла в движение, рядом с ним пролетел огромный валун. Он как скорый поезд нёсся прямо на него, увлекая за собой мелкие камни. Ещё мгновенье, и Степан оказался бы  раздавленным и погребённым под каменной толщей.  В последний момент он  успел увернуться, и камень пролетел мимо. Степану показалось,  будто камень сам по себе  изменил траекторию движения и отклонился влево от него. А произошло это ещё до того, как он среагировал. В этот момент ему было не анализа случившегося: он был безумно счастлив, что остался жив и, вытирая с лица пот, полез выше.

С трудом Степану удалось  выбраться наверх. Солнце по-прежнему было затянуто серой пеленой, угадывался только  багровый ореол, на фоне которого поднимался горный хребет. Редкие всполохи освещали небо, иногда гремело. Невольно Степан снова подумал об охотниках на мамонтов, и в этот момент увидел внизу людей. Вытянувшись цепочкой, они быстро поднимались в гору. В их движениях было что-то от крадущегося зверя. Легко отталкиваясь от земли, люди на полусогнутых ногах прыгали по большим камням, завалившим пологую ложбину. На первый взгляд их было человек тридцать. Впереди  шёл  полуголый мужчина с копьём в руке. Среди них Степан увидел  женщин и детей,  но вождя  Огого здесь не было. Людей, видимо, выгнал сильный дым, закрывший всё пространство, и теперь  на вершине горы они искали своё спасение. Почему эти люди  приняли такое решение, Степан не знал. В данный момент для него было ясно другое: в горах в любой момент может снова  начаться землетрясение и тогда дорога обратно им  будет закрыта. Они  могут погибнуть. Не долго думая, Степан побежал им навстречу

- Туда  нельзя, назад, – кричал он на ходу. -  Давайте все  назад на равнину.  В горах сейчас снова начнётся землетрясение. Там огненная лава. Назад!

Он бежал по камням, спотыкаясь и падая, бежал, чтобы их предупредить.  В этот момент он не думал о себе: он хотел спасти  людей. Не понимая, чего от них хочет этот странный  пришелец, люди резко остановились. Степан оказался в середине толпы.  Задние стали напирать на передних, а те продвигались прямо к нему. Среди окруживших людей, он признал  охотников, у которых останавливался. На многих болтались изодранные лохмотья одежды, а на одном была только рыжая набедренная повязка.

Показывая на горы,  Степан изображал падающие  камни, поток огненной лавы, несущейся с гор. И, наконец, не зная как ещё сказать о приближении страшной беды, он,  словно придавленный большим камнем, рухнул на землю. Дикий возглас толпы  привёл его в чувство.  Своими действиями Степан  внёс сумятицу. На лицах людей он увидел недоумение и страх. Кто-то стал   поворачивать назад.

Степан услышал дикий крик. Все сразу остановились, а к нему  протиснулся охотник с коротким копьём и бусами на шее.  Степан сразу узнал  драчуна, не поделившего с другим охотником  кусок мяса мамонта. Это его вождь племени Огого прогнал с мамонтовой трапезы.

«Похоже, что этот драчун теперь стал новым вождём племени, — подумал Степан. – А где же Огого?»

События разворачивались очень стремительно.  Не говоря ни  слова, вождь его толкнул и, потеряв  равновесие,  Степан отлетел в толпу людей. Все сразу разбежались в разные стороны, только он один остался лежать на камнях. Толпа загудела, послышались женские голоса, крики детей. Такого исхода Степан не ожидал: в его понимании  эти люди  должны были его благодарить. Ведь он предупредил их о смертельной угрозе, которой они  подвергают себя, продолжая путь наверх.

«Он меня не понял, надо ему ещё раз объяснить, что там очень опасно, — поднимаясь,  думал Степан. – Я ему скажу, и они сразу же повернут назад».

Степан подошёл к своему обидчику и снова стал  говорить. Вождь племени  показал на него пальцем и, подняв руку с копьём вверх, резко опустил  вниз. Кулаком он зачем-то  постучал себя по голове и, тотчас из его груди вырвались звуки, похожие на те,  которые Степан слышал при землетрясении. Толпа зашумела, мужчины воинственно затопали ногами. Лицо охотника налилось кровью. По реакцию толпы Степан понял, что ничего хорошего это не предвещает. Когда все успокоились и притихли, вождь снова издал страшные звуки, напоминающие камнепад. Следом потекла лава.  Теперь у Степана не было ни  малейших  сомнений: новый вождь племени  обвиняет его в разбушевавшейся стихии.

Пришелец принёс им громы и молнии, расколол на части их землю, уничтожил мамонтов и других животных, а теперь хочет убить их самих, отправляя на смерть – туда, откуда они только что убежали. Там,  внизу,  бушует страшный пожар, они все его видели. Пришелец жестоко их обманывает, он желает их смерти.  За это его надо немедленно убить.

Толпа молчала. Все в упор понуро смотрели на Степана. Однако пришелец вызывал у них откровенный интерес, он представлял непознанную загадку природы. Убив его, они никогда не смогут узнать, кто он и для чего сюда пришёл.   Только у одной  молодой женщины с завядшим цветком на голове  Степан увидел что-то наподобие  сострадания. Он узнал ту красавицу, которой был восхищён при первой встрече на стоянке этого племени. По её взгляду раскосых глаз было видно, что она  его  поддерживает и даже  откровенно им  любуется. Правда, этого  Степан утверждать не мог, но её открытый взгляд говорил ему о многом.

Женщина выступила вперёд и, показывая на Степана, громко заговорила. Перед носом главаря она махала своей красивой рукой с длинными пальцами. Потом, обернувшись назад, показала вниз – туда, откуда они пришли. Из её связных слов, лившихся рекой,  Степан понял только одно слово -  «Угуй». Видно, так звали вождя этого племени. Но скоро ему стало  ясно самое главное – женщина его защищает. Показывая то  на гору, то  вниз, она, по-видимому, говорила, что им надо срочно  вернуться назад. Вождь отодвинул её копьём в сторону.

«Этим он  сказал, что разговор окончен, — подумал Степан. – Это не хороший знак. Ну, а женщина — просто красавица, она прекрасна. А какое красноречие!».

Даже в этой обстановке, когда все находились между жизнью и смертью,   от женщины исходило какое-то душевное  спокойствие. Глядя на неё, можно было подумать, что она ничего не боится. В этой красивой дикарке Степан увидел необыкновенную женственность  и силу. Он  не успел ничего осмыслить, как в его груди родилось глубокое чувство к этой незнакомой женщине, какого он никогда не испытывал. Женщина притягивала его словно магнит.

«Среди них эта дикарка самая смелая и  красивая, — невольно отметил про себя Степан. – Она не побоялась за меня заступиться. А как хороша! Бог мой, я теряю голову. Сейчас надо заботиться только о своём спасении, а я думаю о какой-то. Что за наваждение? Вождь уже решил мою судьбу».

Неожиданно его будто кто-то толкнул вперёд и, в одно мгновенье Степан, схватив женщину за руку, кинулся  с ней вниз. Женщина не сопротивлялась, как маленький ребёнок, она покорно побежала рядом. Может быть, она поняла, что спасти её может только Степан, и полностью ему подчинилась. А может, её женское сердце признало в нём своего мужчину, которого как признанного вожака племени,  нужно держаться. Этого Степан  не знал, в данный момент, думая о спасении.  Вдогонку им полетело  копье. Просвистев над головой Степана, оно  ударилось  о камни. Сзади раздался крик досады, но ни Степан, ни его прекрасная спутница не оглянулись. Взявшись за руки, они бежали навстречу своему спасению.

 

Возвращение колымского мамонта. 22. После землетряВозвращение колымского мамонта.
www.proza.ru/2012/06/10/399