Глумиада-2414. Средняя Азия до Ташкента

ПРОХОД В СРЕДНЮЮ АЗИЮ

Синие горы, зелёные леса и луга с травой по пояс, с шумными прозрачно-шустрыми ручьями постепенно перешли в степь.  ВМПеды мчались как угорелые, уследить за их перемещением не представлялось возможным: никому не надо было.  Вскоре вдали показались горы, настоящие, с белыми шапками ледников. Тянь-Шань, однако. На бурных речках стояли конные киргизы и радушно (за месячную зарплату) предлагали перебраться «через речка». В тех, кто не соглашался, кидали камнями, коих в горах были заготовлены горы. Впрочем, имелась гипотеза, что именно так и образовались горы.  Так как Катя-Петя были одни, цена перевозки выросла до небес: дежурные не хотели терять момент, чтобы поправить своё бедственное положение: одну руку с мешочком для денег они протягивали  к парне-девушке, а второй готовили камни.  Они брали советские рубли, сомы, сумы, таньга, экю, доллары и евро. Так как в мире денег давно уже не было, люди пользовались карточками. И где взять денег и спасти себя от неприятностей при встрече с радушными киргизами никто не знал (иногда на этом посту они сменялись монголами, казахами, уйгурами и совместной интернациональной бригадой во главе с русско-пакистанско-афгано-таджикским руководством). Петя и Катя пытались было переехать речку в другом месте, но это оказалось невозможным, зато возможным было получить требуемые рубле-доллары с евро-сомами и манато-таньгами здесь же, на излучине реки: на скалистом берегу стоял огромный шкаф обменник валют.  Катя-Петя сунули в молчаливый проём свои карточки, возникло меню: сколько чего пожелаете. Влюблённые право не знали, сколько им надо и обменяли по паре монет каждой валюте. Отдали перевозчикам. По одному виду перевозчиков было абсолютно неясно: довольны они или нет. Но когда Петя хотел было погрузить ВМП на лошадь, то чуть было не получил в глаз пролетевшим  мимо камнем. Камень по счастливой случайности пролетел чуть мимо глаза и попал в лоб. Шишка на лбу заметно увеличила объём Петиного мозга и соответственно количество мозгов: он побежал к аппарату. Его долго не было, Катя решилась было пойти за ним, но вдруг он появился. Появился с огромным мешком денег. Охранники-мизантропы быстро нарыли себе необходимое количество монет и … показали на мост в ста метрах ниже по реке. Мост был довольно древним и состоял из одного быка. Полдня Катя-Петя провозились с быком, потом вдруг вода резко спала и спортсмены переехали практически посуху на другой берег. И до утра их волновал вопрос: а за что, собственно, они деньги платили?

Три дня Кате-Пете пришлось тащить злополучный мешок на виртуальной крыше ВМПеда, она аж прогнулась.  А потом они увидели второй пост, с радушными хозяевами с мешочками и камешками. Кате показалось даже на миг, что и бригада была той же самой. Наученные горьким опытом Катя-Петя смело объехали всадников и, проехав примерно с пяток км  и 343 метра, убедились, что и далее   моста нет. Вернулись назад: киргизо-монголов не было. Надпись, выложенная из огромных камней, гласила, что перевозчики на обеде. Но так как надпись была на неизвестном языке, Катя-Петя прочитать её не смогли. И вообще они место не узнали. Поэтому спокойно переехали ручеёк, даже шины ВМПеда не замочив.

…В живописной долине Катя-Петя увидели юрту. Они тихо подъехали к ней, и никто их не облаял. Парочка заглянула  туда и увидела пару компьютеров-аниматоров. А на них – модели их «благодетелей»! Катя-Петя не рассмеялись. Мысль созрела моментально, одна на две головы. Петя сел за комп, Катя встала на шухер. (Шухер – древнее слово из политического жаргона, означавшее не подпускать конкурентов к власти ближе, чем на второй слог этого слова). Петя программу знал. Через некоторое время у входа в юрту стояли два огромных свирепых тираннозавра, пропускающих к юрте по паролю: «Здесь были Катя-Петя». Отзыв тираннозавров был: «Сожрём, пароль неправильный! Киргизский шутка!» (Об орфографии тиран(н)озавров читай далее).  Только теперь Катя-Петя звонко рассмеялись. Ветер подумал, что это запели новые в их краях птицы. Птицы подумали, что это мелодия ветра. Петя весело закинул мешок с деньгами на виртуальный багажник, они с Катей одновременно подумали, что в этих краях мешок с деньгами значит гораздо больше, чем что-либо другое. Странно, что автор с ними сразу же согласился. ПН отметил, что в мешке металла 73,5 кг. Хорошая тренировка. Катя-Петя покатили дальше. Времени не было смотреть, как эти виртуальные тираннозавры будут обгладывать косточки своих долбанных потенциальных хозяев. Петя заказал видеосъёмку события через спутник. Картинку можно было смотреть на местности в любом масштабе и измерении.

…Горы, покрытые вечным льдом, серые ущелья, змейкой вьющиеся между неприступных скал, немногочисленные долины-оазисы с дикими вишне-дынями и персо-абрикосами, рукотворные ручейки, текущие вверх, кишлаки городского типа, размазанные по склонам рукой невидимого и неизвестного художника, дороги с ограничением скорости 5 км/час (два нолика кто-то аккуратно второпях замазал извёсткой) – вот чем любовались Катя-Петя в течение недели. Поездка напоминала больше медовый месяц, а не усиленную подготовку к Олимпиаде. Залететь на крыльях любви на Пик  Победы – пожалуйста. Вокруг Иссык-Куля за 80 минут – без проблем. Катя-Петя были готовы к любым испытаниям.

Древний Ош встретил путников жарой, пылью и плакатами историко-экологического содержания. В городе давно развернулась борьба за исторический облик города. Мэр города ратовал за исторический облик города образца 70-х годов 20 столетия: панельные пятиэтажки, железобетонные магазины и Дома культуры. Историко-экологическая общественность, однако, ошибочно считала, что лик города должен быть древнее минимум на 1000 лет: мавзолеи, мечети, минареты. Посередине стояла детхано-интеллигентская прослойка, считавшая недоказанным фактом старшинство мавзолеев над пятиэтажными секциями. Она, эта прослойка, имела в своих рядах ряд учёных-самоучек, которые с цифрами в руках доказывали, что панельное строительство гораздо древнее минаретов и мавзолеев, но в то же  самое время также гораздо моложе мечетей и поэтому, надо сохранить весь город именно таким, какой он есть: душным, пыльным, с туалетами во дворе, разваленными мечетями и кинотеатрами на 100 мест. Катя-Петя заметили на севере современного Оша, среди 100 и 200-этажных небоскрёбов пару гостиниц, состоявших из конгломерата домиков из необожженного кирпича  и причудливых, созданных в виде деревьев из стекла и фарфора бытовых помещений. Первым вопросом порядком подуставших спортсменов был: «Клопы есть?» Ответ был абсолютно ожидаемым: «Клопы? Нет, нет. А кто это?»  Разговор шёл на смеси эсперанто и ЭСПЕРАНТО?, но и тот и другой языки немного отличались от тех, что учили в школе: грамматика была совершенно другой, буквы – другими, лексика соответствовала на 30-40%, произношение … В общем, Катя-Петя жестами показали клопов, жестами показали, что они с ними сделают (впрочем, хозяева гостиничного комплекса поняли, что это из них в случае чего Катя-Петя сделают шашлык)…  После бурного выяснения отношений пути хотельеров-неудачников и путешественников разошлись практически навсегда: Катя-Петя заселились в номер, хозяева пошли готовить ужин. 

Государство 53 (Ферганская долина) издавна считалось аграрным государством. До сих пор крестьянским трудом занималась огромная часть населения этой плодороднейшей долины: 2-3%.  Между городами здесь были довольно большие расстояния, до 5 км, всё это занималось полями и садами, на/в которых росли: ржаная пшеница, хлопок-шелкопряд, вишня-дыня садовая, персо-абрикосы, яблоки и груши (одновременно на одном дереве: справа яблоки, слева - груши), подлунный подсолнечник, бобовые оливки, соевая кукуруза, сахарная свёкла и солевая брюква, ванильно-гвоздичный виноград. Квадрато-овальные арбузы славились повсюду, только в Ферганской долине им удавалось придавать трапецевидную и тетраедрную (так компьютер написал и стирать не захотел) формы. Толщина съедобной разноцветной корки достигала 20-40 см, чёрной несъедобной середины – 5-6 см. Но именно эта середина и пользовалась большим успехом: из неё делали корм для кошко-крыс и яд для зубро-мышей.

Всё это Катя-Петя узнали сначала из компьютера, а потом слово в слово эту информацию подтвердил гид. А после этого – все торговцы. Затем – все покупатели. Зомбомашина по созданию чувства любви к родному краю   работала на полную катушку.  На Центральных рынках (всего 329) были созданы все условия для продажи экзотических фруктов. Торговцы молча сидели в специальном зале, пили чай, читали мировую классическую литературу, следили за экраном. Если подходил покупатель (они часто посещали рынки, 1-2 раза в месяц), то торговец нажимал кнопочку и электронный продавец там, на месте, вежливо здоровался с покупателем на эсперанто, сразу же на ЭСПЕРАНТО?, спрашивал как дела (выслушивал ответ), как дети (выслушивал ответ и задавал пару-тройку вопросов). После этого в течение короткого времени (не более получаса) расхваливал ассортимент и ещё 20-25 минут – собственно товар. У некоторых торговых представителей были оборудованы так называемые «покупатель-улавливатели», по другому – «покупатель - удерживатели». Они выполняли функцию задержания пациента и доведения его до кондиции. (Если кто-то скажет, что «пациент» это опечатка, то ему будет дан официальный ответ, что согласно статистике около 98% покупателей на рынках попадают в психбольницу по неизвестной причине). «Покупатель-улавливатели» представляли из себя электромагнитные невидимые стены, за которую покупатель не мог выйти, не купив товар.  Поэтому наиболее активные из них приходили на базары со «электровзломщиком».  Похож он был на стеклорез времён 19-21 веков. Только вместо алмаза натурального в нём был инсталлирован алмаз-излучатель. Этим алмазом-излучателем проделывалось невидимое отверстие в электромагнитной стене, и покупатель быстро прошмыгивал в неё  дальше. Надо ли говорить, что у Кати-Пети не было «взломщиков», поэтому они что-то покупали у каждого торговца, расплачиваясь монетами из уже известного мешка. Виртуальные продавцы принимали диковинные деньги, а настоящие – ломали головы, кому теперь впарить эти железные фантики на сдачу.

В гостиницу Катя-Петя пришли с двумя мешками: один ещё деньгами, другой – уже с фруктами. Последние были тщательно вымыты и также тщательно съедены. Оба, и Катя, и Петя вдруг поняли, как ошибаются все люди, покупая овощи и фрукты южных стран, они ни капли были не похожи на здешние: у «южных »форма была идеальной, вкус – выхолощенным.
Клопов Катя-Петя не встретили,  чем  были немало огорчены: во-первых, дусту было ещё полно, во-вторых, они помнили, как их, «героев с невидимым фронтом» провожали всем Таёжным Тупичком. А ещё ранее – Иркутски, все три.

Наутро весь ОШ провожал Катю-Петю в Андижан. Провожал как национальных героев: они первыми за последние столетия в открытую подняли руку (и ногу) на защищаемых (как члены Антидопингового Комитета) мирных и безобидных насекомых, именуемых в народе тараканами. Весь город видел в прямой трансляции, как тараканы, тысячами позорно бежали с поля боя от двух смельчаков. Они перебегали из одной гостиницы в другую, теряя боевых соратников килограммами, и шлейф запаха дуста парил над ними. Многочисленные «зелёные» (15, по другим сведениям 23) были просто унесены ликовавшей толпой, прославляющей избавителей. Узнав, что у Кати-Пети в мешке, весь город стащил древние монеты на площадь Прославления. Стащил также все монеты из всех музеев, чем те были просто польщены: на пустующих непыльных местах монет моментально были написаны объявления типа: эти монеты были украдены из музея и переданы на вечное хранение освободителям нашего города от насекомых-захватчиков Кате-Пете. Горожане, к счастью, поняли, что  их подарки рискуют быть оставленными на месте (150 кг не шутка!), и подарили Кате-Пете ВМПед в виде виртуального ослика. На него и нагрузили мешки с подарками. Ишак даже ухом не повёл, когда на него взгромоздили невиданный груз. Не повёл он ухом и тогда, когда ему надо было ехать. Он был упрямым, как настоящий. Только призывы некоторых особо ретивых граждан сунуть ему дуст под хвост, заставили осла сдвинуться с места. Поймали его уже под Андижаном.

Андижан встречал Катю-Петю хлебом-солью, булкой-сахаром, лепёшкой-перцем, сухарём-ванилью, шёлком-хлопком, чаем-маем, халвой-зирой. Героев поселили в лучшую гостиницу, где, как поговаривали, водились не только клопы с тараканами, но и  другие домашние животные в виде мышей и крыс. (Кстати, гостиница выиграла грант на приём драгоценных гостей). Несколько дней Катю-Петю днём водили по музеям, новостройкам, шашлычным и чайханам, а ночью они боролись с нечистью. «Зелёные» Андижана были прекрасно подготовлены, они шли на Катю-Петю сплочённой колонной, держа в руках священную книгу – Красную. Обижать животных из Красной книги (убивать вообще в голову никому не приходило, за это Закон карал строго) было страшным грехом и большим свинством. Но Петя толкнул на митинге такую страстную речь, что «зелёные» были  посрамлены (причём досталось и «красным», и «белым», и «чёрным» - не путать с неграми!). На следующий день весь город пестрел лозунгами-растяжками, город цитировал Петю. Чего стоили его слова «Красная книга – это книга красная от нашей крови!» «Зелёные – это беспринципные люди,  которые  закрывают Красной книгой синее небо свободы!» (В оригинале было «…синее небо свободы от кровопийц»). Катя же прославилась другим, она стала кумиром женского населения. Женским взглядом она сразу заметила, что все женщины обожают танцевать. И она призвала всех женщин выйти на улицы и танцевать, в то время,  как они с Петей будут выгонять ненавистных насекомых на эти самые улицы.

… Из Андижана виртуальный ишак вёз арбу, доверху нагруженную мешками с древними монетами…
Коканд (по-местному он назывался «Какун») преподнёс героям-спортсменам сюрприз: в местном музее караван-сарае в зиндане отыскали мешок с дустом. Краеед Сумбурова Нагия обратила внимание на тот факт, что «заключённые в зиндане преступники не чесались, не имели ни блох, ни вшей. Мыши не таскали у них завтрако-ужин». 1889 год. В результате активных поисков под полом в зиндане был обнаружен тайник с початым мешком ДДТ. Причём учёные тут же доказали, что ДДТ был положен в зиндан через 100 лет после того, как из зиндана вышел (вынесли) последнего заключённого. Сенсационное открытие гласило: «ДДТ (дуст) способен влиять на прошлые события». В умах учёных произошёл невиданный революционный переворот. (Читай выше о глюкогенности дуста).
Какун провонял весь.  Улицы его были чисты, как слеза. Кто-нибудь видел в слезе хоть одного насекомого? Вопрос риторический. (Это для тех, кто всё же видел). Через несколько дней Катю-Петю с почестями провожали всем Какуном. Мешки с древними монетами везли ишак на арбе и виртуальный верблюд  меж двумя горбами. Верблюд был тоже не сахар, заставить его идти стоило программистам много крови. Но после того, как виртуальный осёл сказал виртуальному верблюду на виртуально-программированном языке про «вовсе не виртуальный дуст под хвост», двугорбый поскакал как педальный лось из прошлого века.

…Перевал Камчик вовсе не изменился за прошедшие века. Здесь как и в прежние времена располагались многоэтажные гостиницы, уже расправившиеся с кровососущими, 3 телебашни, 5 подземно-воздушных посёлков, и… Впрочем, совсем неважно, что находилось на перевале, потому что Катя-Петя с ишаком и верблюдом проехали по туннелю.

Следующим пунктом для короткой остановки был выбран Ахангарано-Алмалыкский конгломерат. Славился он тем, что в нём находился самый большой исторический заповедник центральной Азии. Действующий. В нём всё было оставлено как 2000 лет назад, а может и 400. Никто уже не помнил, аксакалы все вымерли от неизвестной болезни. Что заставило этих достойных старцев уйти в мир иной, видимо, навсегда останется тайной. Ни один из них не дожил до 350 лет. Большинство скончались скоропостижно: кто от рака, кто от СПИДа, кого-то неожиданно задавил самосвал. 

Посещение заповедника планировалось на потом, но судьба распорядилась иначе: Катя простудилась. Её отвезли в лучшую клинику, достаточно было одного дня, чтобы вылечить девушку, но она узнала, чем её будут лечить. Все 100 запланированных  для лечения лёгкой простуды лекарств оказались в «чёрном списке»  Антидопингового Комитета. Катя должна была или выздороветь сама, или умереть, или принять лекарства и до конца своей жизни быть отлучённой от спорта. Катя решила лучше медленно угаснуть, чем вылечиться такой ценой. Консилиум из лучших светил государства №№23-27,5 2 дня бился над Катиным горлом, ухом и носом. Гипнозом вылечить не удалось, так как у Кати заложило уши, и она не слышала команд  гипнотизёра-проктолога. Угасающую Катю с критической температурой подмышечной впадины в 37,2 С показывали по всем программам. Уже раздавались голоса поставить памятник героям посмертно (и Пете заодно, всё равно, мол, заразится и умрёт). И тут на помощь пришло руководство заповедника. Оно было готово принять Катю, кладбище находилось на окраине города. Хоронить живую Катю не стали, положили в больницу образца 1983 года. Очень многие туристы и жители новостроек считали, что это морг, но, как увидим далее, они жестоко ошибались. Кате дали анальгин, чтобы на лице после смерти не выступили трупные пятна. Антибиотики вводили варварским способом через иглу в оголённое бедро чуть пониже спины. Считалось, что эти древние народные лекарства помогают очищению души перед… Пальцы не поворачиваются писать, какие тупые поколения выросли после нас.
Катя лежала в двухэтажной больнице, в просторной палате на 6 человек.  Окно в палате было закрыто всегда, так как врачи панически боялись сквозняков. На этаже был один туалет, на 36 человек. Считалось, что это вполне достаточно. Воды в унитазе не было, надо было принести её с улицы, где день и ночь она текла из трубы. Там же стоял и дощатый туалет, отличавшийся особым вонизмом.

 Раковина находилась при выходе из палаты. И была одна. Считалось, что на 36 человек вполне достаточно. Вода там бывала по праздникам. Или, если её не забирали больные мужчины с первого этажа. Розетка была одна. Считалось, что этого было достаточно. Катя не знала, что такое розетка, все её электронные устройства работали на солнце-лунном свете, но в заповеднике они не работали! Катя не знала почему, ей ещё не успели рассказать, что над заповедником была развешена специальная невидимая плёнка, не дающая заряжаться приборам от солнца. Всё должно было быть так, как тогда.  Такими же, как тогда были проваленные кровати с подписанными матрацами, рваными с краёв проштампованными простынями. Ободранные тумбочки с надписями на древне-узбекском и русском языках: здесь болел и мучился (далее куча имён). Пол состоял из скрипучих половиц. Белая дверь висела на допотопных скрипучих петлях. Выключатели находились в коридоре.   Питьевая вода была налита в чёрный бак с краником и стояла около входной двери. Всем женщинам были выданы полосатые халаты тюремного вида, мужчины щеголяли в полосатых пижамах. У окна с торца стоял небольшой белый ящик с названием древнего города на какой-то великой тогда реке Волге. Из него дурно пахло, так как электричество на ночь периодически отключали в целях экономии экономики, а больные клали туда еду. В холодильном ящике еда протухала не за день, а за 2 дня. В палатах висели какие-то странные липкие ленты, на которые почему-то любили садиться мухи и сидеть на них вечно. Катя видела что-то подобное в музее ТТ, но тогда вообще не могла понять, что же в столовой свисало с потолка.

В каморке у вахтёра стоял единственный дисковый телефон, которым больные имели право пользоваться в порядке живой очереди. «Живой» написано не просто так: на территории больницы находился (как это было раньше принято) районный морг. В инструкции по пользованию телефоном было ясно написано, хотя и с некоторыми грамматическими ошибками: 1. Больные имеют право на пользование телефоном в порядке живой очереди. 2. Работники больницы имеют право на пользование телефоном вне живой очереди. 3. К работникам больницы относятся врачи, медсёстры, санитарки. 4. Работники морга имеют право пользоваться телефоном вне общей очереди, исключая живую очередь из работников больницы. 5. К работникам морга относятся врачи, нянечка, медперсонал, санитарка. 6. Клиенты морга не имеют право на внеочередные звонки.

Соответственно году, Катю лечили древними народными средствами, а именно: анальгином, ацетилсалициловой кислотой, зелёнкой, йодом, фурацилином, чаем. Анальгин находился в списке запрещённых препаратов, но поскольку Кате обещали справку, к тому же анальгин практически мгновенно бесследно уходил из организма, страха она не испытывала.  Она испытывала бесконечную тоску от расставания с Петей, с которым не имела никакой связи целых два дня: посещение больных было запрещено в период карантина по гриппу. В те годы грипп не делился ещё на птичий, свиной, этнический, тараканий, комариный, лошадино-собачий, верблюдо-кошачий и осло-индюшачий с элементами африкано-арктического, кенгуриный особо прыгучий и пандо-замирательный. Грипп был обычным, лечился просто и эффективно: Приказ Минздрава тех лет по выполнению сроков лечения гриппа (5 суток) выполнялся неукоснительно. Так как некоторые индивиды упорно не хотели выздоравливать, а мест катастрофически не хватало, то главврач поручил вахтёру следить за очередью к телефону: кто смог простоять в очереди 2 часа и более считался выздоровевшим.   Катя была важной персоной. Её положили в лучшую палату, где было всего 4 койки (3 остальные еле успели вынести перед Катиным поступлением, теперь они стояли на заднем дворе, где также располагались торговцы арбузами, им кровати были весьма кстати: не складывать же арбузы на ночь на базу).

Кате сделали  йодную сетку, на что завхоз выделил литр йода. Зелёнки тоже не пожалели, и Катя выглядела не просто красавицей, а просто суперкрасавицей. Но ей от этого было не легче: она скучала по Пете.

…ПН вернулся: он бросил все дела и с огромным интересом наблюдал, как Катя-Петя с упоением целовались. Сам он был лишён радости поцеловать ближнего, но пример Кати-Пети уже начал подталкивать его к мысли…
Петя сознательно шёл на заражение: без Кати он не мог. Но Катя заказала переходник в розетку…и поговорить с властями. О чём? Узнаем из следующей главы.   

ОПЕРАЦИЯ «1982 - 2005 годЫ»

Петя без труда договорился о встрече с главой города. После небольшой экскурсии по скромному 50-ти этажному зданию мэрии и краткой встречи с передовиками чиновничьего труда, а также с безуспешными олимпийцами из спортивного резерва Республики Петя, смог, наконец, огласить свою (Катину) просьбу: «А нельзя ли в больнице-заповеднике на время их пребывания (Петя сильно закашлялся, чтобы доказать, что и он заболел) был не 1983 год, а хотя бы 2005?». Мэр города не удивился просьбе, а сразу поговорил по видео-вибро-фону с директором исторического заповедника. Тот сначала удивлённо  ответил, что очередь 2005 года придёт через 22 года, но, узнав, кто просит, шёпотом по громко-виртуальной связи объявил, что на территории заповедника с завтрашнего дня объявляется 2005 год и действует до особого распоряжения. Петя не зря выбрал 2005 год – по статистике древних хронологий в тот год количество владельцев сотовых телефонов по Республике превысило количество невладельцев сотовых.  Петя направился на базар и, истратив полмешка монет, купил старинный сотовый узбекского производства, переходник в розетку от узстандарта к евростандарту, а также переходник от сотового к пальцевому компьютеру. Тройник с удлинителем еле удалось найти. Но теперь, даже если его не положат, то они с Катей могли бы полноценно общаться. Петю не положили, он не сумел заразиться даже через поцелуй, но полдела было сделано: связь с Катей была восстановлена.

Была бы, если бы на стене с надписью на узбекском языке «Поздравляем с 2005 Новым годом!» не висел рядом с поздравлением Приказ Минздрава Республики, который категорически запрещал пользоваться электроприборами пациентам больниц! Из-за многочисленных пожаров и возгораний электропроводки (за последние 15 лет целых 3!) все розетки приказывалось обесточить, кроме тех, что призваны поддерживать больничный режим.

В больнице образца 2005 года туалет на улице был выкрашен в тёмно-зелёный цвет в отличие от того, что стоял побелённым  22 года назад. Он также был смещён на пару метров в сторону: видимо, яма наполнилась. Из ржавой трубы также день и ночь продолжала литься вода. Унитаз внутри здания был явно новым, от старого остался еле видимый след от чугунного бачка на стене. Все розетки были согласно Приказу обесточены, кроме одной, от которой работал холодильник: тот ли, из 1983 года или новый Кате определить не удалось. Сёстры с величайшей строгостью следили за розеткой, и, если кто осмеливался подключить зарядник, то выписывался из больницы в мгновение ока за нарушение режима. Только ночью, когда вахтенная смена спала, задобренная дарами больных, начиналась тайная борьба за розетку. В 2005 году Катю никто не знал, поэтому к ней относились также, как к другим: с подозрением. В рядах больных был доносчик, которого никто не мог выявить, да и что с ним можно было сделать в случае обнаружения?  К счастью, Петя догадался прислать 2 сотовых, уже заряженных,  и у Кати было достаточно времени рассказать Пете всё  о единственной розетке, сколько метров от её палаты до холодильника,  где находится вахта,  где расположено ночное освещение. Успела рассказать Катя и о доносчике…

Петя облазил всю Сеть, но нигде не было даже намёка на такой удивительный  в РУ Приказ. 2 ночи он не спал, разрабатывая операцию. Проанализировав на специальной программе статистику Минздрава, и собственно, заповедной больницы, Петя сделал вывод, что «стукач» задерживался в больнице на 1-2 дольше, чем другие пациенты, «стучать» начинал с третьего дня, у него всегда была зарядка на телефоне, и, вообще, стукачей было минимум двое!
Кате было доведено задание узнать, нет ли где ещё потайной розетки, «стукачи» должны были получать какую-то выгоду, а выгода была одна: льготная зарядка. Но сначала надо было решить вопрос с зарядкой собственных устройств. Петя с блеском решил эту задачу, а Катя с таким же блеском осуществила. Ещё при первом осмотре, она заметила, что в холодильнике есть какая-то трубка, проходящая по всей высоте рабочей зоны. Петя с трудом, но выяснил, что по этой трубке   при размораживании холодильника стекает вода. Вот через неё и провела Катя под покровом ночи провод удлинителя и вывела тройник в морозилку. Замаскировали его монтажной пеной, удивительно похожей на местный творог. Таким образом, Катины электронные устройства спокойно заряжались в дневное время, а в ночное холодильник постоянно отключали  невидимые пациенты.

Конечно же, в здании были ещё несколько розеток, но все они находились в процедурных кабинетах или ординаторских. И, конечно же, те на ночь закрывались. Может быть, у кого-то из «стукачей» были ключи, но выяснить это можно было только при установлении ночного дежурства. Нельзя при этом забывать, что Катя, вообще-то, болела.  Но даже в больную голову залетали к ней светлые мысли. У неё же был пальцевый компьютер! Катя установила секцию с камерой на цветок рядом с холодильником и наутро узнала, что ночью друг за другом приходили всего 8 человек, что было чрезвычайно мало для 30 пациентов. Теперь голову ломал Петя. Аналитическим путём он выяснил, что телефоны были всего у 20 больных. Потом в головы Кати-Пети пришла мысль, что зарядки хватает на 2 дня, поэтому в следующую ночь должна придти остальные. И они пришли, но лица их в полнейшей темноте камера не зафиксировала.  А вот 4 человека за два дня не пришли.

Катя-Петя придумали игру. Суть её никак не объяснишь суперсовременному читателю, если совсем коротко: обзвони  всех пациентов первым и получи приз: полмешочка монет. Играли стар, и млад. Сотовые сели. Практически у всех. А ночью Катя разыграла из себя очень больную, в коридоре включили свет, дежурная медсестра не спала, никто ничего не зарядил. Утром только 3 человека могли звонить своим родственникам, из них вне подозрения была мать-героиня, не игравшая вчера ни в какие игры и пролежавшая с температурой. Дело оставалось за малым: красиво вывести предателей на чистую воду. Петя нашёл в инете старинную игру в «Мафию». Но как ни силился он объяснить Кате суть игры, та не смогла понять ничего. Именно в этот момент в голову одиноко  сидящего в гостинице Пети пришла изумительная идея, перевернувшая впоследствии их спортивную жизнь и сделавшей их предыдущие приключения, как бы это  помягче выразиться, ну, немного тусклыми. Петя предложил Кате поменяться! Ведь они были так похожи! Артистичному Пете не стоило труда скопировать свою любимую. Расположение палат в больнице он знал, как свои 5 пальцев (вообще-то, у него их было 10, а с учётом пальцев ног – целых 20). Технически это выглядело так: в деревянный туалет заходит Катя, а выходит Петя. На следующее утро Кате должны были сделать последний укол и выписать. Попы-то у Кати-Пети были одинаковые, а вот некоторые другие части тела отличались в корне. Автору очень бы самому хотелось узнать, как вывёртывался Петя, но ни он, ни Катя не обмолвились об этом ни словом… А ПН, оказывается, умеет заразительно смеяться.

Но вернёмся к Мафии.  (Кстати, ни у кого никаких мыслей по поводу написания мафии с большой буквы не возникло?) Петя соблазнил на игру 10 человек, остальные были зрителями, не все, конечно. Но главным достижением Пети было то, что он уговорил «стукачей» играть. Ещё одним достижением Пети был обнаруженный в халате одного из подозреваемых ключ. Такие же висели у вахтёра на гвоздиках. Не хотелось бы углубляться в подробности «операции», она в двух словах заключалась в том, что Петя, будучи Катей (или наоборот? Запутался в конец!) всем своим молодым телом прижался, якобы, случайно к одному из неблагонадёжных. И также «случайно» провёл(а) ручками по карманам. А потом в один из них незаметно залез и изъял ключик вместе с таблетками. Испытал ключ на одной из дверей и … также незаметно положил их обратно. Таблетки, как ни странно, тоже.

Кстати, о таблетках. За 22 года медицина сделала огромный скачок вперёд. Почти везде. Вместо анальгина давали теперь арбидол, вместо аспирина – парацетамол, вместо стрептоцида – ингалипт, йод, фурацелин, зелёнка свои позиции не сдали.  Лирическое отступление закончилось.

…Я не знаю право, знакомы ли суперсовременные читатели с игрой в Мафию. В двух словах (в интерпретации Пети): играющим  даётся одна карта. Попался туз – мафиози, попался  король – шериф, сдали даму – доктор, остальные – простые жители. Когда ведущий говорил город спит, просыпается мафия – глаза открывали мафиози, жестами определяли жертву  и убивали её. Потом  просыпались шерифы, пытались жестами выяснить, кто же мафиози и убивали одного из спящих. Потом просыпался доктор и «лечил» кого-то. Если этот «кто-то» был уже выбран мафией или шерифами, то оставался в игре. Потом просыпался «город», т.е. все и начинают после сообщения ведущего выяснять отношения, каждый раз выводя кого-то одного из игры. Объяснить это узбекам Петя старался сначала на эсперанто (если бы кто видел изумленные глаза узбеков), потом на ЭСПЕРАНТО? (глаза стали только больше), а потом на русском, которые все больные, оказывается, очень хорошо понимали, более того, все прекрасно понимали Петино суще-мормонское наречие. В очередной круг Петя подсунул подозреваемым  туза и даму. «Ночью» «подсказал ненароком»  шерифам, кого брать. А когда город проснулся…

«Утренняя газета «Дождевое Облако Востока»  сообщает: Вчера в исторической части города на территории ретро-больницы произошли следующие события. 1. Ночью Мафия напала на мирного жителя палаты № 6 и замочила его. Сначала водой, потом ломиком. Он никогда уже не сумеет позвонить ни родным, ни близким. (Петя подошёл сзади к «невинно-убиенному» и попросил у него карту). 2. Шерифы из палаты (не будем раскрывать номер палаты, следствие ещё ведётся) вовремя обнаружили нападение и смело бросились на одного мафиози. Выстрел в сердце прервал преступную деятельность главного мафиози, который, кстати, был замаскирован под обычного больного. (Петя зловеще встал за спиной у доносчика). Шерифы поспешили на другой вызов. Труп мафиози остался лежать в больнице, рядом с моргом. Но 3. Доктор, услышав выстрелы, проснулся и пошёл дежурить. Увидев труп, бросился его осматривать. И обнаружил, что пуля попала в мобильный телефон под номером… (Тут Петя назвал номер телефона. Конечно же, никто, кроме хозяина его не знал, поэтому тот и побледнел один). Телефон спас жизнь главному мафиози, который сколотил состояние на анонимных доносах на честных владельцев сотовых. (Доносчик побледнел ещё больше, но в полутьме и в этот раз никто это не заметил, зря бледнел, в общем). Доктор поставил раненому клизму и тот пошёл на поправку. И теперь преступный доносчик продолжает находиться в наших рядах. И творить своё чёрное дело!». Тут Петя сделал многозначительную паузу. И внёс поправку: в свете вышесказанного, преступный доносчик творит не чёрное, а жёлто-коричневое дело! Его, этакую вонючую какашку, неотрывно тянет туда, куда таким, как он, дорога: в сортир!

Тут случилось непредвиденное: доносчик вскочил и куда-то рванул. Но Петя (а для всех других он был Катей) схватил его мёртвой хваткой за руку: «Ключик отдай!» И вытащил сам этот ключик из кармана. Публика ахнула. Доносчик убежал. А Петя продолжал: «Доносчик убежал в сортир, ему же клизму поставили, а его сообщник остался. Он хочет стать главным. Предлагаю ему сдаться!»  Все в едином порыве переглянулись: кто же из них «доктор»?  Но тот признаваться не пожелал. Тогда Петя достал телефон и сказал, что он сейчас позвонит на сотовый второго доносчика. И зазвонит его телефон в ординаторской! Но ключик у нас есть! И Петя набрал номер. Народ двинулся в безмолвии к ординаторской. За стеной раздался робкий звонок, на  мгновение раньше раздался молодой задорный крик на узбекском языке.  Грянул такой хохот, что ПН обернулся, отвлекаясь от Китая. Петя понял всего одно слово и слово это было «сортир»… Всю ночь больные пребывали в восторженном состоянии, доносчиков выселили в коридор. А утром их с позором изгнали из больницы. Петю выписали. Хотя на его месте была уже Катя.

…В полдень у мэра состоялось совещание. Он поблагодарил всех участников исторического шоу.  Наградил всех путёвками в Зелёную Лужайку, дал 2 недели отпуска. «А потом возвращайтесь по театрам! Вопросы есть?». Вопросы были. «Доносчик» интересовался, почему вместо Кати был Петя.  Как его не убеждали, что это была Катя, он не верил. Включили видео, снятое, разумеется, скрытой камерой. Ни одного доказательства. Пришлось ему показывать руку со следами «мёртвой хватки». Сошлись на том, что Катя – спортсменка-олимпийка, она ещё не так сжать может. «А вот с сортиром Вы ей изумительно подыграли!» - подытожил мэр. Под общий хохот не было слышно бормотания артиста-доносчика, что, мол, неизвестно, кто кому подыгрывал.     «Мафиозному доктору» было интересно, каким образом Катя заряжала свои допотопные сотовые. Мэр предоставил слово службе обеспечения шоу и безопасности. Когда он предъявил шнур из холодильника, сказав, что его сотрудники только что его обнаружили, впервые за всю встречу из рядов артистов послышалось слово «шпионы».

Теперь уже всех интересовало, каким образом Катя сумела всё устроить и ни одна камера не смогла этого заметить? Глава СОиБ щёлкнул пальцами, в аудиторию внесли чёрный ящик. Уже никто не сидел на месте, все бросились смотреть содержимое. Содержимым оказались десятки  видеокарточек. Они висели перед каждой камерой и транслировали запрограммированные кадры, на которых Катя ни одним движением не показала своей причастности к делу о камерах.  На обратной стороне каждой карточки было изображение места камеры!   И висели они, эти карточки раздора на липких лентах для мух. Возмущению артистов не было предела. «Шпионы» и «аферисты» - вот краткий перечень обзываний, сорвавшихся с их общих уст: по правилам исторической зоны предметы из будущего проносить категорически  запрещалось. «Кате - горически» промолвил мэр и весело рассмеялся. Смех перешёл в лёгкое поржанивание, когда глава города, да что там города – республики! опять восхитился артистизмом «доносчика» в сцене покидания место игры и перемещения его (весьма быстрое)  в сторону сортира.  На что  директор музея, молодцеватый мужчина  183 лет заметил, что неизвестно что про этот сортир напишут «зелёные». А что про видеокарточки, то в начале 2000-ных годов они уже существовали, а в конце 20 века подобные «шпионские» штучки повсеместно и красочно изображались в фильмах про детективов, так что с точки зрения  исторической правды – Катя поступила совершенно по правилам.

Вошёл помощник мэра со словами «Петиция от «»зелёных». Зал тихо застонал. Мэр быстро (минут за пять)  взял себя в руки и начал выдавать на горА народные перлы типа «вспомни о сортире – он тут как тут», «бей зелёных пока не побледнеют» и… На этом перлы закончились, и мэр строго глядя помощнику прямо в оба глаза (а не в бровь как показалось некоторым) бросил сквозь золотисто-серебряные зубы а ля «знай наших из восьмидесятых»: «Сколько раз повторять, что зелёный цвет – это исторически святой цвет на нашей территории! Называйте их хотя бы голубыми!» На что директор музея тут же отреагировал фразой, что, мол, в Европе во многих странах голубые к святым причисляются. В смысле, к святым цветам… Но дополнение никто не услышал – смех завладел ртами участников совещания так прочно, что отблеск их золотых зубов ещё долго отражался во всех стеклянных предметах в зале. Хоким (мэр) продолжал чтение: «До нас дошли достоверные сведения, что в исторической зоне используются нечеловеческие методы обращения с насекомыми, в частности, с мухами. Мы требуем остановить геноцид собственных насекомых, тысячелетиями мирно живших с нашими славными предками. Мы требуем наказать виновных по всей строгости Закона с последующим пожизненным запретом занимать должности, где возможно хоть малейшее скопление насекомых и им подобных!» «И им подобных!» - язвительно передразнил мэр и тихо спросил что-то у помощника. Тот покачал головой, потом в его голову пришла великолепнейшая мысль (даже без её озвучивания великолепие мысли читалось по блаженной улыбке).  На этом тему можно было закрыть, но как же тогда быть с читателями, которые настолько тугоумны, в смысле не очень шустры мыслями, что даже не догадываются, в чём же заключалось то великолепие мысли? Даже автору пришлось довольно долго ломать себе же голову, пока он не придумал эту мысль за помощника хокима из далёкого-предалёкого будущего. Мысль та заключалась в том, чтобы обратиться к заместителю режиссера особой исторической зоны по реквизиту с просьбой. А просьба, в свою очередь, заключалась «посмотреть в реквизите, нет ли там искусственных мух».  Замрежреквиз (так поэтично и благозвучно звучала официально должность этого заместителя) точно знал, что нет. Но уважение к начальству превыше всего. И через несколько минут вся тусовка с любопытством игралась мухами из пластмассы из набора рыбака четырёх вековой давности. Искусственных мух любовно рассадили по липким лентам и передали на экспертизу зелёно-синим.   ПН отметил, что правильнее было бы всё же «зелёно-голубым».

Закрыв тему цветных защитников – друзей бичей человечества от клопов-тараканов до комаров-мошек, мэр лукаво спросил присутствующих, не хотели бы, мол, они узнать, чем занимаются в данный момент Катя-Петя. Артисты знали о любвеобильности Кати-Пети, поэтому уже на словах хокима  «чем занимаются» активно закивали. Мэр нажал кнопочку на невидимом пульте – стена превратилась в сплошное стекло. На глазах изумлённых артистов (их заранее, в приёмной предупредили, когда они должны «изумиться») стекло превратилось в увеличительное.

Катя-Петя сидели на скамеечке в ретро-парке и целовались. За столиками в благодатной тени ухоженных  чинар  сидели аксакалы и играли кто в нарды, кто в шахматы. Рядом с каждым стояли пиалы с зеленоватым несладким чаем. Чайники не первой свежести (читай: ветераны общепита) периодически наполнялись кипятком и стояли тут же. По свежесмоченным особыми вениками дорожкам прогуливались мамочки и бабушки с колясками, периодически закутывали от сквозняков мирно спящих чад и вполголоса часами делились новостями. У арыка сидели загорелые узбечата в семейных трусиках и бросали в воду камни. Время от времени кто-то из них неожиданно срывался с места и заныривал головой в мутную воду. А потом вылезал, весь блестящий на жарком солнце, выжимал трусы и… всё повторялось сначала. Точнее, всё оставалось так как есть и было в течение многих десятилетий.    Из колокольчика-репродуктора раздавались позывные радио «Маяк». «Миллион алых роз» символизировал миллионы влюблённых сердец по всей необъятной даже умом стране. На входе в парк стояла жёлтая  бочка с морсом, а к ней как приложение - очередь из одетых в белый верх-чёрный низ молодых аккуратно подстриженных молодых парней, девушек и женщин, одетых в будоражеще- интимно-цветные национальные платья,  девочек в лёгких платьицах с десятком знаменитых узбекских  косичек, мальчишек в (ну, их наряд уже описан).   На другом конце парка дородный повар в ослепительно белом (сзади)  и забрызганным (спереди) хлопковым  маслом халатике ловко подбрасывал высоко вверх пьяняще пахнущие порции  плова, также ловко ловил их на лету и раскладывал по тарелкам. Из-за кустов неумолимо притягивал к себе дымок с запахом шашлычков, раздавались команды: 2 баранина, 3 молотого, 2 говядина.    Сомса продавалась изнурёнными солнцем, многочисленными детьми и мужем-кормильцем, чёрными как смоль немолодыми узбечками за оградой парка. Сквозь стекло было видно, как аппетитно из нестерпимо огненных треугольничков вытекает жирный сок. 

Артисты уже давно забыли о Кате с Петей, слюни текли, животы подводило, некоторые из них ещё надеялись на прощальный обед с мэром, другие на это не надеялись, но надеялись, что они через пару минут вопьются истосковавшимися по настоящей еде зубами в эти шашлычки, сомсы и пловы, причём одновременно. Они не следили больше за Катей-Петей, а зря. Зря, потому что те совершенно неожиданно исчезли и объявились на другом конце города среди огромных небоскрёбов в толпе отчаянно жестикулирующих людей. Артисты уже ушли, мэр настроил увеличительное стекло, включил погромче звук. И поразился: Катя-Петя учили людей, его людей! танцевать! Казалось, что звук чечётки доносился сюда, на пятидесятый этаж не по микрофону, а прямо с той улицы. А музыка… Что это была за песня? Мэру казалось, что он тысячу раз слышал эту песню, да что там слышал – вырос с этой песней! Ну, если не он, то его отец точно слышал эту песню. Или дед с прадедом. Надо будет уточнить, что за певица такая. Ишь ты: «Всё могут короли!»
Мэр уже хотел дать поручение помощнику, но что-то его насторожило, он настроил стекло и увидел…

Читатель должен быть счастлив, что он читатель, а не зритель! В противном случае, именно сейчас, на самом интересном месте была бы объявлена рекламная пауза. (На самом деле писать «на самом интересном месте» некорректно. Иначе, кто же будет читать дальше, если самое интересное уже прочитано? Рекламная наука гласит: необходимо влезть в умы потребителей без мыла и других вспомогательных средств. И все средства для достижения этой цели хороши. В том числе и мыло.).
Так, о чём это мы? А, о рекламной паузе. Так вот, читатель должен быть счастлив, что он не зритель! В противном случае… Стоп! Где-то я это уже видел… А вот, нашёл, чуть выше это было. Так вот: рекламы у нас не будет! Некоторые только рады были бы, но как сделать так, чтобы читатель не перелистнул пару страниц? Лучшие умы человечества бились над этой проблемой веками, однако воз и ныне там, как сказал один из основателей всемирной сети. Ну что сюда можно вставить? Рекламу внутренних памперсов? Ну, это те, которые образуются  в животе и отходы жизнедеятельности человека, прежде всего, ребёнка, выходят строго в определённое время уже запакованными, нейтрализованными и готовыми к новому употреблению. А если читателю это неинтересно? Зачем же тогда вставлять? Что же читателю интересно? Как это узнать, как можно установить интерактивную связь авторов и читателей? Ответ уже давно есть, только отрицательный. Поэтому вернёмся к тому, что увидел мэр. Увидел он тысячи и тысячи клопов, тараканов, бескрылых мошек, противных паучков и прочих защищаемых Законом с позволения сказать, насекомых. Катя-Петя с быстротой молнии давили натренированными ногами этих гадов (хоким оглянулся, не читает ли кто его крамольные мысли). И они, эти смелые ребята, учили других расправляться с обузой современного человечества! Действительно, даже птицам было запрещено под страхом клетки клевать этих почти невиданных подонков!

Истории неизвестно, почувствовал ли мэр пристальный взгляд ПН или нет, но он немедленно приказал помощнику задержать «этих сине-зелёных и поить чаем,  пока не упьются». Потом приказал созвать на чрезвычайное совещание всех прокуроров и судей, справедливо рассудив, что все телевизионщики с интернетчиками прискачут вместе с ними. А пока они здесь у него Катя с Петей могут спокойно заниматься своим благородным делом. Эх, если бы завтра были бы выборы мэра! Он первым пошёл бы к урне и отдал бы свой скромный, но такой нужный голос за героев! Да, он пошёл бы и отдал бы… Если бы выборы мэра не были отменены навсегда ещё 400 лет назад! А что? И пошёл бы… Несбыточные мечты хокима жестоким образом были прерваны сообщением помощника: «Прокуроры с судьями прибыли».

Наутро весь город провожал героев. Цветами был уложен весь предполагаемый путь Кати-Пети. Они ехали поначалу молча, как бы вновь пропуская приключения последних дней через себя: болезнь, борьба за розетку (Безумный Макс отдыхает!), семинар по танцам над насекомыми… Катя в очередной раз посмотрела на Петю, Петя – на Катю, они поймали одну какую-то ещё не совсем неясную мысль, скорее догадку. И в один голос выдохнули: «Ну и артисты!». Весело рассмеялись, и тут же спросили друг друга в один голос: «Ты тоже догадалась/догадался?». И снова рассмеялись. Потом хотели спросить друг друга в один голос: «Ты как?», но вместо этого вновь развеселились. Катя с самого начала почувствовала, что что-то в этой больнице не так, но реальная болезнь отодвинула догадки на потом. Зато Петя смог попробовать доказательства на язык! Помните историю с ключиком и с таблетками? Петя побывал тогда в ординаторской и увидел аккуратно сложенные пакетики с надписями лекарств. Только для Кати лекарства готовились отдельно и лежали не в обычных пакетиках из бумаги, а в упаковках. Петя успел попробовать на язык несколько таблеток для других больных: все они оказались сладковатыми пустышками!  В отдельном ящике лежали несколько десятков настоящих упаковок  с лекарствами. Среди них скромно не выделялся «Пурген». Вот его и подсунул Петя обратно в карман доносчику вместе с ключиком. ПН освежил в памяти действие пургена. А ведь он тогда тоже поверил артисту! Как ловко он «подыграл» Пете с этим сортиром!  Из истории театра ПНаблюдателю было известно, что если в первом акте на стене висит ружьё, то в последнем оно обязательно выстрелит независимо от того было ли оно заряжено или нет.  ПН заменил слово ружьё на сортир. Даже жаль стало, что это театральное новшество осталось неизвестным для широкой публики. Именно в это время Петя изрёк мысль, ставшую впоследствии легендарной у всех театралов: «Если в первом акте на сцене стоит сортир, то в последнем акте в нём точно кто-то «выстрелит»! Катя-Петя просто непрерывно смеялись, а виртуальные ослик с ишаком, да верблюд просто ржали. И никто не посмеет упрекнуть автора в употреблении нелитературного слова!    

Стоит ли говорить, что все билеты на Олимпиаду в Зелёной Лужайке были проданы за один день. У Кати с Петей прибавилось ещё парочка миллионов поклонников. А ещё прибавился виртуальный ишак с арбою подарков. Отъевшиеся за время остановки первый виртуальный ослик и верблюд (это они ржали!) с новой силой потащились в неизвестность. Хотя, если называть вещи своими доисторическими именами, Катя-Петя во главе каравана шли по Великому Шёлковому Пути. И сбить их с этого пути могло… 
 
ЧТО МОГЛО СБИТЬ НАШИХ ГЕРОЕВ С ПУТИ ?

Да успокойтесь! Ничто не могло. Немного задержать – это да, но сбить… Ни за что! Хотя мысль интересная. Читатель ждёт-пождёт рекордов на Олимпиаде, а главные герои – хоп! – и не доехали. Прикольно… Не Олимпиада, а Глумиада какая-то получилась бы. Опа! А могло быть и так: ехали-ехали, творили-творили чудеса, а их бац! не допустили до соревнований под каким-либо надуманным предлогом. Например, Катю, обвинили бы в постоянном приёме алкоголя по умолчанию (в смысле по фамилии). И фиг чё возразишь этому всесильно-дебильному АК! Или вот так: заблудились в дебрях городов Амазонии, не смогли из-за своих подвигов на ниве борьбы с условно-полезными насекомыми вовремя прибыть на Зелёную Лужайку. И все до одного зрителя потребовали отмены Олимпиады на неопределённый срок. У, класс! Или бы зрители потребовали перенести Олимпиаду на место дислокации наших героев. Но автор же не выдумывает, а просто описывает события в том порядке, в котором они произошли в далёком 2414 году. А чем дело кончится – можно только предполагать. А зачем предполагать? Что произойдёт – про то и напишем. Или есть писатели, которые пишут как-то по-другому? Выдумывают – и пишут? Ну, с этими фантастами нам не по пути. Вот и вернулись к названию главы…

ДРЕВНЯЯ СТОЛИЦА

Продолжение следует