Эй! Не звоните, и не звонимы будете...

Давно, давно, на заре человечества, на нашу Землю пришли Высокие Духи.
Эти Божественные Существа пришли, чтобы ускорить эволюцию планеты и ее
человечества. Вместе с Ними пришел на нашу планету и Люцифер. Он также
вначале участвовал в пробуждении в человеке его высших способностей. Он тоже
вначале был Светодателем. И по космическому праву он был истинным Хозяином
нашей Земли. Он был Князем мира сего в полном значении этого слова.
Но Люцифер не был Высшим среди своих Собратьев. Когда ему пришлось
облечься в земные плотные оболочки, дух его не удержался на прежней высоте.
В беспредельном совершенствовании не исчезает ни одно человеческое
чувство.....А в жизни оказалось все совсем иначе: все чувства растут беспредельно. Они или преображаются в высшие восприятия в добре - или же утончаются во зло.
Когда Люцифер достиг сознания своего потенциала неограниченной мощи и
нерушимости; когда он овладел многими космическими тайнами и силами; когда
он почувствовал, что может стать создателем того или иного мира; когда он
увидел невежественность масс, окружавших его - тогда нужна была огромная
сила сердца, чтобы удержаться от многих соблазнов.....Мы в нашей жизни видим то,что видим!     Меня разбудил телефонный звонок. То ли из-за внезапного пробуждения, то
ли из-за свинцово-тяжелой тишины, царившей вокруг, звонок этот показался мне
более продолжительным, чем обычно, недобрым, сулящим какую-то тревогу.
     Я зажег свет и в одной пижаме поспешил к телефону;  было  холодно.  Мне
показалось, что  вся  мебель  стоит  в  глубоком  ночном  оцепенении  (какое
странное, полное предчувствий состояние!), словно, проснувшись, я застал  ее
врасплох.
     В  общем,  мне  сразу  стало  ясно,  что  это  одна   из   тех   редких
знаменательных ночей, в беспросветной  темноте  которых  судьба  без  ведома
человечества делает еще один свой шаг.
     "Алло, алло! - Голос на другом конце провода был знакомым, но я, еще не
вполне стряхнувший с себя сон, не мог  узнать,  кто  говорит.  -  Это  ты?..
Послушай... Я хотел узнать..."
     Ну конечно, звонил кто-то из друзей, но я никак  не  мог  угадать,  кто
именно (что за мерзкая привычка не называть себя сразу же!).
     Я перебил говорившего, не придав никакого значения его словам:  "Ты  не
мог бы позвонить мне завтра? Знаешь, который час?"
     "Три часа ночи и 15 минут", - ответил он и замолчал, словно и так  уже  сказал
лишнее. По правде говоря, никогда еще я не бодрствовал в столь позднее время
и сейчас испытывал что-то вроде эйфории.
     "Да что такое? Что случилось?"
     "Ничего, ничего! - ответил он как-то смущенно. -  Ходят  слухи,тоесть мне сказали по секрету, что...впрочем, ладно, неважно, неважно... Прости, пожалуйста..." И повесил трубку.
     Почему он позвонил в такое время? И вообще, кто он? Приятель, знакомый,
это ясно, но кто именно? Никак не удавалось припомнить.
     Я хотел уже снова забраться в постель, как телефон зазвонил  опять.  На
этот раз звонок был еще более резким и настойчивым. Звонил кто-то другой,  я
это сразу почувствовал.
     "Алло!"
     "Это ты?.. Ну, слава богу!" Говорила  женщина,  и  я  узнал  ее  сразу:
Мария, милая девушка, секретарша одного адвоката. Мы с ней не  виделись  уже
несколько лет. Чувствовалось, что, услышав мой голос, она испытала  огромное
облегчение. Но почему? И главное,  с  чего  это  она  после  столь  большого
перерыва вдруг позвонила среди ночи, да еще в таком нервном возбуждении?
     "Что случилось? - спросил я, выходя из терпения. - Могу я  узнать,  что
случилось?"
     "Ох! - ответила Мария,  еще  раз  облегченно  вздохнув.  -  Слава  тебе
господи!.. Понимаешь, мне приснился сон. Ужасный сон... Я проснулась с таким
сердцебиением... И просто не могла не... я вдруг узнала..."
     "Да что такое? Это уже второй звонок  за  ночь.  Что  происходит,  черт
побери?"
     "Прости меня, пожалуйста... Ты знаешь, какая я  впечатлительная...  Иди
спать, иди, я не хочу, чтобы ты из-за меня еще простудился... Б-а-а-а-й". Связь
прервалась.
     Я так и стоял с трубкой в руках, в тишине.  Мебель,  хоть  ее  освещала
самая обыкновенная электрическая лампа,  выглядела  как-то  странно.  Словно
человек, который собирался что-то сказать, вдруг спохватывается;  мысль  его
остается невысказанной, и мы так ничего и не узнаем. Все дело,  наверное,  в
самой ночи: в сущности, мы знаем лишь очень  малую  ее  часть,  а  остальное
огромно и таинственно, и в тех редчайших случаях, когда  мы  туда  попадаем,
нас там все пугает.
     Какая, к черту,  тишина,  какой  покой;  этот  почти  что  гробовой  сон
городских домов гораздо более глубок и глух, чем ночное  безмолвие  сельской
местности. Но почему все же мне позвонили эти  двое?  Может,  до  них  дошло
какое-то касающееся меня известие? Известие о том, что мне грозит несчастье?
Или все дело в предчувствиях, нехороших снах?
     Глупости. Я нырнул в постель,укутался с головой и, с радостью ощутив ее тепло, погасил свет.
Улегся ничком, в своей любимой позе.
     И в тот же момент позвонили в  дверь.  Настойчиво.  Дважды.  Звук  этот
ударил меня прямо в спину и отозвался во всех позвонках. Значит, что-то  все
же со мной случилось  или  должно  случиться,  и,  судя  по  столь  позднему
времени, что-то недоброе, да, наверняка что-то недоброе, зловещее.
     Сердце у меня бешено колотилось.  Я  опять  зажег  свет,  но  только  в
комнате, а в прихожей из осторожности зажигать не  стал:  как  знать,  вдруг
через какую-нибудь малюсенькую щелочку в двери меня могут увидеть?
     "Кто там?" - спросил я, стараясь придать своему  голосу  твердость,  но
вопрос почему-то прозвучал жалобно, вяло, нелепо.Тишина.
     "Кто там?" - спросил я снова. Никакого ответа. Как можно осторожнее, не
зажигая света, я приблизился к двери и, наклонившись,  глянул  в  крошечную,
почти незаметную дырочку-глазок, через которую все же можно  было  разглядеть,  что
делается снаружи. Площадка была пуста, и никаких движущихся теней я  на  ней
не заметил. На лестнице, как всегда, горел слабый, тусклый, мертвенный свет,
от которого люди, возвращающиеся вечером домой, как-то особенно чувствуют на
своих плечах весь гнет жизни.
     "Кто там?" - спросил я в третий раз. Ничего. Но вот послышался какой-то
шум. Он шел не из-за двери, не  с  площадки  и  не  с  ближайших  лестничных
маршей, а снизу, должно быть, из подвала, и все здание от него  вибрировало.
Так бывает, когда по тесному проходу волокут что-то очень тяжелое, волокут с
предельным напряжением сил.Я внимательно присмотрелся. Действительно, что-то  волокли.  И  еще  в  этом
звуке слышался - господи помилуй! - протяжный, невыносимый для уха  скрип  -
так бывает, когда надламывается балка или щипцами выдергивают зуб.
     Я не мог понять, что там такое, но  сразу  же  догадался,  что  это  то
самое, из-за чего мне звонили по телефону и в дверь  глухой  и  таинственной
ночной порой!
     Скрежещущий,  надрывающий  душу  звук  накатывал  волнами,   постепенно
становясь все громче, словно эту непонятную вещь поднимали вверх.  И  тут  я
услышал доносившийся с лестницы непрерывный, хотя и приглушенный гомон. Я не
удержался, потихоньку отодвинул цепочку и, приоткрыв дверь, выглянул наружу.
     На нашей лестнице (я видел всего два марша) было полно народу.  В  халатах  и
пижамах, кое-кто даже босиком, соседи высыпали из  квартир  и,  перегнувшись
через перила, в  тревожном  ожидании  смотрели  вниз.  Я  заметил,  что  все
смертельно бледны и стоят неподвижно, словно страх парализовал их.
     "Эй, эй!" - позвал я через щель, не осмеливаясь  выйти  на  площадку  в
пижаме. Мадам Эстер с шестого этажа (она даже  не  успела  снять  бигуди)
обернулась и посмотрела на меня с укоризной. "Что там такое?"  -  спросил  я
шепотом (почему бы не спросить громко - ведь никто не спал?).
     "Тс-с-с! - откликнулась  она  тихонько,  с  беспредельным  отчаянием  в
голосе (представьте себе больного, которому врач сказал, что шансов нет).  -
Там атомная бомба!" - и указала пальцем вниз, на первый этаж.
     "Как это, атомная бомба?"
     "Она уже здесь... Ее втаскивают в дом... Это для нас, для нас...  Идите
сюда, смотрите".
     Поборов неловкость, я вышел  на  площадку;  протиснувшись  между  двумя
незнакомыми типами, я глянул вниз и вроде  бы  рассмотрел  какой-то  черный,
похожий на огромный ящик предмет, вокруг которого  суетились  с  рычагами  и
веревками в руках люди в синих комбинезонах.
     "Это она?" - спросил я.
     "Ну да, а то что же? - ответил  какой-то  грубиян,  стоявший  рядом  со
мной. Потом,  словно  желая  загладить  свою  резкость,  добавил:-  Говорят,
дородная".
     Кто-то отрывисто, невесело хихикнул:
     "Какая, к черту, дородная! Водородная,  водород-на-я.  Последней  модели,
прах их побери! Это ж надо было - из миллиардов  людей,  живущих  на  земле,
выбрать нас, прислать ее именно нам, на улицу Алекса Фушкина, восемь!"
     Когда  первое,  леденящее  душу  потрясение  немного  улеглось,   ропот
столпившихся на лестнице людей стал более взволнованным  и  громким.  Я  уже
различал отдельные голоса, сдерживаемые рыдания женщин,  проклятья,  вздохи.
Какой-то мужчина, не старше тридцати лет, безутешно плакал,  изо  всей  силы
топая правой ногой о ступеньку. "Это несправедливо! - твердил он. - Я здесь не живу,я  здесь
случайно!.. Я проездом!.. Я ни при чем!.. Завтра мне уезжать!.."
     Слушать его причитания было невыносимо
     "А я вот завтра, - резко бросил ему  Пиня Шварц  лет  пятидесяти,  если  не
ошибаюсь, адвокат с девятого этажа, - а я завтра  должен  был  есть в гостях жаркое.
Понятно? Жаркое! А теперь придется обойтись без него. Так-то!"
     Какая-то,совершенно не знакомая мне женщина, совсем потеряла голову: схватила меня за руку и  стала трясти.
     "Вы  только  посмотрите  на  них,  посмотрите,  -  говорила  она  тихо,
показывая на двух ребятишек, стоявших с ней  рядом.  -  Посмотрите  на  моих
ангелочков! Как же так можно? Разве бог может допустить такое?"
     Я не знал, что ей ответить. Мне было ужасно холодно,у меня пересохло все во рту и от всего этого мои зубы выбивали дробь.
     Зловещий грохот продолжался. Как  видно,  им  там,  с  ящиком,  удалось
основательно продвинуться вперед. Я опять посмотрел вниз. Проклятый  предмет
попал в конус света от лампочки. Стало видно, что он выкрашен в  темно-синий
цвет и весь  пестрит  надписями  и  наклейками.  Чтобы  видеть  лучше,  люди
свешивались через перила, рискуя сорваться  в  пролет.  До  меня  доносились
обрывки фраз: "А когда она взорвется? Этой ночью?.. Иося-я-я, Иосиф!!!
Ты разбудил Иосифа?.. Сарочка, у тебя есть грелка?.. Дети, дети мои!..  Ты  ему
позвонил? Говорю тебе, позвони! Вот увидишь, он сможет что-нибудь сделать...
Это абсурд, дорогой мой, только мы... А кто вам  сказал,  что  только
мы? Откуда вы  знаете?..  Беня,  Беня,  обними  меня,  умоляю,  обними  же
меня!.." И молитвы, жалобы, причитания. Одна женщина держала в руке погасшую
свечку.
     Вдруг по лестнице зазмеилась какая-то весть. Это можно было  понять  по
взволнованным репликам, передававшимся все выше,  с  этажа  на  этаж.  Весть
хорошая, если судить по оживлению, которое сразу же  овладевало  услышавшими
ее людьми. "Что там? Что такое?О, Слава Богу" - нетерпеливо доносилось сверху.
     Наконец ее отголоски донеслись и до нас, на седьмой этаж. "Там  указаны
адрес и имя", - сказал кто-то. "Как - имя?" - "Да,  имя  человека,  которому
предназначается бомба... Бомба-то, оказывается, персональная, понимаешь?  Не
для всего дома, не для всего дома, а только для одного  человека...  не  для
всего дома!"  Люди  словно  ополоумели  от  радости,  смеялись,  обнимались,
целовались.
     Потом внезапная тревога заглушила восторги. Каждый подумал о себе,  все
стали с испугом  спрашивать  о  чем-то  друг  друга,  на  лестнице  поднялся
невообразимый галдеж:
     "Какая там фамилия? Никак не прочтут..."
     "Да нет, прочитали... Какая-то иностранная (все  сразу  же  подумали  о
докторе Плицкерсоне, дантисте с бельэтажа).  Хотя  нет,она какая-то ...  Как  вы говорите? Как, как? Начинается на Т?... Нет-нет, на  Б ! -  как-то   Бергмано...  А
дальше, дальше? Вторая буква какая? Вы сказали, В? В, как-то еще СКИЙ?"
     Все с дикими глазами уставились на меня. Никогда не думал,  что такая  животная  радость может так исказить  человеческие  лица.  Кто-то  не  выдержал  и  разразился
смехом, перешедшим в надсадный кашель с соплями и слезами. Это заливался  старик  Меркель,  тот,  что занимается распродажей ковров с аукциона. Я все понял. Ящик с заключенным  в
нем адом предназначался мне; это был личный дар мне, мне  одному.  Остальные
могли считать себя вне опасности.Но от кого? Кому я так испортил воздух и жизнь?
     Что оставалось делать? Я отступил к своей двери,вошел и спрятался в туалете. Соседи  не  сводили глаз с моей квартиры. Там,  внизу,  зловещее  поскрипывание  огромного  ящика,  который
медленно и осторожно поднимали по лестнице, неожиданно  слилось  со  звуками
аккордеона. Я услышал мотив песенки :
О, жизнь, ты прекрасна,
О, жизнь, ты прекрасна вполне.
Бываешь немного опасна. О-е.
Возьми мое сердце,
Храни, вспоминай обо мне,
Поверь мне, что все не напрасно.
Верхом на звезде,
Над лесом, рекой,
Потерян навсегда
Покой мой.........
 Выглянув в открытое окно туалета, я увидел  лишь
бесформенные груды облаков с какими-то идиотскими очертаниями, клубы пара  и
липкого  тумана,  медленно  расползавшиеся  на  отдельные  клочья.  И   было
совершенно ясно, что не могли эти облака ни мыслить, ни  строить  козни,  ни
подшучивать. И уж конечно, не было им
никакого дела ни до меня,сидящего на унитазе, ни до моих терзаний.Почему человечество дошло до такого мрачного состояния? Почему моя жизнь,как и вся
планета так просто может очутиться на краю гибели? Неужели люди являются такими злыми сами по себе? Неужели зло коренится в природе человека? Или просто в природе?!
 Стою на цыпочках на крае унитаза и смотрю в окно: облака  как  облака.  Да  и  в сводке метеостанции на этот  день  говорилось:  "Погода  преимущественно ясная,  к
вечеру возможна кучевая  облачность.  Ветер  слабый до умеренного.  Температура ниже средней".  А  о этой проклятой бомбе - ни слова. Опять аккордеон всхлипнул и кто-то  жалобно и нежно запел:
О, жизнь, ты прекрасна,
О, жизнь, ты прекрасна вполне.
Бываешь немного опасна. О-е.
Возьми мое сердце,
Храни, вспоминай обо мне,
Поверь мне, что все не напрасно.
Верь мне.....