Один из жизненных случаев

 

   Вспомнился случай, который частенько вспоминала раньше. Но со временем, как-то за ненадобностью, он стал стираться в памяти.
   Было это летом. Закончив второй курс медучилища,  как положено, я отправилась в строй отряд.
   Работала как могла, не была в передовиках, но и не филонила. Была тогда худой, но не жилистой. И вроде бы цепляться к себе причин не давала. Но…
   Пришло время, когда надо было мне в середине недели уехать домой. И причина была уважительная – каждый год в июле месяце моя мама должна проходить ВТЭК. Она была инвалид по зрению. А если просрочить, то пенсию по болезни не дадут. Жили мы тогда в станице, и ездить приходилось в районную больницу, чтобы пройти всех основных специалистов. Когда старший брат мог, то этим вопросом занимался он. А здесь так получилось, что время назначено, а на работе у брата аврал, и подмениться не может. Вариант один – должна ехать я. Впрочем, не в первый раз, дело привычное и знакомое. Надо, значит надо.
    Не видя никаких препятствий, я подошла к завучу и сообщила, что несколько дней буду отсутствовать. Причина проста, но реакция меня поразила. Ни с того ни с сего она стала возмущаться и категорически отказала. Удивлённая , я попыталась вновь ей всё объяснить спокойно. Но ответ звучал резко и надменно.
  «На нет, и суда нет» - говорится. В недоумении, обиженной мне ничего не оставалось, как ретироваться.
   Была я внешне спокойной, но внутри бурлить начинал океан, когда я сталкивалась с явной несправедливостью. Если возникало противостояние, а возникнуть оно могло только внутри меня, то ответ очевиден, как и многим, мне необходимо остаться победителем.
    Конечно я поехала с мамой, мы прошли ВТЭК и заодно проконсультировались по этому вопросу. У мамы были рубцы на зрачках, диагнозы уже и не помню. Но если нормальное зрение взять за сто процентов зрения, то у нею было всего четыре. Ходила она по дому по привычке, но в других местах ей нужен был сопровождающий. Следовательно заботиться обязаны близкие.  И трудовой лагерь – это не столь ответственная организация, которая могла бы идти против советских законов.
     Получив дополнительную поддержку своей правоте, я прогуляла несколько дней и явилась обратно в лагерь.
    Не знаю, приходилось ли кому-нибудь сталкиваться с воинствующим педагогом? На ровном месте я обрела себе врага, и врага очень злопамятного.
      Лето прошло. Начался учебный год. Шёл третий и последний курс. Мне повезло и я устроилась медсестрой в больницу. Сначала боялась, стеснялась, но всё потихоньку стало получаться. Сначала работала ночами под присмотром другой медсестры, а затем так втянулась, что стали ставить и днём, и сутками. Порой уже совсем одну на отделение. Помогать людям было для меня счастьем, а ещё и получать зарплату в семнадцать лет.
     Однако в жизни не бывает, чтобы всё было гладко и просто. Конечно же я стала хилять с занятий. И так вышло, что перед зимней сессией возник несданный зачёт. И был он по обществоведению.
     Был ли это преподавательский заговор я не знаю, но решать этот вопрос я почему-то должна была не с моим преподавателем, а с завучем. Вот и приплыли. Не раз встречать приходилось злобный взгляд в свою сторону со стороны моей «доброжелательницы». Сейчас уже её по имени отчеству и не назову. Но тогда без неприязни видеть её не могла, и произносить полное имя совсем не хотелось. Идти на поклон –  унизиться. И я чувствовала, вопрос будет поставлен об отчислении.
    Взяточничество уже существовало, правда была от этой темы далека. Поступила сама, училась сначала без троек, пока не стала относится к некоторым предметам наплевательски. А точнее, если мне не нравился преподаватель, или как казалось я ему, то учить было бесполезно. Приспосабливаться, чтобы не разоблачили, приходилось по-разному. И вот всё очевидно, как божий день.
     Помню до сих пор в каком состоянии я тогда находилась. Нечто подобное случалось пару раз, но причины были другие, а вот как объяснить происходящее не берусь, просто попытаюсь описать.
    Ни на конфликт, ни на контакт я со своим «врагом» не пошла. Я просто перестала посещать училище, и сказала старосте, что если хотят, пусть отчисляют. Та была в панике, она мне симпатизировала, и понимала насколько всё серьёзно. Но я как робот, находясь в каком-то тумане упорно стояла на своём. Не знаю как, но на работе обо всём узнал заведующий отделением и стал проводить разъяснительную беседу, что так поступать не следует. Однако, я чувствовала, что мне в училище сейчас ходить НЕЛЬЗЯ. Это ощущение давило так, будто шла угроза всей моей жизни.
  Слушая всех, я стояла на своём.
  Спустя неделю, когда я успокоившись сказала себе: «Всё. Пусть будет так, как будет». Меня нашли девчонки с группы и сказали, что мне назначен день пересдачи. И всё потекло спокойно  в обычном ритме. А после сессии, началась преддипломная практика, и посещение училища уменьшилось до минимума. С завучем я больше не сталкивалась. И можно было бы закончить повествование, если бы ни ещё одна мелочь. При с дачи обходного листа вдруг выяснилось, что библиотека имеет ко мне претензии. Пришлось подняться к ним. По их словам я не сдала две книги, и по правилам должна компенсировать тем, что обязана вернуть библиотеке теперь десять книг. Ложь была на лицо, книги были просто вычеркнуты нечётко, линия шла поверх записи. Библиотекарь при разговоре  прятала глаза, отводила их в сторону. Но когда я узнала, что эти книги я могу купить в книжном, вопрос решился. Проще отдать, чем при расставании затягивать своё присутствие там, где ты никому не нужен, да и тебе в принципе тоже никто не интересен.
 Со временем мне рассказала староста, что вопрос об не отчислении решила моя классная руководитель. Хоть она и приятельствовала с завучем, но приняла мою сторону, а может просто тогда в СССР нельзя было портить показатели, да и ученицей я была далеко не самой худшей.
   Уважения к преподавателям не испытываю до сих пор. Учёба детей в школе и универе подпитывают это чувство до сих пор. Хотя не могу сказать, что учу детей не уважать преподавателей. И среди них попадаются люди разные. Но когда видишь, как человек пыжится от своей значимости – становится смешно. Сколько детских душ травмируется этим властвующим демоном? Да, они несут знания, только часто забывают, что их основы так далеки от реалий жизни.