Сказка серая, сказка белая, сказка лошадиная

Конный спорт – это красота и грация лошади, помноженная на мастерство всадника. Но говорят, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Так  и с лошадьми. Имя лошади  — это залог успеха.  И с этим   поспоришь, зная  успех жеребца, по имени Пепел и его легендарной всадницы Елены Петушковой, или тандем жеребца Финала и всадника Сергея Шакурова, а уж  что говорить о рысаке Идеале и его наезднице  Алле Ползуновой. Потому есть в этом своя мистика. Вот и коня, ставшего героем этого рассказа, звали Сказка.

***
Он смотрел на небо снизу вверх,  и это  было очень забавно. Обычно серый жеребёнок просто валялся в пыли,  выплёскивая всю свою энергию на песочные ванны, а тут его взгляд привлёкли облака. Видел он не так чётко, как люди, и очевидно потому они были настолько удивительны для его юного ума. Он перекатился на бок, и  глаза его так и бегали с той скоростью, с какой ветер гнал облака. Но где-то вдали заржала кобыла, и серый за долю секунды оказался на всех четырёх, и уже  галопом несся к маме, отзываясь на её ржание. Мама, молоко, игры… Другие жеребята, других мам… Лето, зелёная трава,  сначала сочная, а потом жестковатая, а о том, что она бывает горькой и сухой он ещё не знал. Жизнь била ключом, она была упоительна, скорость её равнялась скорости его быстрых ног, и ничего прекраснее, чем жить на свете он не  видал. Каждая секунда открывала для его пытливого ума  что-то новое  - от бабочки, севшей на нос, до хорошенькой кобылки,  так игриво зовущей его поиграть, от лягушки в ручье до странной рогатой  лошади.

И в этот день или правильнее  будет сказать в очередной изумительный день открытий, произошло то самое роковое событие, перечеркнувшее жизнь серого жеребёнка и определившего его судьбу. Серый пасся на облюбованном  им участке поля, перебираясь от выеденных кусочков к тем, где пробивала молодая  травка. Шестое чувство заставило его поднять голову, потянуть носом,  и в тот момент, когда его молодые ножки уже готовы были унести его прочь, удар настиг его  правое плечо. Жеребёнок покачнулся, оглянулся и увидел обидчика: им был мальчуган, подросток. Пацан поигрывал каким-то снарядом в руке, такой штуки серый не видел в жизни. Кто бы мог сказать ему, что мальчик развлекался с усовершенствованной им самим моделью рогатки, пуляющей тяжёлыми снарядами. И кто бы мог сказать пацану, что лошадь, это  то существо, для которого травма, да ещё полученная  в раннем детстве, может привести к банальной хромате, а следом к мясокомбинату, потому что хромая лошадь не нужна ни в спорте, ни в хозяйстве, разве кто из жалости возьмёт. Какую именно связку задело изделие будущего инженера вам, возможно, пояснит ветеринар, но в тот день жеребёнок охромел и запомнил на весь остаток жизни, что люди – это большое зло.

Так уж сложилось, что конный спорт использует природную память лошади. Спортсмены по выездке проезжают свои схемы, богатые сложными переходами с аллюра на аллюр, красивейшими элементами, иногда опираясь на память своего партнёра–лошади, ведь волнение во время соревнований сказывается, и именно  память животного  может выручить в такую минуту. Но это уникальное явление,  одновременно и недостаток для спорта, ведь лошади запоминают, где и когда и кем они были обижены,  и страх, например, идущей навстречу лошади остаётся с ними навсегда. Так и серый  жеребёнок, ощутив боль, а потом невозможность бегать, связал её с маленьким человеком, который, возможно, просто не понимал того, что делает.

***

К осени хромата жеребёнка прошла, но остался маленький недостаток — он часто спотыкался на ровном месте, и бывало, даже падал. Хозяева его мамы — арабской кобылы Скифии, с сожалением смотрели на то, что Сказка спотыкается, а именно так окрестили жеребёнка, по начальной букве имени матери, так как отец вообще не был известен. 

Сказка был плодом внезапной  лошадиной любви, но никак не долгой племенной работы. Как  иногда случается,  когда,  какой-то из жеребцов вырвался на свободу и настиг Скифию. Ясно было и  то, что от мамы жеребёнок взял маленький рост, и возможно масть, а от папы некоторую неуместную арабской породе короткость ножек. Потому чем больше хозяева смотрели на полукровку, тем больше понимали, что продать его будет чем-то из области голубых мечтаний о несбыточном.

Однако, надо было как-то пытаться это сделать, и жеребёнка решено было начать приучать ко всем важным в быту вещам. Но,  в  первую очередь его надо было поймать. И собственно с момента поимки Сказки, жизнь его хозяев, именитых заводчиков, и  превратилась в кошмар. Никто не мог понять, почему жеребёнок так брыкается, почему угрожает и бьёт людей передними копытами, никто не мог понять, откуда в его глазах  такая  смесь ярости и ужаса. А Сказка просто защищался от ненавистных ему с детства людей, и, в конечном счёте, получал то хлыстом, то тычки кулаком под рёбра, что только усиливало его ненависть к людям, о которой те и не догадывались.

 Время неумолимо двигалось к зиме, конезаводчики планировали перевести кобылу в зимнюю конюшню, а жеребёнок с большим трудом поддавался какой-либо дрессуре, и ему грозила зимовка в чистом поле. Сказка же с каждым новым подходом к нему человека, начинал прижимать уши, и вскоре к нему  и вовсе перестали подходить, а травы на поле уже не было, температура падала, и лошади обрастали зимней шерстью.

Как-то ранним утром, когда Сказка спал рядом с мамой, его разбудил странный запах. Такого он раньше не чуял. Одним словом,  первым пробудился нос, и только затем жеребёнок открыл глаза, чтобы увидеть ломоть хлеба и руку,  сующую этот кусочек ему прямо в рот. Сонный, он схватил хлеб и с наслаждением ощутил его вкус, а следом та же рука стала чесать у него за ухом, и это оказалась на редкость приятно. Полудикий жеребёнок с крайним удивлением созерцал девочку лет пяти, настырно ласкающую его ошарашенную морду и целующую его в губы.


***

Так произошло второе событие в жизни Сказки, которое уже стояло на линии его судьбы. Соседскую девочку за этим занятием обнаружила конюх и застыла на месте, боясь спугнуть жеребёнка. Пожилая женщина дождалась, когда девочка повернёт голову в её сторону, а она,  занятая жеребёнком,  сидела с ним битый час. И конюх рассказала девочке, что Сказка  —  самый лучший жеребёнок на свете и всё, что ему надо — это так вот приходить к нему и кормить хлебом, только чуть подсушенным, ведь мягкий хлеб лошадям нельзя. Бог знает, к чему всё это могло привести, но и на следующий день девочка пришла к своему маленькому другу, и ещё через день, и тогда внимательная конюх пояснила, как аккуратно надеть недоуздок, и не прошло и недели, как ребёнок привёл строптивого почти дикого жеребёнка в конюшню.

Так Сказка понемногу стал переносить людей и концу зимы, к своему дню рождения, он уже позволял чистить себя, одевать попону, и даже бегал на корде. Но к несчастью дальше этого его обучение не пошло. Детский страх сидел в нём намертво, а пятилетний ребёнок уже ничем не мог помочь. Так и превратился понемногу белеющий жеребёнок в трехлетку, летом осаждающего огороды, а зимы, портящий  конюхам жизнь, ведь кроме одного единственного  конюха к нему в денник зайти никто больше не мог. И конезаводчики с тоской вели подсчёты своих  убытков. Сена и овса Сказка проедал всё больше, а толку с него не было никакого, но и сдать его на мясо рука не поднималась, уж больно красивым становился молодой жеребец. Хотя, пожалуй, классической лошадиной красоты в нём  всё же не было. Но теперь уже почти белый, он был ладно скроен, двигался с редкостной гибкостью, а шальные глаза его придавали ему какое-то особое выражение, отчего никто не мог решиться на такой шаг. Последним вложением в его существование стало охолащивание, и жеребец превратился в мерина, но от этого характер его не улучшился, и час принятия решения приближался, а Сказка будто не чуял грозящей ему беды… Всё так же кидался на новых конюхов, грыз повод, кусал коневода, одним словом он будто сам уже определил свою судьбу.



***

Как его завели в коневозку одному Богу известно. Трое мужчин толкали сопротивляющегося маленького коня, один пугал вилами, но Сказка упорствовал. Ведь правду говорят, чем лошадь меньше, тем она наглее, а самые наглые — это пони. И когда, наконец, машина с прицепом, увозящая  белого злодея,  уехала, все работники маленького конезавода вздохнули с облегчением. 


***


Сказка успокоился только, когда машина  вышла на шоссе и набрала скорость. Он спокойно ждал того, что с ним должно было произойти, будто будущее его не тревожило ни на йоту. То был дар предвидения, присущий всем  животным. А потому белый конь сонно покачивал головой, вспоминая девочку, хлеб, детство… И грезилась ему та малышка с кусочком, будто бы одета она в красный наряд и показывает ему,  Сказке некий знак, который означает, что нужно бежать по полю во всю прыть, а ему только  того и надо.


Машина остановилась, но конь только дремотно зевнул. Сквозь сон до него донеслись слова.

— Вы его так просто не выведите. Помощь нужна.

— А что ж, я,  лошадей не знаю? Я уже сорок пять лет с лошадьми. Дайте мне недоуздок, я его выведу.

— Женщины! Я же знаю эту лошадь! Хотите убиться  —  не держим! — и… непечатное слово.

Сказка оглянулся, когда в коневозке возникла маленькая фигурка. Существо это,  очень напоминающее человека, почему-то было роднее и ближе всех людей вместе взятых, будто бы было оно,  как лошадь, только с виду человек. Конь угрожающе прижал уши в тот момент,  когда Нюша подошла к нему и протянула морковку. Тревожно глядя на это пока незнакомое ему существо, Сказка с наслаждением схрумкал овощ. Нюша дала ещё. Сказка сам не мог поверить в собственное поведение: он позволил одеть на себя недоуздок, и спокойно пошёл за маленькой женщиной, у которой в руках не было даже хлыста. А когда та  довела его до денника, Сказка понял, что совсем не против того, чтобы она сняла с него специальные нагавки для перевозки лошадей, почистила и расчесала гриву, да и к тому же за каждое действие она выдавала ему морковь.

Почему конь позволил проделывать с собой   всё  что захочется,   именно Нюше,  так и остаётся загадкой. Сказался ли её опыт мастера спорта, или огромная любовь к лошади, которую она пронесла через всю свою  жизнь, а может быть просто она ему понравилась настолько, что он решил ей довериться.  Это тот вопрос, на который  не мог дать ответ и сам Сказка, млеющий от того, как его чешут за ухом.

  Однако же, его характер проявился уже  минут через пять, когда он укусил конюха, принесшего ему кусок соли или лизунец. Конюх ругнулся и ткнул коня в бок. Сказка мстительно попытался лягнуть, но не попал. Одним словом, он быстро превратился в существо, ненавидимое всем персоналом  конноспортивной базы, куда его привезли. За день он нажил себе врагов в лице конюха и ночного конюха, а также в лице тренера проката, зашедшей взглянуть на новичка из чистейшего любопытства. А Нюша пришла лишь поздно вечером, огладила, выдала морковку и устроилась на сене. Сказка сначала изумился: люди никогда не оставались с ним вот так, наедине. Постеснялся немного  и   всё же  попил воды. Но Нюша продолжала сидеть в сене. Конь потянулся к ней, обнюхал, убедился, что это та самая, особенная, и тут же  облизал ей  лицо. За это ему дали сахар. Конь подумал и лизнул ещё раз. Нюша тихо засмеялась, и снова дала ему угощение. Спустя полчаса серый  улёгся спать рядом с человеком. Но так как ему не спалось в столь  непривычной атмосфере, то Нюша стала с ним разговаривать.
 
— Ты хороший конь. Будем с тобой чему-нибудь учиться. А вдруг ты станешь большим спортсменом, а Сахарок? Ты же белый, как сахар, который тебе нравится, а притворяешься таким злым. Завтра проснёшься,  и я  поставлю на тебя седло, а там поглядим…

Знаешь, — продолжала она, —  у меня ведь никогда не было своей лошади. В советском спорте так было просто не принято. Потом,  после развала Латвийской ССР я тренировала молодых спортсменов и их лошадей, а тебя мне подарила моя ученица. Ты, наверное,  её помнишь, она тебя вырастила. Спортсменкой она не стала, а лошадей растит изумительно. Про тебя она сказала, что ты подарок судьбы, которому она не нашла применения.

Вздохнув, ещё немного подумав, Нюша продолжила, размышлять ту же не весёлую  тему всё так же обращаясь к  коню, который в этот момент наклонил голову, и казалось, действительно внимал речам немолодой уже женщины:

— Странные времена пришли, Сахарок. Теперь всё за деньги. Пропадают талантливые всадники, пропадают лошади… На тебя, вот,  больше не было денег, на твоё содержание, я же это понимаю. А ты,  просто чуточку другой, но к твоему сердцу нужен ключик, как к любой лошади. Не знаю, как я   тебя содержать буду, — снова тяжко  вздохнула она, —  на свою тренерскую зарплату, но мы не пропадём. Ты – моя первая лошадь, моя личная, даже в документах записано. Но дело не в бумагах, я-то это знаю…

—  Дело тут, — Нюша в этот момент огладила голову дремлющего коня и прижалась к нему, будто желая передать этому непростому существу свою картину мира. —  Я уже    45 лет с лошадьми, Сахарок, а ты мой первый конь. Я побеждала на спартакиадах, на разных соревнованиях… Их было столько, что  всех уже и  не упомню. Но для меня это никогда не было самым важным – самое главное,  это влюбляться в душу лошади. Быть ею. Видеть и чувствовать, как она. А победы меня никогда  не прельщали. Если лошадь тебя не понимает, а ты просто заставляешь её что-то делать — это не победа. Надо чтобы и лошадь хотела и знала, что нужно всаднику.

…Всё продолжала развивать тему будней сегодняшнего спорта Анна Карловна…

— Разве объяснишь это всем этим тугим кошелькам, которые ждут, что лошадь от того, что они купят железо построже, начнёт пиаффировать?  Глупости всё это… — пожала в недоумении  плечами Нюра и добавила —  Я за эти времена нашла всего нескольких человек, которые, кажется, поняли меня. Для многих спортивные амбиции на первом месте. А это в корне не верно.

— Что я тебе всё это говорю? — снова  недоумевая,  спросила тренер, —  Ты спишь, поди?  А муж мой  на меня сердится, мол, с лошадью спишь, а я голодный. Да, как ему объяснишь, что сейчас нам  важнее с тобой  узнать друг друга, а с мужем-то я уж, как никак   30-ть лет прожила, что я нового в нём открою…?  Он  у меня хороший. Правда, после всей этой политической неразберихи  мы чуть было  не расстались. Он всё увлекался этой независимостью Латвии, меня заставлял дома по-латышски говорить, а мы все годы только по-русски то и разговаривали.  А знаешь, кончилось всё это, когда я подала документы на развод. Когда он понял, что больше никто ему еды не сготовит,  никто его   не выслушает, и не важно,   на каком языке, ну и всякое разное,  а как понял,  то  и  забыл про все эти национальные идеи. И зову я  его Витей, хотя он от рождения  Викторс, родители то его латышами были.

  Правда, и не   умаляю  я  заслугу в сохранении нашего  брака, Ксюхи. Так собаку нашу звали. Я, ведь,  когда пошла документы-то  подавать, он дома остался. Зовёт собаку к себе  по-латышски «Нац шурп, Нац шурп»  А она его не понимает, собаки-то слова помнят… Пришлось ему по-русски ей: « Иди, мол, Ксюха, фиг с тобой…»  А тут я вернулась домой из ЗАГСа, про развод сказала, но уже поздно было,  потому что  собака нам  брак наш  сохранила.


***

Сказка проснулся и первое, что он ощутил, были седые кудри Нюши на его  боку. Рассказывая коню о себе, она заснула прямо на нём. Ещё недавно полудикий зверь хотел было встать, но человеческое существо спало, и Сказка решил не нарушать его сон. То был первый шаг лошади навстречу враждебным ему  существам. И с тех пор Сказка превратился в покладистого коня, который научился бегать под седлом всеми лошадиными аллюрами, и на этом его история могла бы закончиться с таким счастливым концом, если бы не три проблемы в тандеме всадника и лошади.

Первой стало его нежелание принимать кого-либо, кроме Нюши. Это было бы не столь страшно, если бы не второе — хромата. К спорту конь оказался не пригоден. Хромата не уродовала движения коня, но иногда он спотыкался и даже падал, а на соревнованиях судьи усмотрели бы несинхронность и высоких оценок он бы не заслужил. Таким образом, он мог быть просто любимой лошадью Нюши, но дело было в том, что у Нюши не было денег, чтобы содержать коня. Она поначалу предполагала, что сможет давать на нём частные уроки и как-то зарабатывать на его содержание, однако, конь не подпускал к себе никого. И снова в жизни белого коня по прозвищу Сахарок наметился путь на бойню. Только вся беда была в том, что, если раньше это не принесло бы страданий никому, то теперь немолодая уже тренер, приходя к нему, едва сдерживала слёзы.

— Сахарок, что же ты у меня дурачок такой. Посмотри, сосед твой Амиго, маленький, неказистый, а как его детишки любят, как они его кормят. А ему только этого и надо! Детки у нас хорошие, умеют с лошадьми обращаться, что ж ты всех кусаешь и задом бьешь…

В один из таких моментов по конюшне шествовал президент федерации конного спорта в костюме и при галстуке. Всех удивлял один факт: как ему удавалось оставаться чистым, ведь с каждым годом независимости некогда жемчужина советского конного спорта ветшала. Но даже сено не липло к дорогой костюмной ткани президента, и часто конники говорили, что к  такому как он чистое душистое сено просто не может прилипнуть, да и лошадиный навоз очевидно просто не желает пачкаться о его подошвы. Ведь конная база находилась на завидном куске земли, и задачей каждого нового ставленника было довести её до такого запустения, чтобы можно было продать за копейки и покончить с конным спортом в Латвии. Одна беда — строили во времена Латвийской ССР на совесть, и загубить жемчужину было не так  непросто.

Президент приостановился у денника Сказки, и воззрился на Нюшу, седлающую коня.
 
— Анна, так вы же уже, скоро как за 3 месяца должны будете. Коня мы у вас забрать не можем, негодный. Так что или платите, или увозите его. Но  долги отдавать надо, тут уж мы не посмотрим, что вы тренер. Частный собственник — это другая ипостась.

Нюша только хотела что-то возразить, но тут Сказка положил голову ей на плечо, как часто делал. Смотрелось это трогательно и смешно, ведь Нюша была маленького роста. Президент даже улыбнулся, и выглядело это так, как если бы заулыбалась мумия в мавзолее.

— И что он ещё умеет?  — спросил президент, чтобы оправдать улыбку.
Нюша с готовностью показала, как конь делает поклон и пояснила, что также он кланяется с всадником на спине. Продемонстрировала невинный трюк, когда конь поднимал голову и обнажал зубы, будто смеялся. Президент задумался.

— А ещё чему-то научить сможете?

— Смогу, — с готовностью ответила Нюша.

— Ну-у, смотрите. Один месяц задолженности мы вам простим, если на Гран-При в перерывах вы с конём покажете цирковые номера для увеселения публики.

С этим президент и оставил озадаченную Анну  и сказку всей её жизни. Не прошло и двух минут, как белый конь уже следовал за своей подругой по манежу. Им повезло. В тот день всадники перебирались из крытого зимнего манежа на воздух, и в распоряжении Нюши и Сказки был весь манеж. В тот день Нюше казалось, что она умерла и восстала из пепла. Когда они покидали манеж, она уже знала, что выход найден.


***

Этап кубка по конкуру и сам Гран-при — это праздник. На это событие съезжаются всадники из Прибалтики, Германии, Финляндии…. С пятницы по воскресенье трибуны битком забиты любителями конного спорта, владельцами лошадей, тренерами, и просто желающими стать частью элиты. Весь год идёт в подготовке к этим трём непростым дням приёма гостей. Территория забита трейлерами от дорогих, эдаких караванов на колёсах чуть ли не с солярием для лошади внутри, до простых коневозок на парочку лошадок. В ВИП- зоне люди стараются умно говорить о лошадях, и казаться при этом более знающими, чем забегающие в перерыве тренера и спортсмены. Там, собственно, мало кому интересна борьба за результат на зелёном поле, там идёт борьба за своё место в обществе.

Году в 2001-ом прозвучало странное объявление на перерыв с призывом остаться посмотреть на коня по имени Сказка. Далеко не все услышали, что сказал ведущий, но кто-то из особо важных персон оглянулся, заслышав латинские ритмы.

На  зелёном поле белый конь в красных бинтах забавно исполнял ламбаду. Он отбивал такт на платформе и ноги его двигались не просто в ритме с музыкой, нет, конь пародировал эротический танец, он настолько преувеличенно вихлял задом, что на трибунах и ВИП-зоне раздался смех. Конь под миниатюрной всадницей сразу же поклонился, посерьёзнел и пошёл танцевать печальный вальс по всему полю. То, как он показывал всем печаль любви, невозможно увидеть на лучших паркетах мира. Этот конь любил, и возможно его любимая уже оставила его в своём сердце, но все ещё кружилась с ним по старой привычке. И снова сменилась музыка и Сказка пошёл важным шагом, а  ведущая объявила, что это смена караула у памятника Свободы.

Когда же всадница спешилась, конь сразу поцеловал её, что совершенно очаровало публику. Покидал зелёное поле он на дыбах, а Нюша, а это была именно она, шла рядом. И только, когда они дошли до одного из препятствий, оба развернулись и поклонились.

Люди аплодировали стоя. Такого успеха не было со времён, когда в Латвии перестали побеждать на соревнованиях. Ведь после распада Советского союза, экономика была разрушена настолько, что денег на спорт, тем более конный спорт в государстве не было. И вдруг этот белый конь принёс радость и вселил надежду в сердца тех, кто болел за спорт, как за гордость любой страны. Надо ли говорить, что после такого успеха плату за аренду денника с Анны  сняли, обязав её контрактом на выступления только от  лица федерации.

А Сказка пережил небывалое удовольствие в то своё первое выступление. Эмоции публики передавались ему и, покидая поле, он готов был отколоть ещё какой-то номер лишь бы понравиться людям. Тот самый Сказка, не переносившей людей вблизи, желал нравиться им на расстоянии. Но главным для него было то, что его Нюша была совершенно счастлива и довольна им. А значит всё, что было — рёв трибун и аплодисменты, всё то, что испугало бы любую лошадь, для этого коня было не страшно. Он вверил себя одному человеку, а раз человек не боится, и радуется, значит, всё так и должно быть. И потому, когда Сказку и Нюшу осадили дети, обычно злой конь присмирел и дал себя погладить. А потом поклонился какому-то малышу. Ребёнок засмеялся, Нюра огладила коня, хотя и сделал он поклон самовольно. Для неё в тот момент главным было то, что конь  будет общаться с людьми.

А когда они шли к конюшне, у неё закружилась голова. Нюша решила, что всё же сильно волновалась. Она остановилась. Сказка обеспокоенно смотрел на неё, не трогаясь с места. Нюша опёрлась о его спину. Сказка застыл и обернул шею вокруг женщины, но ещё через минуту она обмякла и сползла на асфальт. Ошарашенный Сказка взвился на дыбы, помчался по дорожке, куда глаза глядят, но к счастью его праздничный красный вальтрап и бинты бросились в глаза людям, видевшим выступление, и коня быстро поймали. Он ничего не понимал, его куда-то вели, ему было страшно, но он ждал, что придёт его Нюша, а она не приходила, и конь бесновался в деннике. Конюхи боялись заходить. Но Нюша не пришла.


***

На следующее утро к коню вошёл долговязый мужчина, от которого сильно пахло овсом. Сказка до того дня не знал, что люди пьют пиво. Этого мужчину Сказка пару раз видел, когда Нюша учила его номерам и потому конь немножко ему доверял. Более того прикосновения этого высокого несуразного человека были очень нежными, и что-то в нём напомнило коню о Нюше. Возможно, поэтому он позволил ему надеть недоуздок, и пошёл с ним по полю. Мужчина абсолютно не боялся коня, пускал дым, давал коню пастись, сам же смотрел куда-то в сторону. Сказка, привыкшей к тому, что посторонние пугаются любого его угрожающего движения, не мог понять, почему этот человек на него вообще не смотрит. Он даже попытался укусить исподтишка, но мужчина не обратил внимания, хотя что-что, а кусался конь пребольно.
Конюх, наблюдавшая эту картину, остановилась со словами.

  — Ну, вы Славик даёте. А по носу ему за такие дела?

— А зачем мне что-то делать. Я  — ленивый, а ему  надоест однажды.

— Нюша там как?

— Жить будет. Я у неё не был, она врачу сказала, чтобы я ухаживал за Сказкой, а раз тренер сказал, значит надо делать.

— Славик, я вас не понимаю. Вы  — талант. Вы чувствуете лошадей. Почему вы не идёте в спорт, почему катаетесь в прокате? Вам же цены нет, вам прокатные тренера самых сложных дают, а вы, ничего не делая, превращаете их в прекрасных лошадей.

— Прекрасных нет. Есть красивые, есть добрые, а прекрасные стоят единицу и много нулей. Вон, этот стоит сто рублей, ух ты, опять кусается…

—  А что ж вы с ним возитесь? —  возмутилась конюх.

— Умный.

Сказка навострил уши. Он слышал это слово от Нюши. Славик всё больше нравился ему. К тому же Славик не просил от коня исполнения номеров, а просто гулял с ним по полю, а потом и вовсе прицепил корду к недоуздку, сам сел на траву, а Сказка ходил вокруг, щипал уже не очень свежую июльскую траву, и наслаждался внезапным отдыхом. Он даже завалился на бок, стал кататься, наблюдать за облаками и гадать, что же это значит, когда белые лошади бегают по небу. Иногда он смотрел на своего нового друга, а друг улыбался ему в ответ.

Тот период болезни Нюши стал для Сказки эдаким отпуском перед настоящей работой. Конечно, её возвращению он был очень рад, но Нюша принесла не лучшие вести: чтобы отрабатывать постой нужно выезжать на праздники. Нужно быть везде и всегда. Нужно превратиться в живую рекламу их федерации конного спорта. Поначалу коню всё это нравилось, ведь быть в центре внимания было едва ли не целью его жизни. Обласканный публикой, он чувствовал себя счастливым, хотя по прежнему мало кого к себе подпускал. Как бы это ни было парадоксально, но после Гран-при Сказка стал подпускать к себе помимо Славика ещё и детей. Возможно, та встреча с восхищёнными им детьми напрочь выбила плохие воспоминания, а может быть маленькая Нюша была похожа на детей. Как бы там ни было, но президент федерации, едва заслышав об этом, сразу дал распоряжении посадить на Сказку ребёнка, который будет на нём выступать.

Нюша выбрала из всей спортивной группы самую маленькую по росту, хрупкую и ласковую девочку лет тринадцати, которая впервые выступила на коне в Рождество под присмотром Нюши. То выступление было одним из самых ярких, ведь Агнешка показывала все номера под седлом, потом она спешивалась и покидала манеж, оставляя Сказку и Нюшу показывать «поцелуй Брежнева», «ой, я умер», «ай, как-то я перепил» и прочие забавные трюки. Пьяного Сказка изображал просто замечательно, он хватал ведро, куда Нюша насыпала пару семечек овса и тряс им,  так будто голова его была заполнена алкогольными парами.  А, когда конь валился на бок, и замирал, в манеж возвращалась Агнешка с котом в руках. Всем говорили, что это тот самый кот, который сидел у дуба и сказки говорил, и сейчас он оживит коня. Кота сажали на седло, конь шустро поднимался и рысцой бегал вокруг Нюши с котом на седле. После такого воскрешения из мёртвых, Нюша, Агнешка и  Дымок покидали манеж, но напоследок конь забегал, будто хотел ещё побегать. Впоследствии, в точности никто уже не смог повторить выступление. Агнешка уехала заграницу, а Нюша втайне надеялась, что сможет ей передать коня после своей смерти, ведь она прекрасно понимала, что может покинуть этот свет раньше своего питомца.
 
Президент  спортивной школы был доволен успехом, но денег мало не бывает. Сахарка вывозили на все шоу, и каждый раз конь переживал стресс, ведь, не смотря на то, что он верил человеку, за которым шёл, зайти в маленькое кафе или на сцену, было непросто. Иногда он начинал паниковать, но знала об этом только Нюша. Паника могла продлиться до начала выступления, и только знакомые команды успокаивали коня. После успеха Агнешки на коня стали сажать детей из учебной группы. Кто-то платил лично, лишь был президент дал ребёнку покататься на коне, который станцует под ним ламбаду, кто-то из тренеров упрашивал Нюшу посадить перспективного спортсмена. Сахарок стал безотказным, но каждый раз переживал, ведь внутренне это был конь для одного человека, и как бы он не пересиливал свой характер, ради этого человека, ему это давалось непросто. Иногда он отбивал ногами чечётку так яростно, что только Нюша понимала: конь слишком старается, а значит, напряжён и нервничает. Хромата его, временно ушедшая на второй план, всё чаще давала о себе знать, и вскоре Нюша вынуждена была начать пропускать выступления. Последние каплей стал день, когда Сахарок споткнулся на ступеньки и потянул ногу, после чего пару месяцев мог только шагать.

Нюша шла с ним по территории спортивной школы,  с тоской глядела на то во, что превращалась ранее жемчужина конного спорта советской Латвии и говорила обо всём этом Сахарку.

  — Не было раньше такого беспорядку… Если бы в мои времена тренер увидел, что у лошади рот разорван после соревнований, такого горе-спортсмена выперли бы из спорта и дверей бы ему никто не открыл. А теперь расседлывают лошадей, а у тех кровь на губах. А всё почему — лишь бы прыгнуть, лишь бы победить, а какой ценой неважно… Или их не учат, что нужно с вами сначала подружиться, вы ведь сами по себе прекрасно прыгаете, делов-то научить под седлом… А они спешат, молодые, успехи им нужны сейчас и сразу… Не подождут пока лошадь сама будет готова к прыжку и сделает это с радостью. Всё это коммерческий век. Скорей-скорей заработать на вас, — говорила она коню, который качал головой, будто соглашался с ней.
 
—А вот глянь, как здание наше ветшает, — продолжала она, — манеж сыпется на глазах, в конюшне грибок,  почти все  лошади  кашляют… Непонятные времена, Сахарок, ведь говорят, будто задача каждого нового директора довести нас до такого состояния, чтобы копейку дать за нас  было жалко, а всё потому что земля под нами хорошая. Закатают в бетон и забудут о том, как здесь бегали лошади… И мы с тобой вместе стареем, болеем, словно  по распоряжению руководства. Мне всё думается, что с нами что-то уйдёт, а может, может это и хорошо в самом деле, потому что уж очень я не хочу жить в эти новые времена…

Они стояли под деревьями подле боевого поля, а Анна Карловна, будто вспомнив что-то ещё, волнующее её, продолжила:

— Видала я, как дамочка покупала коню бинты. И непременно серые с розовым, чтобы ездить с этими бинтами по воскресеньям, а в остальные дни такие же серые с розовыми  ногавки. В наши времена мы радовались, когда первые бинты привезли из Москвы, и мы узнали, как это здорово. Вроде тоже несправедливость была. Тогда на Западе всё-всё было, а у нас ничего. А теперь у нас столько всего, а лошадки учебные бегают с ржавыми трензелями . Помнишь, Сказка, я тебе все рассказываю про лукошко и землянику? Лукошко есть, земляники нет… Земляника есть, лукошка нет.   

Сказка шёл и слушал, даже не пытаясь подобрать хоть какую травинку. Он понимал, что всё сказанное было очень верно и важно, но изменить ничего было невозможно. Однако, главным было то, что шли они вместе по аллеям и дорожкам школы, хорошо было идти, вдыхая полной грудью осенней воздух, носом вороша кленовые листья. Лёгкий душный запах, остывающий от жаркого лета земли  уже уходил, оставляя место для изморози. Потом будет зима, и можно будет бегать по снегу, ныряя в сугробы по самое брюхо. Лишь бы только почаще вот так не выступать, не катать детей, которые совсем не хотят его понимать, а ещё, да верно, Нюша, пойдём к реке, там уже холодно плавать, но ещё можно сунуть морду в тёмные воды и поймать зубами плывущий лист… 

***
Он почувствовал себя нехорошо с самого утра. Не встал. Лежал, болел живот. Казалось, что живот живёт отдельной от него жизнью. Конюх сыпанула овса, пошла дальше. Конь не встал, но никто этого не заметил. И только спустя два часа после кормёжки кто-то из любопытства заглянул в денник и увидел качающего головой Сказку и не съеденный овёс. Нюше звонить не стали: побоялись тревожить понапрасну.

  Сказка с трудом встал, благодаря людям, которые его окружили. Пошёл за ними медленно, всё оглядываясь на свой денник. В коневозку идти не хотел, но и сил сопротивляться не было, уж очень тянул к земле живот. Молодой человек, которого Нюша когда-то сажала на Сахарка, видя в юноше  истого конника, вдруг порывисто обнял коня и всем громко сказал: «Вот, сволочь, переполошил нас, а привезут его, опять выпендриваться будет. Это ж наш Сахарок!»  Никто не засмеялся, все молча смотрели, как закрыли коневозку. Это был один из последних тёплых сентябрьских дней, когда утром земля была уже схвачена холодом, но в час, когда Сказка покидал спортивную школу стояла солнечная погода. Только каждому, кто видел, как машина медленно едет по аллеи, казалось, что тучи сгустились и вот-вот хлынет октябрьский противной дождь.

 Сказка не видел, но чувствовал, как машина несёт его далеко от места, ставшего ему домом на большую часть жизни. Ему бы только Нюшу повидать… Славика, человека, от которого пахло овсом. Агнешку, такую забавную… Нюша… Маленькая женщина… Всегда рядом… Нюша в облаках… или это он там бежит по голубой траве… А-а-, вот оно что, теперь Нюша ходит по зелёной траве, а он по голубой…  Но он её видит, она машет ему рукой, и он делает поклон прямо на синем небе. Однако же, надо бежать дальше, ведь если долго бежать, то голубая и зелёная трава сольются воедино…

***

Старая женщина сидела на пыльном выездковом поле. Её ученица что-то говорила ей о недавно купленном мундштуке, который заставит коня идти в полном сборе сразу… Нюша не хотела спорить, с ними нет смысла спорить. Особенно с этой. Эта не знала Сахарка. Слышала только, что какая-то белая лошадь внезапно умерла на операционном столе от открывшегося кровотечения. Говорят, слишком много пережил, вот кровь и хлынула.

Потом Нюша, наверняка, пойдёт к груде опилок, чтобы набрать пакет   — для кота. Потом поедет домой — там её ждёт собака. Надолго она не задерживается, только даст урок или два, погоняет коня своей ученицы на корде и уйдёт. Так чтобы миновать денник Сахарка. Там уже год, как стоит другой конь. А ещё совсем недавно привезли маленького вороного. Умного. Любителя вкусностей. Его бы обучить всему тому, что знал Сказка, но конь уже должен зарабатывать себе на жизнь прокатом, и никто не даст ей сделать из него гордость федерации, потому что это теперь никому не нужно.

Но когда она идёт по аллеи к автобусной остановке ей слышится дробный стук копыт, будто где-то вдалеке бегает её Сказка и однажды добежит до неё, и тогда они обязательно встретятся…

суббота, 30 апреля 2011 г.

Постскриптум. Это история написана на реальных событиях. Автор позволила себе вымысел в тех местах, которые покрыты мраком и для всех участников той истории. Спасибо, вам, Нюша, что вы научили меня главному: влюбляться в душу лошади. И дай Бог, считать, что вместе с уходом Сахарка просто кончилась эпоха советского спорта, ведь всё когда-то кончается, но лошади всегда будут с нами на этой земле. Чуть по-другому, но такие же удивительные, верные и добрые.