Возвращение колымского мамонта. Глава 7

Глава седьмая.  В погоне за раритетом

ЖЕСТОКАЯ  ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

 
Наконец установилась по настоящему весенняя погода, какая в это время бывает в Заполярье. Дни стояли безоблачные и бесконечно длинные. Солнце, раз поднявшись над горизонтом, совсем  не заходило. Только к полуночи немного смеркалось, но темнота так и не наступала. По ночам земля уже не укрывалась толстой ледяной коркой, какая была ранней весной,  а только  тонким ледком прихватывало лужи, да иногда куржаком покрывались деревья. Лёд на реке подтопило, и вода каждый день поднималась выше зимнего уровня. Река готовилась к начавшемуся в истоках ледоходу, который  неудержимо продвигался к океану.

Утром в кабинет Слепцова вбежала взволнованная секретарша. Руки у ней тряслись, глаза бегали по сторонам, выдавая крайнюю степень возбуждения.

- Иван Иванович идите срочно на связь, вас Сычёв зовёт. Он хочет слышать лично вас.  По-моему, у них там что-то случилось. Что -  он не говорит, но, видно, какое-то ЧП.  Я его  спросила, а он меня  послал…

Она остановилась на полуслове, но было и так ясно, что отправил он её куда-то очень далеко.

- Ругаться нехорошо, а особенно по рации. Не переживайте, Татьяна Николаевна, я ему сейчас об этом скажу, -  успокоил он женщину. -  Он  сейчас  перед вами извинится.

«Хорош орёл, ничего не скажешь! Матом по рации, ну даёт! Что же там у них произошло? — по дороге к кабинету, где стояла радиостанция,  думал Слепцов. — Продукты у них есть, думаю,  надолго хватит, инструментом их обеспечили, дрова завезли. Вроде бы всё в порядке. Что же ещё? Может, спецодежда износилась? Ну, уж тут я им ничем не помогу: мы уже два года ничего не получали. Придётся где-то покупать. Опять,  наверное, этому Сычёву что-то понадобилось, — почему-то подумал Слепцов. — Что за человек такой?! Ему сколько не дай, всё мало. Могу с кем угодно побиться об заклад, что он сейчас  чего-то потребует. Ну, уж в этот раз я ему выдам по первое число, будет знать своё место, а то совсем распустился».

К удивлению Слепцова, Сычёв заговорил совсем о другом и, когда он  сказал, что увезли мамонта, тот сначала не поверил и чуть не потерял дар речи, а потом быстро пришёл в себя.

- Как увезли? Кто?– закричал он в трубку передатчика. – Какие японцы? Да откуда они там взялись? Сычёв, ты, наверное, не в своём уме? Лучше скажи, что с утра браги напился. Приедешь домой, я тебе покажу, как пить на объекте в рабочее время. Вы у меня все ещё попрыгаете, я вам покажу, где раки зимуют.

В ответ Слепцов услышал, что ему сейчас не до шуток и пугать его не надо – он и так пуганый.

- А мамонта и, правда,  позавчера выкопали японцы, — обиженно сказал он Слепцову по связи. – Это представители какой-то международной организации. Увезли его куда-то на вертолёте и с концами, нет больше у нас мамонта.

- Кто позволил? Почему не сообщил сразу? Да причём тут связь…? –  Когда, услышанное, наконец, дошло до  Слепцова, ругаясь матом, закричал в трубку. Такого Слепцов себе не позволял даже в самых неординарных ситуациях, здесь же была она  сверхординарная.

Сычёв сказал, что сеанс связи они проспали, а усыпили их всё те же японцы. Немного успокоившись, Слепцов стал его расспрашивать. Сычёв  рассказал всё подробно, упомянул даже о том, как они выкапывали мамонта, и какая у японцев была современная техника.

- Куда они полетели? – не дослушал его Слепцов. -  А ты что, ты не видел?

- Видел, конечно, ну и что толку-то, — донеслось до него  в ответ. – Вертолёт взял рефрижератор с мамонтом на подвеску и был таков. Хрен его знает, куда он полетел. Ну, уж не в сторону океана – это точно. По-моему, куда-то на юг. Иван Иванович, а что нам теперь делать? Копать больше нечего, поэтому мы собираемся домой.

Вгорячах Слепцов бросил трубку. Она ударилась об стол и разлетелась на куски. Из неё послышался треск и шипение. Потом резко установилась тишина, и кто-то громко и  очень внятно произнёс:

- Нехорошо, товарищ Слепцов, зло срывать на подчинённых. Не надо ломать дорогое оборудование, которое вам не принадлежит. Вас, кажется, учили хорошо работать и правильно руководить. Так и надо было руководить и лучше работать головой, тогда бы не пришлось сейчас страдать. Я вижу, для вас этот мамонт лишь непосильная обуза; теперь вам будет легче. Так распорядился Высший Разум. А сейчас успокойтесь и идите работать, мамонт уже далеко. Для вас он больше не доступен, вы его  никогда не увидите.

Голос замолчал, из микрофона снова понеслись шипящие и свистящие звуки, а потом ворвался сильный  треск.

- Приём, приём! Это кто? – схватив  обломки трубки, кричал  Слепцов, — почему молчите? Говорите. Приём. Кто со мной сейчас разговаривал? Ответьте! Приём.  Говорите немедленно, или я сообщу в милицию. Приём…

После того, как поменяли трубку, радиостанция снова ожила. В этот раз Слепцов сразу докричался до Сычёва. Тот сказал, что после какого-то удара связь неожиданно прервалась,  и в эфире стало тихо.

- Я жду вашего ответа, Иван Иванович, — обиженно произнёс Сычев, – что нам делать? Мы собираемся двигать в сторону дома. Как нам  теперь отсюда выбираться? Ну, не пешком же! У вас нет денег на вертолёт, а нам то что.  Найдите хоть какой-нибудь вездеход, отправьте его за нами.

Слепцов распорядился, чтобы до его особо распоряжения никто никуда не дёргался и  три раза в день он, Сычёв выходил на связь. А сам тем временем связался с начальником районного отдела милиции майором  Соркутом.

Через полчаса они  уже   разговаривали  в кабинете Слепцова. Невысокого роста, круглолицый Соркут чёрными, как угли, глазами сверлил главу администрации. В каждом его движении чувствовалась верность своему хозяину.

- Петрович, японцы прямо из-под носа увезли нашего мамонта, — рассказывал Слепцов начальнику райотдела милиции. – Пригнали в тундру вертолёт, усыпили всех рабочих  и мамонта на подвеске уволокли. Их надо срочно найти, понимаешь, срочно. Этот мамонт стоит целое состояние. Но главное – он был наш. Этот мамонт моему зятю жизни стоил.

Соркут  обо всём расспросил, и был очень удивлён, что такую ценную находку не охраняли сотрудники его ведомства.

- Ну,  как же так, Иван Иванович, — укоризненно говорил милиционер, -  надо было хотя бы мне об этом доложить! Я бы принял соответствующие меры: пост бы там выставил.  А теперь — вот ищи ветра в поле. Да, жалость-то, какая! Просто обидно, очень обидно.

На его лице можно было прочесть глубочайшее сочувствие. Глядя на  Соркута, можно было расплакаться, но продолжалось это недолго: в одно мгновенье он, словно сбросил маску, и родился заново.

- Это наверняка работа какой-то организованной преступной группировки, — писклявым голосом уверенно заговорил милиционер. — Переоделись, видишь ли,   под  японцев и безнаказанно грабят в нашей тундре. Надо же, эти отморозки  не погнушались даже мамонта выкопать из земли. А вообще может, им мамонт и не нужен был, а просто они хотят скомпрометировать наших соседей японцев.  Да, возможно, здесь замешана политика. Интересный вопрос, не правда ли, Иван Иванович?

С умным видом он посмотрел на главу администрации и, развивая свои мысли дальше, продолжал:

- Понимаете, они покинули место преступления по воздуху, значит, следов не оставили. Ну, как их теперь искать – ума не приложу?

Он развёл руками, что видно означало «безнадёжное это дело», а потом, спохватившись, сказал:

- Вообще, Иван Иванович, не переживайте, в любом случае мы предпримем все меры к их поиску и задержанию. Я уверен, мы найдём этого мамонта, это же не иголка в стоге сена.

Только он ушёл, из города позвонил директор научного  института Удалов. Он сказал, что они изыскали средства и отправили своих учёных на раскопки мамонта.

- К вам приедут два  специалисты мирового уровня, доктора наук Кусов и Мазур, — долетел до Слепцова поставленный голос собеседника. — Сейчас они уже вылетели на вертолёте из Андрюшкино, скоро будут у вас в Алазеевске, встречайте. С языка Слепцова сорвалось: «Встретим» и он сразу положил трубку.

«Идиоты! Не могли они раньше приехать, — в сердцах проклинал их Слепцов. – Приехали бы сразу, как я им сказал, сейчас бы  не было проблем. Ну, наука!»

Учёных из города встретил сам глава администрации Слепцов. С ним был начальник райотдела  милиции Соркут и следователь по особо важным делам Кутахов. В стороне скромно стоял кинолог с собакой.  Уже на борту вертолёта Кусов и Мазур узнали  о похищении мамонта, и  вначале ничего кроме недоумения это сообщение у них не вызвало. Трудно было поверить, что многотонную тушу мамонта за сутки выкопали из мерзлоты и в неизвестном направлении увезли на вертолёте.

«Это бред какой-то, — размышлял Кусов, — как я и думал, там не было никакого  мамонта и  в помине. Это всё домыслы местного руководства, а наш директор клюнул на эту утку. Ну, Удалов! Поверил, и кому? Вечно эти руководители выдают желаемое за действительное. Живут в каком-то непонятном мне измерении. У нас уже совсем другая страна, другие люди, а они всё там же остались. Давно пора спуститься на землю, заняться настоящими делами.  Жаль, конечно, столько времени убьём бестолку, да ещё потратим последние институтские деньги».

Рядом бойко дискутировал следователь  с главой администрации и своим начальником.

- Иван Иванович, никак пришельцы к нам пожаловали, больше никому это не под силу, — сквозь гул вертолёта долетел его хриплый голос. -  Вы представляете, сколько может весить эта огромная туша? Это же вам не какой-то дохлый олень и даже не лось, а  мамонт. Ну,  как его можно утащить, скажите мне, пожалуйста? По крайней мере, за время своей работы в органах я о таком хищении ещё не слышал. Вот Василий Петрович не даст мне соврать. Бесспорно, этот факт может претендовать на занесение в книгу рекордов Гиннеса.

- Ну, и давайте подадим заявку, — сказал кто-то из летевших.

Сделав круг, вертолёт пошёл на посадку и скоро взору пассажиров предстал целый палаточный городок, разбитый вокруг большой прямоугольной ямы.  А рядом с ней был целый штабель серых блоков земли. Здесь же валялись яркие бочки, лежали большие ящики и мешки. Возле одной палатки на земле стоял снегоход «Буран». Сверху лучше всего выделялся какой-то ангар. На его крыше виднелся красный солнечный диск,  вокруг которого красовались иероглифы, и тут же рядом крупными буквами было написано «ПРОДАКШН   ИНДАСТРИ».

- Хорошее вещественное  доказательство, — долетел до Кусова голос следователя. – Даже номер телефона написан. По нему мы их и  найдём. Молодцы ребята, все бы так работали!

Кусов толкнул  Мазура. Тот на секунду оторвался от иллюминатора, кивнул головой.  Что, мол,  ты хочешь?

- Ты посмотри, что там делается. В этот котлован не только один, а целых два мамонта войдут. Видел, какие стенки ровные! Как будто их с отвесом проходили.  Чем же это они выбрали породу, интересно? Ничего не пойму.

Мазур не ответил. Увиденное его удивило не меньше Кусова, но никакого объяснения, он предложить пока не мог. Когда только вышли из вертолёта, Слепцов и милиционеры сразу пошли к рабочим, а Кусов с Мазуром, взяв молотки,  побежали к котловану. То, что предстало перед их глазами, поражало воображение.  Котлован показался им глубоким провалом на поверхности земли. Можно было подумать, что сюда упал  метеорит или другой какой-нибудь космический объект. Ни с чем подобным ни Кусов, ни Мазур  никогда не встречались. По  ровным вертикальным стенкам можно было изучать разрез мёрзлых пород. Вокруг ямы уже начала таять мерзлота,  глинистую породу изрядно развезло.

- Как же её выкопали? – одновременно восхищаясь и удивляясь, спросил Кусов. Он ни к кому не обращался, а просто вёл диалог с самим собой. — Уму не постижимо, что такой огромный котлован можно вырыть за сутки. Вот здесь я вижу, стенки карьера они разбурили: остались следы скважин. А вот как они грунт разорвали на такие ровные блоки, этого я пока не пойму.  Чудеса какие-то! Может, и, правда, тут побывали инопланетяне?

Подошедший  Тагирян  рассказал учёным,  как они вытаскивали  мамонта и сколько тут было народу.

- Алексей Иванович, вы слышали, они применили почти такую же технологию, о какой я вам когда-то говорил. Сначала выбрали грунт вокруг мамонта, а потом подняли его самого. Видите, без крана здесь не обошлось.

Кусов пока не знал, верить ли в эту историю с мамонтом, или нет, но всё говорило за то, что мамонт здесь был. Мазур сразу насупился, молча, переваривая услышанное.

«Как же интересно они до этого додумались? Это даже круче, чем я предлагал.  Надо же, и всю технику сюда завезли. Похоже, что тут было какое-то суперсовременное горное оборудование. Да,  наворотили они тут,  будь здоров. Дело это явно не копеечное, тут вложено столько денег, что не помог бы никакой институт».

- А кто эти авантюристы? – с интересом, спросил он Тагиряна. — Они хоть вам представились, или просто взяли в заложники и заставили работать.

Тот,  нисколько не удивившись, бойко ответил:

- Да нет, что вы, мужики! Всё тут  было по-человечески.  Как только они прилетели, показали свои документы, рассказали о, стоящих перед ними задачах, а потом попросили им помочь. Ну, мы, естественно,  не отказали, ведь этот мамонт будет показан  всему человечеству. Мы все тут  работали. А техника у них какая, мужики! – закачал головой Тагирян. — Вся  такая навороченная, по-моему, круче не бывает: лазерная буровая, зонд, компьютер и всё в таком же духе.  Раскопками командовал учёный Моримура из Токио, а техникой — инженер Исикава. По-русски они, мужики, ни бум-бум, короче, ни слова не знают, но с ними был переводчик. Через него мы  и общались. Хороший такой мужик, звали его Владимиром Ивановичем. Кстати, выпить он может не в пример нам азиатам: пили  вроде бы все на равных, а в итоге, мы в полном отрубе, а у него ни в одном глазу. Силён, мужик, ничего не скажешь!

Тагирян поддел ногой валявшуюся консервную банку и, загремев, она отлетела в сторону.

- А Моримура, тот всё больше в свой компьютер смотрел, — продолжал Тагирян. — Маленький он у него такой, размером примерно с книжку, не больше.  Тот мужик почти ничего не пил, больше говорил. Просто удивительно, про  мамонтов он всё  знает. А об этом, которого мы откопали, у него вообще целое досье: все данные записаны в компьютере. Как подпили немного, тут он стал нас  просвещать: посмотрит на  экран и говорит, скоко тот весит, да какой у него рост. Даже сказал,  скоко у него волос на шкуре. Во, мужик! Мне, вообще-то, он очень понравился, ничего плохого я о нём сказать не могу. Да и всё остальное было по уму. Только вот этот сакэ нас подвёл.

Схватившись за голову, Тагирян тяжело задышал. По его лицу можно было подумать, что мужика прихватило. Кусов уже собрался его откачивать, а Мазур побежал за аптечкой.

- Мужики, загибаюсь я, сейчас помру. Помогите, — услышал Кусов его стон. — Дайте похмелиться! Мне бы хоть граммульку, я много не прошу.

Когда Кусов сказал, что водки у них нет, Тагиряна всего перекосило. Посмотрев на его страдальческий вид, можно было подумать, что он доживает последние минуты.

- Ну, да ладно, хрен с ней. Раз у вас нет, переживём как-нибудь, — резко переменившись в лице,  сказал  Тагирян. — Это всё их чёртово сакэ боком у меня выходит. Я же  говорил, что наша водка лучше. Мужики, вы не пейте много сакэ.

Причудливыми копнами по небу плыли белые облака. Солнце спряталось за набежавшее тучи и вокруг всё сразу стало серым. Померкла свежая зелень, появившаяся на низкорослых кустиках, потускнел пушистый мох, а котлован даже почернел.

- Да, кстати, я ещё не всё вам рассказал, — резко спохватился Тагирян. От того, что он чуть не забыл что-то важное, кровь прилила к лицу.  — Вам, как науке, я думаю, будет очень  интересно. Японцы ещё говорили, что этого мамонта они выставят прямо целиком напоказ, а потом он им будет делать детёнышей. А вот как, я не понял. Что-то у них там  такое имеется: вроде какого-то хитрого приспособления. Ну, наподобие слонихи, которую надо осеменить. Правда, мамонт-то неживой. Как они собираются это делать, я, честно, не знаю.

Он заливисто засмеялся, открыв свой беззубый рот. Сейчас Кусову даже трудно было представить,  что ещё минуту назад он умирал с похмелья.

- Но, видно, что-то они всё-таки сделают, — бойко продолжал Тагирян, живая улыбка не сходила с его лица. — В этом я почему-то уверен. Это же японцы, а они всё могут.  И Петька Сычёв мне также сказал и Колотуев говорит.  У них всё  не так как у нас или может у нас не так как у них, — засмеялся Тагирян.

По лёгкой алюминиевой лестнице, оставленной японцами, Кусов и Мазур осторожно  спустились в котлован, следом лихо слетел Тагирян.   От земли веяло могильным холодом, на стенках внизу выступила изморозь. Солнце пригревало и сверху  побежала  вода. Кусов сразу обратил внимание на породы, слагавшие разрез. Параллельно лежащие пласты разрывали прослои и линзы льда, уходящие на глубину.  Такое напластование говорило о равномерном осадконакоплении, которое происходило в спокойной обстановке без каких-либо колебаний земной поверхности. Но в одной стенке все ритмы были перепутаны, будто кто-то их перевернул и поставил с ног на голову. Получалось, что напластование шло не снизу вверх, как обычно, а наоборот.

- Николай Васильевич, посмотри, это, кажется то, над чем я так долго ломаю голову: перевёрнутое залегание пород.

Подошёл Мазур с  Тагиряном.

- Тут так наворочено, что я, откровенно говоря, ничего не пойму. Перерыв осадконакопления я вижу, вот он, есть. Тут вроде всё в порядке, — Мазур показал на пласты с обратным залеганием слоёв. – А  большего я, к сожалению, сказать не могу, тут я не специалист. Были бы какие-нибудь кости или останки мамонта – тогда другое дело.

Кусов сказал, что он поможет ему разобраться в этом разрезе, и после этого он будет по-другому смотреть на тот мир, который существовал тысячи лет назад.

- Смотри, вот в этой части разреза, где находился мамонт, осадконакопление происходило не в спокойной обстановке. Отдельные слои трещиноваты и разбиты подвижками. А один слой похож на базальт. Вот он, видишь, находится в самой верхней части,  — Кусов ткнул в него пальцем. – Эти отложения практически перекрывали мамонта. Пласт хоть совсем маломощный, но он есть – от него никуда не денешься.  Это может говорить о возможном извержении вулкана, которое произошло в то время. А вот какой тогда был  климат, об этом мы сможем узнать только  после того, как пробы посмотрят наши палинологи.

И обращаясь к Тагиряну, Кусов с увлечением стал рассказывать. Просвещать он любил и, если видел, что слушателям интересно, говорить мог долго.

- По спорам и пыльце растений, оставшимся в земле, в нашей лаборатории  определят, какие тут росли растения. Это могло быть и десять и даже пятьдесят тысяч лет назад, пыльца растений сохраняется.  А уже по растениям можно будет что-то сказать о климате. Как известно, в разной климатической среде растут свои растения. Например, для тропиков характерна пальма, и никогда там не увидишь лиственницу. В лаборатории  нам  также определят возраст пород — это просто необходимо, чтобы знать о каком промежутке времени мы говорим.

Кусов отбил кусок мёрзлой земли. На солнце алмазами заблестели мелкие льдинки.

- По-моему климат в то время, был довольно теплый. Может, я ошибаюсь, но по этому разрезу можно предположить, что наступило резкое потепление. Опять же, почему это произошло? На этот вопрос ответить я пока не могу. Возможно, здесь был какой-то микроклимат, а уже потом началось оледенение. Смотрите, вот эти слои льда прорывают  толщу пород. Не исключено, что они вначале просто покрывали поверхность земли, а впоследствии были перекрыты осадками.

Тагирян с умным видом кивал головой, однако, практически ничего не понял. Ему ясно  было только одно, что это «задвинутые» учёные, у которых голова работает не в ту сторону, что у нормальных людей, имеющих на всякий случай при себе хоть бутылку водки.

- Возможно, ты прав, — неуверенно сказал Мазур.  – Хотя, и ты можешь ошибаться –  анализов нет, а без них можно только размахивать руками.

«Может быть, всё заключается в этих прослоях льда, — размышлял про себя  Кусов, уже забывший и про Мазура и Тагиряна. — Возможно, лёд был до того, как образовались эти отложения».

Именно этого фрагмента разреза Кусову как раз не хватало в своих построениях. Без него он не мог правильно построить схему осадконакопления и, соответственно, завершить свою статью об изменении климата на Земле.

- Тут работы нам хватит на неделю. Нужно описать и опробовать разрез, а потом построить модель земной поверхности в разные промежутки времени. Эта фактура потребуется для определения климатических условий.

- Очень жаль, что мы скоро улетаем. За полдня мы ничего не сможем сделать, а когда теперь сюда вернёмся одному Богу известно.   Буквально за месяц этот котлован заплывёт,  потом его не расчистить.

Неожиданно с пронзительным завыванием поднялся порывистый ветер. По тундре понесло песок, ветки кустарника и разный сор; как осенний лист, затрепетала,  крыша ангара. Ветер рвал её на части, растаскивал по кускам и,   не выдержав,  ангар рухнул на землю. А ветер раззадорился, закручиваясь в небо   воронкой,   подхватил и понес одну палатку со всем её содержимым, сорвал листы железа, разбросал пустые бочки. В следующий момент мощным порывом ветра сорвало с места вертолёт. Его развернуло и положил на бок.

Так же как поднялся, ветер неожиданно стих. Установилась гнетущая тишина, какая бывает после пронесшегося урагана. Кусов и Мазур  вылезли из котлована. Увиденное их поразило: повсюду был полный развал, лопасти лежавшего вертолёта пригнуло к земле.

- Ну, вот теперь времени у нас будет предостаточно, — задумчиво сказал Кусов.





Возвращение колымского мамонта. 31. Сенсация
http://www.proza.ru/2012/06/11/418