«Слежу за приборами, иногда бросаю взгляд через иллюминатор на летящую в темноте Землю. В шлемофонах - характерное потрескивание эфира. И вдруг из этой ночи донесся лай собаки. Обыкновенной собаки, может, простой дворняжки... А потом стал отчетливо слышен плач ребенка. И какие-то голоса. И снова плач ребенка... Жила Вселенная. И летела Земля. И где-то на Земле плакал ребенок. И была внизу женщина, которая уговаривала и ласкала его. И лаяла собака, охраняя жилище. Объять это все было невозможно. Почувствовать - да».
В. Волков
Вместо предисловия
Года полтора тому назад, ранним воскресным утром конца ноября меня разбудил звонок в дверь. Это был почтальон, предъявивший мне довольно объёмистый сверток, в котором, как мне сразу показалось, были либо книги в мягком переплете, либо же какие-то бумаги (последующие события подтвердили верность моего второго предположения).
Собственно говоря, первым делом меня удивил сам факт того, что почтальон что-то принес, поскольку я уже привык к тому, что, как правило, в лучшем случае с почты звонит некто и уведомляет о том, что мне следует зайти за тем-то и тем-то, полученным на мой адрес. В худшем же случае, человек, пославший мне что-то, по прошествии некоторого времени, выйдя со мной на связь, как бы невзначай спрашивает о письме или посылке, посланных уже относительно давно, чем вызывает во мне бурю негодования в отношении нашей почтовой службы, после чего я начинаю звонить на почту и выяснять, почему меня не уведомили о том, что на мое имя пришла посылка или было получено письмо, отправленные такого-то числа такого-то месяца.
Таким образом, по причине ли моего удивления совершенствованием работы нашей почтовой службы, или же ввиду того, что не успел я еще проснуться окончательно, открывая дверь заспанным, в тот момент я даже не обратил внимания на тот простой факт, что на свертке (это я заметил лишь впоследствии) вообще не было никаких наклеек, марок или каких-либо иных опознавательных знаков. Лишь после ухода почтальона я поймал себя на мысли, что последний даже не дал мне подписать соответствующий документ, подтверждающий факт доставки посылки по назначению. Впоследствии я осведомлялся на почте относительно посылок, полученных на мой адрес в соответствующий временной отрезок, однако, как мне сказали, на мое имя ничего не приходило ни до, ни на день доставки мне этой посылки. К тому же меня заверили в том, что, как правило, почтовая служба никогда не принимает посылок без указания адреса отправителя и уж тем более адреса получателя. Проведя впоследствии небольшое расследование (в очередной раз позволившее мне убедиться в том, что человек без наличия хотя бы минимальных связей значительно, скажем так, теряет в «коэффициенте» своей «жизнеспособности») я также выяснил, что в штате департамента почтовой службы, отвечающей за доставку почты, в том числе и по моему адресу, не состоял человек, описанный мною как почтальон, принесший мне эту посылку. Хотя, следует признаться, что ничего особенного, кроме половой принадлежности человека, представившегося почтальоном, его роста и голоса я не заметил, да и не мог бы заметить, ибо открывал дверь спросонья и уж никак не преследовал целью изучение внешности почтальона (это аксиома - мы привыкаем смотреть на все происходящее вокруг, а тем более на тех, кто выполняет те или иные профессиональные функции, словно «невидящим оком» (не воспринимая), рассматривая последних как некие неодушевленные субъекты - «составляющие детали» некоего «механизма»). Как бы то ни было, принимая во внимание то обстоятельство, что все эти размышления ни на йоту не приоткрывают завесу таинственности над самим «утренним происшествием», я надеюсь, любезный читатель не воспримет с обидой мое нежелание особо углубляться в последние.
Вернемся, однако, к свертку. Был он достаточно увесистым. Закрыв дверь за почтальоном, заинтригованный столь ранним визитом в выходной день и массой посылки, я принялся ее распаковывать. Помимо непосредственной почтовой обертки содержимое было аккуратно упаковано в целлофан, покрывавший последнее несколькими плотными слоями. Сняв этот предохранительный покров, я увидел стопку печатных листов, толщиной страниц эдак на сто, крестообразно перевязанных толстой ниткой. Первой моей реакцией в связи с увиденным было удивление по поводу того, кому же понадобилось так тщательно упаковывать кипу бумаги (видно, для отправителя все это представляло большую ценность). Перерезав оберточную нить я, наконец, сконцентрировал свое внимание на тексте, который, собственно говоря, можно было заметить и до этого, благо уже первый лист содержал его, однако, ввиду того, что внимание мое было занято распаковкой я как-то не подумал об этом. Как бы то ни было, первым, что привлекло мое внимание на верхнем листе (точнее первом листе верхней пачки, поскольку вся стопка состояла из множества различной толщины сшитых комплектов бумаги) были следующие строки: «Письма в Никуда. Голос из Ниоткуда. А вокруг Ничто. Ты несешь на своих плечах непонимание и усталость, а растерянный взгляд в недоумении вопрошает – «ради чего?». Странно, - подумал я, - что бы все это значило? Вот уж не мог представить, - пронеслось у меня в голове, - что однажды холодным выходным днем в конце ноября покой мой побеспокоят таким вот странным образом, в результате заставив стоять в халате у стола, рассматривая в недоумении какую-то стопку бумаг. Должно быть, сказал я сам себе, персонаж «Ворона» испытывал нечто подобное, когда открыв дверь, пытался разглядеть в кромешной тьме того, кто, как ему показалось, стучал в его дверь в столь странное для визитов время.
Все же, нужно отдать должное любопытству - сильная это штука. Я бы даже сказал, лучшее средство от сонливости (и, может быть, в какой-то степени даже от опьянения). Одним словом, сон у меня как рукой сняло, и я углубился, если можно так выразиться, в изучение представших взору моему бумаг, «перелистывая», как я понял, чьи-то мысли.
Первым делом хотелось бы отметить, что в процессе ознакомления с текстом я не уловил никакой связности повествования и показалось мне, что некто, решивший поделиться со мной своим сокровенным, экспромтом записывал на бумаге мысли, возникавшие в связи с теми или иными проявлениями действительности, вызывавшими соответствующий реактивный эффект во внутреннем мире автора, а также цитаты и целые выдержки из различных работ. Лишь позднее, когда я в очередной раз перечитывал написанное, мне удалось, как мне кажется, «проследить» ход мыслей незнакомого мне человека, а если быть более точным - его настроение или, если угодно, отношение. Но об этом я скромно умолчу, ибо предпочту не навязывать никому своего понимания и видения работы. Кто знает, может, услышав мое мнение, вы подойдете несколько «предвзято» к последней, а может, истолковав неверно мои слова, решите вообще не читать ее.
Следует отдать должное неизвестному повествователю - написанное было очень аккуратно оформлено. Я подумал, что, наверное, автор, исписав внушительную гору бумаги по мере возникновения у него тех или иных мыслей, впоследствии аккуратно собрал все изложенное то тут, то там, в единое целое, набрав на компьютере. У меня даже создалось такое впечатление, что неизвестный был прекрасно осведомлен относительно моей нетерпимости к небрежности во всех ее проявлениях – написанное, несмотря на кажущееся отсутствие связности, было разбито на несколько отдельных отрывков, в которые аноним, судя по всему, сгруппировал все, ориентируясь, как бы на «настроение» самого текста. Каждый тематически обособленный фрагмент текста был озаглавлен.
Кстати, внимание мое привлекла одна, как мне кажется, немаловажная деталь – отдельные фрагменты текста напоминали отрывки из писем (правда, я, конечно, не знал, чьих и кому адресованных). Еще одной любопытной деталью, которую мне хотелось бы отметить, является то, что ряд отрывков написан от мужского лица, иные же – от женского. Впрочем, невзирая на это, мне почему-то показалось, что написанное принадлежит все же одному человеку. Смена полов повествующих, как мне кажется, вызвана желанием неизвестного попытаться раскрыть особенности, да будет мне позволено так выразиться, мыслительного процесса представителей разных полов. Как бы то ни было, это лишь моя версия. Вы вправе со мной не согласиться.
Еще одной особенностью указанной работы, как мне кажется, является некоторая «смысловая недосказанность», особо проявляющаяся в отдельных фрагментах текста. Признаюсь, у меня создалось такое впечатление, что автор хотел побудить читателя додумываться в большинстве случаев самому в зависимости от его собственных взглядов и интеллектуальных способностей. Лично я расценивал текстовые отрывки как некое «смысловое поле», в пределах которого мне, при условии моей способности мобилизовать свои силы и способности, необходимо использовать собственное мышление. Кроме того, фрагменты текста можно рассматривать и как своеобразные «стимулы», дающие толчок для последующих собственных размышлений.
Сейчас, по прошествии почти полутора лет с момента означенного происшествия, я все больше осознаю, что полученный мною ноябрьским утром «компендиум мыслей» способствовал пробуждению во мне, да простится мне пафос, поистине сократовского стремления к самопознанию, заставив заглянуть, скажем так, не только в самого себя, но и обнаружить в себе способность время от времени оглядываться назад в стремлении проанализировать свое прошлое, дабы иметь возможность хотя бы приблизительно видеть не столько даже свое будущее, сколько настоящее.
Откровенно говоря, затянутый в рутину повседневности я (полагаю, как и большинство из нас) все больше уходил, если утрировать, от самого себя, даже не замечая подобного удаления, и именно прочитанное послужило мне неким напоминанием, открыв предо мною двери, о существовании которых я прежде и не догадывался. Более того, пусть это и прозвучит несколько глупо, но по ходу ознакомления с тем, во что вам еще предстоит окунуться, у меня периодически появлялось странное ощущение, будто все написанное является «творением» моих собственных рук. Мне кажется, неизвестному автору удалось раскрыть многое из того, что таится внутри каждого из нас, но чему мы, увы, не всегда предоставляем возможность «выйти на свет Божий». Я бы сказал, что он оказался способным расслышать все те голоса, что живут где-то в глубинах нашего существа, неумолимо подавляемые тем, что мы называем «здравым смыслом», «житейской мудростью» и «обыденной повседневностью».
Что же, не буду утомлять Вас повествованием о том, каким образом удалось мне добиться того, чтобы изложенное ниже увидело свет. Не в этом суть (благо, мир не без добрых людей). Не хотелось бы уподобляться фаталистам, но происходит то, что должно происходить. Видно, всему этому, принадлежащему перу неизвестного мне человека, было суждено выйти на всеобщее обозрение. Я прекрасно понимаю, что «всеобщее обозрение» понятие весьма и весьма относительное даже в нашем мире тотальной относительности, однако, я почему-то уверен (вопреки картезианству) в том, что кто-то обязательно найдет нечто свое в этом, кажущемся сумбурным, повествовании.
Некий философ когда-то сказал, что «суть возвращения в начало в конце», а посему да будет мне позволено окончить свое короткое вступление в преддверии начала собственно изложения с последнего абзаца, написанного неизвестным мне человеком, живущим (живущим ли?) неизвестно где, чей «голос из ниоткуда» ворвался в мой мир ранним воскресным утром конца ноября: «...дочитав до сих пор, кто-то из Вас пренебрежительно воскликнет, что говорить о подобных вещах вообще не стоит. Тем не менее, к своему прискорбию я вынужден признаться как на духу, что не говорить об этом я, увы, не могу. По этой простой причине с Вашего позволения я и отважился на это «путешествие». Меня резонно могут спросить о том, почему мне нужно было чье бы то ни было «позволение», если дело касалось исключительно меня и моей «неспособности» не задавать вопросы? Ответ же мой будет таков: будучи одним из тех, кого (то с гордостью, а то с презрением) называют людьми, я тоже являю собою часть того самого социума, который образуют последние, жертвуя в какой-то степени своими «Я» во имя некоего «Мы» - Целого (в нашем эмпирическом преломлении), а потому я, как и подавляющее большинство из нас, испытываю настоятельную потребность быть услышанным или выслушанным. Создается такое впечатление, что проявление стремления Частицы к Целому есть имманентное каждому из нас качество. «Оторвавшись» или будучи «оторванными» некогда от Целого в неведомых для нас целях (или осознавая себя таковыми), мы всю жизнь беспрестанно ищем последнее в тех или иных формах (создаем семьи, собираемся в «кругу друзей», объединяемся в организации, формируем государства). Загвоздка же, на мой взгляд, заключается в том, что когда время от времени нам начинает казаться, что мы уже совсем близко от цели и остается сделать решающий рывок навстречу Последнему Смыслу, мы в очередной раз спотыкаемся - страшный смерч сбивает нас с ног, унося в неизвестном направлении, дабы впоследствии, оправившись от очередной «потери Пути», мы вновь (подобно трудолюбивым муравьям) ринулись в «работу» - в новый Поиск. Мы ищем Целое. Ищем, как правило, в тех формах, что доступны нам на «мирском» уровне восприятия. Однако, верны ли Пути, избираемые нами, наверное, известно лишь Тому, к кому мы извечно стремимся».
Итак - слово неизвестному автору.
ПРОТИВОРЕЧИЕ ИЛИ ОСНОВА ГАРМОНИИ?
«...чем больше мы превращаемся в сверхлюдей, тем бесчеловечнее мы становимся»
А. Швейцер
Склонность к систематизации есть одна из основных черт человека. Именно с тех самых далеких пор, когда, покидая эпоху Бессознательного, человек стал задумываться о том, чтобы взглянуть на то, что окружает его и на себя самого как на некую систему, началось рождение Современного Человека. Последний, пройдя сквозь испытания, повидав и выстрадав на своём веку многое и пролив бескрайние океаны крови, дошел, наконец, до века двадцать первого.
Чего он достиг? Научная революция, неимоверное развитие компьютерных технологий, сокращение фактора границ в самом широком смысле, колоссальный рост доступной практически каждому обывателю информации? Но, с другой стороны, можно упомянуть и внутреннюю опустошенность, и болезни, и страшнейшие войны, в которых в течение одного лишь двадцатого века, наверное, удалось умертвить и покалечить столько людей, сколько никогда прежде не удавалось в течение, может быть, всех предшествующих войн? Одним словом, «people are people», как пелось в песне.
Всё-таки, человек есть существо противоречивое. Наряду с упомянутой склонностью к систематизации ему одновременно присуще и некое стремление к разрушению и хаосу. Казалось бы, два взаимоисключающих начала? Но ведь, давайте, признаем, что отрицание нашего инстинкта разрушения натолкнется на серьёзные препятствия.
Что в таком случае есть человеческая история? Последовательность проявлений указанных двух начал человеческой природы?
А как же дуализм сексуального инстинкта и инстинкта смерти? Опять приходим к какому-то парадоксальному результату. Инстинкт сексуальный непосредственно связан с воспроизводством, то бишь, с жизнью в её преемственности, в то время как инстинкт смерти – с уничтожением жизни в том смысле, в каком мы её понимаем.
Отсюда же проистекает очередной дуализм:
(i) стремление к немедленному удовлетворению собственных потребностей и желаний, и
(ii) механизм подавления, являющийся несущей конструкцией человеческого общежития,
ибо, как отмечали многие, в том числе З. Фрейд и Г. Маркузе, тотальное и немедленное удовлетворение своих потребностей и желаний тем или иным индивидом невозможно, как минимум, по той простой причине, что таковое, как правило, входит в противоречие с желаниями других и последние, в свою очередь, будут препятствовать данному удовлетворению. Подавление есть основа любого общества, каким бы оно не называлось – тоталитарным или демократическим. В разных случаях изменяются лишь «инструменты» и «методы», сущность же остается неизменной.
Отсюда я возьму на себя смелость заключить, что на каком-то рубеже своей эволюции те или иные человеческие сообщества стали внедрять соответствующий механизм подавления как средство сохранить самих себя от опасности быть взаимоистреблёнными в процессе перманентной энтропии, могущей возникнуть в результате стремления к тотальному и немедленному удовлетворению собственных потребностей и желаний. Таким образом, полагаю, мы приходим к выводу, что инстинкт жизни всё же оказывается сильнее инстинкта смерти.
Б. Рассел писал, что душа человека есть арена борьбы Бога и Зверя. В таком случае позвольте мне предположить, что если первого понимать как «Стремление к Жизни», а второго как «Стремление к Смерти» (что, впрочем, тоже не бесспорно), то в указанной «схватке» первый (пусть и с переменным успехом), но все же «ведёт в счёте», поскольку указанное выше действие механизма подавления (естественно, что моё понимание не является претензией «объять необъятное») есть в какой-то степени и своеобразное проявление стремления к сохранению самих себя как вида.
МЫ.
Мы склонны либо быть в чем-то уверенными, либо же не быть уверенными, ибо предпочитаем действовать, смотреть и слушать согласно принципу крайностей. Где-то между этими двумя полюсами находится то, что мы называем «думать», но это, увы, получается далеко не у всех. Мы редко думаем по настоящему. Мы, как правило, говорим – «я уверен», или же, наоборот – «я не уверен». Собственно говоря, в отсутствии стремления думать нам только это и остается. Кстати, может быть, в том числе и по этой причине нам свойственно вешать ярлыки на подобии «N. умён» или «M. глуп».
Часто ли приходится слышать нечто вроде «он есть мыслящий субъект» или «это человек, которому свойственно думать»? Признаю, что подобное в обиходе или, если угодно, в процессе «поверхностного общения», в котором по большей части и проходит наша жизнь, будет выглядеть глупо и даже как-то нелепо с точки зрения большинства людей, однако этот самый «обиход» создаем мы сами. К тому же, поверхность держится на каком-то фундаменте. Соответственно, закладывая соответствующий фундамент, мы получаем то, что получаем, то бишь, нашу сегодняшнюю действительность. Мы сами решаем, что есть «норма» и что есть «отклонение от нормы».
Неужели нам так трудно согласиться с тем, что все происходящее вокруг нас, а тем более то, что мы чувствуем, воспринимаем, мыслим, отражаем, слышим и видим не просто относительно, но тотально относительно. Мы толкуем о морали, разглагольствуем о добре и зле, дискутируем о чести и достоинстве. При этом, время от времени связываем всё это с неким трансцендентным началом. Но ведь неужели так трудно признать, что все это суть наши же собственные «изобретения»?
Не хочу навязывать кому бы то ни было свое мнение, да и занятие сие представляется мне неблагодарным, однако, давайте предположим, а что если в Боге не существует таких феноменов как мораль, зло, добро, чёрное, белое, честь, достоинство и прочее? Что если, все подобные феномены есть проявления нашей антагонистической натуры, нашего пребывания в мире разделения, в котором мы создали и продолжаем создавать неимоверное количество границ. Нам свойственно разделять и разделяться, расщеплять и расщепляться. Человек порою представляется существом, лишенным цельности. В чём причина этого? Увы, так сразу на этот вопрос и не ответишь. В отличие от армий «объясняющих» и «просвещенных» я признаю за собой возможность заблуждения. Впрочем, на подобные вопросы вообще весьма сложно находить ответы, даже если допустить, что такое нахождение возможно. В чём же проявляется указанное отсутствие цельности? Да хотя бы в том, что наша жизнь есть процесс постоянного противостояния нашей природы и тех эфемерных «конструкций», называемых моралью, нравственностью, этикой, которые мы начали создавать, покидая природу в попытке навязать ей свои собственные законы.
Человек есть война - единство и борьба противоположностей. Диалектика? Может быть. Но если мы говорим о единстве, то в таком случае получается, что я сам себе противоречу. Как можно говорить о единстве при хотя бы малейшем допущении борьбы? Борьба подразумевает разделение, отсутствие единства, тотальной целостности. Разве можно говорить о борьбе как основе какой бы то ни было цельности? Согласен, история свидетельствует, что борьба лежит в основе нашего прогресса, она есть начало начал образования целостностей объективной действительности. Однако, думаю, многие согласятся со мной, что родившееся в борьбе по истечение определенного времени в этой же борьбе нисходит в небытие. Разве нет? Где сейчас огромные империи прошлого, великие цивилизации, народы и культуры? Мне могут возразить, что они, претерпев определенные метаморфозы, не исчезли в вечности, но продолжили свою жизнь в своих «потомках», хотя многие из последних о своих «родственных связях» и не догадываются. В таком случае подобная цельность вновь выступает весьма относительной. Ибо как можно говорить о цельности при отсутствии «осознаваемой преемственности»? Это уже выходит некая «прерывистая цельность», что являет собой отрицание цельности как таковой. Осмелюсь допустить, что цельность есть отсутствие начала и конца. Она не рождается и не умирает. Она просто есть. Иными словами, она может либо быть, либо не быть. Третьего, казалось бы, не дано.
Может, я ошибаюсь, но лично мне в данном контексте трудно разглядеть какую-либо «монолитность». Кто есть человек? Животное. Но он не просто животное. Он, как говорили классики, есть животное общественное, он же, как говорили другие, есть животное политическое, он же есть обладатель такого феномена как сознание, он же есть совокупность противоречий, он же есть высшая форма проявления живой материи. Забавно. Мы так говорим, будто нам доступна вся Вселенная в её безграничности, будто мы «уполномочены» сравнивать и «иерархизировать» всё находящееся в пределах её.
К тому же, проявлением живой материи гомо сапиенс пребывает относительно не долго, по истечение определенного срока ввиду известных обстоятельств превращаясь в груду тлеющих костей, которые впоследствии трансформируются в прах, поглощаемый землей. И что дальше? Вот тут уж, казалось бы, «тайна тайн» «за семью печатями». Простому смертному, увы, не подобрать «ключей» к этой «двери». Впрочем, если есть "смельчаки", то, как говорится, "Милости просим!". Пусть они в очередной раз заявят о себе, как то уже было сделано прежде в истории несметное количество раз, ибо мы склонны абсолютизировать наши собственные восприятия, толкования и понимания.
Многие считают, что если нечто видится им так, а не иначе, то оно суть такое и есть. Откуда такая самоуверенность у существа, столь ограниченного во времени и в пространстве? Выходит, помимо прочего, человек есть и существо самовлюбленное, самодовольное и самоуверенное? Слишком уж много «само-» выходит, не правда ли? В таком случае, самодостаточное ли существо человек? Может ли он пребывать в самом себе, не чувствуя потребности во «внешних контактах»? Учитывая то, с каким упоением мы стремимся растворяться в шуме вечеринок, в среде "гламурного бомонда", в кругу тех, кого называем друзьями, единомышленниками, соплеменниками и т.д. и т.п., только бы не оставаться наедине с самими собой, отрицательный ответ на указанный вопрос представляется более вероятным.
СУДЬИ.
Человеку свойственно судить и, весьма часто, увы, судит он или неверно, или же предвзято, выдавая видимое за действительное. Что поделать? We are all just human beings. У нас на всё есть ответ. Точнее масса избитых стереотипов, коим несть числа и к услугам которых мы прибегаем в тех или иных случаях. Сам извечный поиск, о котором так часто мы говорим, протекает у нас по дорогам, вымощенным уже тысячелетия назад. Мы не ищем собственных путей. Мы следуем проторенными тропами, полагаясь исключительно на непререкаемый «авторитет» «первопроходцев», будто бы факт прохождения ими по тому или иному пути есть доказательство верности последнего. Посему мы и судим, ибо судить есть также проявление нашего страха перед новым, перед неведомым, проявление нашей «светобоязни». В течение бесконечных столетий мы настолько привыкли жить, кто во тьме, а кто – в полутьме, что любая, даже самая слабая искорка вызывает у нас радикально-аллергический эффект и все наше нутро стремится подавить любые формы желания проследить источник ее возникновения и природу. Мы судим и мы осуждаем. За всю нашу историю у нас собрались несметные полчища «неверных», «богопротивных» (будто бы кто-то и когда-то давал кому-либо право судить о «вкусах» Бога!) «заблудших», «сбившихся с пути», «безнадежно отставших», а также «догоняющих». Увы, последние и сами, наверное, не понимают всю утопичность их предприятия, ибо догонять суть априори признавать чье-то превосходство, причем, вполне вероятно, лишь мнимое, ибо о таковом неустанно твердит именно «превосходящий». Порою кажется, что нет в нас силы, способной сопротивляться армиям «посвященных» и «просвещенных», волочащих нас за собою то ли в «светлое будущее», а то ли в преисподнюю. Судья есть осуждаемый. Каждый свой приговор он выносит самому себе, карая самого себя. Он не понимает этого и если сказать ему об этом, он рассмеется. Увы, он не только слеп, ибо не видит свет, но и глух, поскольку не способен расслышать смех богов.
МОЖЕТ БЫТЬ.
Все в нашем мире имеет начало и конец, и, наверное, у всего есть своя цена. В таком случае самое главное: выбрать нужный момент и не переплатить.
ЭМОЦИИ.
Самое главное для любого человека, наверное, суметь найти в себе силы, дабы не пытаться искать ответ сразу же после произошедшего, но просто со временем присесть и, оставив эмоции, немного поразмыслить. Ведь если «сегодня» на что-то не может дать ответ, убивая нас своим молчанием и эмоциональным радикализмом, то вполне вероятно, что «завтра» предоставит нам таковой, если, конечно, мы сумеем превозмочь свое «сегодня».
САНСАРА.
«В желтом облаке сансары вертолет страдает старый...»
В. Бутусов
Хозяин Смерти. Колесо Сансары. Цикл перевоплощений. Последовательная смена жизни и смерти сквозь Время, выйти из которой практически невозможно. Рождённые рабами умрут в неведении.
Ты думаешь, что знаешь что-то? Но какова природа твоя? Почему существование твое должно составлять для тебя проблему? И почему зло твое, трансформируясь, не исчезает во тьме тысячелетий? Впрочем, зло ли то, что мы называем злом? Может, это лишь один из атрибутов нашей природы. Такой же как сознание. Наш дар. Наш крест.
Злоба. Несдержанность. Похоть. Невежество. Крепко спаяны наши цепи.
ПРИНУЖДЕНИЕ.
Принуждение есть примордиально имманентный человеческому обществу механизм. Без той или иной степени принуждения общество не может существовать.
Почему?
Давайте осмелимся предположить следующее:
В основе своей общество когда-то, наверное, создавалось или возникало как инструмент самосохранения и выживания отдельных субъектов, не обладавших способностью противостоять внешнему миру в одиночку.
Таким образом:
Субъектам пришлось жертвовать определенной частью своих стремлений и желаний во имя элементарного сохранения собственных жизней, которое могло быть обеспечено лишь за счет консолидированного противостояния внешнему миру (и может быть, внутреннему), то бишь, подчиниться той или иной степени принуждения, исходящего первоначально от определенной группы лиц, а впоследствии от различных социальных структур, принимавших в отдельных ареалах с течением времени более комплексную форму, что, впрочем, ни в коей мере не меняло сущности самого принуждения, остававшегося краеугольным камнем существования любой целостности.
Что я имею в виду под противостоянием внутреннему миру?
Как мне кажется, одной из самых страшных мук для человека, по крайней мере, для большинства людей, является одиночество. Признаем, что далеко не каждый человек способен переносить его, а тем более стремиться к нему. Таким образом возьму на себя смелость предположить, а что если страх одиночества и пребывания наедине с самим собой также подталкивал прародителей нынешнего homo sapience к объединению в различные группы тех или иных масштабов?
То есть, если животные объединяются в те или иные целостности в целях сохранения вида, то человеком плюс ко всему движет страх одиночества и не способность выносить самого себя. Наверное, каждый из нас бессознательно стремится хотя бы немного «сбросить» с себя свое «Я», ибо, судя по всему, нет для нас груза тяжелее, чем то, что мы есть.
Тут, наверное, мы непосредственно подходим к основам диалектики. То есть, с одной стороны стимулом, подталкивающим к консолидации выступал страх за свою жизнь, из-за которого субъект готов был жертвовать своей «субъективностью». С другой же – страх одиночества и соответственно желание быть в окружении себе подобных.
ВОПРОСЫ.
«Человек – это единственное животное, для которого собственное существование является проблемой: он её должен решить, и от неё никуда не уйти»
Э. Фромм
Познание начинается с себя, ибо как гласит древнее чаньское изречение, искать мудрость вне себя есть верх глупости. Все начинается с того, что мы начинаем вопрошать самих себя: «кто я?», «в чем смысл того, что я нахожусь здесь и сейчас?», «откуда я пришел?» и «куда я уйду?». Указанным перечнем, конечно же, не исчерпывается весь соответствующий спектр вопросов, однако, осмелюсь допустить, что заданное выше являет собой некий абрис всей конструкции, выстраиваемой «Я» в целях постижения себя самого, а также понимания того, что есть «Мы» и что из себя представляет феномен, называемый нами «Миром».
Поясню: под «Я» понимается то, каким я сам вижу себя, но не то, каким я возможно являюсь в действительности. То есть, в данном случае я позволяю себе допустить возможность существования разницы между тем, как мы себя сами воспринимаем, как мы воспринимаемся со стороны большинством и тем, чем мы можем являться в действительности. Под «Мы» я понимаю нашу антропогенную среду обитания, а под «Миром» - то, что воспринимают наши органы чувств и то, что отражается нашим сознанием или, если угодно, то, что принято называть объективной действительностью.
Почему я вдруг решил говорить о вопросах? Нас всех больше интересуют ответы, не правда ли? Хотя, тут все весьма и весьма, скажем так, амбивалентно. У Ошо есть любопытные мысли касательно вопросов и ответов. Он пишет следующее: «не иметь вопроса - зна¬чит быть готовым получить ответ. Набитый вопросами никогда не получит ответа <…>. Люди обычно думают: «Как же ты получишь ответ, если не спрашива¬ешь?» Это неверно. Ответ приходит только тогда, когда нет вопро¬са; достигает только не вопрошающий ум, вопрошающий ум ни¬когда не достигает. Да, если вы спрашиваете, ответ будет дан, но он не будет услышан. Если ум поглощен вопросами, то, услышав ответ, он сделает из него новые вопросы. Вы задаете вопрос, я от¬вечаю, но вы видите, как мой ответ рождает еще десять вопросов. Ваш вопрошающий ум создает новые вопросы. <…> Ответ здесь, ответ всегда был здесь, но получить его вы не можете, по¬тому что задаете слишком много вопросов». Увы, порою слишком много. Но ведь я человек. Мне свойственно задавать вопросы. К тому же, согласно картезианству, познание рождается из сомнения, а последнее, если утрировать сродни вопрошанию.
Тупик? И да, и нет.
«Нет» – потому что Ошо в данном случае говорит о соответствующих предметах сквозь призму повествования о даосизме, а, как известно, даосизм есть взгляд на мир, совершенно не стыкующийся с таковым у подавляющего большинства людей, которые, как мы знаем, даже признавая всю мощь бессознательных проявлений, все же рассматривают человеческого индивида как существо склонное к ratio и стремящееся к систематизации; даосизм же, как мы знаем, абсолютно не склонен что-либо организовывать и/или систематизировать (хотя, следует признать, что кажущаяся «бессистемность» даосизма при более тщательном рассмотрении выглядит более «системно» нежели многие интеллектуальные «конструкции», созданные склонными к «систематизации»).
«Да» - ибо такова вся диалектика жизни как единства и борьбы противоположностей.
Разве может кто-либо из нас, говоря о своих способностях миропонимания и самопознания, однозначно заявить «я знаю»? Знать означает обладать исчерпывающими данными касательно соответствующих предметов и быть способным на основании указанной «тотальной осведомленности» делать верные выводы. Полагаю, вы согласитесь с тем, что при всем нашем уважении к наукам мы, увы, вынуждены будем признать, что выводы мы, как правило, делаем спорные и порою то, что казалось абсолютно доказанным вчера, оказывается разбитым в пух и прах завтра или послезавтра. Мы лишь собираем по крупицам ту или иную информацию. Не более.
Давайте хотя бы на мгновение признаем или сделаем вид, что признаём, что по большому счету все мы на одни и те же вопросы даем зачастую разные, а порою и взаимоисключающие ответы. Разве нет? Ответ, если утрировать, есть попытка объяснения. Когда я пытаюсь объяснить нечто самому себе – я стремлюсь к познанию или это, по крайней мере, так выглядит. Когда же я прилагаю усилия, дабы объяснить нечто кому-то другому – я стараюсь навязать этому другому свое понимание и видение, что уже отдаляет нас обоих от какого бы то ни было понимания, ибо ответы находятся внутри нас, но не вовне. Я так считаю. Именно считаю, но не утверждаю, поскольку утверждать что-либо в нашем мире относительности занятие весьма и весьма неблагодарное, да и, признаем, требующее слишком много времени. Утверждение подразумевает готовность доказать, но не безрассудно ли что-либо доказывать людям, а тем более относительно столь «зыбких» предметов, как понимание и объяснение мира? К тому же, как говорил Руми, невозможно в нашем мире учить, возможно лишь учиться, то есть, согласно уже даосской традиции, тот, кто в Пути – тот один и находится в опасности.
Каждый из нас задает себе вопросы соответственно своему уровню образованности, начитанности, в пределах круга своих интересов и пр. Так что, глупо было бы навязывать другим не только свои ответы, но и свои вопросы.
Потому прошу вас не расценивать настоящее как попытку объяснения. Это лишь диалог с самим собой и не более того, в котором вы, при условии наличия у вас заинтересованности приглашаетесь принять посильное участие.
Если прочитав изложенное выше, вам стало не интересно, то я не обижусь, если вы покинете меня - будем считать, что мы «не сошлись характерами».
Если же вы, дочитав до сих пор, все же решили продолжить, то - милости просим! Пойдемте дальше! Признаюсь путешествовать в компании единомышленников или тех, кто хотя бы более или менее заинтересован в том, что волнует тебя самого, намного приятнее, чем «пилигримничать» в одиночестве, да и «Дорога» в компании тех, кого мы несколько пафосно, на мой взгляд, называем «близкими по духу людьми», кажется не такой тяжелой.
«Мир есть то, что вижу я» есть не «заклинание» солипсизма, но лишь путь, избираемый мною лично. Поправлюсь: то, что вижу я есть «мир для меня». Но из «мира для меня» не обязательно должно проистекать (и, как правило, не проистекает) «мир для всех». Переигрывая рассуждения Лихтенберга о произведениях искусства, осмелюсь предположить, что мир есть зеркало, в котором каждый из нас отражается по своему.
Выступая исключительно от своего имени, не пытаясь абсолютизировать свои трактовки и восприятия и в то же время, представляя самого себя как часть Целого, консолидирующего в себе все сущее, позволю себе допустить, что сказанное мною есть некая частица того, что могло бы сказать Целое, частица того, что в тех или иных формах было уже сказано до меня, и частица того, что будет сказано после меня еще многими Искателями, страждущими Последнего Смысла. Оговорюсь: мы все Искатели, однако, не каждый из нас жаждет Последнего Смысла. Большинству достаточно растрачивать свой земной срок на стремление к тому, чем можно обладать. Те же, кто не приемлет примат жизненной установки «иметь», предпочитая жизненную установку «быть», приходят к заключению, что Путь Обладания есть не тот Путь, что нужен им. Не говорю «Неверный Путь», ибо не осмелюсь судить. Более того: признаюсь, что стремление обладать присуще и мне - будучи одним из «человеков», не осмелюсь утверждать, что не присуще мне все то, что, свойственно каждому из тех, кто именует себя «проявлением высшей ступени эволюции живой материи» на земле.
Правильно поставленные вопросы, наверное, есть уже половина пути в направлении к Ответу. Не буду претендовать на «правильность» моих вопросов, но не задать их (в первую очередь, себе самому) я не могу. Есть, наверное, в каждом из нас нечто, требующее выхода, страждущее быть услышанным, выплеснутым, некая рука протянутая к Целому, некая субстанция, вопиющая о желании познания Последнего Смысла, некая «нить Ариадны» между тем, что принято называть «Я» и «Мир». Полагаю, многие со мной согласятся, что пока мы живем, мы все (в той или иной степени) жаждем понимания. Понимания самих себя, понимания того, что происходит вокруг нас. Мы стремимся к далеким ответам на неизвестные нам вопросы, заданные на непонятном для нас языке. Впрочем, это длинная история. Когда она началась, уж я то точно не знаю. Впрочем, имеет ли начало все то, что происходит? Был ли дан когда-то давным-давно в бездне Времени некий толчок всему тому, что принято называть Жизнью?
Я мыслю Вселенную. Мыслю Мир. Естественно, мыслю по своему и моё мышление не означает, что соответствующий процесс у всех остальных тождественен таковому у меня. Однако, что есть мышление? Путь, приводящий к мудрости? Некое проявление уникального феномена сознания? Средство постижения истины? Но существует ли одна на всех истина? Может быть их много? Но если даже принять за данность факт существования истины или истин, то достижимы ли они? Где следует искать истину? В себе самом или во вне?
Вопросы. Одни вопросы. Неужели кто-то до сих пор считает, что задавать вопросы - это легкое занятие? Вопросы порождаются стремлением познать, сопровождаемым муками. Но нужно ли нам это познание? И такой ценой? Нам нужна мудрость? А кто такой мудрец? Тот, кто прочел много книг и сумел придти на основании прочитанного к каким-то своим умозаключениям? «Переоценщик ценностей» как-то заметил, что мудрость есть препятствие, тормозящее познание. «Мудрый» есть суждение о чьих-то способностях или о ком-то как о человеке, но кто нам дало право судить? Разве не предостерегал Иисус от опасности впасть в грех суждения, а следовательно и вытекающего порою из него осуждения?
«Мир» в широком смысле слова понимается нами тождественно Вселенной. Но являет ли Вселенная собою самодостаточное образование или «за ней», в свою очередь, тоже стоит Некто или Нечто? Есть ли Вселенная Бог (своеобразное «пантеистическое толкование»)? Или же Бог создал Вселенную и является по отношению к последней «надстоящей инстанцией»? При втором раскладе получается, что Бог есть Конечная Станция наших Стремлений к Постижению Истины, дальше которой просто нет ничего и никого. Но способен ли человек «добраться» до этой «станции»? Вполне резонно можно усомниться в том, что данному конкретному человеку хватит одной человеческой жизни для «прохождения» всего «маршрута».
Что есть происходящее вокруг? Что есть мир и что значит жизнь? Вечное движение, противостояние и погоня за призраками или покой и вечное возвращение? Впрочем, наверное, «возращение» тоже подразумевает движение. Что же получается: у нас больше доводов в пользу предположения об извечном Движении? Но когда оно началось и кто дал ему толчок? В таком случае, на мой взгляд, резонно будет спросить и для чего? Кстати, а движется ли тот, кто (если предположить таковое) дал этот самый толчок в начале начал или же он перманентно недвижим и есть олицетворение Покоя?
ОДИНОЧЕСТВО.
«Отступи, как отлив, всё дневное, пустое волненье,
Одиночество, стань, словно месяц, над часом моим!»
В. Брюсов
Я слышу чей-то голос. Чувствую прикосновение чьих-то рук, но я не вижу никого вокруг. Одинок ли я или же лишь стремлюсь к этому?
ОН.
Он есть осознание твоей связности с целым. Это, когда капля доходит до понимания того, что она суть не капля, но океан, бездонная бездна, вершина и пропасть. Он есть не то, что кто-то сказал о нем и говорит до сих пор. Вполне может быть, что Он даже не есть тот, каким Он описан на триллионах листов, исписанных «объясняющими». Каждый сам находит дорогу к Нему. Если, конечно, ищет. Вера, Надежда и Любовь суть имена Его, коим по сути несть числа. Он есть Милосердие. Он есть Прощение. Он есть я, ты, мы. Он во мне. Но во мне, не существующем здесь. Во мне, которого здесь нет и быть не может, ибо мы суть лишь тени в мире разделения. Те самые тени из платоновской пещеры и воспринимаем мы лишь тени каждый в своей пещере. Он есть Предвечный Свет. Солнце - один из бесчисленных ликов Его. Он есть вечное «мы», понимаемое как «я» вне иллюзорного мира разделения. Он есть Прошлое, Настоящее и Будущее, существующие в извечном единстве вне Времени и вне Пространства. Сколько бы ты не пытался восхвалять величие Его, у тебя не хватит на то талантов, сил и возможностей. Он есть начало и Он есть конец в единой связности бытия. Он - мир. Он есть Время и Пространство в их отсутствии. В какой-то мере Он тождественен Вечности, однако, он намного старше нее. Он постоянно что-то хочет донести до нас.
О ТВОРЧЕСТВЕ.
Творчество – это попытка человека выйти за пределы самого себя (если допустить, что подобные пределы существуют).
Каждый из нас творит. Творит в тех или иных формах. Кто-то пишет музыку, кто-то сочиняет стихи, у других творчество проявляется в коллекционировании, у третьих в стремлении к обладанию.
Пусть те или иные виды творчества в подобной интерпретации порою кажутся нам примитивными или низменными, однако, давайте, постараемся воздерживаться от аксиологического подхода к вещам. Слишком уж мы привыкли всему давать оценку, даже не осведомившись о том, требуется ли таковая или нет.
Творчество есть работа, понимаемая не как повторяющаяся изо дня в день рутина, но как дар Божий. Оно же есть отдохновение. Парадокс? Может быть.
Творчество есть стремление познать себя, а познав самого себя приблизиться к познанию Абсолюта, может быть, в конечном итоге осознав свое с Ним единство и иллюзорность границ, существующих, как нам кажется, вне всяких сомнений в мире, видимом для нас.
Творчество есть нарушение границ между условными субстанциями «Оно», «Я» и «Сверх-Я». Именно условными, поскольку я осмелюсь предположить, что ничто в нашем мире не существует исключительно за счет самого себя, но питается в значительной степени и энергией окружения. Творчество – это выход на трансцендентальный уровень восприятия. Восприятия и самого себя, и мира, и людей. Это диалог с самим собой. Это беседа с Богом. Это попытка «достучаться» до людей. Это крик о помощи. Это угроза.
Мы живы пока мы творим, мы живы, ибо мы творим. Способность творчества есть невидимая нить, связывающая нас с Абсолютом, это есть проявление Его сущности на нашем уровне. Творчество подобно человеку рождается в муках. Если род людской был проклят, то способность творить была дана ему в качестве дара сжалившегося над ничтожностью творений своих Бога. А может быть ничтожность сия лишь кажущаяся? Может быть, созданные Всевышним и перманентно стремясь (?) к слиянию с ним, мы есть самое прекрасное на Земле? Пафосно? Вероятно.
Я хочу быть услышанным. Хочу быть воспринятым. Судя по всему мне еще не удалось (удастся ли?) дойти до того состояния, когда желание докричаться более не возникает, когда войдя в самого себя, ты понимаешь, что ты вышел за пределы того, что ты понимал как мир, до того состояния, когда ты начинаешь понимать, что пределов нет и быть не может, ибо предел есть граница, а таковых не существует. Мы сами их создаем, то бишь, творим.
Творчество – это мощь, но оно же есть проявление нашей слабости, попытка убежать от мира, который мы видим, попытка убежать от самих себя (какими мы видимся самим себе), устав от требований «Сверх-Я», страшась бездны «Оно» и запутавшись в стремлениях понять, что же есть «Я».
Способность творить – это дар Божий, но таковая же есть и проклятие. Это – молитва. Это – вызов Богу.
Вновь парадокс? Извечный дуализм?
ПОЗНАЮЩИЕ.
Если Ницше говорил, что мы, познающие, чужды самим себе, то позвольте мне сказать, что мы, познающие, не знаем самих себя. Мы в большинстве случаев ищем что угодно, но не самих себя. Мы стремимся понять что-то или кого-то, но не самих себя. Мы боимся самих себя. В те редкие, очень редкие мгновения, когда кто-то из нас получает (не весть откуда и не понятно каким образом) возможность сделать хотя бы один крохотный шажок навстречу самому себе, что-то «ломается» в нем, происходит какая-то внутренняя метаморфоза и некий внутренний «тормоз», лимитирующий его «самоприближение», побуждает его в очередной раз «отвернуться» от самого себя. В результате ты начинаешь удирать от самого себя словно черт от ладана.
Кто может сказать, что знает самого себя? Кто осмелиться утверждать на все сто процентов, что он есть тот, кем он сам себя видит? Да и видит ли он самого себя? Возможно ли постигать самого себя? Может ли наше сознание, отражая мир вокруг нас и давая нам некую информацию, отражать само себя? Да и что такое, собственно говоря, сознание? Сможет ли кто-либо из нас сказать, что он сам себя понимает? Ты можешь сказать, что ты хочешь чего-то, но не что ты понимаешь что-либо. Мы не можем знать. Нам лишь доступно получение сведений. Не более. Мы обладаем определенными познаниями в математике, в физике, в других естественных и гуманитарных науках. Однако, ты можешь спросить любого признанного специалиста в той или иной научной сфере и он скажет тебе, что, несмотря на колоссальный научно-технологический рывок, предпринятый в течение прошлого века, наука на сегодня, увы, все еще не может дать ответа на все вопросы. А сможет ли она сделать это в будущем?
Вспоминается «загадка загадок» о том, что появилось в начале, яйцо или курица. Может это прозвучит парадоксально, но в этом забавном вопросе кроется и ответ. Ответ относительно наших, скажем так, «гносеологических» способностей.
О СОЗНАНИИ.
Я есть моё сознание. Я есть зеркало. Но я не могу посмотреть в самого себя. Я способен лишь отражать.
Что выделяет человека среди прочих живых организмов, населяющих планету, называемую представителями homo sapience, Землей? Сознание, скажете вы и, наверное, будете правы. А что есть сознание? Механизм отражения объективной действительности? Некая структура, породившая способность мышления? Или напротив - некий феномен, порожденный мышлением?
Человек осмелился выйти за пределы той цепочки, которой следуют иные живые организмы, живущие вокруг в видимом для нас мире. На каком-то неведомом этапе исторического развития человек осмелился поставить самого себя над природой или, если позволите, выйти из нее, сделав первую попытку нарушить ее законы, дабы навязать свои собственные.
Известно, что все живые существа живут согласно своим инстинктам и пребывают в природе. Если допустить, что когда-то человек ничем не отличался от обыкновенной обезьяны, то я осмелюсь предположить (вне зависимости от того, был ли прав Ч. Дарвин или нет), что должно было произойти нечто, нарушившее ход вещей в природе. Я задаю самому себе вопрос – почему не происходит таких кардинальных метаморфоз (подобных тем, что, вероятно, произошли когда-то во тьме тысячелетий с человеком) ни с одним из ныне существующих видов? Что препятствует возникновению и развитию феномена сознания и способности мышления у других живых организмов, тех же обезьян или, например, птиц? Впрочем, мне могут возразить, что поскольку доподлинно не известно, когда именно и в каких условиях возникло сознание и соответственно, сколько времени заняло его развитие и становление, то на данный момент было бы абсолютно бесполезным пытаться распознать, существуют ли в настоящее время предпосылки для возникновения сознания в пределах других видов.
ЦЕЛИ.
Стоит ли ставить себе какие-то цели? Может мы лишь пытаемся таким образом придать своей жизни хоть какой-то смысл?
КУМИРЫ.
Сотворение себе самых разных «кумиров» есть неотъемлемое стремление человека, жаждущего поклонения кому-либо или чему-либо по причине когда осознанного, а когда неосознанного признания собственной слабости.
ЛЮДИ.
«Если мы совершенны - зачем умираем? Если не совершенны, то кто бракодел?»
Омар Хайям
Наша беда в том, что мы стремимся всё объяснить, навешать на всё и на всех «ярлыки», всё и всех охарактеризовать. Так мы и запутываемся в паутине слов, которые со временем теряют первоначальный смысл, в лучшем случае впоследствии вызывая в нас лишь какие-то отдаленные ассоциации с первичными определениями.
О СВОБОДЕ.
«...ecть cтapый Meч Kecapя, жecтoкий дo звepcтвa, нacилoвaвший, нo идeт нoвый Meч Kecapя, oбoжecтвлeниe гocyдapcтвa бyдyщeгo, cчacтливoгo мypaвeйникa, в кoтopoм oкoнчaтeльнo люди лишeны бyдyт cвoбoды и пpивeдeны к нeбытию».
Н. Бердяев
Свобода есть утопия, так же как стремление к ней – не более, чем напрасная трата сил и времени. Свобода есть одна из многих утопий, которые мы склонны создавать, ибо без последних как формы проявления нашей способности фантазировать (являющейся своеобразным «мышлением наоборот» или, если угодно, «побочным продуктом мышления») человек перестает быть человеком, превращаясь в обычный живой организм, живущий исключительно согласно законам природы.
Известно, что свободу подразделяют на два вида: свободу «от» и свободу «для». Общепринятой является первая, поскольку осмелюсь предположить, что вторая по самой сути своей недостижима хотя бы ввиду причин, указанных ниже.
Что я имею в виду?
Свобода «для» подразумевает готовность делать свой выбор, полагаться исключительно на себя в достижении своих целей, поставленных и предварительно принятых в качестве верных мною самим. Однако, кто из нас (кроме «идейно зацикленных» и особ, закосневших в восприятии самих себя правыми во всем; впрочем такие, как правило спотыкаются больнее всего) осмелится утверждать, что он абсолютно уверен в верности своих убеждений и соответствующих целей? Свобода «для» есть отсутствие необходимости полагаться на кого бы то ни было. Однако, нам всем хорошо известен трюизм «один в поле не воин». К тому же, если мне не изменяет память, доктрина марксизма вслед за небезызвестным античным мыслителем также подчеркивает «общественную природу» животного, называемого человеком. Вероятность выживания человеческого индивида в одиночку чрезвычайно мала. Не могу ничего утверждать, но может быть по этой же причине все живые организмы проявляют стремление к образованию определенных сообществ и человек не является исключением, достигнув в подобном «стремлении» гипертрофированных высот. Впрочем, как минимум одно объяснение лично я для себя вижу – для продолжения рода любому живому организму (за очень редким исключением) необходима пара. Снова детерминизм? Нет пары – нет воспроизводства. Нет воспроизводства – нет продолжения. В очередной раз напрашивается вывод - «один в поле не воин». Именно свободу «для» я принимаю для себя как свободу. Соответственно, таковая недостижима.
Свобода же «от» есть завуалированная форма проявления в действии механизма подавления, о котором я говорил выше. Это не есть свобода. Это трансформация на ментальном уровне механизма подавления в наше бессознательное (а у кого осознаваемое) признание важности последнего и убеждение самих себя в том, что свобода существует и она достижима (в чём мы позволим себе усомниться). Это свобода от необходимости полагаться на себя и быть предоставленным самому себе, свобода от невыносимого груза необходимости принимать собственные решения. Это свобода от свободы. Свобода «от» есть искусственно созданный феномен, выдаваемый нами за истинную свободу (как будто человеческое существо может знать, что истинно!). Свобода «от», если «переигрывать» психоаналитический лексикон, есть гипертрофированная сублимация нашего стремления к тотальному и немедленному удовлетворению желаний и потребностей, следствие нашей способности «фантазировать».
Позволю себе немного отвлечься от темы и допустить, что человек вообще склонен «фантазировать», а если быть более точным, то создавать искусственные «образования» (в широком смысле слова) того или иного рода. У нас есть искусственная свобода, есть искусственно создаваемый спрос, дабы вызывать необходимость соответствующего не менее искусственного предложения, люди изготавливают искусственные цветы, выращивают искусственных животных и искусственные овощи и фрукты, насыщая их всеми возможными химикатами, у нас есть даже искусственная любовь. Почему же мы допускаем возможность существования «мира грез» лишь где-то в дебрях нашей самости? «Мир грез» - вокруг нас. Может нам следует осмелится хотя бы на мгновение допустить, что мир, видимый для нас, тоже есть лишь плод нашей фантазии?
Так что, сама свобода суть фантом. Свободы как «возможности делать то, что я хочу», как «способности не зависеть от проявлений мира осязаемого», как «силы противостоять внутренним и внешним противоречиям» не существует. Возьму на себя смелость также допустить, что свобода подразумевает отсутствие детерминизма, однако, разве можно говорить об отсутствии такового, когда нами правят инстинкты, бессознательные проявления, когда в нашем мире практически все детерминировано и любое следствие вытекает из соответствующей причины (пусть даже мы сами ввиду собственной ограниченности не всегда способны разглядеть связующую цепочку между первым и последней)?
ЭПИТАФИЯ.
Совокупность частей не есть целое, однако целое состоит из частей.
В начале было слово. Значит, в начале начал было безмолвие, посреди которого слово было сказано.
Согласно даосской мудрости, тот, кому есть, что сказать, не говорит.
Молчание способно выразить все, что находится как в пределах, так и за пределами возможностей нашего языка, ибо лишь оно суть красноречие, которым не обладал ни один из прославленных смертных ораторов, с усердием, заслуживающим более достойного применения, разряжавших и разряжающих воздух в стремлении все объяснить и расставить точки над «i».
Мне нечего сказать. Доказательством сего служит все изложенное выше и то немногое, что еще следует ниже. В таком случае, резонно спросить самого себя, а зачем все это нужно? Не сочтите меня за представителя известной этнической группы, но я отвечу вопросом на вопрос, а зачем нужно все происходящее вокруг? До тех пор, пока мы не найдем ответ на указанный вопрос, требовать ответа на остальные, как мне кажется, не имеет особого смысла. Это еще с учетом того, что порою каждый из нас во все вкладывает свой собственный смысл, который вполне может отличаться от такового, выдвигаемого со стороны представителей его многочисленного окружения. К тому же, найдя ответ на указанный вопрос, мы, наверное, практически вплотную приблизимся, а может и постигнем ответы на все остальные.
Человеческое существо есть некий «поток сознания», порою в неведомых для нас целях, склонный проявлять рефлексию.
Дочитав до сих пор, кто-то пренебрежительно воскликнет, что говорить о подобных вещах вообще не стоит. Тем не менее, к своему прискорбию я вынужден признаться, что не говорить об этом, увы, не могу. По этой простой причине я и отважился на это «путешествие». Меня резонно могут спросить о том, почему мне нужно было делиться подобным, если дело касалось исключительно меня и моей «неспособности» не задавать вопросы? Ответ же мой будет таков: будучи одним из тех, кого (то с гордостью, а то с презрением) называют людьми, я тоже являю собою часть того самого социума, который образуют последние, жертвуя в какой-то степени своими «Я» во имя некоего «Мы» - Целого (в нашем эмпирическом преломлении), а потому я, как и подавляющее большинство из нас, испытываю настоятельную потребность быть услышанным или выслушанным. Создается такое впечатление, что проявление стремления Частицы к Целому есть примордиально имманентное каждому из нас свойство. «Оторвавшись» или будучи «оторванными» некогда от Целого в неведомых для нас целях (или осознавая - позиционируя себя таковыми), мы всю жизнь беспрестанно и, как правило, бессознательно ищем последнее в тех или иных формах (создаем семьи, собираемся в «кругу друзей», объединяемся в организации, строим государства). Загвоздка же, на мой взгляд, заключается в том, что когда время от времени нам начинает казаться, что мы уже совсем близко от цели и остается сделать решающий рывок навстречу Последнему Смыслу, мы в очередной раз спотыкаемся - страшный смерч сбивает нас с ног, унося в неизвестном направлении, - дабы впоследствии, оправившись от очередной «потери Пути», мы вновь (подобно трудолюбивым муравьям) ринулись в «работу» - в новый Поиск. Мы ищем Целое. Ищем, как правило, в тех формах, что доступны нам на «мирском» уровне восприятия. Однако верны ли Пути, избираемые нами, наверное, известно лишь Тому, к кому мы извечно стремимся.
НЕОБХОДИМОСТЬ.
Каждый из нас чувствует время от времени острую необходимость выговориться, «излить душу». Когда человек не находит путей «сброса» «гнетущей информации», он неосознанно начинает поиск возможности освободиться от «когнитивного прессинга» и стремления докричаться до кого-то. Поиск может продолжаться очень долго. Идеальным средством достижения вышеуказанной цели является общение с близким по духу человеком, однако, если такового не оказывается поблизости, на сцену выступает творчество во всей своей многогранности и относительности того, что каждый из нас обозначает данным именем существительным. Если же у индивида не находится «близкого по духу человека» и Всевышний лишил его возможности «сублимировать» в искусстве или науке, то есть, трансформировать «гнёт Рацио» вкупе с неосознаваемыми бессознательными желаниями, хотя бы, в некое подобие «ответов», то вполне вероятно наступление того состояния, которое на обывательском уровне характеризуется как «крыша поехала». Впрочем, история свидетельствует, что очень часто даже те, кто смог проявить себя в искусстве или науке также воспринимаются обществом как люди не совсем «нормальные». Однозначного же определения так называемой «нормы» не существует до сих пор. Посему «нормальным» принято называть то, что признается приемлемым со стороны большинства. Таким образом, в очередной раз мы можем констатировать: обществом в той или иной форме правят сила и принуждение. Одним словом, «большинство» лишает права «остальных» быть не такими как оно.
ГРУЗ.
Это не груз прошлого и не боль разочарований. Дело во мне. Мой самый тяжёлый груз - я сам. Тут дело не в силе. Я не могу избавиться от самого себя! В этом вся соль!
СТОРОНЫ.
Давайте рискнём предположить, что в каждом из нас с того самого момента, когда приходит пора покидать храм детского неведения, пребывают, как минимум, четыре субъекта, суть Скептик, Оптимист, Пессимист и Циник, а вся наша дальнейшая жизнь при подобном «раскладе» есть вечное противостояние между этими четырьмя «стихиями» или «первоначалами» за обладание нашим отношением к тому, что происходит вокруг, к миру в целом (или к тому, что тот или иной из нас называет миром).
ВНУТРИ.
«Все то, что было, есть и будет, все воплощается во мне...»
И. Насими
Заглядываете ли вы в самих себя? Пытались ли? Не каждому из нас свойственно «лазить» в «недрах» своей души. Нам больше присуще создавать «границы» между тем, что каждый из нас понимает как «Я» и тем, что нас окружает в пределах мира эмпирического, или тем, что, как нам кажется, «нас окружает». Это спасает от массы «ненужных» вопросов.
ЖАЖДА.
Желание. Стремление. Страсть. Я хочу всё время обладать чем-то или кем-то. Похоже, подобное будет присуще мне до последнего издыхания. Многим из нас свойственно периодически произносить (кому вслух, а кому про себя) заклинания на подобии «Хочу, чтобы это было моим!», «Хочу, чтобы та была моей!» или «Хочу, чтобы то происходило так, а не иначе!». В таком случае, «кто» или «что» есть человек? Существо, перманентно желающее обладать?
Каждый из нас хочет чего-то. Неважно, осязаемо это или нет, и не имеет значения, «что» это или «кто». Если Декарт не сомневался в существовании сомнения, то я осмелюсь заявить, что не сомневаюсь в существовании желания. Пока мы живы – мы желаем или, если угодно, мы живы – пока желаем.
Аз есмь раб Божий. Мне свойственно желать. Я люблю окружать себя предметами, «трофеями» (неодушевленными и одушевлёнными). Обладание предполагает насыщение своего «участка» пространственно-временного континуума вещами в широком смысле слова. Как писал Г. Гегель, человек опосредуется в своих вещах. Стремление к обладанию есть своеобразная форма «творчества», понимаемого в том числе в качестве попытки выйти за пределы самого себя. Жажда обладания есть, с одной стороны, чистое, - бессознательное, - стремление (стремление ради самого стремления), с другой же - попытка убежать от собственной убогости и от нежелания разглядывать самого себя в деталях.
С точки зрения мужчины к категории «неодушевлённых трофеев» относится всё, что можно купить за деньги, приобрести, чтобы с гордостью говорить всем или просто повторять про себя (в зависимости от склонности того или иного субъекта «пускать пыль в глаза» и «играть на зрителя»): «Это принадлежит мне!», вызывая у кого восхищение, а у кого зависть, у третьих же и то и другое, смешанные в различных пропорциях. К категории же «одушевленных трофеев» относятся, конечно, женщины. Тут комментарии излишни - инстинкт продолжения рода, задуманный, наверное, неким Демиургом, как минимум, в качестве механизма воспроизводства, то бишь, сохранения рода человеческого, будучи извращённым людьми, превратился в похоть, которая впоследствии в результате психической нестабильности последних привела к самым разным формам извращений. Более интересным представляется вопрос о том, что послужило причиной указанной перверсии естественного биологического начала? Сознание? Мораль? Религия? Что-то иное? Или мораль, порожденная сознанием, трансформировавшаяся впоследствии в религию? Увы, тут мы оказываемся в тупике, поскольку природа и причины возникновения упомянутых предметов до сих пор остаются загадкой.
Всё-таки, я ненасытное существо. Впрочем, существуют ли те, кто может сказать, что им всего хватает, и они не хотели бы большего или чего-то иного, хотя бы для разнообразия?
Эрих Фромм писал о том, что значит «иметь» и что значит «быть» и о разнице между ними. Я бы, в свою очередь, сказал о том, что значит «желать». Мне кажется, человек может чего-то и не иметь и может кем-то и не быть, но желать он будет всегда. Желания присущи ему с тех самых пор, как он начинает осознавать себя в качестве обособленной человеческой единицы. Мы желаем постоянно, по крайней мере, пока находимся «в здравом уме и трезвой памяти». Любопытно, что даже «неполадки» со здоровьем не способны убить желание. Воистину, пока живое существо осознает себя человеком, оно будет желать. Как мудро отметил Ницше, «человек предпочитает хотеть Ничто, чем ничего не хотеть».
КСТАТИ, О НИЦШЕ.
«Итак, что такое истина? Движущаяся толпа метафор, метонимий, антропоморфизмов, - короче, сумма человеческих отношений, которые были возвышены, перенесены и украшены поэзией и риторикой и после долгого употребления кажутся людям каноническими и обязательными: истины – иллюзии, о которых позабыли, что они таковы; метафоры, которые уже истрепались и стали чувственно бессильными; монеты, на которых стерлось изображение и на которые уже смотрят не как на монеты, а как на металл».
Ф. Ницше
Как Вы относитесь к Ницше? Считаете его грешным безбожником и несчастным человеком? Ничего удивительного! В одном из голливудских «шедевров» я услышал однажды, как один из персонажей, увидев какую-то книгу покойного господина Ницки и желая блеснуть «познаниями» в философии, заметил, что последний был немецким шовинистом. Вот уж прелюбопытнейшая характеристика для немца, который неутомимо (порою в довольно резкой форме) критиковал всё немецкое. Увы, мы мыслим стереотипами. На большее многих из нас просто не хватает. Собственно говоря, нужно ли нам это большее? Сомневаюсь. Мы быстро находим всему объяснения, ибо не терпим неясности. Мы – жертвы логики и апологеты схематичности. Впрочем, что же остается делать человеку, если его по жизни преследуют проблемы самого разного рода, если у него нет времени передохнуть и осмыслить происходящее даже с ним самим? Разве можно в таком случае требовать от него того, чтобы он до всего доходил сам и во всём руководствовался собственным мнением? Нас вполне устраивает тот факт, что за нас думают «другие».
Судя по всему, отрицательное отношение к Ницше присуще многим. Тем не менее, есть небольшая вероятность того, что кто-то, попытавшись взглянуть на мир не так, как смотрят все, воскликнет с пафосом, что этот сын пастора был личностью, которая хотела что-то донести до людей, но донести «по своему», не так, как того требуют люди от тех, кто что-либо им «предлагает»?
У Ницше есть небезызвестное произведение - «Антихрист». Не знаю, каково ваше мнение на сей счет, но указанный труд представляется мне весьма любопытным и смелым, более того, - буду с вами до конца откровенен, - на мой взгляд, срывающим «покрывало» с того, что принято называть «христианством», в частности, и религией, в целом. В этой работе он метко замечает, что в мире был лишь один истинный христианин – Иисус Христос, все же последующие, прикрывавшиеся именем его, были суть «самозванцы», извратившие учение (если допустить, что таковое действительно существовало в форме цельной доктрины, ибо всё дошедшее до нас, по сути, есть лишь мысли «последователей» или «учеников», писавших, опираясь, якобы, на то, что он когда-то говорил; к тому же, эта «идеологическая конструкция» была создана много позже смерти самого Христа).
«Вследствие извращения христианства жизнь христианских народов стала хуже языческой. Исправление существующего зла жизни не может начаться ни с чего другого, как только с обличения религиозной лжи и установления религиозной истины в себе каждым отдельным человеком. <…> Люди христианского мира, приняв под видом христианского учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетворявшее людей своими новыми формами, перестали со временем верить и в это извращённое церковью христианство и дошли наконец до того, что остались без всякого религиозного понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения». Нет, это не Ницше. Это из «Закона насилия и закона любви» графа Льва Николаевича.
В предисловии к «Ecce Homo» Ницше мудро заметил: «Вы ещё не искали себя, когда нашли меня. Теперь я велю вам оставить меня и найти себя. И в тот день, когда вы все отречётесь от меня, я вернусь к вам...».
«Великое светило, к чему свелось бы счастье твоё, если бы не было у тебя тех, кому ты светишь?» - так обращался к Солнцу ницшевский Заратустра накануне своего заката.
А вот ещё одна любопытная мысль: «Даже у Бога есть свой ад - это Любовь Его к людям...».
Да позволено мне будет скромно отметить, что господин Ницки был человеком, рискнувшим попытаться (хотя кто-то скажет, что он сделал это) «сорвать» и с себя, и с нас наши многочисленные «маски». Собственно говоря, только за одно это он, по-моему, достоин уважения.
УСТАЛ.
Устал я. Мне надоело быть кем-то. Я бы очень хотел стать самим собой, но, увы, мне и самому доподлинно не известно кто я есть в действительности и кому нужен в этой жизни?
О СМЫСЛЕ.
Прочесть ненаписанную книгу. Разобрать мелодию не созданного произведения. Постичь суть письма, пришедшего из Ниоткуда. В этом ли смысл? А что, собственно говоря, есть смысл? То, чем мы сами наполняем будни? Некая «начинка» жизни? Причём, как правило, в разных случаях у неё бывает разный вкус. Да и существует ли, собственно говоря, смысл во всём, что происходит с нами и вокруг нас? Мы все, наверное, уверены лишь в одном, а именно в том, что, как минимум, вокруг нас и с нами что-то да происходит. Но откуда такая уверенность? Я вижу, что мимо проехала машина. Люди, находящиеся рядом со мной, подтверждают это. Выходит, всё, мною видимое, действительно происходит? Но если «что-то» происходит, то в обязательном ли порядке всё «происходящее» имеет смысл? Или, может, есть некие эпизоды (сцены, фрагменты, события и пр.), которые хоть и происходят, но смысла не имеют? Но, в таком случае, почему они заполняют собой пространственно-временные сегменты, воспринимаемые (видимые) мною и остальными? Существует ли смысл вне моей способности его постижения? Может ли истинный смысл находится за пределами понимания среднестатистического индивида?
УШЁЛ.
Сердце. Ветер. Глаза. Шаг. Море.
УТЕШЕНИЕ.
Жизнь продолжается вопреки всем болезням и прочим отрицательным проявлениям Судьбы, порою кажущейся такой немилосердной. Впрочем, она, как известно, будет продолжаться и тогда, когда придет моя пора отправляться «на другую сторону этих темных вод». Хотя, как говорят те или иные «авторитеты», смерть физическая не есть конец Человека. Мне кажется, я верю в это, однако, с другой стороны я же допускаю, что подобные «умонастроения» могут быть лишь формой «самообмана» и «самоутешения», то есть, своего рода одной из иллюзий, которые человеческое существо склонно создавать для себя, дабы не пугаться «тотального» непонимания самого себя, людей, окружающего мира и жизни.
ГОЛОС ИЗ НИОТКУДА.
«Нет неизменной сущности в этом мире. Всё непрерывно пребывает в бесцельном беге. Блаженство - это покой, но во Вселенной нам нигде не найти его. Куда бы мы ни бросили взгляд, повсюду томление, неудовлетворённость, неустанная погоня за собственной тенью, разрушение и новое созидание, которое, в свою очередь, несётся навстречу гибели».
Сиддхартха Гаутама
Письма в Никуда. Голос из Ниоткуда. А вокруг Ничто. Ты несёшь на своих плечах непонимание и усталость, а растерянный взгляд в недоумении вопрошает - «ради чего?».
НЕМНОГО О ЖЕНЩИНАХ.
«Иногда мужчина добивается любви женщины,
чтобы забыть о ней, чтобы больше о ней не думать...»
Х. Л. Борхес
Бытует мнение, что большинство женщин склонно «фетишизировать» свою внешность и всё с нею связанное, не придавая большого значения собственному интеллекту. Не будем лицемерить и признаем, что даже самый не притязательный мужчина (если мужчина вообще может быть непритязателен в отношении женской внешности) будет обращать внимание именно на то, как женщина выглядит. Тем не менее, в данном случае есть одно «но»! В процессе людского общения внешность всегда производит первое и порою основополагающее впечатление. Ещё больше указанное относится к внешности женской, ибо представительницы прекрасной половины человечества доказали всему миру свою способность подчёркивать в своём внешнем виде необходимое и скрывать ненужное. Однако при подобном раскладе не следует сбрасывать со счетов одно небольшое обстоятельство - рано или поздно даже самая обольстительная женщина способна надоесть, если ей больше нечего предложить (конечно, при условии, что «тот», кому она «что-то» «предлагает» не является по современным меркам «интеллектуальным неандертальцем», взыскуя в общении с женщиной чего-то большего помимо секса).
Впрочем, склонность женщин к «фетишизации» своих внешних данных проистекает в том числе и из того, что значительное число мужчин, увы, большего от них и не требует (в определённых вещах некоторые нынешние представители сильного пола, увы, не далеко ушли от палеоантропов, некогда обитавших на этой планете). Одним словом, «спрос порождает предложение».
Осмелимся допустить, что внешность в женщине следует рассматривать как своеобразный импетус к возможному дальнейшему сближению, взаимному познанию и пониманию. Если же результаты указанного процесса сближения, взаимного познания и понимания, следующего за периодом физического притяжения, разочаровывают, то, по-моему, тут уже никакая внешность не поможет и отношения пойдут на убыль.
Как писал автор «Человеческой комедии», женщина – это хорошо накрытый стол, на который мужчина по разному смотрит до и после еды. По мнению же «переоценщика ценностей», женщины были созданы для отдохновения воинов, то есть, мужчин. А как однажды в порыве юмористического вдохновения воскликнул известный сатирик, «женщина – друг человека!».
Пусть не обижаются на меня представительницы прекрасной половины человечества, ибо вышеуказанное есть не исключительно скромный результат моих размышлений, но также взгляды тех или иных «мыслящих субъектов», оставивших (каждый по-своему) свой след в порою кажущейся бессмысленной череде мгновений, которые мы беспрестанно пытаемся осмыслить и гордо именуем историей человечества.
Мужчины не то чтобы «любят глазами», а лишь теряют временами способность мыслить из-за того, что они видят. Отсюда вывод: мужчина - существо достаточно слабое и подверженное аффектам. Слабость же его проистекает из силы его влечения.
КОЕ-ЧТО ОБ УМНЫХ ЖЕНЩИНАХ.
Каждый человек вкладывает свой смысл в такие словосочетания как «умная женщина» или «умный мужчина». Не буду ходить вокруг, да около и соглашусь с тем, что большинством людей умным называется тот, кто:
по ходу жизни хотя бы иногда, но стабильно читает какие-то книги, следит за периодикой и обладает определёнными аналитическими способностями, находясь в курсе последних событий соответствующего регионального и международного уровня;
остроумен (хотя, осмелюсь допустить, в этом вопросе очень многие выдают желаемое за действительное);
добился определённого (в глазах большинства) социального статуса;
сумел заработать «хорошие» деньги (при всей относительности указанной формулировки);
любит время от времени разбавлять свою речь словами, как правило, латинского или греческого (или же на худой конец любого иностранного для своей среды) происхождения (сказанное, конечно, относится к людям не-западной цивилизации, ибо представители западного мира, как правило, страдают той или иной формой «недуга», обобщённо называемого «евроцентризмом» и вряд ли станут «преклоняться» перед чем-то инородным).
Оговорка: Указанные выше пункты, во-первых, могут присутствовать порознь или в различных пропорциях и сочетаниях в каждом отдельном случае и, во-вторых, указанный список, естественно, нельзя назвать всеобъемлющим.
Сам бы я предпочел заменять слово «умный», ввиду его полисемантичности, на слово «интересный лично для меня» или «тот, в ком я могу найти какую-то частичку самого себя» или на нечто иное в этом же роде.
Умные женщины не утомляют и не надоедают. Намного более тягостным представляется общение с носительницами «вакуума». Ввиду известных причин с такими большинству лиц мужского пола приходится общаться, как правило, в юношескую пору, когда первой и основополагающей реакцией является реакция на физические данные. Но даже в этот относительный по своей продолжительности временной отрезок (который, в зависимости от степени развитости того или иного мужчины, может затянуться на неопределённо длительный срок) общение с подобными представительницами прекрасной половины человечества частенько достаточно быстро надоедает, поскольку оказывается, что кроме плотского влечения «дама сердца» более ничем не привлекает. Когда всё крутится вокруг анекдотов (которые по мере сближения становятся всё более двусмысленного содержания), слов о том, что «ты сегодня потрясающе выглядишь», «у тебя красивые пальцы» и прочих подобного рода «синтаксических изысков», общение (по крайней мере, когда мужчина стремится не только к сексуальному удовлетворению) быстро идёт на убыль.
Порою мужчины, увы, смотрят на женщин исключительно как на неодушевлённых кукол. При этом, «кукла» тем дороже ценится в их понимании, чем более эффектно она выглядит. Подобный «самец» видит лишь «самку» - средство удовлетворения своих естественных потребностей. Однако не подумайте, что я ханжа. Боже упаси! Я нормальный человек, отдающий дань уважения гению Сигизмунда Шломо, но, тем не менее, я считаю, что нельзя всё сводить к удовлетворению физических потребностей. Впрочем, помимо вышеупомянутого гения я хотел бы отдать дань уважения и мудрости Декарта, а посему допускаю, что вполне может быть, что я, как минимум, (1) пытаюсь обмануть самого себя, (2) стремлюсь представить своё «сверх-Я» доминирующим над «Оно», к тому же стараясь параллельно как можно сложнее завуалировать последнее или (3) забываю о том, что человеческие поступки могут являть собой исключительно результат сублимации либидо.
Степень раздражения, вызываемого умной женщиной у мужчины, обратно пропорциональна уровню интеллекта последнего. Так называемых, умных мужчин, так называемые, умные женщины, как правило, не раздражают. В целом, я полагаю, что ирритация может иметь место лишь ввиду особенностей характера и поведения того или иного индивида. К тому же, вся беда не в том, что нас раздражают, а в том, что мы раздражаемся.
Помню, Кант охарактеризовал половую близость между мужчиной и женщиной приблизительно как совокупность телодвижений, лишенных метафизического смысла. Он явно был остряком. Кому-то подобная формулировка покажется ханжески-напыщенной, мне же представляется, что старый философ всего-навсего обладал плюс ко всему и хорошим чувством юмора.
И, НАКОНЕЦ, О ЖЕНСКОЙ ИНТУИЦИИ.
Отдельного упоминания заслуживает столь неоднозначный феномен как женская интуиция. Там, где мужчине до всего нужно додумываться самому, что-то анализировать, сопоставлять, прибегая к тем или иным логическим приёмам, представительница прекрасной половины человечества уже имеет готовый ответ (порою, поразительно точный), полученный за счёт этой самой интуиции. Скажите, пожалуйста, ну как в подобном контексте можно не признать правоту суфражисток и сторонниц эмансипации?
В случае с некоторыми особами женского пола безошибочно функционирующий и никогда не «зависающий» «компьютер» под названием «женская интуиция» способен «выдавать» полную и точную информацию относительно необходимого субъекта мужского пола. Последнему же при подобном раскладе останется лишь открывать со временем не столько свои «двери» навстречу женщине, обладающей столь страшным оружием как её интуиция, сколько искать выходы на чердак и в подвал.
ВНИМАНИЕ.
Общеизвестно, что любой женщине нравится мужское внимание, также как и любому мужчине – женское, даже если оно исходит от человека, который ей (ему) безразличен. То есть, любой из них (женщина или мужчина) мог бы какое-то время поддерживать (естественно, при наличии хотя бы минимума симпатии) связь просто так, ради того, чтобы, например, как-то заполнить своё свободное время и/или почувствовать свою «востребованность».
Мы воспринимаем людей такими, какими мы представляем их. То, каковыми являются они в действительности, наверное, не известно даже им самим. Нелепо пытаться быть другим только с целью понравиться, ведь подобное представление будет необходимо поддерживать в дальнейшем.
Наверное, труднее всего быть самим собой и это ещё при условии, что ты хотя бы приблизительно понимаешь, кто ты есть в действительности.
СКРОМНОЕ МНЕНИЕ.
Я не верю в совпадения. Мир наш, - по крайней мере, то, что мы видим вокруг и переживаем в самих себе, - существует не просто так. Во всём этом «механизме» не может быть случайностей. Существует та или иная последовательность событий, которые мы зачастую не можем связать воедино в «цепочку» на основании причинно-следственной связи, но это не означает, что нечто не верно только потому, что мы это нечто не понимаем или не видим. Если в юриспруденции «незнание закона не освобождает от ответственности», то в данном случае неспособность человека идентифицировать причинно-следственную связь не лишает смысла происходящее.
ПРОКЛЯТИЕ.
Рассуждения «о смысле бытия» суть рассуждения абстрактные, не приносящие финансовой выгоды и многим кажущиеся бесполезными. Как бы то ни было, некоторым индивидуумам не дано их избежать. Способность или, если угодно, стремление анализировать воспринимаемое в поиске ответов на неизвестные вопросы есть своего рода Проклятие, довлеющее над некоторыми представителями рода человеческого. Проклятие же это, на мой взгляд, преследует их до самой смерти или (кому как больше нравится) до того мгновения, когда они прекращают своё существование в мире эмпирическом.
О РАЦИОНАЛЬНОЙ ПОДКОВАННОСТИ.
Часто я задаю себе вопрос: «Что довлеет над людьми? Что заставляет нас, даже, казалось бы, осознавая неразумность того или иного поступка, всё равно совершать его?». Неужели мы настолько плохо «рационально подкованы?
ЛИЦЕМЕРЫ.
Что такое «моё место в жизни»? Кто-то может сказать, что он знает, кто он такой? Некто однажды пошутил - «хотел я занять своё место в жизни, но оказалось, что оно уже занято». Фейербах как-то остроумно заметил, что каждый человек есть то, что он ест. Известно, что в каждой шутке лишь доля шутки, всё остальное - правда. А если серьезно?
Мы живём в собственных иллюзиях, стремимся к целям, которые сами же для себя придумываем, чтобы придать своей жизни хоть какой-то смысл, растрачиваем свои дни, воспринимая жизнь согласно схеме стереотипов, навешивая «ярлыки» на всё и всех. Мы считаем, что женщина должна быть красивой, но скромной, должна (желательно пораньше) удачно (что такое «удачно» - это тема для отдельного разговора) выйти замуж, нарожать детей, быть превосходной кулинаркой, ни в коем случае не изменять мужу, во всём ему подчиняться и быть хранительницей семейного очага. Мужчина же должен, в первую очередь, уметь, как минимум, «выкручиваться» по жизни, а в приближении к идеалу – хорошо зарабатывать, иметь автомобиль (или несколько автомобилей), хорошую квартиру в центре города (или несколько квартир), дачу в живописной местности (или несколько дач), как минимум, хотя бы немного отличаться от обезьяны, а в идеале быть похожим на какого-нибудь голливудского (то есть, американского), европейского или на худой конец индийского или турецкого киногероя, поп-звезду или секс-идола, покупать дорогие вещи своей супруге, «выводить её в свет» и баловать как её так и детей (при этом уровень его интеллекта (эрудиции) и так называемого «духовного развития», как правило, не будет интересовать женщину, если у мужчины будет иметься в наличии вышеуказанный «комплект»).
Де-факто общество может закрыть глаза на тот факт, что мужчина содержит одну любовницу или нескольких (в зависимости от его финансовых и физических возможностей), несмотря на то, что де-юре подобное поведение обществом осуждается (главное в данном случае, чтобы «семейные отношения» от этого не страдали). Поведение мужчины в подобном контексте может варьироваться: одни предпочитают усиленно скрывать свои интрижки на стороне, считая, что «важнее всего погода в доме», другие же, полагая себя «владыками душ своих верноподданных», пускаются во все тяжкие, редко задумываясь о морально-психологическом состоянии семьи и о том, какие «настроения» могут в ней витать. Кстати, в случае с подобными представителями сильного пола очень многое зависит и от законной супруги такого «экземпляра». Если последняя смиряется, полагая, что «он – мужчина и ему можно всё, лишь бы семья ни в чём не нуждалась» то «ячейка общества» может серьёзно и не пострадать. Если же супруга данного субъекта окажется особой упрямой, то тут «пиши пропало». Развитие событий в таком случае чревато массой отрицательных последствий, ибо уступок с её стороны будет трудно ожидать.
В общем и целом, указанная выше форма восприятия жизни (в частности, семейной) и успеха свойственна многим из нас. Разве нет? Но в таком случае неужели мы не осознаем степень собственного лицемерия? Я понимаю, что это утрированная «схема», но утрированная «схема» нашей действительности. Впрочем, мне могут возразить, что я путаю своё «видение» с «видением» других. Может быть. Всё, как известно, относительно в нашем мире, также как и он сам.
КАТЕГОРИИ.
Нет, я не буду говорить о Стагирите и перипатетиках. Меня лишь интересует, к какой из нижеуказанных категорий вы себя относите:
(1) к категории людей, верующих в Некую Трансцендентную Субстанцию?
(2) к категории людей, не верующих в Некую Трансцендентную Субстанцию? (3) к тем, кто чисто формально констатирует свою конфессиональную принадлежность? (4) к тем, кто строго исполняет требования того или иного религиозного культа?
Впрочем, я ни в коей мере не хочу утверждать о «незыблемости» указанной классификации, допуская более чем вероятную возможность смешения в тех или иных формах самых разных вариантов, ибо жизнь, как известно, невозможно подогнать под какие бы то ни было строгие рамки, поскольку таковое явилось бы попыткой её умерщвления, а таковое, как показывает филогенез и онтогенез в биосфере, невозможно в принципе, ибо жизнь есть всё то, что есть. Она не может не быть.
ДОРОГА.
«Время не восстанавливает то, что мы утратили: вечность хранит это для райского блаженства, но также для огня адова»
Х. Л. Борхес
На свете есть одна единственная Дорога, подобная бескрайней реке, несущей свои воды в Океан Вечности. Дорога конца, содержащая в себе вечное начало.
О ЛЮБВИ.
«Страшись любви: она пройдет,
Она мечтой твой ум встревожит,
Тоска по ней тебя убьет,
Ничто воскреснуть не поможет.»
М. Лермонтов
«...истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя и обладать самим собою...»
Г. В. Гегель
В юности нам свойственно мечтать о любви. Мы желаем испытать на себе эту гамму чувств, а заодно проверить свою способность на подобные переживания. Впоследствии же, как правило, мы убеждаемся, что каждый получает то, к чему стремится (или, может быть, то, чего заслуживает). Как говорится, «за что боролся, на то и напоролся». Ниспосылает тому или иному из нас Всевышний сие то ли как дар, то ли как наказание, а то ли как некий знак, который, признаюсь, весьма сложно бывает истолковать, хотя некоторых успехов, на мой взгляд, в этой «герменевтике» всё же можно достичь.
По прошествии времени, взрослея, мы уже не так рьяно стремимся оказаться «по уши в любви» (если нас до этого по каким-то причинам не постигла подобная участь). Нам хочется высокого уровня взаимопонимания с партнёром (супругом или супругой), искренности и готовности придти на выручку (под выручкой в данном контексте я понимаю не броски на пулемётные гнёзда, но всего лишь готовность «выслушать» человека, когда ему тяжело, выслушать так, чтобы было ясно, что ему дают выговориться не для того, чтобы он побыстрее отвязался, а для того, чтобы таким образом он мог хоть немного сбросить груз с души своей). Кто-то, может, скажет, что таким образом я описываю сущность самой любви (парадокс: сколько бы мы от неё не убегали, оказывается, что стремимся всё равно именно к ней).
Тургенев сравнивал, - небезосновательно, - любовь с болезнью и отсутствием объективности. Любовь есть идеализация предмета любви и возведение в абсолют влечений, порою даже не осознаваемых и не подлежащих рациональному анализу. С другой стороны, рациональное ли существо человек? Как говорил «последователь собственного Заратустры», человек – это канат между Зверем и Сверхчеловеком, натянутый над пропастью. От Зверя мы ушли недалеко, а вот до Сверхчеловека большинству из нас, наверное, предстоит еще долгий путь. В таком случае, всё, что нам остается делать, это вглядываться в пропасть, зияющую под нами, однако, также известно, что слишком долго всматриваться в Бездну не стоит, иначе Бездна тоже начнёт всматриваться в нас.
Любовь любовью, но что, в таком случае, есть дружба и каково её отличие от любви? Отсюда возникает ещё один вопрос - а что есть Любовь? Одни вопросы! При этом не известно, кто на них будет отвечать. Я пользуюсь тем, что задавать вопросы в какой-то мере легче, чем отвечать на них.
Если понимать дружбу, как готовность придти на выручку и пожертвовать чем-то ради того, кого ты называешь своим Другом, то получается, что единственным различием между Дружбой и Любовью является половое влечение. Как правило, к тому, кого мы называем Другом (за редким исключением аномальных случаев), мы этого влечения не чувствуем.
Отсюда вывод: прав был Акутагава Рюноскэ, когда писал, что Любовь – это поэтически выраженное половое чувство. Однако мне могут резонно заметить, что таким образом всё начинает выглядеть слишком упрощённо. Не знаю. Может быть. А почему бы нам на мгновение не представить, что усложняем всё происходящее мы сами? В любом случае, приходится мириться с жизнью «меж двух огней».
СТРАННОСТЬ.
«Каждый человек - это целый мир, который с ним рождается и с ним умирает. Под каждой могильной плитой лежит всемирная история»
И. В. Гёте
Мне говорят: «Ты предпочитаешь держать людей на расстоянии, даже если им симпатизируешь». Согласен. Характеристика почти полностью точна. Ну и что же зазорного в том, что я произвожу впечатление странного человека? Писал же Грибоедов: «...а не странен кто ж? тот, кто на всех глупцов похож?». Тем не менее, я не смотрю на себя как на человека неординарного, хотя осознаю «неосознанно» (уж простите подобную парадоксальность) то, что несколько отличаюсь от многих людей. Хотя, может быть, я лишь недооцениваю «многих», переоценивая себя самого в стремлении возвыситься над другими. Банальное, - ничем не обоснованное, - тщеславие?
ЕСТЬ, ЧТО СКРЫВАТЬ?
«Звучная волна забытых сочетаний,
Шепчущий родник давно умолкших дней,
Стон утихнувших страданий,
Свет угаснувших огней,
С вами говорю в тени воспоминаний,
С вами я дышу и глубже, и полней!»
Д. Мережковский
У любого человека есть Прошлое, есть то, что зовется Настоящим, и некое Будущее, на которое он рассчитывает. Нам всем, наверное, следует руководствоваться заповедью «кто старое помянет, тому глаз вон». Согласимся, что большинство людей не очень любит «копаться» в своём прошлом (тем более, в «недавнем прошлом», которое порою кажется «продолжающимся»), к тому же, копаться «на людях». Хотя, при этом, в чужом прошлом иные из нас не прочь покопаться даже публично.
СИМПАТИЯ.
«И будет мучительно - сладостный миг: -
В лучах отлетевшего дня,
С другим заглянувши в бессмертный родник,
Ты вздрогнешь - и вспомнишь меня»
К. Бальмонт
Влюбчивы ли вы? Преследует ли вас подобное безумие или с Божьей помощью чаша сия вас миновала? Насколько открытыми вы можете быть в общении с теми, кому симпатизируете? Разговоры о том, что внешность вторична я воспринимаю как ханжество. Мне представляется, что человек в первую очередь реагирует именно на внешность. Невозможно познать индивида во всей многогранности, лишь единожды взглянув на него. Первоначально мы ориентируемся, скажем так, «эйдономически», подбирая для себя того или иного человека. Лишь впоследствии (в зависимости от наших собственных потребностей и интеллекта) мы начинаем открывать для себя те или иные особенности его (её) внутреннего мира, уровень интеллекта и мировоззрение. Подавляющее большинство из нас не будет исследовать того или иного субъекта, если последний не произведёт первичного чисто внешнего положительного впечатления.
ТЛЕН.
Медленно мелют жернова Божьи, но верно. Капля за каплей утекает настоящее, превращаясь в прошлое и унося с собой разочарование, и ты начинаешь понимать насколько всё тленно вокруг.
НОВОЕ.
«Солнце свирепое, солнце грозящее,
Бога, в пространствах идущего,
Лицо сумасшедшее,
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее!»
Н. С. Гумилев
Нам суждено приобретать новое лишь ценой потери старого, а наше Будущее рождается как результат гротескного и фантасмагорического соития Настоящего и Прошлого, когда первое, отыграв свою роль в бесконечной трагикомедии под названием «Вечное Возвращение», омывает впоследствии свои руки кровью последнего. Замкнутый круг. Говорил же Гераклит, что смерть одних есть жизнь других. Вот вам и диалектика.
НАРЦИСС.
Я начитан и образован. Умнее меня нет и быть не может никого. Нет такой сферы, в которой я, даже не будучи с ней знаком, после определённого процесса самообразования, не смогу почувствовать себя «как рыба в воде». Успехами своими и материальным благосостоянием обязан я отнюдь не прихоти Фортуны. Я уверен в правоте своих слов и верности деяний своих, ибо не ошибаюсь никогда.
ОБУЧЕНИЕ.
Учить (может для кого-то это и прозвучит парадоксально) очень легко. Намного сложнее учиться, внимать, стремиться к свету и получается это далеко не у каждого. Учить не значит знать что-то, так же как знание отнюдь не каждого побуждает заняться «просвещением» пребывающих «во тьме невежества» (как любят выражаться сами «просвещенные»). Учитель преподносит готовый материал, «пережёванный» десятилетиями, а то и столетиями в самых разных учебных пособиях, выполняющих роль неких рамок, которыми тебя призывают ограничиться. Впрочем, с другой стороны, каждый ли из нас в столь юном возрасте, когда, как правило, закладывается образовательный базис (или, по крайней мере, предпринимается попытка его закладки), способен сказать, что он знает, что ему нужно, к чему он стремится и кем хочет стать? Сомневаюсь.
НЕ ТОРОПИТЕ СОБЫТИЯ.
Порою жизнь бывает насыщенной лишь количественно, но, увы, не качественно. Впрочем, согласно диалектике, любые количественные изменения со временем трансформируются в качественные. Вообще, хорошо, когда «что-то» происходит. Впрочем, с другой стороны, важно не столько само происходящее безотносительно наших планов и желаний, сколько даруемое им нам желаемое, то бишь, благо в аристотелевском смысле. Жизнь постоянно преподносит какие-то сюрпризы, неожиданности (когда приятные, а когда не очень) и, как показывает практика, если человеку начинает казаться, что в его жизни слишком уж регулярно что-то происходит «не так», то вполне вероятно, что в скором времени всё начнет происходить именно «так», поскольку жизнь, как некий процесс, разворачивается циклично и следовательно вслед за любой «зимой» в обязательном порядке приходит «весна». Не торопите события. Судьба сама даст знак в нужное время. Так что главное - не пропустить его и суметь прочесть. Всё остальное, как известно, «легко исправить с помощью зонта». К тому же, как говорил профессор Преображенский, успевает всюду тот, кто никуда не торопится. Умение ждать – одно из важнейших. Капельку терпения и немного усилий и, как говорят англосаксы, все будет «OK».
ОДИН.
Как писал классик, «ты лучше будь с самим собой, чем вместе с кем попало». Не стоит раздаривать себя тем, кто этого не оценит или, выражаясь образно, не стоит «метать бисер перед свиньями».
С'EST LA VIE.
Работа перемежается с мгновениями отдыха. Периоды чрезвычайной занятости сменяются короткими «отдушинами» покоя.
ОГОНЬ.
Человек не мыслим без эмоций. С другой стороны, эмоции доставляют нам массу хлопот и мы иногда от всей души желаем от них избавиться. Так и живём, меж двух крайностей, и часто обжигаемся. Впрочем, как говорили древние, всё есть огонь, в котором сгорает даже Время, превращаясь в Вечность. Огонь есть движение. Хотя бы потому, что всё, чего он касается, не может находиться в состоянии покоя и претерпевает какие-либо изменения, либо расплавляясь и переходя во что-то иное, либо же закаляясь для будущих сражений.
Давно известно, что мир суть не просто огонь, но извечная война, в которой нет места перемириям. Хотя, признаюсь, бывают странные, - ни на что не похожие, - мгновения, когда всё вокруг кажется исключительно прекрасным, недвижимым, блаженно застывшим, когда само движение начинает казаться не более чем одной из наших многочисленных иллюзий, которыми мы наполняем наши жизни, дабы придать им свой собственный смысл.
Огонь.
Это ли наша жизнь? Таков ли мир, видимый нам? Но ведь дар Прометея может не только испепелять, но и давать тепло, согревая холодными ночами. Очередная амбивалентность?
БЕЗ ЛИЦА.
Я не могу нащупать контуры своего лица! Какое оно? Мои пальцы осязают лишь некую податливую массу, мягкой глине подобную в руках искусного гончара. Но эта перетекающая в различные формы и содрогающаяся от малейшего прикосновения жижа не может быть моим лицом. Кажется, я забыл, каким оно вообще было прежде. Впрочем, было ли оно каким бы то ни было? Судя по всему, я забыл его подлинный образ. С другой стороны - был ли он мне когда-либо известен? Одно я знаю более или менее наверняка - с тех пор как я помню себя, я не задавался подобными вопросами. Однако, это месиво, замешанное Временем, не может быть моим лицом! Многое отдал бы я, дабы узнать, каким оно было прежде и каким ему надлежит быть!
ЗАБЛУДШИЙ.
Вполне может оказаться и так, что происходящее со мной здесь и сейчас не есть проявление моей жизни, но есть лишь некая иллюзия, которую я сам воспринимаю как реальность. Правда, в таком случае, чем или кем порождается эта иллюзия, я, увы, не знаю. Может быть, мною, находящимся сейчас где-то в другом месте? Но неужели сила иллюзии может оказаться настолько сильной? А, может, создающий иллюзию наделяет её действующий субъект способностью частичного осознания происходящего с ним самим? К тому же, может быть и так, что Некто, результатом чьей иллюзии являюсь я в данный момент, одновременно, создает иные многочисленные иллюзии, связанные со мной лишь опосредованно или же вообще не связанные, или же, наконец, связанные непосредственно (при этом, подобная связь мною не осознаётся)? Выходит, что я (или Некто), находясь в данный конкретный момент совершенно в ином месте, в иных обстоятельствах, в ином времени-пространстве, создаю самому себе некую иллюзию, согласно которой я в данный момент нахожусь здесь и сейчас? Но где сейчас я сам? Где моё «Я»? Если следовать в русле подобных размышлений, то человек, находящийся здесь и сейчас, есть не «Я», но лишь нечто иллюзорное, всего-навсего двойник, не более чем тень. В таком случае, где находится тот, чьей проекцией я являюсь здесь и сейчас?
КУДА УХОДИТ ВРЕМЯ?
Куда уходит время? Во что оно превращается, покидая настоящее? А может, оно никуда не уходит? Может, это мы уходим? Растворяемся в вакууме тысячелетий, погружаясь в океан снов, грёз и надежд, из которого когда-то вышли? Извечное стремление к истоку? Тяга частицы к целому? Сила притяжения? Куда уходит время? Неужели нельзя его удержать? Неужели никто и никогда не сможет остановить его бег? Порою кажется, будто оно, подобно острому клинку, проходит сквозь тебя, пронзая душу и плоть, но не для того чтобы убить, но лишь для того, чтобы покалечить. Забавно. Быть искалеченным временем. Неужели мы настолько слабы пред ним? Словно некий монстр, оно поглощает всё живое, завораживая нас своей неуловимостью. В своём величии оно парадоксально, будучи одновременно страстным, подобно южной ночи и в то же время загадочно-холодным, словно зимняя тайга. Вся наша жизнь проходит в тщетных попытках поймать его или остановить хотя бы на мгновение его низвержение в Вечность, дабы хоть немного запечатлеться на нём. Однако мы забываем, что это оно способно оставить на каждом из нас свою печать - «чёрную метку». Так, куда же уходит время?
СМЫСЛОВЫЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ.
Я лишь ничтожная частичка Твоя! Раскрой мне хотя бы толику смысла в происходящем! О немногом прошу! Или же забери меня, ибо нет бремени тяжелее, чем груз непонимания в стремлении постичь! Где же Ты? Покажись! Хоть на мгновение позволь мне лицезреть Тебя. Впрочем, признаю, что слаб и что во всём величии Твоём не постигнуть мне Тебя. Прояви себя во мне. Молю! Я очень долго ищу Тебя. Так долго, что даже не помню, когда я впервые решил вступить на эту стезю, пойдя тропою страждущих познания. Порою мне начинает казаться, что я подхожу совсем близко. Я начинаю чувствовать обжигающее прикосновение Великого Солнца - жар дыхания Твоего. Увы, немощен я, чтобы подойти к Тебе, и слеп я, дабы разглядеть Тебя, и труслив, чтобы прикоснуться. Но я знаю, Ты любишь меня! Ты не можешь меня не любить. Так же как и их. Сотри грани! Раскрой мне двери в свой мир! Каков он? Ибо сомневаюсь, что видимое мною есть действительно Твоё творение. Прости, если в своём невежестве осмеливаюсь посягать на нечто, не подлежащее моему уразумению. Каюсь, слаб я и источил все силы свои в стремлении к Тебе. Так прости же меня!
ЧУЖОЙ.
Не могу быть как все. Не хочу. Не получается. Что значит «быть как все»? Не выделяться из толпы? Желать того же, чего желает большинство? Ставить перед собой цели, подобные тем, что ставят они? Но возможно ли жить с ними рядом и не быть как они? Я - миролюбивое существо, жаждущее лишь покоя. Но почему они не принимают меня? Я не ищу с ними войны. Может, мы разговариваем на разных языках? Или же что-то в моей внешности не подпускает их ко мне? Но хочу ли я сам сближения с ними? Может, мне нужно лишь быть услышанным и понятым ими? Однако они знают, как ударить всего сильнее, лишая меня этой возможности.
Зачем тебе нужен этот мир? Тем более, если ты так до конца и не удостоверился в том, что он доподлинно существует. Ты – чужой. Никогда ты не был для них своим. Да и они тебе - никто. При кажущейся схожести, вы - разные.
ФИЛОСОФЫ.
Один из известнейших современных логиков и философов говорил, что душа человеческая - это арена борьбы света и тьмы. Ну и что с того, скажете вы? Всё это старо как мир. Попробую возразить: есть ли что-либо новое в нашем мире? Маловероятно. Ведь ещё задолго до нас пришли к заключению, что ничто не ново под луной. Порою кажется, что философы всю обозримую историю писали и говорили одно и тоже, только на разных языках и при этом еще умудрялись полемизировать друг с другом по всяким пустякам.
НИЧТО.
«Ничто» не есть. В лучшем случае, оно есть нечто, допущение существования которого суть абсурд.
ОРОГОВЕВШИЙ СЛОЙ.
Покрытые шелухой «здесь и сейчас» забывают, что есть «там и завтра». Неужели ты не чувствуешь, как с каждым днем всё больше роговеет поверхность твоей сущности, перекрывая доступ вселенского дыхания? Сбрось же, наконец, подобно змеям эту старую кожу! Нужно лишь одно усилие, чтобы суметь постичь символ и шагнуть в себя и во вне. Попытайся верно истолковать знамение. Расправь крылья и постарайся сделать первый рывок. Ничего не бойся. Страх – твоё собственное изобретение. Откажись от него. Попробуй. Когда-то Солнце обожгло мои крылья, но у тебя, я уверен, всё обязательно получится!
Что до меня, то я ухожу. Пора. Устал уже. К тому же, как известно, «долог путь, ведущий из ада в рай», но, поверь, он стоит того, чтобы пройти по нему. Да, и, судя по всему, есть на этом пути проторённые тропы.
О ВЕРЕ.
«Душой ты безбожник с Писаньем в руке,
Хоть вызубрил буковки в каждой строке.
Без толку ты оземь башкой ударяешь,
Ударь лучше оземь всем тем, что в башке!»
Омар Хайям
Вера есть признание собственной слабости (неспособности объяснить), однако, способность признавать свои слабости есть сила. Тем не менее, не следует ставить знак равенства между верой и религией, ибо последняя есть попытка объяснения, проистекающая из слабости, то есть, не желания признать относительность человеческих знаний и претендующая на право судить, осуждать и отрицать.
ГРАНЬ.
Есть тонкая грань между тем, что мы называем человеческим миром и вселенной внутри нас, но как порою трудно бывает отыскать её. Суметь же перейти этот «Рубикон» во сто крат сложнее.
ОБРАЩЕНИЕ.
«Он одинок и лишён всего, кроме своих мыслей: что удивительного в том, что он часто нежится и лукавит с ними и дёргает их за уши! - А вы, грубияны, говорите - он скептик»
Ф. Ницше
Дождливый вечер середины конца ноября. Стемнело. Играет музыка.
Один.
Раньше мне было спокойно наедине с самим собой. Одиночество меня не тяготило. Сейчас, впрочем, оно меня также не тяготит, но есть что-то, что начинает пугать меня. Наверное, это «нечто» приходит с возрастом. Может быть, это осознание того, что ты смертен, а умирать в одиночестве, наверное, страшнее. Когда ты молод, кажется, что вся жизнь впереди. Ты тратишь своё время как попало, не бережешь его, убивая час за часом и день за днём. Думаешь, что всё успеешь сделать, стараясь не забивать голову планами. Ты просто наслаждаешься жизнью во всех её проявлениях. Тебя манит мир, его светлые и, увы, тёмные стороны. Теряя детскую чистоту, ты делаешь первый шаг, затем второй и все последующие навстречу миру, и он затягивает тебя (словно трясина), соблазняя и искушая так, как когда-то Сатана искушал Иисуса (увы, в отличие от последнего мы, как правило, поддаёмся искушению и медленно, но уверенно начинаем стремиться в Никуда).
Порою я чувствую себя очень старым, уставшим и продрогшим от холода. Мне хочется тепла от камина, хрустящего горящими поленьями, чашки горячего чая и любимого варенья. Хочется ласкового прикосновения. Просто хочется помолчать рядом с кем-то очень близким. Со своим двойником. Сумерек хочется, света луны, может быть, звуков редких проезжающих машин за окном и шелеста их шин от соприкосновения с мокрой от дождя землёй, холодного ветра, который развевал бы оконные занавеси и касался лица и волос, и, конечно, музыки, бесконечной музыки. Воображение рисует какие-то картины. Я представляю себе некие эпизоды, фрагменты. Всё смешивается в какую-то странную фантасмагорию: и прошлое, и настоящее, и, кажется, будущее.
Странно.
Мы растворяемся во Времени, уходящем то ли в Небытие, а то ли в Истинное Бытие. Как писал великий учитель, увы, не столь великого императора, жизнь это небольшая остановка перед Дальней Дорогой.
Со временем всё становится Вечностью.
Голос из Ниоткуда
© Copyright: Фархад Али, 2012
Свидетельство о публикации №212061201002
Свидетельство о публикации №212061201002
Рецензии
В открытой переписке одного из интересующих меня авторов нашла ссылку на Вас и зашла на страницу.
Читать Вас интересно, но не легко, так как необходимо обдумывать Вами сказанное, а не просто получать впечатление.
Возможно, после у меня "родится":) отклик на Ваше произведение целиком, но сейчас хотелось бы поговорить о "Женщинах" :) :
несколько лет я знала и цитировала одну францкузскую фразу про то, что
"даже самая красивая женщина может дать только то, что она может дать", - до тех пор, пока мне не сказали ее крайне двусмысленное продолжение...Так что, многое зависит как от полноты знания, так и от
места (момента),в котором, оборвав мысль (действие?) мы ставим точку.
Эрика Роар 04.07.2012 07:47 • Заявить о нарушении
Читать Вас интересно, но не легко, так как необходимо обдумывать Вами сказанное, а не просто получать впечатление.
Возможно, после у меня "родится":) отклик на Ваше произведение целиком, но сейчас хотелось бы поговорить о "Женщинах" :) :
несколько лет я знала и цитировала одну францкузскую фразу про то, что
"даже самая красивая женщина может дать только то, что она может дать", - до тех пор, пока мне не сказали ее крайне двусмысленное продолжение...Так что, многое зависит как от полноты знания, так и от
места (момента),в котором, оборвав мысль (действие?) мы ставим точку.
Эрика Роар 04.07.2012 07:47 • Заявить о нарушении
"Может быть":"...не переплатить", - щедрость свойственна великодушным.
Эрика Роар 06.07.2012 20:46 Заявить о нарушении
Эрика Роар 06.07.2012 20:46 Заявить о нарушении