Портреты. Старый артист

               
В последние годы Владимирский  ссутулился, слегка усох, подрастерял свой знаменитый лоск, но по-прержнему носил шейный  шёлковый платок, старинные запонки и золотой перстень с крупным чёрным агатом.
Несмотря на солидный  возраст (а было Алексею Кирилловичу без малого восемьдесят два), он с особым шиком извлекал из внутреннего кармана твидового пиджака серебряный портсигар с дарственной надписью, не спеша закуривал "Marlboro" и, слегка склонив к плечу благородную голову,  красиво выпускал сизые кольца терпкого табачного дыма. При этом  его глаза, когда-то пронзительно-синие, а теперь безжалостно выбеленные годами, суживались в задумчивом прищуре...

Говорят,  этот взгляд, загадочно устремлённый вдаль, в своё время безотказно действовал на женщин, побуждая их вынашивать в душе тайные желания бросить под ноги Владимирского честь, насиженное уютное гнёздышко и опостылевшего мужа ...
Похождения Алексея Кирилловича стали театральной легендой и обросли такими пикантными подробностями, что заставляли густо краснеть молодых неопытных стажёрок.

Владимирский, с одинаковым успехом игравший первые роли на сцене и в жизни, был истинным артистом, талантливым и тонким.
А служил Алексей Кириллович в  драматическом театре города  N*** и  у почитателей сценического искусства был личностью весьма популярной.
В конце пятидесятых он  дебютировал в роли Ноздрёва в "Мёртвых душах",  блистательно сыграв роль гоголевского бесшабашного лгуна и хвастунишки.
Обладая яркой внешностью и мощным темпераментом,  Владимирский скоро стал ведущим актёром труппы и долгие годы с достоинством нёс на своих плечах нелёгкое бремя славы.
Но "ни что не вечно под луной" - земная слава скоротечна.
Не без зависти смотрел постаревший артист вслед молодым и резвым, давно обошедшим его на жизненной дистанции.

Был ли Владимирский счастлив? Сам он, после минутной паузы, всегда отвечал на этот вопрос утвердительно.
Не каждому дано в столь почтенном возрасте  начинать утро с  чашечки крепкого кофе, собственноручно смолотого в деревянной китайской мельнице, уверенно проходиться  опасной бритвой по отросшей за день щетине, брать в руки хрустальный флакон матового синего  стекла с серебряной литой крышечкой с гравировкой,  щедро поливать себя дорогим парфюмом, а затем собираться на службу...
Нет-нет,  да приглашал главреж театра Сергей Казинец старого артиста на небольшую возрастную роль в каком-нибудь спектакле.
Не то, чтобы он радел за  коллегу по цеху, тут были свои расчёты: на Владимирского по-прежнему шли...
Билеты на спектакли с его участием раскупались в  кассах за месяц вперёд, а в прессе время от времени появлялись статьи, где упоминалось, что именно Алексей Кириллович  создал театру  "renommee"... 
               
В "Экспертизе чувств",  трагикомедии по мотивам одноимённой пьесы известного чешского драматурга, эссеиста и философа Иржи Адамовича,  Владимирский представал перед публикой в роли философа, устами которого высказывалась основная мысль произведения:
"Главное отличие человека, живущего наполненной жизнью, горящего, как фейерверк, пусть коротко, но ярко, от невзрачной личности, тлеющей, как сырое полено, и превращающейся в кучку пепла, – это сила чувств, которые он испытывает..."
Будучи настоящим литературным гурманом, тонко чувствующим вкус художественного слова, старый артист так блистательно читал короткий монолог, что зал замирал, боясь упустить хотя бы фразу или интонацию голоса своего  кумира, а затем взрывался  аплодисментами. Восторженная публика приветствовала Владимирского стоя.
Он с достоинством кланялся и уходил за кулисы...
Это были лишь отголоски былой славы, но и они доставляли Алексею Кирилловичу радость.

Сегодня Владимирский молчал...

Свет софитов пронизывал полумрак, образовывая яркий круг на сцене, где опустив плечи, стоял седой старик со впалыми щеками...  Весь его облик говорил о душевном страдании... Плечи были безвольно опущены, руки сжаты с такой силой, что даже при искусственном освещении зрители первых рядов могли заметить, как побелели костяшки его пальцев...
Беззвучно шевеля губами, он, не отрываясь, смотрел в одну точку.
               
     - Ну, же, давай! Очнись! Скажи хоть что-нибудь... Я же знаю, ты слышишь меня! Не молчи... Если уйдёшь - всё потеряет смысл...
Владимирский закрыл глаза... В его сознании, как в немом чёрно-белом кино, промелькнула жизнь, с её радостями, победами, обретениями и разочарованиями...
      -  Боже, как я виноват перед тобой!  Сколько раз, купаясь в лучах славы, я приписывал все заслуги себе...  А ты, как застенчивая девушка, пряталась в сторонке, и, как только я призывал, приходила...  Без упрёков... Просто тихо появлялась в самый нужный момент... А я не ценил... Старый пень...  Ну, что мне сделать, чтобы ты вернулась? Ответь, прошу! Я готов всё изменить, если это ещё возможно!
Эх,  дурак-дурак! Думал, что молодость вечна... А она уходит... Уходят красота, здоровье, резвость, порывы...
Я ведь раньше этого не понимал, был занят собой, да женщинами... В них-то недостатка никогда не было! Стоило только  взгляд кинуть - они предлагали себя сами...  А ты ведь ни разу не упрекнула... Служила верой и правдой... И где теперь слава? Женщины? Где они?
В театр зовут от случая к случаю... Но я и этому рад, благодарю, кланяюсь! А ведь если б не ты, то и этой "подачки" не дождаться...
Что я без тебя?! Пшик! Старая изношенная калоша!!!  Думал, главное - талант... Талант!
Но если нет тебя, то и талант никому не нужен... -  Владимирский склонил к груди голову и медленно опустился на стул...

Слов больше не было... Только пустота... Разрушительная, неизбежная...
Гнетущая тишина сменилась нервным перешёптыванием зрителей... Напряжение нарастало...  Старый артист продолжал молчать, не двигаясь, не поднимая головы...
Затем, на минуту окинув зрительный зал невидящим взглядом, снова принялся беззвучно шевелить губами :

    -  Ну, прошу, милая, не покидай меня... Прости... Прости...

Память молчала ...
Может, собралась покинуть его навсегда?  Или просто делала вид, что устала ...





Фото из Интернета.