Дюдюки

              Заглавие, конечно, странное…  Что ли, из фильма-ужастика, - подумаете вы. Нет. Это захватывающее выражение произошло из уст младенца. Внука моего.  Он был тогда малюткой двухлетним; и сейчас-то он невелик, но с языка слова слетают у него уже с не-большой задержкою – видно, чуточку маринуются в соусе «нельзя» - «можно». А вот  раньше-то  вырывались на свободу очень быстро и свеженькими. Они выражали обуявшие его чувства так доступно для окружающих, что  окружающие умилённо хватались за сердце.
               Короче: шла я с внучком по просёлочной дороге на окраине города, задача наша была подышать вечерним воздухом и папу с работы встретить. У перекрёстка – колодец (место встречи полуночников),  а у него стоят Марфа Ивановна и Зинаида Ксенофонтовна. Вид у них – соседок, кстати – и в мирное время страшноватенький, но я в это описание не буду сейчас углубляться. Почему?  А потому, что время описуемое  не мирное было…
                Ксенофонтовна  представила себе, что коромысло её – бумеранг; она пыталась движениями  соответственными отправить его в полёт с заверениями, что Всевышний приземлит  её оружие на голову собеседницы, которая при очистке нужника на своём участке затопила две самые лучшие грядки их с мужем огорода – клубнику и укропчик; и на голову наглой их невестки тоже приземлит, даже вдвойне – за то, что эта негодяйка  не смотрит за своим сынком – второгодником, который «внучека нашего – ангелочка- та-а-ким словам научил! Слова были переданы Ивановне безо всякого «бип-бип-бип».
                У Ивановны коромысла не было, а был только четырёхлитровый эмалированный бидончик, которым она вначале прикрывалась, а потом надела на левую руку в виде боксёрской перчатки и пошла в наступление.  Устное сопровождение гласило, что Ксенофонтовна «сама такая» - это во-первых; невестки – ни плохой, ни хорошей – не будет у неё вообще никогда, так как «сын ваш – алкаш распоследний». Это во-вторых. В-третьих, муж соседки был объявлен вором, ибо «кроликов наших в прошлом году он переманил морковкою через подкоп под забором». Великомогучих слов и у этой бабулечки хватило…
                Так я Вам что хочу сказать: думается мне, что на моего маленького внука наибольше впечатление оказали звуки этого скандала – визгливые, ухающие, злобные, дребезжащие – прямо скрежещущие по нежным детским ушкам. «ДЮДЮКИ!» - вырвалось у него, и мне пальчиком показал на женщин у колодца. «Баба, плёхие дюдюки…»  Мы ушли поскорее навстречу чистому закату и приближающемуся папе. Мальчик забыл вскорости это всё, а мне почему-то это ёмкое словечко до сей поры помнится; оно непроизвольно с зубов срывается, когда приходится лицом к лицу сталкиваться с несправедливостью, нахальством, откровенной ложью, дремучим невежеством, эгоизмом и т.п.
              Воздух выдыхаешь и произносишь это вкусное слово, сам как бы отгораживаешься от этого и думаешь потом: «Помогло ли моей душе осознание плохого? Станет ли меньше зла на свете, если осознает каждый? Придёт ли в наш мир ангел, который произнесёт (думаючи/не думаючи/по наитию свыше) новое слово, -,действенное, ОТ ЗЛА ИЗБАВЛЯЮЩЕЕ.