Серые

Вы знаете... это было так давно и прекрасно. Зима. Белый снег кружил над высокими домами, оседая в парках и скверах нашего города. Огни горели настолько ярко и красочно, озаряя тихие улочки, делая их будто бы теплее. Я сидел на заснеженной скамейке в парке, предварительно расчистив снег. Мимо меня проходили смешные горожане, скользя сапогами по чуть тонкому льду. Я раскрыл газету, старую и очень ветхую, буквы где-то потерлись от времени, оно никого не щадит. Карманные часы показывали 10 утра. А люди все шли. Когда же?

Я снова увидел ее. В толпе прохожих не возможно не узнать. Светлая кожа и темные волосы. Очень серые проникновенные глаза. Серые. Молодая, летящая куда-то, как лебедь. Газета выпала из трясущихся морщинистых рук, разлетевшись по холодной ноябрьской земле.
Милая моя, красивая, нежная, так заботливо собрала все листки и протянула их мне, улыбалась, озаряла, давала надежду. Я в последний раз взглянул на ее лицо. Серые.
***

Легко быть сильной для других, легко дарить другим улыбку.
Легко смеяться на показ, легко решать судьбы ошибку.
Легко любить. Легко простить.
Легко поверить и забыть.

Знаете, а я всегда верила в дружбу между людьми, та самая искренняя дружба, то самое чувство необходимой поддержки. Неудивительно, что благодаря моей истинной наивности, я не раз и не два обжигалась об людей, словно мотылек, летящий к свету. Сгорала от тоски собственных иллюзий, прогибалась под гнетом обстоятельств. Но верила и вера моя предавала сил двигаться дальше. Мы познакомились очень давно. Дружба между нами была спасением для меня. Была чем-то таким, что я любила. Вы знаете.. это так забавно обсуждать погоду, политику, вереница тем и мыслей, общее ощущение свободы и счастья.

Часы идут. Стрелки с новой силой пробегают свой марафон по циферблату.
Может ли дружба длиться вечно? Может. Но ни когда люди хотят, чтобы ее не было. Мы устаем от вечного чувства одиночества, в жизни как-то пусто. Голос, который слышишь, вызывает дрожь по телу, это ли любовь? Куда же делась дружба?

И снова стрелки меняют направление, так быстро, невесомо.
То, что мы называли любовью, закрыло облаком непонимания и горечи. Раздражительность, забывчивость, слабость. Дышать все труднее. А слезы по ночам душат. Душили ли они его? Вы знаете, все произошло так быстро, никто не успел понять. Поверила разговорам, поверила другим. Перестала слушать себя. Я себя истязала, но лишь первое время, потом же стало легче. Потом будто умерло, отлегло, забылось. Оглядываться назад страшно. Спрашивать грустно. Так и живу изо дня в день, закрыв себя от мира. Как маленький озлобленный зверек. И никого не хочу впускать… И не буду. Не теперь. Душа пустая, будто вся жизнь ушла. И вроде креплюсь, да все не то.
***

Визг тормозов. Отчаянный крик женщины на другом конце улицы, а она упала безмолвно, будто ничего и не случилось. Лежала на дороге уже неживая, но еще такая теплая. Безжизненные глаза и легкая улыбка, о чем она думала в этот момент… Момент своей кончины. Руки снова подвели, и листки, будто снежные звери, разлетелись по асфальту. На одном из них огромными буквами было написано: «Чудовищная автокатастрофа произошла сегодня. На улице Пушкина сбили молодую девушку».
- Ну, вот и все, - прошептал кто-то на мое ухо. – Ты увидел ее … Увидел ее серые глаза, но я не понимаю… Почему именно это желание? Ведь мог пожелать, что угодно.
Смерть стояла позади меня и наблюдала, как приехавшие врачи пытаются вернуть девушку к жизни.
- Просто она знает… Ну, что пойдем к свету? – устало спросил я.
- Еще неизвестно встретитесь ли вы там, - проговорила Смерть, покачивая косой.
- Встретимся. Я верю.
***

- Он любит тебя. Правда любит, - тихо проговорил я.
Девушка встрепенулась и как-то с сомнением посмотрела на меня.
- Что ж, это хорошо, - вежливо ответила она, но я заметил отголосок счастья в глазах.
Я сжал в руках газетные листки, смотря на ее фигуру, отдаляющуюся все дальше.
Серые.