***

               






                ПРЕДЧУВСТВИЕ




       Николай Астахов окончательно решил порвать со своим кровавым ремеслом и навсегда покинуть вечно пасмурный Питер. Он понимал, что в конце концов его самого уберут. Ему пока просто везло. Ещё не поступал заказ на устранение какого-нибудь крупного политического деятеля или чиновника высшего ранга. Обычно, после таких акций киллер долго не живёт, так как становится не нужным свидетелем и представляет опасность. Да что там политики и чиновники! Наёмный убийца, просто по определению опасен, и в любой момент может оказаться на мушке своего коллеги. Это понимают все киллеры, и каждый надеется вовремя соскочить. Чутьё Николаю, а оно его ни когда не подводило, подсказало, что время пришло и пора сваливать.
   Чтобы навсегда затеряться в людском море и надёжно схорониться, надо было выбрать место не приметное и глухое, но чтобы не очень далеко от города. За границу, на постоянное место жительства, Астахов выезжать не хотел, а выбрал родную Тулу, город в котором он родился и вырос, где прошло его детство и юность. Он по поддельному паспорту приобрёл небольшой домик в Тульской области, в небольшой деревне и вернулся в Санкт-Петербург. В промежутках между заказами, Николай незаметно наведывался туда и по не многу там обустраивался. В городе его удерживало обязательство данное самому себе, - заработать миллион долларов и только после этого  бежать из Питера. Это, скорее всего, была обычная прихоть, или некая виртуальная черта, которую он себе отмерил, и после которой собирался начать новую жизнь. Он как человек волевой и даже где-то упрямый всегда добивался поставленной перед собой  задачи и в данном случае отступать не собирался. Ему оставалось каких-то тридцать тысяч, это всего лишь один простенький заказ и всё. Он свободен! Он порвёт с прошлым и заживёт новой, нормальной жизнью.
   Конечно же, ни каких заявлений об уходе он делать не будет. Это чревато последствиями. Таких как он его просто так не отпускают. Уж слишком много он знает. Он сбежит по-тихому, и ни кто его никогда не найдёт.



                *



   Летним, душным вечером Николай сидел у телевизора в своей съёмной квартире и потягивал пиво из бутылки. Его натренированное чутьё подсказывало, что вот-вот позвонит заказчик и предложит работу. Его последнюю работу, после которой он исчезнет из города и они про него забудут навсегда. Чутьё не подвело. Затрещал мобильник, вибрирующий на журнальном столике, и  утробный голос из трубки предложил встретиться. 

 



    Дорога из Новороссийска в Краснодар через перевал не из лёгких. Больше похожая на тренажёр для экстремального вождения, но Николай выбрал именно этот маршрут.  Конечно, он мог поехать через Анапу, - и ближе и дорога лучше, но там и гаишников больше, а ему встречаться с ментами совершенно не хотелось. Потому-то он сейчас и выруливал по горным зигзагам, а не катился по прямому и широкому тракту. Сплошные серпантины и крутые подъёмы с поворотами не давали расслабиться и держали его в постоянном напряжении. Движок  стареньких "Жигулей" злобно рычал, надрывался, но работал исправно и уверенно тянул в гору. Миновав высшую точку перевала, Николай с облегчением вздохнул и притормаживая покатился по извилистому склону.

   Не смотря ни на что, настроение у него было приподнятое. Всё складывалось как нельзя лучше. Он  безупречно выполнил заказ и теперь с чувством выполненного долга возвращался домой. Аванс, - половину обозначенной суммы, Николай уже получил. Теперь он предъявит доказательства заказчику, получит оставшуюся часть вознаграждения и всё! Он навсегда распрощается с этим ремеслом, обратится в обычного, законопослушного гражданина, вольётся в людскую массу и станет полноправным членом общества. Правда жить придётся не под своим именем, зато не от кого не скрываясь и не пряча взгляд. Накопленных денег ему хватит на безбедное существование, но он всё же будет работать, и вообще, забудет, как страшный сон, всю прежнюю жизнь и станет совсем другим человеком.
 
   Астахов ещё раз прокрутил в голове всю проделанную операцию от начала и до конца,  пытаясь выяснить, - не наследил ли он во время работы и какие были допущены просчёты. – И так, - начал он по порядку перебирать минувшие события, - машину я взял в Краснодаре на прокат по фальшивым документам и если что, на меня не выйдут. Патроны протёр и заряжал в перчатках, так что и здесь всё в порядке, никаких отпечатков там не найдут. Теперь объект. – Николай до мельчайших подробностей вспомнил каждый свой шаг, каждое движение, проделанное во время операции, но никаких просчётов за собой не заметил. – Я подошёл к объекту, на автостоянке, когда он садился в машину, - продолжал анализировать хронику прошедших событий киллер. – Пистолет прикрыл картой автомобильных дорог, так, что бы ни какой посторонний прохожий, ни тем более жертва не смогли бы заметить. Объект ни чего не заподозрил, увидев в моих руках карту, посчитав, что я хочу о чём-то его расспросить. Из-за дневного шума выстрел и в трёх шагах ни кто-бы не услышал. Всё выполнил чётко и быстро. Выстрелил через карту, в голову, так что клиент даже испугаться не успел. Он завалился на пассажирское сиденье, слегка дёрнулся и затих. В контрольном выстреле необходимости не было. Я осмотрелся. В радиусе тридцати метров не было ни единого человека. Достал фотоаппарат, развернул труп лицом к себе и сделал пару снимков. Пистолет с глушителем протёр и бросил под заднее сиденье его автомобиля. Ещё раз осмотрелся, захлопнул дверцу "Мерседеса" и сел в свой "Жигулёнок". Не спеша выехал с парковки и вот я здесь, уже за пятьдесят километров от места происшествия. Ну вот и всё, - подытожил Николай, - работа выполнена безупречно, можно получить гонорар и отваливать на заслуженный отдых.
   Увлечённый разборами проведённой операции Астахов не заметил, как выехал на прямую трассу, оставив за спиной перевал с изматывающими спусками-подъёмами и крутыми виражами. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть.
   Николай вдруг  вспомнил, что со вчерашнего вечера ни чего не ел и тут же, неприятное чувство голода во всю силу заявило о себе. Перед глазами замелькали шашлыки, пельмени со сметаной и другие кулинарные фантазии, от которых ещё сильнее закрутило под ложечкой и заурчало в животе.  Астахов прибавил газу и помчался к первой, придорожной кафешке, которая попадётся ему на пути.
 
   В кафе было безлюдно. Лишь за одним столиком сидели два дальнобойщика, безмолвно пережёвывавшие свой завтрак, да за стойкой бара скучала молоденькая официантка. Из кухни исходили запахи жаренного на углях мяса, сочных чебуреков в кипящем масле и разных, пахучих трав. Этот букет распространился так далеко, что Николай почувствовал его ещё с дороги.
 Он сел за столик в углу зала, так чтобы спина была защищена стеной, а он видел всё помещение и дорогу, взял меню и не читая стал быстро его перелистовать.  Расслабляться и пренебрегать мерами безопасности, как бы не был он голоден, Астахов себе не позволял, и прежде чем приступить к трапезе осмотрелся, поискал камеры наблюдения, оценил посетителей и на всякий случай наметил пути отхода. Убедившись в абсолютной безопасности, он погрузился в перечень блюд.
   После того, как официантка приняла заказ и удалилась, Николай набрал на мобильнике питерский номер и механическим голосом произнёс: - посылка отправлена, получатель должен рассчитаться.
   Не дожидаясь ответа Астахов бросил телефон в карман и закрыв глаза стал жадно втягивать в себя аппетитные запахи, исходящие из кухни. 
   Насытившись борщом, жаренной картошкой с большим шницелем и глазуньей из трёх яиц Астахов отвалился на спинку стула, вытянул под столом затёкшие ноги и закурил. Приятная тяжесть в желудке, уютный уголок, в котором он сидел, отсутствие каких-либо проблем и другие сопутствующие обстоятельства создали некую иллюзию счастья и благополучия. Все предстоящие хлопоты в ближайшем будущем ушли на второй план или вовсе исчезли, а пережитые невзгоды уже таковыми не являлись. Он наслаждался этими сиюминутными ощущениями и в целом сложившейся жизнью, которую в данный момент видел только в розовых тонах. Похожие ощущения испытывает начинающий наркоман, принявший дозу героина.
   Пуская вверх кольца табачного дыма, и прихлёбывая ароматный кофе, Николай вдруг почувствовал некий внутренний дискомфорт. Необъяснимая тревога промелькнула где-то в подсознании и накрепко там засела.  Он попытался отвлечься и избавится от этого непонятного беспокойства, но сам же понимал, что не успокоится, пока не установит причину тревоги. Астахов  перебрал в памяти события последних дней, но ни чего существенного не обнаружил. Всё было идеально гладко. – А может быть это и есть причина беспокойства? – осенило вдруг Николая. - Уж очень всё ровно у меня складывается! Это меня всегда настораживало, и как правило не без оснований.  Значит, в ближайшее время что-то должно случится и надо быть начеку. Ведь интуиция меня ещё никогда не подводила и наверное поэтому я до сих пор жив.
   Удовлетворённый своей догадкой Николай успокоился и заказал ещё чашечку кофе. Он отхлебнул горьковато-ароматного напитка, посмаковал его во рту и получив ожидаемое удовольствие не спеша проглотил.
   - Нет, это всё не то! – неожиданно для себя высказался вслух Астахов и осёкся. Он с опаской оглядел помещение, - не привлёк ли он чьё-либо внимание. Ни кто даже голову не повернул в его сторону. Водители по прежнему были заняты едой, а девушка за стойкой, подперев голову рукой, смотрела отсутствующим взглядом куда-то в пустоту.
   Николай, обозлённый на самого себя, за недопустимое для профессионала поведение, затушил сигарету о ладонь и тут же закурил следующую. Резкая боль помогла ему сконцентрироваться и взять под контроль сумбурные эмоции. Астахов давно не применял к себе такие жёсткие меры, но в данном случае это было необходимо. С ним что-то происходило, а что, он не знал и хотел в этом разобраться.
   Он достал из кармана цифровой фотоаппарат и стал пролистывать кадры, в надежде на то, что они подскажут или помогут  ему вспомнить причину беспокойства. На последнем снимке Николай задержался. Он увеличил изображение, на котором чётко отобразилось лицо молодого человека с пулевым отверстием во лбу. Это была последняя его жертва. Астахов внимательно всмотрелся в лицо убитого им парня. На цветной картинке он выглядел как живой. Костлявая ещё не наложила на него свой уродующий грим. Губы жертвы пока не приобрели синюшно-серый цвет, а лёгкий румянец не сошёл с гладких, не морщинистых щёк. Ещё какое-то время, пока в клетках остаётся кровь, он так и будет выглядеть. А возможно и мыслить, и что-то чувствовать.
  Николая вдруг осенило, - так вот, что не даёт мне покоя! Мне же было жалко этого парня! Я, профессиональный убийца, впервые пожалел жертву! Мне, загубившему десятки душ без всякого сожаления и угрызения совести, не хотелось убивать этого, не знакомого мне человека. Но почему?   
      Астахов крепко задумался. Он достал из кармана фотографии, переданные ему посредником, и всматриваясь в них мысленно перенёсся на несколько дней назад, в тот вечер, когда ему позвонили и предложили эту работу.

 Заказ был довольно простенький и оплачиваться  должен был соответственно. В данном случае не надо было проникать на какую-нибудь охраняемую территорию, инсценировать несчастный случай или самоубийство, неделями высиживать в засадах и выслеживать окружённый телохранителями объект. И оплачивалась эта работа довольно щедро, - восемьдесят  тысяч долларов, так что Николай без лишних раздумий согласился.
   Киллер, как правило, не знает заказчика и не интересуется причиной устранения объекта. Задание ему передаёт посредник, или как его ещё называют, - диспетчер. Он  озвучивает условия исполнения, обозначает сумму вознаграждения и если сочтёт нужным, может кратко разъяснить суть заказа.
   В этот раз посредник разговорился.
   - В общем здесь расклад такой. Некая дама решила избавиться от богатенького мужа и остаться молодой, но обеспеченной вдовой, - с некой иронией начал вводить в курс дела посредник. – Эта дура не знает порядок цен на наши услуги и платит большие бабки. Конечно в надежде на то, что скоро возместит все расходы. Сами они питерские, но живут в Новороссийске. По ходу, какой-то не слабый  бизнес у них там, так что семейка при деньгах. Думаю, эта стерва хочет прибрать всё к своим рукам. Но нас их семейная жизнь не касается. Охраны у него нет. По городу перемещается один. Зовут его Олег Васильев. Ну ты это всё из документов узнаешь. В общем работёнка не пыльная. Сама заказчица сейчас за границей. Алиби себе обеспечивает. Ну точно, дура! – засмеялся посредник. – Какое же это алиби. Можно хоть в Парагвай уехать, а если у тебя есть мотив, всё равно будешь под подозрением.   
   Посредник передал Николаю аванс, адрес с фотографиями и данными объекта, и  пожелав успехов удалился. Астахов даже не поинтересовался, почему работать придётся так далеко, и входят ли расходы в озвученный гонорар. Сумма была такова, - что даже если расходы и входят в неё, всё равно остаётся довольно приличный навар. 
   Довольный полученным заказом Николай вернулся домой, принял ванну и стал собираться в дорогу. Первым делом достал из тайника свой арсенал, - большой дорожный баул, наполненный пистолетами, гранатами и другими боеприпасами различной модификации, порылся в нём  и из всего разнообразия выбрал пистолет ТТ с глушителем. Там же лежали деньги и пять паспортов с его фотографией, но с разными фамилиями.  Взяв необходимую сумму и документы, Николай бросил их вместе с пистолетом на журнальный столик. Затем он открыл бутылку пива, удобно расположился в кресле и стал внимательно изучать фотографии объекта.
   Киллер должен хорошо запомнить жертву, что бы не в коем случае не ошибиться и не спутать объект с другим, посторонним человеком. Это категорически недопустимо.
   На первой фотографии, переснятой видимо с какого-то документа, объект был запечатлён в строгом костюме и галстуке. Это был парень лет тридцати, с ясным, с бесхитростным взглядом и по детски добродушной улыбкой. Именно этот, раскрывающий чистую душу взгляд, неожиданным образом произвёл впечатление на Николая. Он не был похож не на одного из тех, кого приходилось устранять Астахову до этого. Обычно это были люди из криминального мира, - алчные, жестокие и беспощадные, погрязшие в кровавых разборках, убийствах и прочих тёмных делах. Они смотрели  с фотографий колким, пронизывающим взглядом, с наглой ухмылкой или звериным оскалом, показывая своё превосходство и полное пренебрежение к окружающим. Таких Астахов устранял без всякого сожаления.
    Николай, за годы своей жизни, научился довольно точно определять по лицу характер и нрав человека, и в данном случае, как ему показалось, он не ошибался. Парень, смотрящий на него с фотографии, видимо был простодушен и наивен, и ни как не мог быть ублюдком, коих сейчас расплодилось в России. Человек с таким лицом просто не способен на какие-либо гадости. Астахов в этом был уверен.
   Второй снимок был сделан во время какого-то застолья. Объект сидел в обнимку с женой за столом, уставленном элитными спиртными напитками и закуской. Слегка посоловевший, но также бесхитростный  взгляд и явно не натянутая добрая улыбка, ещё более убедили Николая, в том, что это порядочный человек. 
   За то жена…! Красивая женщина в вечернем платье, поблёскивая дорогими украшениями, будто некая фотомодель с обложки модного журнала,  безучастно смотрела в пустоту. По всему её виду было понятно, что ей глубоко наплевать на всё это застолье  и присутствующего рядом мужа в том числе. Мысли её были где-то далеко за пределами вечеринки,  и видимо не самые чистые и безобидные. Астахов сразу же разглядел в ней, скрывающегося за тщательно наложенном макияжем, коварного монстра. Прищуренный колкий взгляд и слегка припухлые, ярко накрашенные губы, насильно вытянутые в улыбку не только не могли скрыть, но и явно демонстрировали злобу, исходящую из её нутра. Даже с фотографии чувствовалась её ненависть ко всему окружающему и в частности к мужу, сидящего рядом и почему-то не замечающего этого. Здесь даже не надо быть выдающимся психологом или физиогномистом, что бы понять её сущность.
   Николай, ещё раз внимательно посмотрел на фотографию, на людей, запечатлённых на ней, на незнакомого ему парня, бесхитростного и добродушного и на его жену, подлую и коварную стерву, которую Астахов, почему-то сразу же возненавидел. И тут вдруг он осознал, что ему жалко этого парня! Он, профессиональный убийца пожалел жертву! Причём, до того как исполнил заказ! А ведь жалость и его профессиональная деятельность, вещи не совместимые. Это говорит о том, что он становится сентиментален и как специалист выдохся. С таким чувством нельзя выходить на работу.
   Николаю стало не по себе. Он вскочил и стал быстро прохаживаться по комнате.
   - Ты что раскис, тряпка! – закричал сам на себя Астахов и больно хлестанул себя по щекам. – А ну-ка соберись! Ты же профессионал! Ещё не время сопли распускать!
   Николай, человек волевой и жёсткий, быстро пришёл в себя и выбросил из головы  чуждые и не знакомые ему чувства. Он сел обратно в кресло, взял фотографию и посмотрел в глаза жертве, но уже совершенно другим взглядом. Взглядом профессионала. Проницающим взглядом убийцы. Хотя где-то глубоко в подсознании, какая-то маленькая, человеческая искорка всё же осталась. И разгорелась она, и напомнила о себе вот здесь, в придорожной кафешке.

   Астахов ещё раз взглянул на фотографию, закурил и не гася зажигалку подпалил карточку. Небольшие язычки пламени ровным фронтом двинулись по глянцевой бумаге и не спеша, но уверенно стали пожирать людей изображённых на ней. Николай заворожённо смотрел на фотографию, на то, как безжалостный огонь с начало скукоживал, а потом  не торопясь, будто получал от этого удовольствие, превращал искажённые лица в пепел. Он смотрел на парня, медленно сгорающего на снимке и уже сгоревшего в жизни, и сам того не замечая рассуждал.
   – Наверное у него родители есть. Может быть брат и сестра, или какие-нибудь другие родственники, которые любили его. Скольким же людям я принёс горя одним выстрелом. А ведь он видимо строил какие-то планы на жизнь, к чему-то стремился, изо всех сил напрягался, чтобы достичь поставленной цели, а потом валился с ног от усталости и радовался, когда что-то получалось или разочаровывался при неудачах. Наверное безумно любил свою жену. В общем жил и наслаждался этой жизнью как все нормальные люди. А если он один у родителей был один? Это ещё хуже. Представляю, ка горевали бы мои отец и мать, если были бы живы, узнав, что я погиб. Лучше бы он был сиротой. Не так муторно было бы сейчас на душе. Хотя почему я виню себя? – начал оправдываться перед собой киллер. – Я же просто оружие в чьих-то руках, которое само по себе не стреляет. Я обычный пистолет, который нужно навести на цель и нажать на курок. И никакой моей вины здесь нет. Если не я, то кто-нибудь другой это сделал бы. Так что во всём виноват заказчик! Это он жмёт на спусковой крючок, а я лишь то орудие, на которое пал его выбор.
   
   Когда огонь добрался до женщины, и начал уродовать её искажённое злобой лицо, Николаю вдруг показалось, что она зашипела. Заскрипела в неистовой ярости зубами и впилась в него прожигающим взглядом. Будто ведьма, сгорающая на костре, в предсмертных судорогах посылала угрозы и проклятия всему ненавистному ей миру, и конкретно ему, Астахову.
   Николай встрепенулся и пришёл в себя, когда фотография догорела и тлеющая бумага обожгла пальцы. Он бросил догорающий уголок в пепельницу, растёр пепел окурком сигареты, рассчитался с официанткой и целеустремлённым шагом вышел из кафе.
   - Это не последнее дело Астахова! – подумал вслух Николай, усевшись за руль автомобиля. – Я ещё не поставил точку в этом деле.
   Он развернул "Жигулёнок" и помчался в обратном направлении, в сторону Новороссийска, через сложный перевал, с зигзагами и крутыми поворотами, который он только-что преодолел.
   Утром, переночевав в не большой частной гостинице, киллер направился к дому объекта. Он будто перед ответственным свиданием чисто выбрился, побрызгался дорогим парфюмом и по пути захватил ещё букет цветов. Астахов знал, что жена убитого им парня, во избежание подозрений, обязательно, в тот же день вернётся из-за границы, и  будет изображать  верность и скорбь. Он выбрал удобное место для наблюдения, припарковал автомобиль и прикурив сигарету стал ждать. Дом в пригороде Новороссийска ему был знаком. Здесь он уже был. Возле этого дома он поджидал жертву и потом вёл её до автостоянки.
   За время ожидания Астахов, на случай, если придётся устранять объект дома, хорошо изучил строение. Это было не большое, двухэтажное здание из красного кирпича, с мансардой, окружённое высоким забором с красивыми резными воротами. За забором виднелись густые кроны плодовых деревьев, почти полностью скрывающие дом от постороннего взгляда. Собаки во дворе не было. Это Николай выяснил в первую очередь, так как не любил их и боялся, а при его работе собаки были ещё и серьёзной помехой. Так же он выяснил, что в доме, кроме супругов, ни кто не живёт. В общем, почти идеальное место для убийства.
 

  Женщина появилась только к вечеру. Она подъехала к дому в чёрном, тонированном джипе, в сопровождении двух мужчин. По всей видимости это были сотрудники или друзья мужа, сообщившие ей о случившейся трагедии и встретившие её в аэропорту. Вдова со скорбящим видом вышла из машины, что-то сказала сопровождающим, и вынув из сумочки ключи стала открывать дверь в воротах. Мужчины молча сели в джип и быстро уехали.
   - Наверное сказала, что ей тяжело и она хочет побыть одна, - подумал Николай и про себя ухмыльнулся. – Ну что ж, это хорошо.
    Астахов дождался наступления полной темноты, взял букет цветов и не спеша, будто прогуливаясь и наслаждаясь ночной прохладой, направился к дому. Нажав несколько раз на кнопку звонка он замер в ожидании, напряжённо вслушиваясь в наступившую тишину. Через какое-то время сбоку от двери раздался треск, а за тем женский приятный голос произнёс: - говорите, я вас слушаю.
   - Здравствуйте! Я приятель Олега. Мне с вами необходимо переговорить.
   - Знаете ли, мне сейчас не до разговоров, - не вежливо произнёс тот же голос.
   - Понимаете, тут такое дело. В общем, мне должок надо отдать, а я завтра уезжаю, так что сами понимаете…
   - Ну хорошо, я сейчас выйду, - согласилась вдова услышав про какой-то долг.
   Николай услышал приближающиеся шаги за воротами, за тем щелчок замка тут же дверь бесшумно открылась. В проёме показалась молодая женщина в лёгком халатике и с полотенцем на голове. Астахов сразу же узнал её. Это была она. Та самая женщина с фотографии. Она позабыла надеть маску горем убитой жены и смотрела на странного и ни ко времени появившегося гостя, с неким любопытством. Астахов тоже, не без интереса, взглядом пробежался по стройной и соблазнительной фигуре, стоявшей в полуметре от него. Подрумянившееся после горячего душа лицо, с лёгкой, кокетливой улыбкой разительно отличалось от того, неодушевлённого, что было запечатлено на снимке. Николаю на мгновение показалось, что он ошибся и это не та женщина, которая может убить любящего её человека из-за денег. Но не зря говорят, - глаза, это зеркало души. Лишь стоило ему встретиться с ней взглядом, как тут же вся мишура развеялась и он отчётливо увидел перед собой похотливую, корыстную стерву, заказавшую своего мужа.
   - Вам привет от Олега, - с улыбкой произнёс Астахов и хладнокровно вогнал ей отвёртку в область печени. Затем с проворотом вынул инструмент и протерев рукоятку носовым платком забросил его в кусты на противоположной стороне дороги.
   Женщина, почувствовав резкую боль в правом подреберье, и ещё не сообразив, что произошло, схватилась за бок и стала медленно оседать. Она с недоумением смотрела то на руку, сквозь пальцы которой сочилась тёмная и густая кровь, то на не знакомого мужчину с букетом цветов, равнодушно смотрящего на неё. Вдова рухнула на колени и застонала от невыносимой боли в боку.
   - Что это? - тихо спросила она, рассматривая помутневшим взглядом окровавленную ладонь.
   - Это кровь. У вас пробита печень, и она стремительно покидает вас, - спокойно и даже вежливо пояснил киллер.
   Женщина, постепенно осознавая весь ужас происходящего, заметно побледнела и стала плавно клониться к земле. Полотенце скатилось с её головы и не чёсанные, белокурые волосы распустились, закрыв искажённое болью лицо. Она, стоя на коленях, коснулась головой земли, будто молясь, и на мгновение замерла. Потом вдруг резко вскинула голову и испепеляющим взглядом впилась в незнакомца.
   - Ты кто? – процедила она сквозь зубы.
   - Разве это сейчас так важно? Ну если скажу, что я наёмный убийца легче же не станет? Вам бы сейчас о душе своей грешной подумать, помолиться. А вы всё какими-то пустяками голову забиваете, - также спокойно и поучительно ответил Николай. - У вас ещё есть минут десять, подумать о содеянном и покаяться. Конечно нелепо, что это говорю именно я, - человек, у которого руки по локоть в крови, но каждый злодей должен ответить за свои поступки. Зло должно быть наказано.
   Астахов бросил букет к её ногам и не торопясь пошёл к своему автомобилю.
   Умирающая вдова упала на землю и свернувшись калачиком тихонько, по собачьи завыла. Силы покидали её, и будучи не в состоянии кричать, она скрипя зубами нашёптывала проклятия в спину уходящему убийце.




                *
            


   Астахов остановился на развилке и заглушив мотор и вышел из машины. Он по привычке попинал колёса, закурил и присев на тёплый капот задумался, на какую дорогу ему свернуть. Ехать снова через перевал ему не хотелось, но и светиться на постах ДПС желания не было. И вообще, он сильно устал и ему ни куда ехать не хотелось. Николай, широко раскинув руки, развалился на капоте и уставившись в звёздное небо забылся. Не заметно для себя, он ушёл от гнетущих раздумий и в голове наступила полная пустота. Весь его организм отдыхал и наслаждался покоем, при этом впитывая в себя энергию южной, непроглядной ночи, наполненной стрекотанием цикад и ароматами цветущих растений.   
   - Наверное Рай выглядит так же, - пришла в голову мысль Николаю, после непродолжительного забвения. – Здорово! Жаль, мне этого не суждено увидеть. Святой Пётр и близко не подпустит меня к райским вратам, с моими-то грехами. Таким как я не место в Эдеме.
   Эта тема почему-то заинтересовала Астахова и мысли, цепляясь одна за другую, и выстраиваясь в логическую цепочку, увлекли его в философские рассуждения.
   - Интересно, а мне зачтутся мои пожертвования на церковь? – продолжал размышлять Николай. – Я ведь немало отстегнул им, за время своей работы. Почитай, после каждой операции ставил свечи за усопших, заказывал молитву и щедро её оплачивал. Если всё сложить, то на мои деньги можно было бы небольшую церковь построить. А как же бандиты и депутаты, да и сам Президент со своим воровским окружением? Они-то постоянно на православные праздники ходят в церковь грехи замаливать. Крестятся, свечи ставят, и столько бабок отваливают священнослужителям, что те уже в рясы не влезают и лоснятся от жира. Нет, уж этим тварям точно не место в раю, и ни какие деньги их не помогут. Тот Судья взяток не берёт! Значит, не всё можно купить, и мои взносы мне не зачтутся. От этих подачек только попам хорошо. Тоже мне, посредники меду мной и Всевышним! Кто их на это уполномочивал?  Я и без них могу обратиться к Богу и помолиться. А деньги лучше давать неимущим и нуждающимся, но не тем, что в переходах сидят. Там тоже одни мошенники. Вот так-то!  Но тогда кто попадёт в Рай? Кто у нас на земле безгрешен? Насколько я знаю, был всего лишь один такой, и то, он Сын Божий, и звали его Иисус. А остальные? И что же, в Рай ни кто не попадёт? Но такого тоже не может быть! Может быть монахи? Они вроде бы не грешат, живут скромно, трудятся и замаливают грехи совершённые в мирской жизни. Возможно их привратник Пётр и пропустит в райский сад. Может и мне податься в монахи? – вдруг остановился на этой мысли Николай. – Монастырей под Питером много. Приму постриг, или как там это называется, отпущу бороду и буду замаливать грехи. Но нет, это не для меня! – после некоторого раздумья определился Астахов. – Это не для меня. Я буду жить в своей келье, под Тулой. Там буду работать, молиться и вершить добрые дела. Может быть женюсь, дети пойдут, заботы всякие. В общем, заживу обычной, людской, но праведной жизнью.
   Астахов представил, как он будет отцом, как будет воспитывать детей и учить их уму-разуму. Представил дом, утопающий в зелени сада, высаженного им, и не заметно для себя расплылся в наивной, детской улыбке.

   Вдруг Николаю почудилось, будто повеял лёгкий, еле заметный ветерок. Не простой, обычный, а с каким-то до боли знакомым запахом. Он приподнялся с капота и насторожившись будто хищник на охоте, стал впитывать в себя густую, окружающую его  темь, пытаясь распознать все шорохи и запахи коварной ночи. Неприятный холодок прокатился по телу Астахова. Все мышцы напряглись и сжались в один мощный кулак, готовый в любой момент вступить в бой с противником. Опытный киллер узнал этот не понятно от куда взявшийся ветерок с запахом смерти. Он его хорошо знал. Впервые Николай ощутил его на войне в Чечне, а потом и по всей послевоенной жизни этот предвестник беды сопровождал его. Этот запах могильной сырости, смешанный с запахом пороха и крови, который всё время появлялся со свистом пуль и грохотом рвущихся снарядов. Это дуновение смерти особенно ярко Астахов почувствовал, очнувшись однажды в полевом госпитале, куда он был доставлен с тяжёлым ранением и без сознания. Тогда старуха с косой прошла совсем рядышком, лишь погрозив ему своим костлявым пальцем, но с тех пор её приближение Николай определял безошибочно. И наверное благодаря ему он оставался до сих пор жив и выходил невредимым из различных передряг.   
 

   Дядь, закурить не найдётся? – оторвал его от неприятных воспоминаний детский голос.
   Николай вздрогнул от неожиданности и обернулся. В темноте он с трудом разглядел двух подростков, как ему показалось, лет двенадцати- четырнадцати, пытливо смотрящих на него. Астахов, не заметив угрозы, немного успокоился и с облегчением вздохнул.
   - Фу ты, чёрт! Ну надо же, детей испугался! - подумал он с усмешкой. – И что это? Чутьё мне стало изменять, что ли? Да, видимо старею, - сделал досадный вывод Николай.
   Подростки не решительно подошли поближе и слезливо, будто выпрашивали милостыню, уставились в глаза Астахову.
   - Пацаны, вы что здесь делаете? Вам спать уже давно пора, а не сигареты стрелять по ночам, - нравоучительно начал разговор Николай.
   - А у вас заднее колесо спустило, - будто не услышав его, ответил один из подростков.
   - Как спустило? – удивился Астахов. – Этого ещё не хватало!
Николай вскочил с уже остывшего капота и сделал несколько шагов назад, что бы охватить взглядом всю машину. Неприятное сообщение подтвердилось. Зад "Жигулёнка" действительно слегка просел и покосился на правую сторону, наглядно показывая, что заднее колесо спущено.
   - А! Вот причина моей тревоги! Вот из-за чего я так взволновался! - нашёл оправдание своим опасениям киллер. – И что же теперь делать? Хорошо, если в багажнике есть запаска и инструменты. А если нет? Тогда полная жопа. Как некстати навалилась эта проблема. Я даже не знаю, что сейчас лучше, - внезапная смерть или этот геморрой, - рассуждал про себя Николай. – Мне сейчас нужно как можно дальше отъехать от места преступления и как можно меньше встречаться с кем-нибудь. А тут этот прокол!  А ещё эти дети! Так что, колесо всё равно придётся менять и сматываться отсюда побыстрей.
   Астахов поднял крышку багажника и подсвечивая зажигалкой склонился над хламом лежавшем в нём. Он не услышал, как где-то за спиной зашипели спички на самостреле и не услышал выстрела. Он почувствовал резкий удар в затылок, тупую боль, которая быстро растворилась, и яркую багровую вспышку в глазах, погасшую вместе с болью. 
 

   Подростков задержали на следующий день. Продавщице сельского магазина показалось странным, что у детей из неблагополучной семьи, которых знали все в посёлке, появились деньги, да причём не малые. Внезапно разбогатевшие братья тринадцати и пятнадцати лет накупили дорогих сигарет, пива и конфет, на крупную сумму и щедро угощали своих сверстников, таких же полуголодных бродяг, как и они.  При этом продавщица заметила у этих братьев и несколько купюр сотенных долларов. Такие деньги в посёлке даже в нормальных семьях не у всех имеются, а тут вон какое дело! – подумала женщина, отпуская продукты детям. - Вечно побирающиеся подростки из категории трудновоспитуемых, с явными умственными отклонениями, вдруг разбогатели. Несомненно, где-то украли. Она, как только братья вышли из магазина, набрала номер участкового и  сообщила о своей догадке.

   Туповатые тинэйджеры даже не додумались заранее подготовить какую-нибудь версию  и поначалу просто отмалчивались, но получив по увесистой затрещине дружно, наперебой заговорили. Не осознавая всей тяжести преступления, которое они совершили, братья стали подробно рассказывать всё участковому и позже, на следственном эксперименте, показали, как они убивали незнакомого  мужчину. В деталях, без какого-либо сожаления или раскаяния, подростки продемонстрировали, как подкрались к машине, стоящей на обочине и прокололи колесо. За тем из самострела выстрелили в затылок водителю и труп запихнули в багажник. "Жигули" отогнали в ближайшие заросли и там, вынув из карманов мужчины всё содержимое, бросили машину вместе с её мёртвым хозяином.