Запасной вариант, 2 часть

В больнице я долго ждал, пока меня примут. Наконец  явился пухлый очкарик, представился дежурным врачом и пригласил в кабинет для собеседования. Он явно скучал, выслушивая мою трагическую историю, даже иногда начинал дремать, тогда приходилось повышать голос, от чего он вздрагивал и пальцем возвращал на переносицу сползшие очки. Я рассказал ему всё:  что я не больной, а человек попавший в беду, и только здесь меня смогут защитить от тотальной слежки и возможной ликвидации.
Доктор задавал дурацкие вопросы, совсем не в тему. Мочусь ли я в постель? люблю ли подсматривать за купающимися женщинами? а за мужчинами? пробовал ли фекалии и снится ли мне Боря Моисеев? Я ему о заговоре против меня, а он суёт мне картинки с кляксами в форме голых женщин.
В итоге, врач долго что-то писал в тетрадке, потом вырвал оттуда листок и протянул мне.
- Что это? – спросил я.
- Это рецепт. Сходите в аптеку, купите бром и таблетки от кашля, попьёте, и всё пройдёт. 
- Доктор, меня не нужно лечить, мне нужно пересидеть некоторое время, - отвечаю, - лет тридцать, не больше.
- Нет, никакой госпитализации. Тем более без направления лечащего врача. У нас мест нет. И вообще, мы принимаем только социально опасных пациентов. Если каждого дурака класть в больницу, то у нас вся страна окажется на больничном.  Простите.
- А я что, не социально опасный?
Я схватил со стола степлер и швырнул в доктора. Он кинулся искать на столе кнопку вызова санитаров, и я ему не мешал, только впечатал в переносицу очки, пару раз огрел табуретом и пытался карандашом выколоть глаз, но помешали ворвавшиеся амбалы в белых халатах. Я не хотел причинять никому вреда, но как-то нужно было убедить этого хряка в моей социальной опасности.
Меня впечатали в пол, заломив руки, и игла впилась в плечо, вплескивая в кровь чудесную смесь восторга и покоя.
Очнулся я в палате, привязанный ремнями в кровати. Вот и вся история моей жизни. Из того, что могу вспомнить более-менее отчётливо. Все остальные воспоминания вызывают у меня смутные сомнения.

После звонка я бродил по этажу в полной прострации. Так хорошо всё устроилось – кормят перловкой, водят в душ, ставят клизмы, по выходным показывают «Броненосец Потёмкин», таблетки уносят меня в перламутровые миры, и главное – никакой слежки. Нет, конечно, я вижу в окно иногда подозрительных птиц, но это мелочи. Тем более, врач пообещал, что я отсюда никогда не выйду, и это меня вполне устраивает.
И тут такая неприятная новость. Может, рассказать врачам про телефон в голове, пусть его отключат, и Бог не сможет дозвониться и оставит меня в покое. Даже не знаю, как быть – схилять и оставить планету без сладкого или таки заменить гражданина Кособородко, или как его там, неожиданно умершего под мостом от тринадцати ран. Не нравится мне это число. Мистика, да и только. Хорошо, что ранений было не шестьсот шестьдесят шесть. Тогда бы я точно отказался.
Ближе к ужину, когда у поверженных нарушителей спокойствия стали потихоньку ослаблять рукава смирительных рубах, ко мне привязался Петька Князь Раймондо Монтекукколи, великий Генералиссимус Тринадцатилетней войны, президент гофкригстата и спаситель христианства. Это сегодня его так зовут. Вообще-то, его звали Петька Тысяча Чертей.
Однажды ему вдруг захотелось вызвать духов. Чтобы узнать, как сыграет Динамо, чтобы узнать, правильно ли разместил он свои сбережения в тотализаторе. На листе ватмана нарисовал планшетку для вызывания духов, вооружился перевёрнутым блюдцем и произнёс заклинание, которое нашёл на сайте вызовидуха.ру. То ли он что-то не так прочитал, то ли не то. Духа он вызвал, конечно, но тот ни хрена не разбирался в футболе и выдал не совсем устраивающий Петю результат, за что был облаян нецензурщиной и послан очень далеко. Петя даже обещая подать в суд, ибо вызывал Пушкина, а явился какой-то прохиндей, назвавшийся Джоном Нэшом, обиженным на весь мир за то, что не был избран императором Антарктиды.
Слово за слово, и дух позвал на помощь целый легион товарищей, и в итоге, они все вселились в хилом Петином теле. Сколько их там сейчас сидит – никто не знает, но все проявившие себя оказывались весьма знаменитыми, а некоторые, не побоюсь этого слова, великими. Кроме реальных персонажей в нём ещё поселились Магнето, Супер Сенсай, Дарт Вейдер и Капитан Америка. Всех не перечислить. И каждый пытался захватить командование телом. Они поначалу часто ссорились между собой, но потом, очевидно расписали график.
- Как дела, рядовой? – спросил меня Монтекукколи. – Готов ли ты положить голову за великую Австрию?
- Петя, отвали, не до тебя.
- Ты как разговариваешь с Генералиссимусом? Смирно! Неделя гаупвахты, пятьдесят розг и месяц без компота!
- Слушаюсь, - ответил я. – Разрешите выполнять?
Петя выпятил губу и уставился на меня величественным взором, решая, не слишком ли мягкое наказание?
- Я свободен?
- Солдат, не собираешься ли ты дезертировать? – прищурился князь.
- Никак нет, - чёрт, как он узнал? Информация просочилась, не иначе наш разговор подслушивали.
- Это плохо. - Петя как-то сник. – Я бы дезертировал вместе с тобой. У меня эта война уже в печёнках. Хочу домой, в родовой замок, где пышногрудые служанки приносят по утрам кофе и виноград, конюхи снаряжают любимого жеребца, а псари еле сдерживают свору легавых, ожидающих, когда же я соизволю поохотиться на вепря в бескрайних угодьях. Солдат, забери меня с этих полей залитых кровью бравых вояк. Я устал. Я смертельно устал.
- Какой пример вы подаёте армии? – пристыдил я князя. – Прекратите истерику!
- А то у меня есть опыт побега.
Голос его изменился, появился гнусавый акцент и он заговорщицки зашептал мне в ухо:
- Я бежал из замка Иф. Это не так просто, как тебе кажется. Дёрнуть отсюда – сущий пустяк. У меня даже план есть – убиваем весь персонал и предателей,  поднимаем бунт, взрываем манипуляционную и спускаемся вниз на связанных простынях. Всё. Что может быть проще? И нам остаётся только забрать сокровища и уехать в Гваделупу.
- Почему в Гваделупу?
- Как это почему? Нас там никто не станет искать, а ещё там ром, бананы и морской виноград. Доплывём туда на связанных пластиковых бутылках. У меня даже есть карта Тихого океана. Не заблудимся. Ну как?
- Граф, я рассмотрю ваше предложение, но не сегодня.
- Ой, мутишь ты что-то, - Петя погрозил мне пальцем. – Может, приказать тебя казнить?
- Всё, Петь, отвянь. Надоел.
- Я буду за тобой наблюдать, учти. Вольно, пошёл вон.
И тут же, забыв обо мне, он привязался к Старику Энурезу, вечно пахнущему мочой, молчаливому и грустному, и стал предлагать ему звание Маршала всего за три сигареты. Я быстренько ретировался в палату, чтобы взвесить за и против. Если о предстоящем побеге кто-то знает, кроме меня, то всё может пойти не так. Через жопу может пойти, а это чревато душем Шарко, одиночкой и лоботомией, если меня застукают. Может, убить Петьку? Утопить в унитазе и освободить таки на волю тысячу чертей.

В девять прозвенел звонок к отбою. Идиоты расползлись по палатам и распластались на койках, дружно сомкнув глаза. Кто-то, вымотанный беспокойным днём и беспорядками в мозгах, сразу провалился в чёрные дыры сна, кто-то улетал в собственные миры, чтобы забыться там в объятьях фантастических грёз, некоторые просто смотрели сквозь закрытые веки на ползающих по потолку мух. Я же считал секунды, чтобы не заблудиться во времени. До двадцати трёх ноль семь оставалось семь тысяч двенадцать…одиннадцать…десять… Секунды  стали превращаться в слоников, пасущихся на горных склонах. Каждую секунду умирал слоник и с грохотом скатывался в бездонную пропасть. Это было так мило и умиротворённо, что я неожиданно задремал, и мне снилось, что я птичка, вырвавшаяся из клетки, и, будто, лечу над зелёным лугом, вдыхаю свободу, а за мной следят снизу кровожадные монстры и грозят мне когтистыми пальцами, но им меня не достать, и я показываю им дули и гажу на их некрасивые морды, и вдруг на горизонте появляется чёрная-пречёрная туча, ветер усиливается, и крылышки мои уже не в состоянии порхать, и я падаю в глухом пике, мотор мой сдох и керосин на исходе. А высотомер сломался и показывает до боли знакомые цифры – 2307. Эти цифры горят адским пламенем и ревут пожарной сиреной.
И тут я проснулся! Чёрт, слоников на горе осталось совсем мало, и они сыплются всё быстрее и быстрее, просто пачками летят в бездну, хлопая огромными ушами.
Время! Побег! Приёмное отделение! Открытая дверь! Вперёд!
Я вскочил с койки и помчал на всех парах по пустому коридору. До двери, ведущей на лестницу. Там, перепрыгивая через три ступеньки,  поскакал вниз. Вот она заветная дверь. Чуть приоткрыта,  через щель брошена на потёртый линолеум узкая полоса света. Я остановился и, прижавшись к стене, медленно стал пробираться к цели.
- Стоять! Бояться! – голос за спиной ножом полоснул по нервам. – Куда собрался?!
Это провал! Бог меня подставил. Как я мог довериться тому, в кого я толком и не верю! Гапон! Провокатор! Ничего, встретимся ещё на том свете – всё припомню! Недолго осталось.
Я оглянулся и в тёмном силуэте, прижавшемся, как и я, к стене, узнал Петьку Тысячу Чертей.
- Тссс… - Он приставил палец к губам. – Это я. Наша задача взять его живьём.
- Кого его?
- Много будешь знать…
И он стал жестикулировать, как спецназовцы на задании, типа ты туда, я сюда, будь внимателен…или что-то в этом духе. Идиот, увязался на мою голову.
- Иди спать, придурок, - прошептал я. Но он короткими перебежками начал приближаться к двери, не обращая на меня никакого внимания. Заглянул в просвет и показал большой палец. Как я понял, всё в порядке – путь свободен.
Петька открыл дверь и исчез в кабинете; я поспешил за ним.
Возле стены стоял стол, на столе – лампа, а под лампой, примостив голову на регистрационный журнал, спала дежурная медсестра. Лица не видно, только белая докторская шапочка на макушке. Дверь на улицу открыта, и видно освещённый фонарём двор, а дальше – пугающая чернота кустов, и небо, усеянное звёздами, и монотонная песня цикады.
Мы замерли на мгновенье и стали на цыпочках пробираться к выходу.
И вдруг медсестра зашевелилась и медленно подняла голову. Под шапочкой вместо сонного женского лица с размазанной помадой оказалась хищная морда чудовища, с проваленным носом, впавшими, покрытыми бельмами гнилыми глазами без зрачков, безгубая пасть с жёлтыми кривыми клыками, гнойного цвета слюна стекала на журнал, разъедая в нём дыры.
- Стоять! Бояться! Куда собрались! – прошипел монстр и упёрся когтистыми лапами в стол, собираясь встать и сожрать нас вместе с тапочками.
Голова моя закружилась, предвещая скорый обморок; я прислонился спиной к стене и не мог пошевелиться. Вот и всё, прощай долбанная жизнь, твоя миссия закончена, спасибо, что заглянули.
И тут Петя хищно улыбнулся и, наставив на чудище указательный палец, сказал:
- Бджжжж!
Горе-медсестру отбросило к стене, во лбу зияла дыра, а на обоях расплескалась кровавая каша, смешанная с клочками волос.
Петя снова выстрелил.
- Пух! – пуля снесла половину черепа вместе с шапочкой.
- Ни хрена себе, - удивился Петя и по-ковбойски сдул с пальца дымок. - Нет, не ешь меня, твою мать!
Монстриха всё ещё тянула к нам костлявые руки, и третий выстрел в грудь успокоил её навсегда. Тело опустилось обратно на стул, голова с вырванным затылком упала обратно на журнал, заливая его кровью.
- Бежим! – крикнул я и потянул торжествующего Петра за собой. Но тот не мог налюбоваться огнестрельным перстом. Я схватил его за воротник халата и с силой дёрнул к выходу.
Уже оказавшись на улице, мы оглянулись и увидели мирно спящую медсестру. Никакой крови, никаких испачканных обоев, никаких когтей на руках. Только белая шапочка, слегка поднимается и опускается в такт дыхания.
- Это всё таблетки, - констатировал Пётр, - Байер Фарма знает своё дело.

Слежку я заметил сразу, как только мы перелезли забор и оказались на пустой неосвещённой улице. Над головами промелькнула летучая мышь и растаяла в темноте. Только луна матово отражалась в трамвайных рельсах и горели огни далёких многоэтажек. Но нас уже засекли, я уверен.
За дорогой начинался частный сектор, и мы нырнули в улочку, побежали, петляя между кустами и не обращая внимания на поднявших лай собак. Всё равно нас уже засекли. Пока главное уйти от погони, а потом уже думать, как избавиться от хвоста. Остановились мы только когда поняли, что никто за нами и не гнался, и что мы заблудились. Битый час мы шастали в поиске выхода из лабиринта улиц. Собаки уже не обращали на нас внимания. Попив воды из колонки, решили применить научный метод т стали искать мох на деревьях, чтобы понять, где