Цыпленок

В цехе птицефабрики вдоль длинной узкой комнаты с ослепительно белым кафелем на стенах, как в операционной, стоит широкий резиновый транспортер. В дальнем конце транспортера работает огромный молот и раздается неприятный чвакающий звук. С двух сторон транспортера на металлических табуретах сидят женщины в хрустящих белоснежных халатах и косынках. Одни женщины достают из больших картонных коробок, стоящих возле табуретов, желтых пушистых цыплят и бросают их на движущуюся ленту. Женщины с другой стороны транспортера двумя руками подхватывают этих крошек, переворачивают их и опытным взглядом определяют, кто из них петух, а кто курица.  Курочек они бросают в пустые коробки, а петушков обратно на середину ленты. И отбракованные петушки безропотно едут в конец транспортера. Конвейер по сортировке цыплят работает надежно и безостановочно. Женщины механически хватают цыплят, переворачивают, смотрят и отбрасывают курочек в коробки, а петушков на резиновую ленту. Их действия доведены до автоматизма: берут, переворачивают, смотрят, отбрасывают, берут, переворачивают, смотрят, отбрасывают… И так без остановки, все четко и ритмично, молча и надежно. Сортируют - кому жить, кому нет.
И вдруг совсем неожиданно один из отброшенных петушков, желтенький пушистый комочек, вскакивает на неустойчивые тоненькие лапки и изо всех сил бежит на начало транспортера, хлопая крохотными крылышками. Женские руки в медицинских перчатках безжалостно подхватывают его и хладнокровно бросают на середину ленты. Но он не хочет в конец транспортера! Что-то ему подсказывает, что туда нельзя! Там опасно! И он быстро встает, вытягивает вперед шейку и ошалело мчится против движения ленты, хлопая крылышками. Его подхватывают, смотрят и опять откидывают. Он кубарем катится по резиновой ленте, у самого конца испуганно поднимается на лапки и, сверкая глазенками с маковое зернышко, опять мчится против движения ленты к коробке, откуда его достали.
С каждым разом, после того, как его беспощадно отсортировали на смерть, сил подняться становится все меньше и меньше и его все дальше и дальше относит на конец транспортера, где лента загибается вниз и откуда слышны страшные звуки: чвак-чвак-чвак. Но цыпленок не сдается, не прекращает попыток встать на лапки, которые совсем уже не держат только что вылупившееся из яйца хрупкое тельце. Много раз он падает, встает и бежит, падает, встает и бежит, расправив крылья!!
Остальные отбракованные петушки безропотно плывут на резиновой ленте до конца и попадают в железный контейнер, в который сверху на них несется механический молот. Чвак – и нет жизни крохотного создания.
Измученный в борьбе за жизнь, обессиленный петушок уже в самом конце транспортера спотыкается и летит вместе с другими крохотными цыплятами в железную яму… Молот еще несколько раз падает с грохотом вниз, неся за собой ледяные звуки: чвак-чвак-чвак. И тут машина останавливается - контейнер перегружен. Его увозят на улицу и ставят в ряд с такими же зловещими переполненными монстрами.
Во дворе  птицефабрики по-летнему тихо и спокойно, чирикают воробьи и кружат стаи ворон. И вдруг в контейнере из каши раздавленных косточек появляется клювик петушка. Разгребая крылышками месиво своих собратьев, он выбирается на поверхность, подползает к узкому краю переполненного контейнера и, собрав всю свою волю и силенки, помогая лапками и крыльями, цепляется клювом за край и вываливается на землю. Из последних сил он поднимается на тонкие прозрачные лапки и бежит прочь от этих железных ящиков, от этих холодных женских рук в медицинских перчатках, от этого мрачного здания птицефабрики по сортировке цыплят.
На волю! Жить! Жить! Жить!