Логика социального развития

Мы уже говорили о том, что, например, историческая фактология такова, что нельзя говорить о рабовладельческой формации. Или нынешнюю формации на Западе ли в России сложно назвать капиталистической. Мы применили в качестве принципа выделения формации способ принуждения.

Чисто формально получается так. Если мы определяем капиталистический способ как внеэкономический, то остальные  оказываются внеэкономическими.  Но внеэкономическии способ оказывается разным: насильственным, суггестивным и манипуляционным.  Суггестивное и манипуляционное можно путать, так как оба способа не используют ни прямого насилия, ни материального стимулирования.

Наконец, способы принуждения не отвергают друг друга, а порой действуют вместе в разных сочетаниях.
Но любое теоретизирование ставит целью не просто выстроить нечто логически правильное, но и практически пригодное. Минимум должно быть ясно, что из этого следует в нашей социальной борьбе.
 
Наконец, нам необходимо  понять, что социальная политическая  установка (свойство) определяет новую формацию, позволяет в её рамках происходить новым,  принципиально и качественно иным  формам социального бытия, что собственно и позволяет говорить о «новой формации».
И видимо, необходимо, начинать с самого начала. То есть, что-то уже с самого начала является социальным определителем, социальной парадигмой, механизмом, доминантой.
ПЕРИОДЫ
Итак.
Первобытность. Главный принцип – род. Отцы, старейшина, отец, мать, пращуры.  Главный топос – община. Инструмент –  знаковые системы, язык-речь как таковой.

Урстаат. Он же военная демократия, античный способ производства, восточные деспотии. Главный принцип – героический вождь.   Главный топос – этнос.   Главный инструмент – этнический язык. Как результат появляется письменность, волхвы, баяны, скоморохи.
 
Феодализм.  Иерархическая военная организация, государство, как аппарат. Главный принцип универсальная (монотеистическая) новая религия .   Важен момент «новизны», из него вытекает и универсальность религии, делающий её пригодной для создания государства с единой идеологией. Кроме того «новизна» требует героического, а также и военного внедрения этой новой религии.  Религия освящает власть военного сословия, а военное сословие активно поддерживает религию, таким образом достигается большая в сравнении с урстаат эффективность социального устройства и социальной эксплуатации. Главный топос – государственная религия. Главный инструмент – религия.

Капитализм (правовое общество). Сословная иерархия феодализма заменяется на принцип частной собственности. Раньше система освещала власть сословия, сословию принадлежало всё, либо оно имело множество привилегий.  Сейчас  "всё" принадлежит собственнику, владельцу капиталов.    Главный топос – секуляризированное  научно-философское мышление.  Главный инструмент – принцип частной  собственности, деньги.

Глобализм (пост-индустриальное общество).  Это уже пост-капитализм.  Кроме демократии, права, рыночной конкуренции, здесь появляются и начинают доминировать иные способы принуждения. Зачаточной фазой такого «глобализма» является итальянский  фашизм и германский нацизм.  В рамках западнеой демократии уклад новой формации получил название пост-модернизм. Главный топос – новые технологии.   Для прорисовки социального профиля формации нам, конечно, интересны социальные технологии, такие как PR, NLP, но высокие технологии, информатика, нанотехнологии непосредственно связаны и с социальными технологиями. Без них не было бы таких эффективных способов связи, средств информации как интернет, мобильная связь. Вычислительная техника позволяет  достигать такой эффективности, что большие группы населения не только лишаются прежней работы, но и пополняют ряды скрытой безработицы и безработицы с  «достойными» пособиями.   Глобализм высокотехнологической формации позволяет переводить производства в более оптимальные регионы.  Доминирующую роль в росте богатств занимает уже не собственность, а махинации банковского капитала. В политике мейнстримом становится не демократические процндуры, а политтехнологи. Главный инструмент – манипуляция сознанием. Трудящиеся уже не могут «зарыть в могилу капитализм», потому что сознание трудящихся масс оказывается под прессом информационных технологий, таких как реклама, пиарное искусство, техника сетевого и делового маркетинга, деятельность спецслужб, терроризм, оранжевые революции, информационные войны, подкуп СМИ, коррупция, смычка мафии и государства и даже больше, превращение правящего класса в мафиозный клан.  Главный инструмент – «вертикаль политической мафии».

НОВОЕ И СТАРОЕ
Предыдущие принципы формирования социума не устраняются. Они остаются и просто надстраиваются. Урстаат строит свою цивилизацию на традициях первобытной    патриархальности, принципе рода. Новая религия феодализма структурализирует, снабжает философией и системой ценностей прежнюю религию, проводит унификацию пантеона. Правовое общество не отменяет, а секуляризирует религию, выделяет из неё абстрактные институты (наука, философия, право, искусство, история)  и религия теперь освящает не сословную иерархию, а принцип частной собственности, демократическое правление. 

Постмодернистский  глобализм в силу своей конспирологической, жульнической природы  не стремится обнаруживать себя как формацию и рядится в демократию, в эффективную экономическую систему рыночного хозяйства, в то время как «рынок» для  пост-капитализма играет роль не капиталистической конкуренции, а империалистического проникновения «глобалистов»  на чужие территории. Наряду эксплуатации человека человеком активно употребляется существовавшая и при капитализме эксплуатация государства государством.

Пост-капитализм с  его «пиарным вооружением» и финансовыми авантюрами непосредственно появляется как реакция господствующего класса капиталистической формации на успехи анти-капитализма (социалистический лагерь, национально-освободительное движение, рабочее и социалистическое движения в развитых капстранах).
Итак, лестница социального развития выглядит так:
Род - этнос – церковь  - секуляризированная политическая  идеология – высокие и пр. технологии - …
Инструменты социального устройства меняются так:
Речь – национальный язык – религия – научно-философское мышление  -  высокотехнологической управление социальным мышлением (всеобщее образование, СМИ, интернет, профицит информации, культурно-информационная диструкция и дезинформация) - …
На месте многоточия должна быть указан тип института, который сможет преодалеть манипуляции пост-капитализма, инструмент с которым Архимед сможет сдвинуть  земной шар глобального бархатного фашизма.
Бесспорно сопротивление машине глобализма не может быть тем, которое «люди труда» применяли, борясь с простым капитализмом.  Альтернатива (как иногда называют класс контр-эксплуататоров)  также должна применять технологические методы. Очевидно, что использование таковых даст антиглобалистам лишь частичные и символические победы, так как возможности для использования технологических методов у господствующего и трудового классов не сопоставимы, даже если учитывать, что господа безбожно лгут, а «люди труда»  составляют большинство и правда, историческая перспектива и классовое здоровье принадлежат им.  Вместе с тем антитеза, чтобы победить, должна иметь некотрое новое и высшее качество.  Социальная «технология» нанобольшевиков должна быть  чем-то качественно  большим,  чем политтехнология.

ПОСЛЕ ПОЛИТТЕХНОЛОГИЙ
Чисто логически суть такой сверхтехнологии, контр-технологии выводится как личность.  «Я» как формация. Не поленитесь перечитайте Макса Штирнера, которого окрестили анархо-индивидуалистом, хотя из контекста видно, что под эго он понимает Личность, а не индивидуалиста-жмодяя.  И  сам же Штирнер  провозглашает «союз эгоистов».  Штирнер говорит о том, что вслед за религиозной манипуляцией наступает гуманитарно-светская манипуляция. Он, конечно,  ещё не видит перед собой опыта технологической манипуляции пост-капитализма, но поскольку  таковая  есть логическое следствие из первой, то конечной, полной формой эмансипации, совершенный рычаг социального освобождения является, если парафразировать Штирнера  по-ленински,  «союз коммунистов, усвоивших все знания,  выработанные человечеством, плюс  та социальная парадигма, которая позволит с помощь таковых знаний избегать политтехнологического  усыпления…  и ещё раз учиться».  Результатом такого обучения должна быть не некоторая эрудиция, набор исторических сведений, а перестройка самой личности, создание таких внутренних установок, чтобы носорогу не было,  куда воткнуть рог, а юная девушка могла бы подобно Жанне д’Арк повести разбежавшиеся полки на кадровую армию врага...

 Личность – это особая тема. Вряд ли скороговорка может её достаточно осветить.  Но у этой безусловно более сложной темы, чем нанотехнологии, программирование,  NLP, есть один вполне простой и пролетарский момент.  Также как рабочий знает, как его эксплуатируют лучше всякого университетского профессора или телевизионного политолога, также  большинство «людей труда» (то есть, людей которые не сошли с ума от образа, запаха, вида или обладания больших денег) знает, что такое личность.  Боле того, соприкасаясь с такой личностью, человек ощущает и вспоминает «это» в себе...  Поэтому Штирнер и говорил: «Я есть мера вещей».  Не вообще всякая человеческая особь – мера вещей, а та которая сознательно говорит: «Я  не позволю вам несправедливости».
   
История левого движения, марксисткой философии, социализма показала, что  личность может состояться только ориентируясь на «интересы» человека труда. Интерес капиталиста   - математическая прибыль, которая «отчуждает» капиталиста также, а порой даже и больше, чем рабочего.  Но пост-капитализм в край угла ставит даже не математическую прибыль, а собственно отчуждение, деидеологизацию, дезинформацию  и шизофренизацию  всех и вся.

Дружеское общество своей семьи и товарищей, восхитительные примеры, система ценностей, философия, педагогические технологии – они  выступает в качестве подспорья.  Мы сами должны не просто голосовать против Путина. Мы  должны вступить в анти-посткапиталистическую политическую партию, вести там активную продуманную,  оригинальную  деятельность.   Сама «партийность» конечно, не есть панацея  она -  лишь рычаг, освобождающий от множества «зажимов» возникающих вследствие обывательской беспартийности, хомячковой аморфности и атомизированности беспартийного борца  за справедливость.

Рассматривая «лестницу»  социального развития, мы видим как былинные герои разрывали традициональные узы родовой общины и создавали  большие социальные общности – этносы с их языком, преданиями, сказками, песнями.  Государственная, философски обогащенная религия превращала такой этнос в Великую Державу.  Развитие философии, науки, права  обеспечивали социальный и технический прогресс, так что личность получала для своей реализации новые ниши.   Современные технологии с их тотальным распространением транспортных средств, средств коммуникации, всеобщим образованием дают ещё большие горизонты.  Но «великий инквизитор»  не дремлет, он совершенствует  «аппарат насилия». Похоже сейчас он подошёл к краю пропасти.  Сейчас, чтобы покорять, чтобы сохранять свою власть ему нужно обесчеловечение  человека, и он не идёт на авантюры откровенного прямого вероломного террора, он делает это тайно, скрыто, он подготавливает свои тайные и явные акции насилия информационной поддержкой, он не спешит с блицкриком,  он постепенно, не торопясь воспитывает армию шизофреников,  дебилов,  педерастов, проституток,  фанатов, он превращает систему образования в подготовку людей с разрушенным сознанием и нестабильной психикой, тоже делают его   СМИ. Он превращает политику в фарс, науку и философию в начетничество, обучение - в искусство "сдавать ЕГЭ".
 Многое из всего этого говна делается под флагом «свободы», но целью  является не свобода и не тот результат свободы, который может проявиться как проявление инициативы, творческого расцвета, инноваций.  Целью такого «либерализма»  в этой пост-капиталистической ситуации является уродование сознания, слом культуры, и весь это беспредел – не есть «отмороженность», не есть некий шокирующий скандал-беспредел,  это форма управления социумом.  Эта форма управления также ещё и очень  экономична. Священников или  просветителей  нужно обучать и тренировать. А безумные сами набезумствуют, сами создадут  обществу проблемы.  Террористу только сначала нужно дать денег, а потом ему уже некуда будет деваться и он безобразничать будет сам.  То есть, львиная доля карательных акций нового класса-тирана  сводится к дезориентации. При этом иногда достаточно не что-то  внести  некий инородны яд, достаточно сломать, порвать…  Но господствующий пост-капиталист этим неограничивается. Сверхдоходы позволяют ему оплачивать «труд» разного рода  графоманов и мастеров-ломастеров, так что депрограмматорская  гидра не имеет ни начала, ни конца.  Кроме большого медийно-пиарного, государственного мошенника,  крупных церквей, и солидных университетов  с программами конфликтологии и прочей разной хрени вроде фашистской философии Ивана Ильина  - сонмы  частных шарлатанов-предпринимателей.
 
ЛИЧНОСТЬ
Контр-политтехнология – это  личность, «я». Но это как-то нужно реализовать. ..
В целом Маркс говорил о необходимости развивать личность.  Это уже новая тема.

ДОПОЛНЕНИЕ. МАРКС  О ШТИРНЕРЕ.
В  «Немецкой  идеологии»  Маркс критикует Штрирнера. Даже выносит  этот факт в подзаголовок. Но какой-то критики в литературном смысле этого понятия в тексте нет. То есть, Штирнер и его идеология, его мыслишки Марксом никак не анализируются, никак не описываются. Маркс просто говорит «святой Макс», а в другом месте «святые Бруно и Макс».  «Святой Макс»  по мнению Маркса не знает истории, полагает, что она только сводится к «рыцарям», и чтобы одолеть  «демона» государства-тирана  достаточно «безбожия». Как и Штиренер , говорящий в «Единственном»  о союзе эгоистов,  Маркс говорит об идейном союзе коммунистов . Маркс критикует Штирнера не за его идею (кстати,  и Прудона критикует Маркс не за смысл фразы «Собственность – кража», а за её тавтологичность)  личности, а за неисторичность вообще его и всего  «немецкого дискурса». Вряд ли Маркс, как многие его последователи желал философию, сиречь идеологию, превратить в историю, сиречь социальную науку. Вряд ли Маркс,  как иные постмодернистские  друзья Маркса, желал деидеологизации. Но всё же он, как и Штирнер, беспокоится  насчет того, что философы объясняют, объясняют, объясняют, но ничего ни объяснить ни изменить так и не могут.  Вот это совершенный вид глагола и  предикат «изменить мир», как раз есть и практика и история.  История для Маркса – не истфак, не Плутарх с Карамзиным,  это социальная материя как объект.  Он не хочет, не желает заменить эту всю со всеми фактами жизнь-историю абстрактной схемой.  Он не отказывается от схем вообще, но (надо сказать, несколько пренебрежительно)  считает эти схемы лишь подспорьем.   То есть, Маркс хотя и не очень чётко показывает, что есть философия и история, как дискурсы,  не сводимые друг к другу. Иногда толкователи Маркса говорят: «Маркс  против идеологии». То есть, говорят, что Маркс хотел математику сделать  музыкой, а зоологию  языкознанием (кстати, знаю одного преподающего биолога-медика, который считает, что биология – это лингвистика, могу познакомить).   
Надо тут вспомнить Делёза и Гваттари, которые замечали, что философам не следует вообще дискутировать, потому что они говорят каждый о своём. То есть, Штирнер строил свой (точно очень немецкий, аккуратненько-кантовский концепт), а Маркс свой (более широкий чем просто «Критика чистого разума»)  и надо сказать, вслед за Делёзом и Гваттари, что концепт Штирнера, как и концепты Платона, Декарта могут быть вновь использованы и оживлены.  То есть, если перефразировать  марксовы «Тезисы о Фейербахе»,  главное - не быть марксистом, можно даже быть штирнеристом или  дзен-буддистом, но главное при этом должно быть практическое изменения мира в нужном для нас, «людей труда» (включая скубентов, актеров играющих Пьера Безухова,  учителей географии и так далее, всех экспроприированных и несогласных), направлении.