Азовское море

Азовское море.
   Захар вырос  в рыбачьем поселке, на берегу Азовского моря. Отец его был атаманом рыболовецкой артели, или тафы, как тогда называли. Атаман пользовался большой властью в тафе... Он набирал артель, вел переговоры с хозяином, распоряжался ловлей и солением рыбы. От умения и ловкости атамана зависела
многое.
   Захара приняли сначала в артель кухарем. Он научился варить наваристую, пахучую, тройную уху, запекать в золе полупудовых сазанов, начиненных мелко резанным луком, чесноком и петрушкой. С Николина дня до Покрова, с мая по октябрь, артель кочевала по побережью и питалась одной рыбой. Только хлеб покупали. А к нему -- свежепробойная осетровая икра, судачья икра, засоленная в мешочках, свежевяленые, распластанные на две половинки чебаки, сухая тарань. Все это хозяйство и было на Захаре.
   Потом он стал засольщиком. Артель промышляла тогда сельдь. Она хорошо ловилась в лиманах Азовского моря в марте, а в мае наибольший улов брали в гирлах Дона. С наступлением холодов сельдь уходила в теплые черноморские воды, и осенью наилучший лов был в Керченском проливе.
   Все специальности в артели испробовал Захар. Был лямщиком, а в последние годы ходил уже крылашом -- помощником атамана.
   Брали они рыбу разную. Промышляли на косах. По северному берегу Азовского моря рыбными косами считались Федотова, Обиточная, Бердянская, Белосарайская, Кривая и Беглицкая. Эти песчаные или ракушечные косы вдавались далеко в море и продолжением имели песчаные или ракушечные отмели. Мелководье и твердый грунт под ногами были удобны при тяге невода.
   На Белосарайской косе хорошо ловилась белая рыба -- сула, чебак и тарань. К Беглицкой подходили белуги, иногда достигающие размеров лодки. Теперь в эти места водил Захар два рыболовецких бота, которыми он командовал.
Но на рыбный промысел Захар смотрел, как на работу, а для души, для интереса любил он рыбалку обыкновенную, с удочкой, и увлекался ловлей раков.
  Захар,Пантелей и Михаил спали во дворе на лежанке, под шелковицей. Ночь была теплой, а к утру роса увлажнила старые ватные одеяла. На свежем воздухе после вина спалось крепко. Захар еле растолкал Пантелея и Михаила.
   Над головой поскрипывали раскачиваемые ветром ветки. На нижней сидел щегол, чистил перышки. Свистнул пару раз еще робко, сонно. На соседней груше под порывами ветра колыхались тяжелые желтоватые плоды, похожие на маленькие колокола. Казалось, они вот-вот зазвонят. Под деревьями медленно рассасывались синевато-серые предрассветные сумерки. Небо было в тучах, низким, темным.
-- Погодка, конечно, не очень, -- сказал Захар, доставая из кармана самосад и присаживаясь на пень. -- В море не выйдешь. Но мы станем в гирлах Дона, в камышах, в затишке.
-- Доберемся туда? -- спросил Пантелей.
-- Доберемся.
Решили выехать с ночевкой, взяли продукты: помидоры, вяленый чебак, каравай хлеба, кусок лакерды, вареные яйца.
   По дороге казалось, что ветер усиливается.
Но в бухте ,где стояла лодка, было тихо. Местами только рябило. У западного мола рябь была покрупнее.?
-- Думаю, что из рыбалки нашей ничего не получится,-- высказал предположение Пантелей.
-Выйдет,-сказал Захар и стал возиться с мотором.
-- Давай крутану, что ли? -- предложил Михаил.
Мотор завелся с пол-оборота. С минуту простояли еще, прогревая двигатель. Потом Захар повел лодку к выходу из бухты.
   Сразу за молом началась толчея волн, и моторку резко положило на правый борт. С полчаса шли в жесткой болтанке под градом прохладных брызг. Но вот Захар развернул лодку кормой к ветру. Теперь волны гнались за ними.
Пантелей зачерпнул горсть воды рукой.
-- Цветет, -- сказал он.
-- Уже недели три...
В августе Азовское море начинало цвести. Светло-зеленая вода густела, будто в нее засыпали мелкую крупу. В тихую погоду на поверхности лежали длинные зеленые косы водорослей. В облачные, ветреные дни, как сегодня, они змеились в пепельно-серой от ила воде и казались синими.
  Надо было иметь особое чутье, чтобы вести моторку сквозь этот цепкий живой лабиринт. Чем ближе к гирлам Дона, тем кушири становились гуще. На винт наматывались вороха прилипчивых зеленых кос. Иногда приходилось останавливаться, давать задний ход, чтобы освободиться из зеленого плена.
В гирлах Дона вдоль проток плотными стенами стояли камыш и чакан.
В погожий день каких только здесь птиц не увидишь! Когда забрасывали тоню, крячки слетались к ней, вились над водой. Наиболее смелые садились на верхнюю веревку невода и подстерегали рыбу, которая выпрыгивала, стараясь выскочить из невода.
Ближе к болотистым местам жили кулики, юркие каравайки, серые цапли.
Прямо в камышах водились красные кобчики. Целые стаи белых пеликанов с криком проносились над самой водой. Но сейчас везде было пусто. Ветер загнал все живое в камыши.
Нечего было показать Пантелею и Михаилу, и Захар злился на погоду.
Он долго водил лодку по протокам, выбирая удобное и рыбное место. Наконец направил лодку в камыши и заглушил мотор.
-- Попробуем для начала здесь... -- сказал он.
Михаил и Пантелей занялись удочками, а Захар для пробы снарядил одну раколовку. В сеточку завернул краюху хлеба, натертую чесноком, кусок макухи, все это положил в «домик».
-- На запах идут? -- поинтересовался Пантелей.
-- Для всякой живности запах -- первое дело, -- ответил Захар.
Он бросил раколовку против течения, но как только она вошла в воду, ее понесло. Веревка натянулась, а раколовка на дно не села. Захар вытащил ее, добавил груза, но снова ничего не вышло. Течение было слишком сильным.
-- Поудим пока, -- предложил он. -- Кидайте прямо в камыши. Рыба сейчас, как и мы, отстаивается в затишке.
Михаил поймал несколько таранок, а Пантелею попался большой лещ. Чтобы вытащить рыбину, Захар и Михаил отставили свои удочки, стали помогать удачливому рыбаку.
-- Не тяни! Попусти немного! -- командовал Захар. -- Михаил, подай садок... Вот мы тебя сейчас, красавец... Ну иди, иди сюда...
Лещ был килограммов на шесть. В четыре руки держали его Пантелей и Михаил, пока Захар освобождал рыбу от крючка. Когда все было закончено, Захар предложил:
-- По случаю удачи и для сугрева -- по маленькой...
Из брезентовой сумки он вытащил поллитра водки, металлическую кружку, хлеб, помидоры. Нарезал лакерды. Первому поднес Пантелею.
-- Не думал я такую рыбину поймать, -- оказал Пантелей.
-- Это еще что... -- Захар выпил, вытер рукавом губы. -- В следующий раз на сома пойдем, на сазана... Это настоящая рыбалка...
-- А сазан тоже на червя берет? -- спросил Михаил.
-- И на червя тоже... Только и сом, и сазан цветное любят, яркое...
-- Это как же? -- снова спросил Михаил.
-- А так... Сазан хорошо идет на зеленого капустного червя. А однажды я штук семь вот таких сазанов вытащил на вареники с вишнями...
Михаил засомневался:
-- Захар, брось выдумывать!
-- Ей богу же! На червя, на рыбу -- не брал... Дай, думаю, кусок вареника с вишней наштрыкну -- тоже ведь цветное. И пошло...
-- И пошел, и пошел заливать... -- не выдержал опять Михаил.
-- Да ей-богу же! -- снова побожился Захар.
-- Ну, это почему же он на червя не шел, а на вареник клюнул, а? -- не отставал Михаил.
-- А это ты у него спроси...
-- Ну а сам как ты думаешь? -- спросил Пантелей, все еще не зная, верить или не верить Захару.
-- Думаю, что для разнообразия. Надоело ему все. А тут что-то новое, цветное, и есть можно... Вот и пошел...
К ночи ветер стих. Мрачно шумящие камыши примолкли, свесив пышные султаны над струящейся водой.