Спецназ Господа Бога часть 3

Небольшое предисловие к третей части.
Ко мне пришла Беда. Вот именно Беда с большой буквы «Б», пришла, заполонила каждую клеточку моего сознания.  Вы знаете как это страшно. Когда приходит Беда. Когда невозможно уснуть первые дни. Впадаешь в забытие. А она трубит в уши: «Я пришла ! Пришла!» И ты просыпаешься в холодном поту, и уже не можешь уснуть. Вспомнив о том, что пришла Беда. И когда она уйдет- не известно. Через месяц? Год? Десять лет? Постепенно ты сживаешься с мыслью, что она есть. Она с тобой. Чувства притупляются, но не уходят. Тупая ноющая боль немного забывается, но не уходит. Ноет…ноет…ноет….болит…болит…болит…
  Я проснулся ночью. Как обычно небольшое забытие, и вновь мысли…мысли…мысли… Тяжелые, как жернова. Перемалывающие тебя в муку, в порошок, в пыль.  Беда не ушла. Она стояла рядом, у изголовья. Ждала, мучила, медленно убивала, высасывала мозг.  Но что то изменилось. Что именно я сразу и не понял. И лишь приглядевшись, увидел, что в ногах сидит ОН. БОГ. ГОСПОДЬ, СОЗДАТЕЛЬ.  Сумрачный свет фонаря пробивался сквозь шторы, и отблеском падал на золотой нимб над головой ГОСПОДА,
  Беда сжалась, спряталась, но не ушла. Затаилась сволочь. Затихла.
-Привет. Сергунька. – негромко промолвил Бог, и беда скукожилась от его слов еще больше.
-Здравствуй, ГОСПОДИ, -пробормотал я. Думая, что все еще сплю.
-Кх. Кх, -прокашлял мой собеседник. –так это, кх, я чего зашел то?! Э-э-х, старость не радость.  Спросить зашел. Ты, это, чего третью часть то не пишешь? Ну про Спецназ то мой.
Я недоуменно таращил глаза. Какой нафиг «Спецназ» Может я уже в психушке лежу, беда сгрызла меня и лишила личности, и вот я тут.
Видя мое недоуменье, Бог нахмурился, досадуя на моя забывчивость.
-Ну рассказ то, помнишь? Ну чертовки там еще Белинда и Миранда, Приемная Бога на земле, вспомнил?
Блин. За последними событиями я совсем забыл о литературном бумагомарании (творчеством рука не поднимается назвать)   Действительно, я написал две части не то повести, не то рассказа, и собирался продолжать его дальше, но…. Какое тут писательство, когда тебя жгутом скручивает, от свалившихся неприятностей и бед.
-Господи, - осмелился подать я голос, -да какой нафиг спецназ, трудно мне сейчас. Я убит. Я размазан, Я вывернут наизнанку…
Бог сурово прервал меня:
-Эк, разнылся. А кому сейчас легко?  И не забудь: Бог,  ну то есть Я,  никогда не пошлет испытание тяжелей того, что ты сможешь вынести. Я тебе что, невыносимое испытание послал?
-Нет, но…
-Вот именно НО. Так и неси свой крест.  И не спрашивай:  За что? А вопрошай : Для чего?
-Да понял я уже, понял, «для чего», -невежливо прервал собеседника, и зарекся уже ..
-Ну вот. Хорошо что понял. Впредь наука будет тебе.  Я ведь чего. Я ведь ничего. Послал тебе малую неприятность, чтобы ты сориентировался, так сказать, и в дальнейшем не натворил еще больших бед.  Подсказочку послал. Неприятную. Но зато действенную.
-Ну знаешь, - тут уже вскипел я.- сказал же, что понял. И исправлюсь. Вернее уже исправился.
-Не ори на ГОСПОДА, - повысил голос создатель. Впрочем быстро сменил тон,  и уже просительно завершил,- ты Сергунька, только пообещай, что третью часть напишешь. Зело уж мне интересно почитать, что там дальше? Ну про Белинду, про тебя, про Миранду. Чего вы там еще начудите? А?
-Значит так,- теперь уже обнаглел я, и решил брать быка за рога. – Как только все это закончится, беда уйдет, обещаю написать третью часть. Баш на баш, так сказать.
-Эх, совести у тебя нет, - помрачнел Создатель, я ж это… должон чтобы ты прочувствовал, так сказать, торжественность момента, и это…. Чтоб неповадно было. А?
-НЕТ ( мои ответ был непреклонен) .  Джентельменское соглашение.  Как только, так сразу и пишу.
-Эх, Серега, Серега. Ну да ладно. Постараюсь побыстрее это катавасию твою завершить, только ты уж не подведи, а ? Напишешь?
Бог поцарапал подбородок и стал таять в сумраке ночи.
-Обещаю, -тихонько сказал вслед исчезающему облачку. Впервые за много ночей я спал спокойно. 
А вчера СОЗДАТЕЛЬ исполнил свою часть договора (правда пока часть), исполняю и я.
P.S. Спасибо моим друзьям, которые подбадривали меня в трудную минуту, молились вместе со мной. Я всегда чувствовал вашу незримую поддержку.

Часть 3
Утро начиналось как обычно. Мои чертовки лениво перебранивались в приемной. Ароматный кофе и свежие газеты лениво вплыли на подносе в кабинет. Мои помощницы позволяли себе такие вольности, пока никого не было. А то представьте картину, сидит посетитель  в приемной, ожидает пока его позовут, и тут мимо него летит поднос с чаем. По воздуху. Сам.  Впечатляет?  Поэтому я строго следил, дабы при посторонних никаких лишних чудес не было. В газетах ничего нового не было. Все нахваливали президента и поливали оппозицию. А кроме того: убийства, грабежи, суды, прокуроры, процессы, кровь, взятки, коррупция.
Господи ( тут я перекрестился на висящий за моей спиной портрет шефа) ну когда же это кончится то? Мы привыкли, что дикторы смакуют с экранов подробности изнасилований, похищений, смертей. Как хорошо было в советское время. На рассказывали сколько там комбайнер намолотил зерна, сколько корова дала молока, и что какой то там фермер завалил район редиской. Кр-расота, и ни каких потрясений. А сейчас? Как с цепи все посрывались. Демократы, блин.
 Отхлебнув кофе, ткнул пульт телевизора.  То же самое. Что и в газетах. Вперед к победе  чего то там, под руководством великого и прекрасного. А шаг влево, шаг вправо,- значит ты гат и ренегат и ату тебя, или его. Ну вот как то так.
Хлопнула дверь в приемной, и  в кабинет просочилась очаровательная мордашка Белинды:
-Шеф. К нам посетитель.   
Впрочем сама полностью чертовка не посмела войти. Без моего приглашения. Табу, так сказать. Я еще минуту поизображал из себя крайне  занятого делами шефа, и соизволил поднять глаза на помощницу лишь тогда, когда услышал постукивания хвоста чертовки, по дверному косяку. Явный признак нетерпения и любопытства.
-Ну что  ж, проси, пусть заходит.
Белинда мигом исчезла из дверного проема,  и уже через десять секунд под руки, вдвоем с Мириндой ввели в кабинет пожилого дедушку, фронтовика. В потертом пиджаке, с рядами наградных планок.  Взглядом испросив у меня позволения войти, легко перенесли деда через порог, и усадили в стоящее кресло.   
  Дед был далеко не дряхлый, хотя седой и сморщенный. В облике угадывалась когда то молодецкая стать и удаль. Наверняка ходить он мог и сам, просто моим помощницам видать хотелось услышать из первых уст, что привело сюда ветерана.  Хотел шугануть их из кабинета, но поймав умоляющий взгляд Миранды сменил гнев на милость, и позволил остаться. Одно дело, через запертую дверь обрывки мыслей улавливать, другое дело самим все услышать. И мои прелестницы растворились на фоне стоящего у стены диванчика, демонстирируя  (от слова демон) всем видом прийти на помощь или мне или деду.
  Посетитель промакнул далеко не свежим платком капельки пота на лице, молодцевато поправил костюм с орденскими планками, и обратился ко мне:
-Милый, ты что ли за всех Богу молишься то? (чертовки прыснули в кулачки, но примолкли под моим суровым взглядом). А ветеран не сколь не смутившись продолжал.
-Это мне Агрипина подсказала. Иди мол Иван, последняя надежда на человека. Говорят он у Бога молитвой все что хочешь выпросить может.
Ага, вон значит какие уже слухи по городу про нашу контору ходят. Недостаток информации. Где реклама, я вас спрашиваю? – метнул суровый взгляд в сторону диванчика.  Проказницы одна расправив на коленях плессированную юбку, другая чиркнув кончиком хвоста по стрелочке на брючках  безмолвно ответили: Виноваты, шеф, исправимся. Усё будет путём. Вот прям завтра и начнём.
Ага, начнут они. Разбежались. Сколько раз просил баннер заказать 4 на 6. Мол представительство  Господа Бога  на земле. Последняя надежда  итд. Или не надо баннер. Кому надо и сами найдут, черт его знает. (на слове черт Белинда хихикунла)
-Так что случилось то, отец? – обратился к старичку.
-Ну так я и говорю. Президент  то всем участникам квартиры пообещал к 9 мая, и мне даже бумажку дали с указанием дома и квартиры. Ну а потом Кринкин этот, будь он не ладен, сказал что не положено мне квартира то. Мол помирать и старой можно. Зачем мне квартира? А Агрипина  узнала через соседку, что мою квартиру Кринкин дочке своей отдал. Тесно ей видите ли одной в двухкомнатной, вот хочет мою однюшку и свою на трехкомнатную поменять.
Хм, интересно, кто такой этот Кринкин? Лениво так подумал, но помощницы уже уловили и так же мысленно просигнализировали, какой то там  ответственный за распределения жилья, и расширение занимаемой площади. А впрочем какая разница?  Черная душонка у этого Кринкина. Надо объяснить человеку, что нехорошо так делать, ну а не поймет, так что ж. В черной коробочке места много, и мои помощницы выиграют еще сто лет отдыха от геены.  А старик меж тем продолжал что то рассказывать 6..воевал, ранен.. тащил на себе…в Германии…портянки…немки…убили Никишку…. Его речь текла плавно мимо моего сознания. Впрочем наверно он повторял это уже не в первый раз, и в слушателях особо не нуждался.   Хотя и Белинда и Миранда слушали рассказ деда прилежно, как пионерки на классном часе.  Всхлипывая, и всплескивая ладошками на самых трагических местах. Видать дед вошел в раж, найдя благодарных слушателей в лице моих чертовок.
 И тут зазвонил мой мобильный телефон, на котором была всего одна кнопка, с надписью Бог. Я осторожно взял трубку, промолвив «Алло» (как никак начальник звонит)
-Сергей Петрович, кх, кх, скажите посетителю:  ИОхан. У вас в Германии растут три внучки, и три правнука.
Честно говоря, я нифига не понял, но раз шеф говорит БАНЗАЙ, значит БАНЗАЙ. Переведя взгляд на деда, я негромко  проговорил : Йохан, у вас Германии три внучки…….. Договорить мне не удалось. Дед подпрыгнул как ошпаренный кипятком.
-Откуда, откуда вы про это знаете? Вы же……
Свет медленно померк в моих глазах. Дед провалился куда то под потолок. Чертовки суетливо вскочили с дивана и пошла картинка….
   Это он придумал, дружок мой. Немецкого языка то никто не знал. Ну в общем  он и просил переводчика на листочке написать, что то типа: Это ваши отцы и дети развязали войну. Взрывали наши города, убивали жен и детей. Теперь мы пришли к вам в Германию. И вы должны за все ответить. Или мол шиссен –растреляем, или   Koitus ну это и без перевода понятно.
Злые мы тогда были. Видели немецкие чистенькие города и фермы. Все ухожено. Аккуратные дорожки, дома под черепицей, цветники. Хваленые немецкий Ordnung – порядок. А у на что? Хаты мазанки, крытые соломой, зачастую земляные полы, нечищеные хлева и грязные улицы, по которым после дождя и пройти то невозможно было. И какого хрена от своей чистоты и порядка поперлись они к нам. Не, конечно СССР всех лучше, и жизнь там прекрасно. Это нам замполит в головы напрочь втемяшил. Но на словах то одно, а на деле? Когда видишь вымощенные булыжником мостовые, какой нибудь там Хрюндель-штрассе, и думаешь, что у жены в России сегодня наверно и пожрать то нечего. Рука сама тянется к ППШ, что бы пристрелить первого попавшегося  бюргера. Мать их немецкую так. Да и баб своих четыре года не видели. А немки. Ну что ж, побежденные должны ублажать победителей. На это командиры сквозь пальцы смотрели. Да и как говорить солдатам, что нельзя мол, когда они знают, что сам вчера фрау всю ночь заставлял за поражение под Сталинградом отдуваться.
 Уже после войны анекдот я такой услышал:
Ветеран рассказывает молодежи о том как Берлин брал. И доходит повествование до немецких баб...
"А бабы у немцев, сынки, скажу я вам... Похотливы и охотливы до мужиков...Бывает, в дом ногой дверь выбьешь, вбежишь внутрь, очередь из автомата в потолок дашь, а они аж трясутся - так трахаться хотят!".
Ну все верно. Все так и было. Врываешься в какой нибудь фолксварк, дверь пинком и очередь туда, а то и гранату. А что вы хотели, война. Ну и пошел прочесывать. Мужики если есть, разговор короткий, очередь и привет Herr, Gott, Ну фрау, да если красивая фрау, или фройлян, то тут сразу как в анекдоте.  Бумажку в рожу, и либо Коитус, либо мужа догонять. Зачастую и бумажка не нужна была. Понимали чего изголодавшемуся мужику нужно было. Сами на своих кружевных панталончиках завязочки рвали, и бормотали вперемешку слезами Я-я-я, Битте, schlaf mit mir.
   А мы? Грязные, вонючие, тащили их на пуховые перины. И….
Было одно негласное правило. Чтобы они жаловаться не пошли. Да какое нафиг там жаловаться? Они готовы были забиться поглубже в подвал, и не высовываться оттуда неделю или месяц. Но все равно. Находились такие опасливые среди нас. Сделал дело, и гранату фрау в постель. А кто там потом разберет? Штурм был, спала немка, а у нас инструкция, если предполагаешь наличие сопротивления- вначале гранату кинь, а потом уже сам заскакивай. Целее будешь. А кто там разбираться будет, ДО или ПОСЛЕ гранату забросили. Воина она все спишет.
  Правда я так не мог. Зачем же убивать то? Она тебе доброе дело сделала. Хоть и не по своей воле, но все равно. Вроде как жена на минутку стала. А ты ее гранатой. Ну припугнешь конечно, den Mund halten – молчи, не говори никому. Да они и так все понимали. Только бормотали Du sollst nicht t;ten, них шиссен. Ну а потом, когда подразделение далеко вперед уйдет, кто там разбирать будет. Какой там солдат ее оттрахал? Они ж все на одно лицо. Так что ты киндера вынашивай, если Бог сподобил. А нет, так помалкивай в тряпочку. Муж спокойней спать будет, когда вернется. Если вернется конечно.
 Вот так и тешили свою плоть. Заставляли отрабатывать немок, за неразумное поведение их мужиков. А чего? Мы их звали что ли к себе? Трахали бы каждый своих баб, и мир во всем мире. А нет  ,так ростите теперь смоленских и курганских Петек и Васек, понацепляв им свои поганые имена Ганс und Фриц, Марта und Гретта. Сами напросились.
  Городок догорал. Сопротивления почти никто не оказал. СС обойдя город, не задержались спеша к Берлину, соорудить там последнее подобие обороны. Да мы и не старались сильно делать вид, что пришли завоеватели. Так, постреляли для отстрастки пару-тройку найденных дедов, подожгли несколько сараев. Бойтесь нас, возмездие пришло. Солнце клонилось к западу, там где бухала канонада, и готовился последний штурм. Нужно было подумать о ночлеге, и о теплой и живой грелке во весь рост, в виде молоденькой  Гретхен или Илмы. Да и о демографическом росте Германии нужно было позаботится. А кто если не мы? Их Шульцы и Дитрихи догнивают в землях Украины, Польши и Венгрии. Ну а кто не гниет еще, так скоро будет. Для чего мы сюда пришли?
Глотнув из фляги (погано как то на трезвые то глаза), толкнул аккуратненькую не скрипнувшую калитку, понравившегося мне домика. Или показалось, или на самом деле, но в окне мелькнуло миловидное испуганное личико.  Можно было пустить очередь в окошко, но очень не хотелось потом всю ночь вдыхать запах свежей крови. Был опыт. Знаю.
 На всякий случай крикнул дружка своего, Никифора.
-Прикрой, если что.
Тот кивнул (убили его через два дня). Давай мол, прикрою. Я дверь в избу рванул (хотя какие у них избы,  это я по привычки так называю). На удивление, было не заперто. Хотя обычно закрываются гансихи,  думают, что спасет их тощенький крючочек. Хрен там.
… Она стояла у стола, спокойно, словно ждала мужа с работы. Вот придет сейчас пахарь с поля, и ужинать будем. Кукольное личико, светлые волосы. На вид лет 20-22. Совсем еще девчонка. Да и мне, недавно 23 стукнуло. Хлеб режет. Аккуратно так, тоненько, на досточке. И только руки трясуться от страха, поэтому и ломти неровные получаются. Какие там ломти? Это у нас ломти, а у них ломтики. 
Слышу дружок мои кричит: Вань, ну что там? Нормально все? Боится заходить. Последние дни войны идут. Всем выжить охота. А он трусом и не был никогда, это просто близость победы расхолаживает.
Немка тревожно прислушивается, чего это мы меж собой орем? Вдруг ее сейчас всей ротой оприходуем? А что? Случаи были. Таких вод куколок, да всем взводом. Ох и сладкие фашистские подстилки.
-Да вроде нормально все, фрау тут. Иди дальше, я тут сам справлюсь.
Как правило мужиков в домах не было, или поубивали их на войне, или предпочитали прятаться по лесам да подвалам, пока схлынет первый вал ненависти освободителей. Никому не хотелось под горячую руку русского солдата попасть, испытать на свей шкуре гнев и месть.
-Битте, -настороженно кинула, - садись мол за стол. А я уже бумажку приготовил. Девка в самом соку. Чего турусы разводить? Пожрать и потом успеем. А сейчас милости просим. Ножки раздвинуть. Русских воин Иван будет вам Ивановича или Ивановну делать. Дело то молодое. Кровь кипит, сперма аж в ушах булькает.
- Alles, was Sie stinken. Bitte ein Bad nehmen.  – носик сморщила брезгливо. Куда то за спину показывает. Я на всякий случай с автоматом не расстаюсь, вожу стволом из угла в угол. Палец на спусковом крючке. А вдруг?
-Чего ты там лопочешь? По русски говори.
-Вассер Баден, - вновь жест куда то назад.
А, это мы понимаем Вода значит. Умойся Ваня после трудного дня, а то мы фрау Герта брезгуем вами.
-Лотта
-Чего?
-Нихт Гретта. Mein Name ist Lotta
Во блин, видно я вслух ей то сказал. Да и хрен с ней. Нам все равно кого е.., Гретту или Лотту. Влагалище у всех одинаковое, что у Лотты, что у какой нибудь русской Дуньки. Однако пошел куда указала. А там ванна. Я только на картинках такие видел. Опять что то лопочет. А ясно, перебои с водой. Так она из кувшина польет мне.
 Стыдно мне стало. Хоть бы дружок мой вернулся, Никифор. Я то думал, все как обычно. Руки вверх, ноги на ширине плечь. Ну а потом и закусить, чем Бог послал. Некогда нам в Банях размываться, вот поймаем их суку Гитлера, там и помоемся за все четыре года. А молодые фрау нас веничками парить станут, а мы их,  жарить.
Опять что то лопочет:
- Bitte legen Sie die Waffe in der Ecke
Ага, Битте –значит просит чего то. А ваффен. Вроде автомат по ихнему. Оружие. Просит поставить его и раздеться. Мыть Лотта меня сейчас будет. Ну, бля, цирк да и только.
Силой мою грязную гимнастерку стаскивает, и кальсоны вонючие.
- Sie sind Gewinner, m;ssen wir euch gehorchen
Ага, что то типа вы войну выиграли, Гитлера победили, а я вам за это кальсоны постираю. Ну правильно, так оно и есть. Разделся кое как, только автомат и гранаты не дал. Сложил их горкой в тазик пустой. Так спокойнее. И ее вытурил. Нефиг на голого мужика пялится. Бля, чего это со мной? Я ж недавно совсем хотел…. Застыдился.
-Лотта, лотта, Лот-та, -попробовал имя на языке. Словно камушки перекатываются.
Конечно все гораздо дольше было. Это я описываю так, а картинка она идет. Подробно идет. И не пойму, то ли я Ваня, то ли Сергей.  Где я? Что со мной? Ну да ладно. Кино так кино. Досмотрим до конца.
 А вода в кувшине теплая, чистая. И мыло. Я  такого никогда не видел. Ароматное, цветами пахнет. Нам старшина всегда вонючее выдавал, хозяйственное. И такое то на вес золота было. А тут. Ну намылился я, поливаю. Смываю грязищу, копоть и порох. Мыло в глаз попало. Чувствую, кто то меня за руку взял,  и другой рукой намыливает …то самое…мое…хозяйство. Случайно, или… ? Наверно все таки или.
И кукла Лотта, осмелела сучка. Опять что то бормочет.
-Чего? А как зовут меня? Иван. И-ван
-Йохан? Йо-хан.
-Ну да. По вашем Йохан, или Ганс, тьфу ты. Поганое имя. Ганс. Уж лучше Йохан. Как то мягче звучит, что ли.
А потом? Господи. Одно дело когда насилуешь всех этих лотт, а другое, когда она сама. Ох бля, ну и стервы. Наверно счастливы их Гансы иметь такую женушку. Впрочем от их не убудет. Вначале Лотта была узкая, и тугая. Член с трудом протискивался в глубь немецкой обороны. Лотта закусила кукольную губку, и слезинки текли из кукольных глазок. Впрочем то первые минуты. А потом…потом. Она не давала спать всю ночь. Изобретательная прелестница. Мы попробовали спереди, сзади. В позе вальтом. В попку. В ротик. А она требовала:  ich m;chte
Ну еще так еще. Наверно за эту ночь, накопленная за последнее время сперма перетекла их меня в Лотту. Сперма была везде. На лице, на маленьких сисечках, на попке, на губах немки. А уж внутри. Внутрь закачалось не менее литра.  Уснули мы под утро.
….Йохан. Йохан, - кто то тормошит меня за плечо.- Ihr Freund kam
-А? Что? – рука судорожно ищет автомат. Привычка. – Какой еще нахрен друг?
-Вань, да я это. Никишка. Как почивалось спалось на земле фатерланда? Вставайте, ждут вас.
-Кто ждет?
-Кто то. Кто то? Сам Гитлер, спрашивает, когда уж вы закончите трахать немецких шлюх, и оттрахаете его в тощую жопу? – однополчанин смеется.
А у меня опять стояк. Я поварачиваю Лотту к себе спиной. Чтобы войти напоследок в попу. Вижу ей стыдно моего товарища, она пытается юркнуть под одеяло. Ищу Лотту под одеялом, для этого накрываюсь  головой и……………
… Сергей Петрович. Что с вами?
Трясущийся дед брызгает на меня из графина водой. Миринда не больно, но чувствительно похлапывает кончиком хвоста по щекам, Белинда машет взятыми с подноса газетами… А перед глазами умирающая на родильном столе Лотта, которой только что разрезали живот, чтобы спасти двух крепких бутузов, зародившихся внутри её в ту ночь…
-Йохан, Йохан, помог мне…мне больно… заслони меня…спаси меня….
И мой шеф, откуда то сверху протягивает сморщенную руку Лотте, словно приглашая ее подняться к нему на облако.
-Йохан..Лотта…шепчу  и обессилено закрываю глаза. Кутерьма вокруг меня продолжается.