Родники 1ч. Первомайка

«Не пей воды из Шкелюка,  никуда не сможешь уехать из этих мест». Так в шутку говорил мне отец,  когда по весне мы сажали картошку у излучины  маленькой  речушки, прямо в лесу.  А  вода была  чистая и вкусная, даже сладкая.  Как  у всяких горных ручейков  бывают моменты внезапных подъёмов и разливов, так и жизнь человеческая непредсказуема. Я и представить не могла, что все в моей жизненной речке так запетляет и закрутится, и все вокруг родных берегов
.В  детстве и юности  отчаянно рвалась  из посёлка,  мне очень хотелось зажить, что называется, городской жизнью.  Завидовала  тем из своих друзей, которые жили в пятиэтажках, в «приличных» условиях,   стеснялась нашего сельского простого быта.  Крестьянский труд и огород вызывали во мне наихудшие чувства. Когда приходилось сажать, а особенно,  выкапывать в жару картошку, полоть гектары табака и ломать кукурузу,  просто вопила: поскорее бы,  окончить  школу  и уехать отсюда подальше!  С мыслью, в том числе и об этом, поступила на факультет иностранных языков, вышла замуж за лейтенанта и думала, что где-где, а уж в Первомайке,  мне не придётся жить.
 Но недаром говорят, что не мы выбираем города, а они выбирают нас. Мой родной посёлок выбрал меня и так крепко держит, что даже за семь километров от него я тоскую, будто живу на другом континенте.   
     Наверное,  от того, что родителей уже нет, и с годами стало особенно дорого  всё, что так или иначе связано с ними, каждая улица, каждое здание, каждый человек.  Здесь   мои корни, история моей семьи и моей малой, но от того не менее ценной родины. Мне очень хочется оставить эту любовь в наследство детям, а если посчастливится, внукам. 

   Иногда бывает  так, что и  не родные по крови  становятся   близкими людьми. 
Я часто задумываюсь над этим. В чем секрет? В  близости интересов и взглядов? Не обязательно. В сходстве характеров?   Не всегда.
   Мне представляется очень важным то, что  люди проходят  вместе,  долгий, чаще - нелегкий жизненный путь.  И неважно, если они мало общались, главное, что все события в их жизни пересекались, что они были связаны общей историей, если хотите.  Я говорю о своих земляках, о жителях посёлка Первомайского. Чем дольше я живу на свете, тем теплее  и трогательнее кажутся  мне все события   детства и юности. А когда брожу по сельскому кладбищу, всё  чаще ёкает сердце: вот с этими  родители вместе работали, эти приходили в гости, с этими отец ходил на охоту, и так до бесконечности.
   Отчего–то поколение наших родителей слишком рано  уходит от нас. Может, потому, что они- дети войны, может потому, что  в лихие перестроечные времена не сумели принять оголтелой брани всего, что было так дорого и так свято для них. Развал Советского Союза, войны в разных точках некогда великой и нерушимой братской страны, и снова потери, теперь уже своих детей. А ведь они жили и гордились своей родиной.  И  было чем гордиться!  Сколько всего «нашего» было  лучшим в мире! Космос, балет, спорт, наука и т. д. и т. п. Наши родители искренне верили, что живут в лучшей  стране, великой Стране-Победительнице. Возможность дать бесплатное образование детям, которые приедут  по распределению и, как молодые специалисты, получат жильё, уверенность в завтрашнем дне, надежда, что дальше будет только лучше…
    Не  берусь даже сравнивать те две жизни, в которых  нам всем пришлось жить, не хочу выбирать, какая из них лучше, достойнее, целесообразнее. Я просто хочу сказать- это наши жизни, нашей страны, наших людей, у которых были и остаются свои ценности, и которые заслуживают уважения. Это наша история.  История страны, края, города и посёлка, в котором  привелось родиться. 
  Конечно, чаще мы идеализируем своё детство. И деревья были выше, и зимы снежнее, и вёсны теплее.
Но память хранит запахи, цвета, голоса, всю атмосферу той, безвозвратно ушедшей, но такой милой сердцу жизни.
   В семидесятые годы, выпавшие на пору моего золотого детства, в посёлке почти не было приезжих людей.  Военнослужащие, беженцы и переселенцы появились позднее.
Нашу маму, Зинаиду Сергеевну Василькову,  проработавшую больше тридцати лет  медицинской сестрой в стационаре Первомайской участковой больницы, знали не только первомайцы, но и жители станиц Черноморской, Кутаисской, Имеретинской и многие саратовцы, проходившие лечение у нас.

В детстве нас меряют по родителям, и  в этом смысле нам с сестрой было кем гордиться.  Депутат сельского совета, народный заседатель, ударник коммунистического труда, многократно - победитель районного конкурса «Лучший по профессии». Мама была очень активной женщиной, много читала. Помню, в дом приходило огромное количество всякой периодики: журналы «Медицинская сестра», «Семья и школа», «Работница», «Крестьянка»,  «Роман-газета», для папы -«Охота и охотничье хозяйство»,  для нас – «Мурзилка», «Весёлые картинки», «Юность». Газет было тоже немало, для всех членов семьи и на любой вкус: «Правда», «Сельская жизнь», «Комсомолец Кубани», «Комсомольская и  Пионерская правда», «Апшеронский рабочий», а позднее- «Горячий ключ». Всё это, поверите ли, читалось от корки до корки.   В те времена мы ещё не были так безжалостно зомбированы телевидением.
  Когда первый телевизор появился у наших родственников, Красновых,  пол посёлка приходило полюбоваться на это чудо. Усаживались ярусами, где придётся, смотрели всё подряд, выбор был невелик,  чаще «Новости».
Мы, дети, располагались на самом нижнем ярусе, на полу, между ножек стульев и ног родителей.  Самые ранние воспоминания конца шестидесятых еще выдают огромный приёмник с крошечным экраном, затянутым трёхцветной плёнкой. Красота, да и только.
   Всем миром строили дома. Когда отец решил, что пора перебираться из маленькой  трёхкомнатной хаты, где с трудом помещались пять членов семьи,  он, как и большинство односельчан, сделал турлучный  дом.  Наш новый дом был для нас настоящим счастьем.  Сначала вырыли и залили фундамент, вывели цоколь, а затем выросло нечто, похожее на скелет.  В один из выходных летних дней  на Старой платине сделали огромное количество  самана - глиняного замеса с добавлением опилок и соломы,  лошадями размесили всю эту массу. Затем на подводах привезли в наш двор, где уже собралось немало сельчан. Быстро, дружно, с песнями и шутками, иногда даже очень перчёными,  женщины и мужчины забивали пустоты,  и  дом становился похожим  на  настоящий. Мы с друзьями тоже не хотели сидеть без дела и таскали на потолок небольшие ведёрки с замесом.  Тем временем,  бабушки ощипывали уток, варили обед, готовили пир  на весь честной мир.
  После работы мылись, садились за огромные столы (раньше в каком-нибудь дворе обязательно хранились деревянные столы для свадеб, похорон, новоселий и прочих застолий).  Пели громко, да так, что было слышно на другом конце посёлка, у той самой платины, откуда возили замес.  Особо громко горланил  наш батя- Павел Александрович. Был он по этой части большой мастер,  любил выпить и похохмить, имел просто убойное чувство юмора, был ещё тот артист, хоть и выводил, как сам выражался, «не в ту степь». Тогда в мою душу  навсегда влились и «Деревенька», и «Черемшина»,  и «Кубанские синие ночи», и «Белоснежная вишня», и многие- многие другие песни той поры.   
 В нашем  посёлке были два известных и уважаемых баяниста-  аккордиониста-  Коваленко и  Володченко. Все хотели   зазвать их   на праздник, приглашали и, как правило, щедро угощали.  Ох, и многое же в те времена делалось за такое вот «угощение»...  А на следующие выходные  шли в другой двор, туда, где строился еще один нехитрый сельский дом.   Летом часто случались перебои с водой. Только ночью начинала она течь маленькой струйкой из крана во дворе. Бывало, отец не спал и заполнял водой  всю имеющуюся в хозяйстве посуду: огромные  фляги, чаны, по-нашему -выварки, ведра и тазы. Это называлось почему-то «наточить воды».  Часто вода текла только из кранов на улице, женщины ходили туда с коромыслом, так же, как и на криницу, на самый «низ» улицы, если живительная влага исчезала повсюду.  Мы до того сжились и сроднились за долгие годы, что некоторые мужики не стыдились в знойный полдень промаршировать к  колонке ни много, ни мало, в семейных трусах. 
   Все всё знали друг о друге, ходили в гости. Зимой, конечно, чаще.  А летом и долгой тёплой осенью по вечерам сиживали на лавочке, «лузали» семечки, пока не приходило время «вечерять». «Вечеряли», обычно поздно,  в летних кухнях или под навесами на улице, а потом шли в хату- смотреть кино,  новости, или спортивные передачи. В те годы  просто «болели» фигурным катанием и хоккеем, зимой старались  не пропустить ни одной трансляции.  Харламов, Ларионов, Крутов, Фетисов, Роднина и Зайцев, Пахомова и Горшков были просто родными  для нас людьми.
   Сейчас, когда я думаю о нашей улице образца  семидесятых, я с удивлением замечаю то, чего мы не видели в упор. Оказывается, наша улица была многонациональной!  О том, что дед Басай был чеченцем, семья Дендорфов немцами,  Стецюки украинцами, а  позднее к этим фамилиям прибавились Иссодас, Салмановы, Везерьян - никто не давал себе труда задуматься над такими понятиями, как национальные различия. Пономаренко, Нюфор, Васильковы,   Мурзины,  Журавлёвы,  Бурьян, Правдюк, Красновы и Компаниец, Черненко и Орловы- в каждом дворе мы, детвора, были, как у себя дома.  И были мы обычными, советскими людьми, которым  в голову бы не пришло разделяться по национальному признаку. Да и материальное положение было у всех примерно одинаковое:  сервант в рассрочку,  если повезёт, то  мотоцикл, если очень поднапрячься- с коляской.  Чаще «Иж», реже- «Урал» или «Днепр».  Детвора  выходила на улицу с горбушкой  хлеба, намазанной, у кого маслом сливочным, домашним, у кого- растительным, душистым, у кого- белым смальцем, у кого вареньем, а кого- просто намоченным водой и щедро посыпанным сахаром.   Так   было у  всех,  обида и зависть большинство людей не мучили.   Не  многие уезжали на заработки из родных мест. Не принято это было у нас. Основная  масса  первомайцев  трудилась  в Черноморском табачном совхозе. Совхоз никогда не был богатым, но давал нам путёвки в пионерский лагерь «Огонёк» в Анапе. Помню, ездили мы туда целой оравой. Это было весело, по дому скучать было некогда. Лучшие  выпускники нашей школы  получали направление на учёбу в Кубанский сельскохозяйственный институт,  были совхозными стипендиатами. Так отучились и вернулись в родной посёлок  моя сестра, её муж  и многие другие специалисты сельского хозяйства.
   Меня же сельское хозяйство не манило никак. Но, как это бывает на селе, если не пошёл в аграрии, а голова «варит», есть другой путь- педагогический институт.  В другие вузы поступали реже, а мы, коренные жители, выбирали эти. Наверное,  поэтому, в нашей, Первомайской средней школе всегда трудилось так много её выпускников:  Стецюк (Галутва) Алина Васильевна,   Василькова (Леусенко) Антонина Алексеевна,  Алексеева (Стецюк) Тамара Карповна,  Питинова (Стецюк) Валентина Карповна,  Адабащян  (Сокиран)  Нина Ефимовна, Чухиль (Чернега) Раиса Ивановна, Четвертакова (Дульцева) Клавдия Ивановна,   Ковалёва (Шалаева) Татьяна Михайловна,  Ковалёва (Касьян) Ирина Васильевна,  Борщева (Кулинич) Мария Алексеевна.
Многие из них - мои учителя,  а  некоторых уже мне привелось учить. Я  горжусь своей причастностью к этому коллективу, в котором работаю с января 1989года.

на фото Старая плотина.