Короткая пьеска в жанре политической сказки

                КОРОТКАЯ  ПЬЕСКА  В  ЖАНРЕ  ПОЛИТИЧЕСКОЙ  СКАЗКИ

Прошу не искать точных совпадений с реальными событиями и угадываемыми прототипами. Это всего лишь сказка.

                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ
                Сцена первая

(Среди Дремучего Леса возле глубокой ямы сидят двое стражников. Первый в летах, почти старик, второй очень молод.)

Старый стражник. Что-то они затихли, а то всё пить просили. Уснули, что ли?

Молодой стражник.  Ты бы уснул, когда пить хочется?

Старый.  (После некоторого раздумья.)  Я бы уснул. Сон сильнее жажды.

Молодой.  А я бы не уснул. Давай, дадим им попить. Я могу сходить за водой. Родник недалеко, да и кувшин есть.  (Поднимается.)

Старый.  (Строго.)  Сядь! Ты первый день в стражниках, а я уж и счет потерял, сколь лун с тех пор прошло. Этим протестантам нельзя доверять! Как-то стражник из Главной ямы сжалился – нарушил Закон и дал им попить, так они потом на всех углах стали кричать, что стражники на их стороне. Ну, знамо дело, этому сердобольному стражнику голову и отсекли.

Молодой.  (Испуганно.) А что протестанты?

Старый.  Понятно что. Опять стали протестовать, а их опять в яму. Только на тот раз никто им воды не дал, так что не все из той ямы выбрались.

Молодой.  А чего хотят протестанты?

Старый.  Протестовать.

Молодой.  Против чего?

Старый.  Против всего. Но главное, конечно, против Правителя.

Молодой.  А если Правитель что-то хорошее сделает?

Старый.  Это вряд ли.

Молодой.  А вдруг?

Старый.  Все равно будут протестовать.

Молодой.  Но почему?!

Старый.  Натура у них такая. И опять же: если они согласятся с  Правителем, то перестанут быть протестантами. А что им тогда делать? Остается либо в землепашцы идти, либо в гончары, либо в кузнецы… Но ведь они ничего этого не умеют. Можно, конечно, в стражники податься или в палачи. Только это у них зазорным считается. (Зевает.)

Молодой.  (Расхаживая вдоль ямы.)  Ну, не понимаю я их! Чем они недовольны? Недавно Правитель с Большой Скалы к народу обращался. Потом глашатаи повсюду его слова разнесли. Наше царство-государство самое лучшее в мире! Только в нем текут молочные реки с кисельными берегами!

Старый.  (Позевывая.)  Реки мелеют, берега затоптали…

Молодой.  (Будто не слыша его.)  Наши мечи самые длинные в мире! Наши стрелы летят на десять шагов дальше, чем у врагов!

Старый.  (Безразлично.)  Мечи, хоть и длинные, но быстро ломаются. Да, стрелы летят далеко, но чаще не в ту сторону, куда надо.

                (Темнеет, появляется луна.)

Старый.  Заболтал ты меня, а я уже старый, еще четыре луны – и на покой. Казна станет мне десять монет каждую луну платить, а мы с женой будем выращивать овощи.

Молодой.  (Возмущенно.)  Ты же стражник, а не землепашец!

Старый.  (Вздыхает.)  Эх, молодо-зелено! Я всегда мечтал овощи выращивать. Но отец был стражником, дед, так что у меня другого пути не было. Вот, кто у тебя отец?

Молодой.  Стражник. И дед тоже.

Старый.  То-то и оно.

Молодой.  А у протестантов кто отцы?

Старый.  Протестанты, конечно.

Молодой.  Неужели землепашцы или кузнецы никогда не становятся протестантами?

Старый.  (С раздражением.)  Говорят, иногда становятся, но я таких не встречал. И вообще, устал я от разговоров. Сосну немного, а ты покарауль. Хотя… никуда они не денутся – яма глубокая, а стены гладкие.

(Размещается поудобнее и засыпает. Слышно похрапывание. Из ямы раздается голос.)

Голос.  Служивый, дай глоток, а то до утра не доживу.

Молодой.  (Запальчиво.)  Как бы не так! Я тебе воды дам, а ты потом на всех углах станешь кричать, что стражники заодно с протестантами, а мне за это башку с плеч!

Голос.  Не стану. Клянусь!
Молодой.  (После паузы, нерешительно.)  Нет.

Голос.  Тогда моя смерть будет на твоей совести.

Молодой.  А если твои дружки проболтаются?

Голос.  Не проболтаются. Ручаюсь.

(Молодой стражник берет кувшин и удаляется. Вскоре возвращается, привязывает к кувшину веревку и спускает его вниз.)

Голос.  Спасибо тебе.

Молодой.  (Тихо.)  Не нужно мне твое спасибо, быстро кувшин возвращай.

Голос.  А кувшин-то с трещиной, там совсем мало воды.

Молодой.  (Бурчит.)  Ладно, еще схожу.



                Сцена вторая

(Богато украшенный Большой Шатер. Правитель в обычной одежде прохаживается по шатру. Военачальник в боевом облачении стоит навытяжку.)

Правитель.  Ты вот с границы вернулся. Как там протестанты?

Военачальник.  Протестуют.

Правитель.  Их не становится меньше?

Военачальник.  Их становится больше. Сегодня на вражеском берегу опять кричали про тебя всякие гадости. А народ их слушал.  Но ты, Правитель, самый Мудрый и Великий!

Правитель.  (Морщится.)  Но я хочу быть Милосердным! Вспомни, какие Правители были до меня?

Военачальник.  (Задумчиво перечисляет.)  Великий, Мудрый, Малахольный, Ничтожный, Свирепый…

Правитель.  (Перебивает.)  Вот видишь, всякие были, но ни одного Милосердного! А сколько народу слушало протестантов?

Военачальник.  Много! Если всех схватить, то ям не хватит. Говорят, недавно новую яму вырыли. Можем еще одну вырыть у пограничного ручья.

Правитель.  (Решительно.)  Нет! Ям больше не рыть!

Военачальник.  (Оживляясь.) Правильно! Нужно всем протестантам головы отсечь, остальные и угомонятся.

Правитель.  Ты – болван! Я имел в виду другое. Пусть теперь протестанты сидят в ямах не три дня и три ночи, а два дня и две ночи. Тогда ям должно хватить.

Военачальник.  (Недовольно.)  Тогда они совсем бояться перестанут.

Правитель.  (Немного подумав.)  Лучше сделаем так. Пусть протестанты протестуют, а народ к пограничному ручью не пускать!  Поставь там дружинников на лошадях. Только скажи им, чтобы плети в ход не пускали.

Военачальник.  Как это без плетей? Мечами их, что ли, рубить?

Правитель.  (Возмущенно.)  Ты все-таки болван! Просто – не пускать!

Военачальник.  Так они не только на пограничном ручье протестуют, но и по городу.

Правитель.  (Строго.)  Твое дело границу охранять и дать отпор врагу, если вздумает на наш берег перебраться. В городе стражники справятся.  Позови мне Главного Стражника.

Военачальник.  (Бормочет.)  О, Мудрейший из Мудрейших…  (Пятится к выходу.)

Правитель.  (Оставшись в одиночестве.)  Мне так хочется быть Милосердным! Но ведь не дают! Все время всякие пакости придумывают.

(Входит Главный Стражник, могучий, при оружии, в доспехах и шлеме.)

Главный Стражник.  О, Мудрейший из Мудрейших, как я рад тебя видеть!

Правитель.  Скажи, сколько ям вырыто в Дремучем лесу?

Главный Стражник.  Много! Ой, много!

Правитель.  А каких больше – с ворами и убийцами или с протестантами?

Главный Стражник.  Примерно одинаково. Но если и дальше так пойдет, то с протестантами станет больше.

Правитель.  Разве у нас уже не воруют и не убивают?

Главный Стражник. Воруют и убивают, о Мудрейший из Мудрейших! Вчера торговца ограбили, и дочь гончара убили.

Правитель.  Вы уже нашли преступников?

Главный Стражник.  Нет, нам некогда. Мы днями и ночами бегаем по городу за протестантами. Только одних переловим, как других из ям выпускают – и всё по новой!

Правитель.  (Хмурясь.)  Иди! И позови мне Караульного.

(Главный Стражник, пятясь и бормоча «О Мудрейший из Мудрейших», удаляется. Сразу появляется Караульный, молодой, в дорогой и опрятной одежде.)

Правитель.  Распорядись, чтобы после обеда ко мне пришли Хранитель Казны и Хранитель Устоев. А сейчас пусть подадут обед.

Караульный.  О Мудрейший из Мудрейших! Поэт ждет с тобой встречи. С самого утра возле Большого Шатра сидит.

Правитель.  (Себе под нос.) Только его мне не хватало.  (Затем передумывает.) Ладно, зови его.

(Караульный удаляется, входит Поэт. На нем рваные одежды, волосы всклокочены.)

Поэт. (Восторженно.)  О Мудрейший из Мудрейших,  Светлейший из Светлейших, Прекраснейший из Прекраснейших…

Правитель.  (Раздраженно.)  Хватит! Зачем ко мне пожаловал?

(Поэт вынимает из-за пазухи потрескавшуюся глиняную табличку и протягивает ее Правителю.)

Поэт.  Я написал новое стихотворение в твою честь, о Мудрейший…

(Правитель предостерегающе поднимает руку, и Поэт умолкает.)

Правитель.  Ты говоришь, что написал новое стихотворение, а табличка потрескавшаяся, будто ей тысячи лун.

Поэт.  Табличка новая, просто наши гончары разучились работать.

Правитель. (Задумчиво, как бы про себя).  Вот и жена говорила, что новый горшок нельзя в очаг поставить, сразу рассыпается.  (Поворачивается к Поэту.)  Почему пришел ко мне в таких лохмотьях? Ты же всегда любил красиво одеваться.

Поэт.  Так обнищал я. Теперь никто не покупает мои стихи…

Правитель.  Разве люди перестали читать?!

Поэт.  Нет. Они теперь читают еще больше, чем прежде, но уже других поэтов.

Правитель.  (Удивленно.)  Разве у нас есть другие поэты?

Поэт.  (Смахивая слезу.)  Их стало очень много!

Правитель.  Кто позволил?

Поэт.  Не могу знать.

              (Правитель нервно ходит по шатру.) 




                Сцена третья

(Лесная опушка. Солнечный день. Очаровательная девушка в светлом одеянии собирает цветы и напевает. Затем садится на траву и начинает плести венок. Из-за дерева выходит высокий красивый юноша в городской одежде. Девушка делает вид, что не замечает его. Юноша подходит ближе.)

Юноша.  Здравствуй, Красна Девица.

Девушка.  (Смеясь.)  Здравствуй, Добрый Молодец.

Юноша. Мы с тобой уже в третий раз здесь встречаемся, а ты так и не назвала своего имени.

Девушка. Зови меня Ромашкой, а я буду называть тебя Васильком. Нравится?

Юноша.  Я не Василек. Я Ветер. И все-таки, расскажи мне о себе, Ромашка.

Ромашка.  (Плетя венок.)  Лучше подай мне пару васильков.

(Ветер протягивает правую руку к охапке цветов, обнажая клеймо на запястье. Ромашка вскакивает.)

Ромашка.  Ты – протестант! Я не буду с тобой разговаривать!

Она бросает венок и бежит по тропинке. Ветер догоняет ее.

Ветер.  Что в этом страшного, если я протестант?

Ромашка.  (Отчетливо выговаривая каждое слово.)  Протестанты – лживые и никчемные люди! Я не хочу с ними знаться!

Ветер.  (Удерживая ее.)  Ты ведь ничего не знаешь о протестантах! Они самые честные!

Ромашка.  Были бы честными, так работали бы, а не побирались возле харчевни.

Ветер.  Наша работа – говорить людям Правду! Мы хотим свергнуть Правителя. Он жестокий и несправедливый!

Ромашка.  (Запальчиво.)  Неправда! Он добрый и справедливый! Он любит свой народ! (Выдергивает руку и делает несколько шагов, затем поворачивается к Ветру).  И кого вы хотите на его место?

Ветер. Главного протестанта!

Ромашка.  А кто Главный протестант? Уж, не ты ли?

Ветер.  (Замявшись.)  У нас несколько претендентов.

Ромашка.  (Сердито.)  Сначала между собой разберитесь!

(Ромашка уходит. Ветер печально смотрит ей вслед.)



                Сцена четвертая

(Большой Шатер. Правитель сидит на резной скамье за большим столом. На столе две стопки глиняных табличек. Потрескавшаяся табличка лежит отдельно. Он берет ее в руки, читает и расплывается в довольной улыбке. Затем начинает просматривать другие таблички, и все больше хмурится. Входит Караульный.)

Караульный. О Мудрейший из Мудрейших, пришел Хранитель Казны.

Правитель.  Пусть войдет.

(Караульный удаляется, входит Хранитель Казны -  низкорослый, толстый, сквозь грязные волосы проблескивает плешь. Одет очень богато.)

Хранитель Казны.  О Мудрейший из Мудрейших! Я счастлив видеть тебя в добром здравии!  (Застывает в почтительной позе перед Правителем.)

Правитель.  (Хмуро.)  Полна ли наша Казна?

Хранитель Казны.  (Потупившись.)  Несколько оскудела, о Мудрейший из Мудрейших!

Правитель.  Отчего так?

Хранитель Казны. Молочные реки обмелели. Ты же знаешь, такое бывает. Мать-Земля иногда отдыхает.

Правитель.  Да, каждые тридцать лун Мать-Земля отдыхает, но ведь всего десять лун прошло, как она отдыхала.

Хранитель Казны.  (Нерешительно.)  Может, стареет?

Правитель.  (Гневно.) Мать-Земля стареет?! Это ты совсем состарился и не справляешься с работой! Недавно я ездил на Молочную Реку, еще никогда она не была такой полной! Я подумаю, кем тебя заменить.  (Берет в руки одну из табличек).  Вот, мы стали меньше продавать молока соседним царствам-государствам. Почему?!

Хранитель Казны.  (Бормочет.)  Наши бочки текут, телеги постоянно ломаются…

Правитель.  (Берет другую табличку.)  Где доход от продажи гончарных изделий?

Хранитель Казны.  (Еле слышно.) Никто не хочет их покупать…

Правитель.  (Растерянно.) Ничего не понимаю… Почему народ стал хуже работать?

Хранитель Казны.  (Оживляясь.)  Это всё протестанты! Они народ баламутят, отвлекают от работы!

Правитель.  (Согласно кивая головой.)  С протестантами я разберусь, а ты займись подготовкой бочек, чтобы к Празднику Всех Богов каждый житель  получил по бочонку молока и бочонку киселя.

Хранитель Казны.  Но, Правитель! Казна этого не выдержит!

Правитель.  (С пафосом.)  Я люблю свой народ! И я ему обещал! Выполняй приказ! Не забывай, у нас еще есть Молочное Озеро.  (Хранитель Казны в ужасе хватается за голову, но Правитель не замечает.) А теперь пошел прочь!

Хранитель Казны.  (Придя в себя, заискивающе улыбается.)  О Мудрейший из Мудрейших! У меня есть к тебе еще одно дело.

Правитель.  Пошел прочь!

Хранитель Казны.  Но это очень хорошее дело, тебе понравится.

Правитель.  Говори.

Хранитель Казны.  Скоро исполнится сто лун, как ты правишь нами. Мы хотим отчеканить новые монеты в твою честь. Скажи, что написать на них под твоим изображением?

Правитель.  (Пряча улыбку.)  Милосердный.

Хранитель Казны.  (Пытаясь скрыть удивление, пятится к двери). Как скажешь, о Мудрейший из Мудрейших и… Милосердный.

(Входит Караульный.)

Караульный.  О Милосердный,  Хранитель Устоев ждет милости поговорить с тобой.

Правитель.  (Недовольно.) Пусть ступает прочь! Позови мне Советников.



                Сцена пятая

(Опушка леса. День клонится к вечеру. На лужайке сидят протестанты, в основном, молодые мужчины, но есть и женщины, и старики. Они едят лепешки и запивают их молоком.)

Гром.  (Молодой и горячий, вскакивает на ноги.) Это издевательство! Главный Стражник привел нас сюда, чтобы мы здесь протестовали! Перед кем здесь протестовать?! Перед лягушками и кузнечиками?!

Старик. (Апатично.)  Зато здесь нас не схватят стражники и не бросят в яму.

Гром.  Я не боюсь ям!  (Закатывает рукав и показывает руку в рубцах.) Вот, здесь история моих протестов! Каждый раз, перед тем как бросить в яму, Палач оставлял на моей руке свою отметину. Я очень много сделал для народа!

Ветер. (Подходит к Грому и выставляет вперед свою обнаженную руку.) У меня отметин не меньше! Пора спросить с Правителя за все его несправедливости и жестокости!

Старик.  (Назидательно.)  За такие речи при Свирепом не в ямы бросали, а головы отсекали.

Гром. (Поворачиваясь к Старику.) Что ты вообще здесь делаешь? Пришел отведать дармовых лепешек? Какой из тебя протестант!

Старик.  А я не протестант. Я – народ.

(Протестанты дружно выталкивают Старика с поляны, сопровождая свои действия обидными выкриками: «Прихвостень Правителя!», «Провокатор!», «Дармоед!» и т.п. Понемногу все успокаиваются и возвращаются к своим лепешкам. Неожиданно поднимается Молния – стройная девушка в строгой одежде.)

Молния.  Зря мы так поступили со Стариком! Не нужно было его прогонять. Что поделаешь, такой у нас народ. Но это навело меня на хорошую мысль. Если мы не можем протестовать на улицах, пусть народ приходит сюда и слушает нас здесь.

(Во время ее речи Гром и Ветер сравнивают, у кого больше отметин на руке.)

Гром.  Как народ узнает, когда и куда приходить?

Молния. Мы будем раздавать глиняные таблички, где всё укажем.

Ветер.  Но ведь не все умеют читать.

Молния.  Люди будут передавать из уст в уста.

(Оживление. Идея всем нравится.)

Ветер.  На таблички нужны деньги, и немалые. Наши таблички никуда не годятся, почти сразу разваливаются, а вражеские дорого стоят.

(Все взоры устремляются на солидного мужчину в дорогой одежде.)

Молния.  Берег, ты должен помочь.

Берег.  Я никому ничего не должен. И так уже три дня покупаю всем лепешки.

Ветер.  Но ты ведь был Хранителем Казны и при Ничтожном, и при Малохольном!

Берег. (Резко вскакивает.)  Думаешь, я крал из Казны?

Ветер.  (Смущенно.)  Нет, но у тебя много знакомых торговцев.

Берег. (Садится.)  И что? С какой стати они станут делиться? Многим из них Правитель нравится.

Молния.  Но не всем.

Берег.  (Кивает.)  Не всем. Могу попробовать.

Гром.  Подожди! А что торговцы потребуют взамен? Эти хитрецы ничего не делают бесплатно.

(В стане протестантов смятение.)

Берег.  (Успокаивающе.) Я поговорю кое с кем, потом расскажу.

Ветер.  Нужно позвать Дождя. Он всегда знает, что делать.

(Берег презрительно хмыкает, Гром протестующе поднимает руку, Молния пожимает плечами.)

Рядовые протестанты.  (Скандируют.) Дождь! Дождь! Дождь!

                Конец первого действия



                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
                Сцена первая

(Среди Дремучего леса у глубокой ямы. Раннее утро. Молодой стражник спускает в яму веревочную лестницу. Старый стражник, держась за меч, наблюдает за ним.)

Молодой. Эй, протестанты! Поднимайтесь, третья ночь закончилась! Всё за собой убрали? Горшок поднимите, а то следующим ваша вонь не понравится.

(Один за другим поднимаются несколько мужчин. В руках самого крупного из них большой горшок. Протестанты очень грязные, но выглядят бодро.)

Молодой.  Вот ты, с горшком, пойдешь со мной, вымоешь его в болоте.

Старый.  (Остальным.)  А вы смирно стойте, пока они не вернутся. По Дремучему лесу нельзя без стражи ходить.

(Оставшиеся протестанты переговариваются между собой. Мужик с горшком в сопровождении молодого стражника отхоит к болотцу. Мужик начинает мыть горшок. Молодой стражник стоит рядом с ним.)

Молодой.  Вижу, у тебя всего одна отметина. Недавно стал протестантом?

Мужик.  Да какой я протестант! Я кузнец. Приехал в Город по своим делам. На улице протестанты протестовали, я и подошел их послушать. Тут стражники налетели, давай всех хватать! Меня тоже схватили. Я одному в ухо, другому, тогда они вчетвером на меня насели, скрутили, клеймо поставили, а потом в яму бросили.

Молодой.  Что же ты ничего стражникам не объяснил?

Кузнец.  А некогда было объяснять.

Молодой.  Никак не пойму. Ты ведь, похоже, сильный. Почему именно тебя отрядили мыть горшок?

Кузнец.  Я сам вызвался. Хотел с тобой поговорить. Спасибо, служивый, что дал мне попить. Мне без воды никак, по несколько кувшинов в день выпиваю. Если бы не ты, не пережил бы я эти три дня и три ночи.

Молодой.  (Ворчливо.)  Поменьше об этом болтай, а то не сносить мне головы.

Кузнец.  Не бойся, не проболтаюсь. Ты мне теперь, как брат.

Молодой.  А эти не проболтаются?

Кузнец.  Нет. Они обещали, а они за Правду. Я три дня и три ночи в темной яме сидел, а глаза будто только там открылись. Столько всего узнал!

Молодой.  И всему веришь?

Кузнец.  Одному никак не могу поверить. Они говорят, что Молочное Озеро совсем обмелело. Я сам своими ушами  слышал, как Правитель с Большой Скалы говорил, что в Молочном Озере хватит молока не только нам, но и нашим детям, и внукам. А они говорят, что почти высохло…

Молодой.  Брехня! Не слушай ты их, а то опять в яме окажешься.

Кузнец.  Я не успокоюсь, пока сам Молочное Озеро не увижу.

Молодой.  Так ведь его Дружина охраняет, ближе, чем на пять верст, не подойти.

Старый.  (Громко.)  Что вы так долго горшок моете? Чай, не молоко из него пить.

Молодой.  Заканчивай с горшком, да и с разговорами тоже.

Кузнец.  А ты сейчас опять на службу?

Молодой.  Нет, три дня и три ночи отдыхать буду. Давай, пошевеливайся!

(Они возвращаются к остальным.)

Кузнец.  (Тихо.)  В полдень буду ждать тебя в харчевне. Давай, вместе к Озеру съездим.

Молодой.  (Резко.) Не жди!


                Сцена вторая

(Домашний шатер Правителя. Всё красиво, но без роскоши. Жена Правителя сидит за ткацким станком. Дочь держит в руках глиняную табличку и читает. Входит Правитель. Дочь прячет табличку и садится за пяльцы. Жена поднимается навстречу. Правитель обнимает ее, потом подходит к дочери и целует в макушку.)

Жена Правителя.  (Озабоченно.)  Муж мой, почему ты такой грустный?

Правитель.  Я все силы отдаю служению народу! Совсем не отдыхаю, сплю мало – и никакой благодарности! Протестанты опять воду мутят. На вражеском берегу вроде затихли, туда Дружина народ не пускает. Определили им место в Голубом лесу, чтобы  там друг перед другом протестовали, так нет – народ к ним опять потянулся. И как только обо всем узнают?

(Дочь поднимает голову и внимательно смотрит на отца.)

Правитель.  Ромашка, когда ты успела вырасти? Вроде недавно была совсем маленькой. Может, у тебя уже и жених есть? (Ромашка отрицательно качает головой). Думаю, скоро появится, уж больно ты хороша! Только об одном молю, не связывайся с протестантами!

Ромашка.  А чем плохи протестанты?

Правитель.  Ты еще спрашиваешь! Они только и умеют, что всех ругать! И этот плох, и тот нехорош. Только они молодцы! Так ведь они ничего, кроме как обличать других, не умеют! Прежнего Хранителя Казны должности лишил, так он в протестанты подался. Недавно вызываю его, говорю – будь Главным Сборщиком Податей. Отказался. Протестовать легче, чем работать.

Ромашка.  Отец, но ведь не все такие!  Может, кто-то просто хочет лучшей жизни для людей добиться?

Правитель.  (Жестко.)  Чтобы я от тебя таких речей больше не слышал!  (Пристально смотрит на дочь.)  Откуда у тебя такие мысли? (Ромашка опускает голову.) Что ты читала, когда я вошел?

Ромашка.  (Тихо.)  Стихи.

Правитель.  (Грозно.)  Покажи мне эти стихи!  (Ромашка не двигается с места.)  Я сейчас сам найду!

(Правитель находит глиняную табличку, молча читает, затем поднимает взгляд на дочь.)

Правитель.  (Зловеще.) Где ты это взяла?

Ромашка.  Возле гончарной лавки дали.

Правитель.  Бесплатно?

Ромашка.  Да.

Жена Правителя.  Муж мой, успокойся! Она еще дитя неразумное. Ей дали табличку, она и взяла. Ну, а поскольку умеет читать, то и прочитала. Больше она не станет брать бесплатные таблички. Ведь так, Ромашка?  ( Выразительно смотрит на дочь.)

Ромашка.  Да, мама.

Правитель.  (Устало.)  Неужели ты, дочь моя, поверила тому, что там написано?

Ромашка.  (Вскакивает.)  Нет!

Правитель.  (Смягчившись.)  Вот и хорошо. Всё, что написано на этой табличке, ложь! Я совсем не жестокий. Скоро начнут чеканить новые монеты с моим изображением, и на них будет написано «Милосердный».

Ромашка.  Кто предложил сделать такую надпись?

Правитель.  Неважно.  (Поворачивается к жене.) Жена моя, приказываю тебе – не выпускать нашу дочь из шатра одну! А я пойду, верхом прокачусь.  (Уходит.)

(Ромашка сразу начинает плакать, мать гладит ее по голове.)

Жена Правителя.  Успокойся, доченька, отец больше не сердится. Ничего страшного не случилось, завтра вместе прогуляемся. (Строго.) Но никаких табличек, раздаваемых на улице, брать не станем.

Ромашка.  Мама, не в этом дело! Я, кажется, влюбилась!

Жена Правителя.  (Улыбаясь.)  Но это же хорошо.

Ромашка.  (Продолжая плакать.)  Это очень плохо. Он протестант!  (Мать в ужасе закрывает рот ладошкой.)  А я так хочу его увидеть! Ты завтра сходишь со мной на Протестантскую поляну?  (С надеждой смотрит на мать.)

Жена Правителя.  (Оправившись от ужаса.) К протестантам мы не пойдем. Но никто не помешает нам прогуляться и собрать новые букеты. А Голубой лес славится своими цветами.



                Сцена третья

(Большой Шатер. Правитель сидит за столом. У входа застыл Караульный.)

Караульный.  Что передать Главному Шаману, о Милосерднейший из Милосерднейших?

Правитель.  Пусть заходит.

(Входит Главный Шаман, с седыми космами и длинной седой бородой. На нем темный плащ с капюшоном. В руке бубен.)

Главный Шаман.  О Мудрейший из Мудрейших, я рад, что ты пригласил меня к себе. Я знал, я чувствовал, что тебе понадобится моя помощь. Злые Духи проникли в наше царство-государство, но мы сумеем их усмирить. Скоро Праздник Всех Богов. Мы по всему царству-государству проведем обряды очищения.

Правитель.  (Уважительно.)  Я знаю, что ты не только главный, но и самый лучший шаман. Ты всё правильно понял, именно об этом я хотел тебя попросить. Но прости мне мои сомнения и невежество... Две луны назад ты уже проводил такой обряд, но лучше не стало. Только хуже. Может, ты что-то неправильно сделал, не в ту сторону?

Главный Шаман.  (Гневно.)  Да как ты смеешь говорить мне такое?! Хоть ты и Правитель, только я могу общаться с Духами. Я тогда всё правильно сделал, просто Злые Духи набрали невиданную силу. И сейчас, чтобы их победить, нужно всем сплотиться.  (Повышает голос.)  Этих протестантов убрать подальше от Священных Кругов!

Правитель.  (Задумчиво.)  Куда же их уберешь? Они ведь тоже захотят принять участие в Священном Обряде.

Главный Шаман.  (Почти кричит.)  Злые Духи прячутся в телах протестантов! Всех их в ямы!! И не выпускать оттуда!!!

(Главный Шаман впадает в транс. Правитель со скептическим выражением на лице некоторое время выжидает, потом подает ему кружку с водой. Главный Шаман приходит в себя.)

Главный Шаман.  Вот и сейчас я успел увидеть Злых Духов! Они повсюду!! Берегись!!!

Правитель.  Спасибо тебе, Главный Шаман, я буду настороже. Но уж и ты постарайся.

Главный Шаман.  (Поднимаясь.)  Прощай, Правитель! До встречи на Священном Кругу! (Уходит.)

(Правитель плюхается на скамью и вытирает пот. Появляется Караульный.)

Караульный.  О Милосерднейший из…

Правитель.  (Перебивает.)  Короче!

Караульный.  Хранитель Устоев просит его принять.

Правитель.  (Бормочет.)  Только его мне хватало после шамана.  (Переводит взгляд на Караульного.)

Караульный.  Он очень просит. Говорит, что срочно.

Правитель.  Ладно, пусть заходит. Видимо, день сегодня такой…

(Входит Хранитель Устоев – худощавый старик в опрятной одежде с гордо поднятой головой.)

Хранитель Устоев.  Здравствуй, Правитель!

Правитель.  (Недовольно.)  Здравствуй, Хранитель Устоев. Почему ты здороваешься со мной, как с обычным человеком?

Хранитель Устоев.  Потому что ты и есть обычный человек. У тебя две руки, две ноги и одна голова, как у всех. Ты не молод, но и не стар. Ты не красив, но и не уродлив. Ты силен физически, но дух твой в смятении. Ты вроде бы умен, но часто делаешь глупости. Ты такой, как и все. С какой стати я должен обращаться к тебе по-особому? Неужели ты думаешь, что станешь мудрее, если я назову тебя Мудрейшим из Мудрейших? Скорее, наоборот.

Правитель.  (Гордо.)  Я – Правитель!

Хранитель Устоев.  Ты – Правитель, я – Хранитель Устоев. У каждого своя доля.

Правитель.  (Повышая голос.)  Я выиграл Войну! Друзей на Юге победил, с Врагами на Севере замирился. Теперь шатры их послов стоят рядом с моим. Уже сто лун не было войны, и наше царство-государство процветает. Меня все уважают и любят!

Хранитель Устоев.  Да, ты был хорошим Военачальником. Все радовались окончанию войны и любили тебя, потому и выбрали своим Правителем. Но с тех пор много лун прошло, и ты изменился.

Правитель.  (С пафосом.)  Я люблю свой народ! А народ любит меня!

Хранитель Устоев.  А протестанты?

Правитель.  Протестанты – не народ!

Хранитель Устоев.  А кто же тогда?

Правитель.  Ну, не знаю… Они … просто протестанты! Постоянно говорят обо мне всякие гадости. Это всё ложь!

Хранитель Устоев.  Не всё. Они, конечно, иногда лгут и выдумывают, но во многом правы.

Правитель.  (Возмущенно.)  Но я не жестокий, я милосердный!

Хранитель Устоев.  (Усмехаясь.)  Пожалуй, с этого и начнем серьезный разговор. Только сначала задам вопрос: «Тебе не стыдно, что я, старый человек, стою перед тобой, а ты развалился на скамье?»

Правитель.  (Бубнит.)  Садись, если хочешь.

Хранитель Устоев.  (Садясь на скамью у стены.) Я слышал, скоро начнут чеканить монеты с твоим изображением. Кто посоветовал тебе написать на них «Милосердный»?

Правитель.  Никто.

Хранитель Устоев.  (Задумчиво.)   Значит, всё еще хуже, чем я думал. Как ты можешь считать себя милосердным, когда весь Дремучий лес ямами изрыт, а стражников в два раза больше, чем землепашцев?

Правитель.  Так ведь протестанты…

Хранитель Устоев.  Да что ты все время о протестантах? Какой толк в твоих ямах? Протестанты теперь хвастаются друг перед другом своими отметинами. А раньше метка Палача считалась позорной, ее прятали. Устои нарушены!

Правитель.  (Недовольно.)  Ты пришел сюда, чтобы читать мне нотации, как мальчишке?

Хранитель Устоев.  Нет. Я Хранитель Устоев и пришел указать на твои ошибки. Ты окружил себя лгунами и льстецами и не знаешь Правды. Молочная Река совсем обмелела, а ты приказал к Празднику Всех Богов выдать всем по бочонку молока и киселя.

Правитель.  (Мрачно.)  Я обещал. А Молочная Река полна молоком, как никогда. Я слышал эти лживые разговоры, решил сам проверить и поехал туда с Хранителем Реки. Протестанты лгут, а ты веришь этим недоумкам.

Хранитель Устоев.  Я только сегодня оттуда вернулся. Река совсем обмелела, а когда ты ездил туда, твой дружок ниже по течению запруду поставил.

Правитель.  (Яростно.)  Ты лжешь!

Хранитель Устоев.  Я видел остатки этой запруды.

Правитель.  (Сжимая голову руками.)  Даже если он так поступил, то потому, что не хотел меня огорчать. Хранитель Казны говорил, что Мать-Земля сейчас отдыхает.

Хранитель Устоев.  Мать-Земля будет отдыхать через двадцать лун, и ты это знаешь. Везде своих дружков пристроил. Один Реку охраняет, другого над кузнецами поставил, третьего над гончарами. И что теперь? Река обмелела, мечи ломаются при первом же сильном ударе, стрелы кривые, бочки текут, а горшки рассыпаются.

Правитель.  (С надрывом.)  Мы вместе столько битв прошли, и никогда друг друга не подводили!

Хранитель Устоев.  Возможно, твои друзья были хорошими дружинниками, но сейчас это лгуны и казнокрады. Если не избавишься от них, тебе конец!

Правитель.  Я не могу, они мои друзья… Ты лжешь, старик! Пошел прочь!



                Сцена четвертая

(Протестантская поляна. Солнечный день. Протестанты общаются с народом. Кто-то присоединяется к небольшим группам, кто-то прохаживается. К поляне подходят Жена Правителя и Ромашка.)

Ромашка.  (Расстроенно.)  Мама, посмотри, всю траву вытоптали, и цветов совсем не осталось. А ведь это была самая красивая поляна в Голубом лесу!

Жена Правителя.  Мне тоже жаль эту поляну. Когда-то, когда были молоды, мы приходили сюда с твоим  отцом, и именно здесь он попросил меня стать его женой. Столько цветов было вокруг!  Но больше всего ромашек. Потому, когда ты родилась, мы решили назвать тебя Ромашкой.

Ромашка.  Теперь мне еще жальче эту поляну.

(Ветер замечает Ромашку и подходит.)

Ветер.  (Улыбаясь.)  Здравствуй, Ромашка! Я рад, что ты пришла сюда и привела свою маму. (Поворачивается к Жене Правителя.)  Здравствуйте, сударыня.

Жена Правителя.  (Ответно улыбаясь.)  Меня зовут Незабудкой. В нашем роду принято давать женщинам имена цветов.

Ветер.  Хороший обычай и красивое имя.

Незабудка.  Ой, кажется один цветок все-таки уцелел! Пойду, взгляну на него.  (Уходит.)

Ветер.  У тебя очень хорошая и красивая мама. Так здорово, что вы обе пришли сюда!

Ромашка.  Мы просто прогуливались по лесу, хотели нарвать цветов. Но вы всю поляну вытоптали!

Ветер.  Мне жаль поляну, но я рад и горд, что сюда приходит много людей. Надеюсь, и ты станешь каждый день приходить. Мне все время хочется тебя видеть и разговаривать с тобой. А еще…

Ромашка.  Это слишком вольные речи. Ты торопишься.

Ветер.  Да, тороплюсь, я боюсь, что ты опять исчезнешь. Все эти дни я думал о тебе… и не знал, где искать. Ходил и в Кузнечную слободу, и в Гончарную, и в Портняжную… Заглядывал в лавки, в харчевню. Нигде тебя не нашел. Скажи, где ты живешь.

Ромашка.  Когда-нибудь скажу, но не сейчас.

Рядовые протестанты.  (Сначала по отдельности, потом дружно кричат.) Дождь! Дождь! Дождь!

(На поляне появляется красиво одетый молодой мужчина. Руки присутствующих тянутся к нему, чтобы прикоснуться к его одеждам. Он поднимается на пенек в центре поляны. Все окружают его.)

Дождь.  Здравствуйте, друзья! Я опять с вами. Три дня и три ночи я провел в яме, а до этого колесил по нашему царству-государству, побывал и у Врагов, и у Друзей. Со многими встречался. Теперь расскажу о том, что удалось мне узнать.
Молочная Река и Молочное Озеро почти совсем высохли. Дружина охраняет берега, но мне удалось всё увидеть собственными глазами. А наш Правитель в это время богатеет день ото дня. У Врагов он построил себе три, нет, четыре богатых шатра! (Подходит Незабудка и присоединяется к Ромашке и Ветру.)  Правитель частенько наведывается и к Южным Друзьям. Там у него аж семь шатров и семь табунов!

Голос из толпы.  А зачем ему семь шатров?

Дождь.  Там у него семь жен и тридцать пять детей!

Тот же голос.  Брехня!

Дождь. (Агрессивно.)  Друзья! В наши ряды затесался предатель, прихвостень Правителя! Удалите его с поляны! (Народ не двигается.)

Другой голос.  Может, и в яму прикажешь бросить? Тогда, чем ты лучше Правителя?

Дождь.  Ладно, пусть слушает. Если не дурак, то поймет, что Правда на нашей стороне. Продолжу. Значит, когда наше царство-государство беднеет, наш жестокий Правитель живет в свое удовольствие. Его жены осыпаны жемчугами, дети нежатся на мягких перинах…

(Ветер завороженно слушает оратора. Незабудка, взяв Ромашку за руку, уводит ее с поляны.)

Дождь.  Мы напишем об этом на глиняных табличках и будем раздавать их людям. И еще: В день Праздника Всех Богов мы должны призвать Правителя к ответу!

Голос из толпы.  В этот день положено участвовать в Священном Обряде по изгнанию Злых Духов!

Дождь. (Накаляясь.)  Злой Дух сидит в Большом Шатре! Нужно ворваться туда, схватить его и бросить в болото в Дремучем лесу!

Голос из толпы.  Но тогда пойдет смута, потом война…

Дождь.  (Уверенно.)  Мы возьмем власть в свои руки и со всем справимся!

(Народ расходится, недовольно ворча «Сначала все так говорят, а потом…», «Не хотим смуты…», «Не хотим войны…»
Ветер замечает, что Ромашка с Незабудкой ушли, хватается за голову и бежит к краю поляны. Там останавливается и бессильно опускает руки. На поляне остаются только протестанты. Молния раздает всем лепешки. Ветер возвращается к своим соратникам.)

Гром.  (Обращаясь к Дождю.)  Ты так лихо предложил бросить Правителя в болото! А кого на его место, подумал? Уж не себя ли имеешь в виду?

Дождь. Пусть народ выбирает. Я смиренно приму его волю.

Ветер.  Но ведь нынешнего Правителя тоже народ выбирал!

Дождь.  Это было давно. С тех пор многое изменилось. Теперь народ его не выберет.

Берег.  (Вальяжно развалившись на толстом одеяле.)  Народу доверять нельзя. Опять выберут какого-нибудь военачальника. Вот вы сейчас лепешки лопаете, а знаете, на чьи деньги они куплены? (Молчание.) На деньги торговцев! У них тоже есть право предложить своего кандидата.

Гром.  (Отбрасывая недоеденную лепешку.)  Я так и знал! Они даром не станут деньги давать! Кого они предлагают, уж не тебя ли?

Берег. А если и меня, то что?

Гром.  Ты был Хранителем Казны у двух Правителей, и наше царство-государство в ту пору было гораздо беднее, чем сейчас. Нам нужен молодой Правитель, не запятнанный воровством и мздоимством!

Берег.  (Угрожающе поднимаясь.)  Это кто запятнан воровством и мздоимством, плюгавый щенок?

Гром.  (Придвигаясь к Берегу.)  Плюгавый щенок?! Да я тебя, старый мешок…

(Между ними возникает Молния.)

Молния.  Не ссорьтесь, друзья! Сейчас мы должны быть едины, как никогда! Нужно выбрать кандидатов в Правители и Хранители, чтобы предложить их народу.

Берег.  Кандидат в Правители должен обладать мудростью и опытом, а не только уметь вопить перед толпой! Может, Дождь скажет свое слово?

Дождь.  Мне неважно, кто будет Правителем, лишь бы он не был жестоким и не крал из Казны.

Молния.  Может, ты хочешь стать Правителем?

Дождь.  Меня бы устроило место Хранителя Устоев.

Ветер.  (Возмущенно.)  Но у нас есть Хранитель Устоев! Его всегда уважали – и Правители, и народ!

Дождь.  Времена меняются, меняются и устои. Нужен новый Хранитель Устоев.

Берег.  Хранителей можно позднее обсудить. Хотя… Кто из вас готов стать, например, Хранителем Гончаров?

Рядовой протестант.  Для этого надо гончарное дело знать.

Берег.  Вот именно. А для того, чтобы быть Правителем, нужно вообще много всего знать. Таких людей мало.

Гром.  (Выходя вперед.)  Я! Я готов быть Правителем! У меня больше всего отметин на руке!
 
Ветер.  У меня столько же отметин, как у тебя!

Гром. Хорошо. Пусть протестанты выбирают между нами.

Берег. Я против!

Ветер.  Но я не хочу быть Правителем!

Дождь.  Кем же ты хочешь быть?

Ветер.  (С гордостью.)  Я останусь протестантом!

Молния.  (Подбегая к нему и хватая за руку.)  Но зачем?! Ведь МЫ будем у власти!

Ветер.  (Усмехаясь.) Неужели вы думаете, что придя к власти, не станете делать ошибок?

(Из группы рядовых протестантов выходит Старик и потихоньку добирается до края поляны. Снимает парик, накладную бороду и прячет их за пазухой, превращаясь в молодого парня.)

Парень.  (Усмехаясь.) С детства хотел быть протестантом, но больше не хочу. Им бы только болтать! Нужно действовать! Соберу своих друзей, и мы станем бороться за справедливость. И будут нас называть СПРАВЕДЛИВЦАМИ!



                Сцена пятая

(Большой Шатер. Правитель снимает со стены меч, достает его из ножен и любовно поглаживает. Затем подбрасывает в воздухе платок и рассекает его пополам. Проводит пальцем по острию меча и подходит к боковой скамье. Изо всех сил ударяет мечом по краю скамьи. Ровно отрубленный кусок скамьи отскакивает в сторону. Правитель опять любовно поглаживает меч, убирает его в ножны и вешает на стену. Затем дергает за шнур возле стола. Появляется Караульный. Правитель протягивает ему несколько монет.)

Правитель.  Сходи в оружейную лавку и купи мне новый меч.

Караульный.  Но, Милосерднейший из Милосерднейших, может, лучше купить старый меч?

Правитель.  Нет, самый новый. Делай, что тебе говорят.

(Караульный уходит, а Правитель садится за стол и читает таблички. Вскоре Караульный возвращается с новым мечом и отдает его Правителю.)

Караульный.  О Милосерднейших из Милосерднейших, там пришли стражник с кузнецом. Хотят с тобой поговорить.

Правитель.  Что им нужно?

Караульный.  Говорят, что дело секретное и очень срочное.

Правитель. Пусть подождут. Я их вызову. Иди.

(Караульный уходит. Правитель достает из ножен новый меч и трогает его острие, морщится. Затем подбрасывает платок и резко ударяет по нему мечом. Платок, целый и невредимый, падает на пол. Хмурый Правитель подходит к скамье и с размаху ударяет по ней мечом. Скамья невредима, а меч раскалывается надвое. Он с мрачным видом собирает осколки и бросает их в угол. Подходит к столу и дергает за шнур. Появляется Караульный.)

Правитель.  Зови сюда стражника с кузнецом.

(Караульный удаляется, входят Кузнец и Молодой  стражник. Они робко застывают у входа.)

Кузнец.  Здравствуй, Правитель!

Молодой стражник.  Здравствуй Правитель!

Правитель.  Говорите, с чем пожаловали. Что за секретное и срочное дело?

(Кузнец, преодолев робость, подходит к столу, за ним молодой стражник.)

Кузнец.  Расскажу по порядку. Я случайно услышал, что Молочное Озеро обмелело.

Правитель.  (Гневно.) От кого услышал, от протестантов? Так они лгут в каждом слове!

Кузнец. (Согласно кивая головой.)  Я тоже никак не мог поверить, ведь слышал, как ты с Большой Скалы говорил, что наше озеро полным-полно. Вот и решил всё увидеть собственными глазами. Подговорил стражника вместе поехать. У него и форма, и грамота, нас всюду пускали. Подъехали мы к Молочной Реке, а это уже не река, а маленький ручеек. Вдоль него мы добрались до Озера. Оно до того обмелело, что кое-где дно видно. Куда молоко подевалось? Мы решили это выяснить и вдоль реки поскакали вверх по течению. Полдня в седле провели и увидели молочный ручей, который ответвлялся от основного русла.

Молодой стражник. Там пришлось сделать привал, кони устали.

Кузнец.  После отдыха поскакали дальше, увидели еще три ручья – какие пошире, какие поуже, а вот у пятого ручья остановились. Он был больше похож на реку.

Молодой стражник.  Там нам пришлось заночевать, стало совсем темно. Лошадей покормили и сами поели.

Кузнец.  Да не надо об этом! Правителю неинтересно. В общем, с утра мы поехали вдоль этого большого ручья и увидели на высоком берегу огромный шатер, гораздо больше твоего, а внизу, у ручья – много-много повозок, в которые дружинники грузили бочки с молоком.

Правитель.  (Удивленно.)  Дружинники?

Молодой стражник.  Да, дружинники! Я тоже удивился, ведь они должны воевать или охранять.

Кузнец.  Одна телега сломалась, началась суматоха, крик. Я подошел и помог ее починить. Разговорился с возницей и узнал, что эти бочки повезут в другое царство-государство, о котором я и не слыхивал.

Молодой стражник.  А огромный шатер принадлежит Хранителю Реки. Узнав это, мы сразу отправились в обратный путь.

Кузнец.  (Перебивает его.)  Вот и всё наше секретное и срочное дело. Если ручьи не убрать, то кисельные берега вдоль Реки исчезнут. Они и так уже почти высохли.

Правитель.  (Через силу.)  Спасибо. Пока об этом никому не слова. Клянетесь?

Кузнец и молодой стражник в один голос.  Клянемся!

Правитель. И еще. Кузнец, почему сейчас стали делать такие плохие мечи? Ведь раньше с одним мечом можно было в семи битвах победить.

Кузнец.  Раньше мы сами выбирали, что нам нужно для работы. Теперь Хранитель Кузнецов заставляет нас покупать материалы у него. А он, то ли не разбирается, то ли хочет подешевле, только это никуда не годится. Я перестал делать мечи. Хоть семь потов пролей, а ничего хорошего не получится – мечи тупые и хрупкие. Да и невыгодно, половину заработка забирают. Многие вообще перестали работать – пьют веселящие напитки и промышляют а лесу.

(Правитель лихорадочно роется в табличках, затем берет одну и тычет в нее пальцем.)

Правитель.  Вот, здесь написано, что подать – это десятина, а не половина! Почему ты говоришь, что у тебя забирают половину?

Кузнец.  Я грамоте не обучен, но Хранитель Кузнецов берет у нас половину.

Правитель.  (Устало.) Ладно, идите. Скажите Караульному, где живете, пусть запишет. Вы еще можете мне понадобиться.

Кузнец.  Прощай, Правитель!

Молодой стражник.  Прощай, Правитель!

Правитель.  Прощайте.

(Кузнец и молодой стражник уходят, а Правитель сидит за столом, опустив голову на руки.)


                Конец второго действия.




                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
                Сцена первая

(Домашний шатер Правителя. За накрытым столом сидят трое здоровенных мужиков – Хранитель Реки, Хранитель Кузнецов и Хранитель Гончаров. Переговариваются.)

Хранитель Реки.  Давно Правитель не звал нас к себе. С чего вдруг позвал?

Хранитель Кузнецов.  Скоро сто лун, как он у власти. Наверное, хочет устроить большой праздник для народа, а Казна пуста. Надо ему помочь.

Хранитель Гончаров.   Поможем, конечно! Такой праздник закатим, какой ни одному прежнему Правителю не снился!

Хранитель Реки. А я думаю, что сейчас Правителю не до праздников. Протестанты всё царство-государство взбаламутили, смута назревает. А стражники не справляются. Молочную Реку тысячи дружинников охраняют. Может, отправить половину в помощь стражникам?

Хранитель Кузнецов.  Хорошее предложение. У меня тоже кое-какие силы есть.

Хранитель Гончаров.  И у меня. Так что поможем!

(Входит Правитель. Хранители кидаются обниматься. Тот их отстраняет. Они недоуменно переглядываются.)

Правитель.  Садитесь за стол.  (Садятся.)

Хранитель Реки.  (Бодро.)  Где веселящие напитки? Мы знаем, ты их не пьешь, но мы-то ни в чем себе не отказываем!

Правитель.  Сегодня всем нужны трезвые головы.

Хранитель Кузнецов.  А где жена с дочкой?

Правитель.  Уехали к родственникам погостить. Да вы закусывайте. Наверное, после дальней дороги проголодались. Вы ведь в Городе нечастые гости, в своих поместьях отсиживаетесь, да по разным царствам-государствам путешествуете.

Хранитель Реки.  Не будем мы есть, пока не скажешь, зачем позвал. Мы думали у тебя беда какая случилась!

Правитель.  Случилась.

Хранитель Гончаров.  Протестанты!

Правитель.  Главная моя беда – это вы, а уж потом протестанты.

Хранитель Реки.  (Мрачно.)  Не говори загадками.

Правитель.  (Не обращая внимания.)  Я вот думал, что с вами сделать – то ли головы отсечь, то ли в дружинники вернуть. Однако вижу, что дружинников из вас уже не получится. Так растолстели, что ни один конь не выдержит.

Хранитель Гончаров.  Правитель, за что такая немилость?

Правитель.  А вы не догадываетесь?

Дружно.  Нет!

Правитель.  Почему Молочная Река превратилась в ручей? Почему Молочное Озеро почти высохло?

Хранитель Реки.  Да не верь ты протестантам! Сам же недавно на Реку ездил, своими глазами видел…
 
Правитель.  (Гневно.) Ты меня обманул! Запруду поставил!  (Хранитель Реки опускает голову.)  Откуда взялись ручьи? Кто их вырыл? Ты – Хранитель Реки, и ты за все отвечаешь.  (Теперь уже все опустили головы.)  Я обещал к Празднику Всех Богов каждому жителю по бочонку молока и киселя!

Хранитель Реки.  (Оживляясь.)  Сделаем! Каждый получит обещанное!

Правитель.  (Зловеще.)  Да, сделаете! А потом вернете Реке прежний вид! Все ручьи ликвидируете!

Хранитель Реки.  (Резко.)  Нет!

Правитель.  (Не обращая внимания.)  Это еще не всё. Хранители Кузнецов и Гончаров, вы незаконно взымали с ремесленников большие подати! В общем, все свои монеты собрать в сундуки и сдать в Казну!

Хранитель Гончаров.  (Ехидно.)  В Казну?

Правитель.  (Вскидывая голову.)  Хранитель Казны с вами заодно?

Хранитель Кузнецов.  Нет, у него свои реки и берега, но не из молока и киселя, а из монет.

Правитель.  (Гневно.)  Завтра же засажу его в яму на тысячу лун! И вы, негодяи, отправитесь вслед за ним, если не сделаете так, как я скажу. Значит, ручьи засыпаете, монеты сдаете в Казну, а сами убираетесь в дальние царства-государства. Наверняка у вас там кое-что припрятано. А то, если здесь останетесь, народ разорвет вас в клочья! Да, еще вопрос! Что это за семь шатров и семь табунов у Друзей?

Хранитель Гончаров.  Ну, это мы немного… того…

Правитель.  Чего – того?

Хранитель Гончаров.  Тамошний Правитель не разрешил нам ставить свои шатры в его царстве-государстве. Ну, мы и сказали, что это для тебя.

Правитель.  А семь жен и тридцать пять детей тоже для меня?

Хранитель Кузнецов.  (Ухмыляясь.)  Нет… это для нас.

Правитель.  (Встает.)  В общем, вы всё поняли, так что делайте то, что я вам сказал. А теперь подите прочь с моих глаз!

(Хранитель Кузнецов и Хранитель Гончаров поднимаются. Хранитель Реки не двигается с места.)

Хранитель Реки.  Мы-то всё поняли, но ты, кажется, кое-чего не понял. Решил нас по миру пустить? Не выйдет! Забыл, как мы тебя поддерживали, когда Правителя выбирали? Мы всех твоих конкурентов устранили! Кто умер внезапно, кто в яму надолго угодил…

Правитель.  (Запальчиво.)  Я вас об этом не просил!

Хранитель Реки.  Не просил. Ты и так знал, что мы сами всё для тебя сделаем. Но это еще не всё. У тебя и впрямь что-то с памятью, если ты забыл, по чьему приказу вырыли первый ручей. Об этом протестанты не знают. А если узнают, то неизвестно, кого народ первым на клочки разорвет – нас или тебя.

Правитель.  Тогда был особый случай! Мать-Земля слишком долго отдыхала, а тут Мор на царство-государство напал. Дружинники взбунтовались, не хотели охранять зараженные селения.

Хранитель Реки.  И ты приказал вырыть тайный ручей, чтобы с дружинниками расплатиться. Народ с голоду пух, а дружинники бочками получали молоко и кисель.

Правитель.  (Запальчиво.)  Зато они выстояли, и Мор не пошел по всему царству-государству!

Хранитель Кузнецов.  Да, выстояли, и Мор дальше не пустили. Всем, кто пытался убежать из зараженных селений, головы отсекали. Может, хочешь, чтобы протестанты об этом на своих табличках написали?

Правитель.  Я не приказывал головы отсекать!

Хранитель Реки.  Конечно, не приказывал. Ты же считаешь себя Милосердным!  (Громко смеется.)  Самому не смешно? Ты думал, что дружинники удержат беглецов из зараженных селений уговорами? У дружинников в руках не глиняные таблички, а мечи. Вот такой у них разговор! Ты же сам был дружинником, а потом Военачальником. Неужто и это забыл?

Правитель.  Но вы грабите народ! Если Молочное Озеро высохнет…

Хранитель Реки.  Тут ты прав. Мы стали слишком жадными. Пару ручьев перекроем, чтобы берега восстановились, и Озеро хотя бы наполовину заполнилось.

Хранитель Кузнецов.  И податей станем брать не половину, а треть!

Хранитель Гончаров.  Наш народ живучий, выдержит!

Хранитель Реки.  К Празднику Всех Богов жители получат по бочонку молока и киселя.

Хранитель Гончаров.  А к столунию твоего правления такой праздник отгрохаем, что народ долго будет помнить.

Правитель.  (Угрюмо.)  Я все равно этого так не оставлю.

Хранитель Реки.  Не угрожай нам. Мы твои друзья и всегда тебе поможем. Если стражники не смогут справиться с протестантами, дружинников пришлем.

Правитель.  (Устало.)  Подите прочь!

(Хранители поднимаются из-за стола и идут к выходу из шатра. Хранитель Реки оборачивается.)

Хранитель Реки.  (Глумливо.) Прощай, о Милосерднейший из Милосерднейших!

(Хранители, громко смеясь, уходят. Правитель хватает меч со стены и разрубает надвое скамью, на которой прежде сидел.)
 


                Сцена вторая

(Шатер Хранителя Устоев. Скромная обстановка, повсюду глиняные таблички. У стены на топчане, обложенный подушками и одеялами, лежит Хранитель Устоев. Рядом с ним на скамье сидит Правитель.)

Правитель.  Вот, я всё тебе рассказал. Теперь посоветуй, что мне делать.

Хранитель Устоев.  Я был Хранителем Устоев при многих Правителях, но ты первым пришел в мой шатер.
 
Правитель.   Я хотел вызвать тебя к себе, но мне сказали, что ты очень болен, а дело срочное.

Хранитель Устоев.  Не знаю, чем тебе помочь. Вот, десять лун назад знал, а сейчас слишком далеко всё зашло. Когда наводнение началось, поздно запруду ставить, обо всем следует заранее заботиться.

Правитель.  Но я не знал, что всё так плохо!

Хранитель Устоев.  Не знал, потому что не хотел знать. Десять лун отказывался встречаться со мной. Я посылал тебе глиняные таблички, но ты их не читал. Окружил себя льстецами, которые постоянно восхваляли тебя, и ты решил, что так думают все.

Правитель.  Эти протестанты…

Хранитель Устоев.  Да, среди протестантов много пустых болтунов, но есть и такие, которые ищут Правду. А правда не всегда бывает приятной.

Правитель.  Ты опять читаешь нотации, а мне нужен совет.

Хранитель Устоев.  (Тяжело вздыхая и подтягивая к себе еще одно одеяло.)  Я вижу только два пути. Первый. Ты забираешь у своих друзей награбленное, и бросаешь их в яму на тысячу лун. Назначаешь новых Хранителей, кое-кого могу посоветовать. Но твои друзья этого тебе не простят. Они расскажут о твоих прегрешениях протестантам, те еще от себя добавят, и разгневанный народ, разметав стражников, растерзает тебя.

Правитель.  А каков второй путь?

Хранитель Устоев.  Ты всё оставляешь по-прежнему. Но жадность твоих друзей не знает границ. Народ будет беднеть, недовольных станет больше. Дремучий лес полностью покроется ямами, количество стражников увеличится, и бедность придет к каждому порогу. А где бедность, там и болезни. Наступит Большой Мор. Протестанты, конечно, во всем обвинят тебя (и будут правы), и разгневанный народ, разметав стражников, растерзает тебя.

Правитель.  (Грустно усмехаясь.)  Значит, конец один.

Хранитель Устоев.  Да. Но твоя участь не главное. В обоих случаях наступит Великая Смута. Правители будут меняться, и каждый постарается что-то урвать для себя. Наше царство-государство ослабнет. Но не только Враги, а и Друзья давно мечтают захватить наши земли. У нас леса, луга, только у нас текут молочные реки с кисельными берегами, а у них песок и камни. Наше царство-государство разграбят, а жителей сделают рабами.  (Постепенно голос Хранителя Устоев слабеет.)

Правитель.  (Вскакивая.)  Но должен быть третий путь!

Хранитель Устоев.  Да, наверное. Но я уже очень стар и болен, мысли путаются, и я его не вижу. В тебе же еще есть силы и желания. Ты должен найти третий путь! А сейчас позови знахаря. Мне очень плохо.

Правитель.  Может прислать тебе Главного Шамана?

Хранитель Устоев.  Нет, лучше знахаря.

Правитель.  (Поднимаясь.) Держись, Хранитель Устоев! Ты еще нужен нашему царству-государству! Обещаю, я попытаюсь найти третий путь.  (Направляется к выходу.)

Хранитель Устоев.  (Шепчет вслед.)  Пусть Боги помогут тебе…



                Сцена третья

(Протестантская поляна. На заднем плане видны шалаши. Посередине, возле костра, сидят Молния, Гром, Ветер и несколько рядовых протестантов.)

Молния.  Народ опять не пришел. И лепешки закончились. Завтра придется в Город пойти – у людей помощи просить.

Ветер.  Как-то стыдно попрошайничать.

Рядовой протестант.  И ничего не стыдно! Мы как бы не милостыню просим, а помощи на правое дело.

Гром.  Верно. Лучше у народа попросить, чем брать у торговцев. Кстати, Берег куда-то запропастился.  Неужели в яму посадили?

Молния.  Нет, он осторожный. Один раз в яме посидел, больше не хочет. Ему мягкие подушки подавай и перину. Даже сюда одеяло притащил, хотя ни разу здесь не ночевал. Схожу, принесу одеяло, а то что-то похолодало.  (Уходит.)

Ветер.  Все-таки это унизительно – сидеть и ждать, когда кто-нибудь сжалится и даст тебе лепешку.

Гром.  Ничего не поделаешь, такова участь протестантов. Если мы станем работать, то на протесты ни сил, ни времени не останется.

Ветер.  Да мы и не можем работать, так как никакого ремесла в руках не имеем. Придется жить впроголодь. Мне не привыкать, у меня отец был протестантом.

Гром.  Лично я не собираюсь всю жизнь быть протестантом. Я стану Правителем! Ему никакого ремесла знать не нужно.

Ветер.  Еще ни один протестант не становился Правителем. Чаще всего выбирают военачальников. Тебе надо было в Дружину идти.

Гром.  Нет! Дружинники подневольные люди, а я не люблю подчиняться. Я стану первым Правителем-протестантом. И очень скоро. Праздник Всех Богов не за горами. Утопим  Правителя в болоте, и народ выберет меня.

(Приходит Молния и, укутавшись одеялом, удобно устраивается у костра.)

Ветер.  Кто будет топить Правителя в болоте? Сам, что ли?

Гром.  Почему сам? Народ его утопит. Дождь скоро еще что-нибудь раскопает, и мы обо всем расскажем народу, а уж он…

Молния.  Таблички закончились, а денег нет.

Гром.  Берег, как узнал, что меня хотят в Правители выбрать, так сразу перестал монеты давать. А еще протестантом себя называл!

Ветер.  Я так и не понял, как ты собираешься стать Правителем. А вдруг народ не захочет никого топить?
 
Гром.  (Задумчиво.)  Тут хорошо бы подстраховаться. Говорят, в городе появились какие-то справедливцы. Отчаянные парни!

Рядовой протестант.  А чего такого отчаянного они сделали? Что-то ничего не слышал.

Гром.  Точно не знаю, но говорят – отчаянные!  (Воодушевляясь.)  Надо с ними встретиться. Если они за справедливость, то должны нам помочь.

Ветер.  Я не хочу в этом участвовать. Я против любого насилия и, тем более, против убийства.

(Ветер встает и начинает прохаживаться по поляне. Из кустов появляется молоденький парнишка.)

Парнишка.  Я вам лепешки принес! (Все радостно поднимаются, а он вынимает из-за пазухи узелок и отдает его Молнии.)  Всем должно хватить! Мать только что испекла. Я их сразу стащил – и к вам.

Молния.  (Раздавая лепешки.)  Разве ты протестант?

Парнишка.  А как же!  (Гордо вытягивает правую руку, демонстрируя две отметины.) После того, как во второй раз в яму угодил, отец меня две луны из шатра не выпускал. Потом пристроил учеником к гончару. Но сегодня, когда услышал новый Указ Правителя, решил к вам податься.

Гром.  (Встревоженно.)  Какой Указ?

Парнишка.  Глашатаи весь день по Городу ходили и читали. Теперь протестантов будут бросать в ямы не на три дня и три ночи, а на тридцать дней и тридцать ночей.

Молния.  (В ужасе.)  Неслыханная жестокость! Тридцать дней! Тридцать ночей! Ни один человек не выдержит столько без еды и питья.

Рядовой протестант.  К трем дням и трем ночам мы приспособились. У каждого протестанта на себе кожаный пояс с водой, а в потайном кармане лепешка. Правда, сейчас мой карман пуст…

Парнишка.  Да что вы перепугались! В Указе сказано, что каждый день будут давать по лепешке и кувшину воды, так что выдержим!

(Протестанты едят лепешки, обдумывая услышанное.)

Молния.  Надо народ понимать! Но как это сделать? Денег на таблички нет, а народ перестал к нам приходить.

Парнишка.  Так у леса стражники стоят и никого сюда не пускают.

Молния.  (Радостно.)  Какое счастье! А я думала, что народ нас забыл.

Ветер.  Много народу толпилось возле стражников?

Парнишка.  Несколько человек. Может, остальные уже ушли.

Гром.  Ты, парень, молодец! Всё знаешь. Может, и о справедливцах слышал?

Парнишка.  (Радостно вскакивая.) А как же! Главный справедливец в соседнем шатре живет. Раньше хотел стать протестантом, но потом ему у вас не понравилось, и он решил сам, со своими друзьями, бороться за справедливость.

Рядовой  протестант. Это правда, что они такие отчаянные?

Парнишка.  Еще бы! В кулачных боях гончарная слобода всегда кузнечную побеждает.

Молния.  Почему же ты не пошел в справедливцы, при таком-то соседстве?

Парнишка.  Так я же хлипкий! Мне лучше в протестанты.

(Гром подходит к парнишке и заводит с ним разговор. Рядовые протестанты общаются между собой. Ветер уходит на край поляны и смотрит в небо. К нему подходит Молния.)

Молния.  Вижу, тебя очень расстроил Указ.

Ветер.  Указ, конечно, неприятный, но если будут давать воду и лепешки, то выдержим. Меня больше расстроило известие, что народ сюда не пускают.

Молния.  Завтра в Город пойдем.

Ветер.  Не в этом дело. Я давно Ромашку не видел. Если она даже захочет прийти сюда, ее не пустят. А в Городе мне ее не найти.

Молния.  (Вздыхая.)  Забудь о ней. Гром правильно говорит, протестантам нельзя жениться. У них самих не всегда лепешка есть, какие уж тут дети! Вот, когда Гром станет Правителем, мы сразу поженимся. А ты говорил, что хочешь остаться протестантом.

Рядовые протестанты.  (Кричат.)  Дождь! Дождь! Дождь!

(На поляне появляется Дождь.)

Дождь.  (Воодушевленно.)  Я еще кое-что раскопал и принес таблички. Сейчас сядем писать. Нельзя зря время терять! К празднику Всех Богов мы должны раскачать народ!

Ветер.  (Хмуро.)  Где ты взял деньги на таблички?

Дождь.  (Раздраженно.)  Неважно. Главное, таблички есть. За работу!

(Протестанты с воодушевлением берут таблички. Ветер последним подходит к Дождю.)



                Сцена четвертая

(Поляна перед Большим Шатром. На ней очерчен круг. В его центре стоит Главный Шаман. В одной руке у него бубен, в другой длинный заостренный шест. Подняв голову к небу, он что-то бормочет. Слева вход в Большой шатер, Около него два стражника. У боковой стены Шатра скамья. Постепенно собирается народ и становится в круг. Из Шатра появляется Ромашка и вскоре к ней подбегает Ветер.)

Ветер.  (Радостно.)  Ромашка! Наконец-то я нашел тебя! Я надеялся, что ты придешь сюда в Праздник Всех Богов!

Ромашка.  (Улыбаясь.)  Я тоже надеялась увидеть тебя здесь.  Еле упросила отца позволить мне прийти сюда.

Ветер.  А где твой отец? И твоя мама?

Ромашка.  Они скоро придут.

Ветер.  С твоей мамой я уже знаком. Ты познакомишь меня с отцом?

Ромашка.  Не сегодня. Давай посидим на скамье.

Ветер.  Стражники туда не пустят.

Ромашка.  Пустят! Я их знаю.

(Они проходят к скамье и садятся.)

Ветер.  Я скучал без тебя. Только о тебе и думал.  (Берет ее за руку.)  Даже протестовать не хотелось.

Ромашка.  Но ты все равно протестовал?

Ветер.  Да. Я же протестант.

Ромашка.  А ты не думал заняться чем-нибудь другим?

Ветер.  Думал. Но ничего не придумал. Я умею только протестовать.

Ромашка.  (Грустно.) Отец никогда не разрешит мне встречаться с тобой.

Ветер.  (Вскакивая.)  Давай убежим!

Ромашка.  Нет! Я не хочу огорчать родителей.

(Из Большого Шатра выходит Правитель в парадном облачении, при оружии. Рядом с ним жена. За ними следует стражник. Незабудка озирается по сторонам, ища дочь. Они останавливаются на специально оставленном для них месте. Главный Шаман, заметив Правителя, начинает Обряд. Ударяет шестом о землю, и все умолкают. Обводит шестом круг по воздуху.)

Главный Шаман.  (Кричит.)  Духи Небесные, дайте нам силу!

(Обводит шестом круг по земле.)

Главный Шаман.  (Кричит.)  Духи Земные, дайте нам силу!

(Ромашка поднимается со скамьи и идет к Кругу. Ветер пытается ее остановить.)

Ветер.  Не ходи туда!

(Ромашка вырывается и становится в круг. Незабудка, заметив дочь, облегченно переводит дух. Ветер подходит к Ромашке и что-то шепчет ей на ухо. В это время продолжается Священный Обряд. Главный Шаман кладет шест на землю и ударяет в бубен.)

Главный Шаман.  (Громко.) Злые Духи, Духи Нечистые, сгиньте!  (Ударяет в бубен.)
(Еще громче.)  Злые Духи, Духи Нечистые, сгиньте!! (Ударяет в бубен.)
(Кричит.)  Злые Духи, Духи Нечистые, сгиньте!!! (Ударяет в бубен.)
(Поднимает правую ногу.) Сгиньте!  (Ударяет в бубен.)
(Поднимает левую ногу.) Сгиньте! (Ударяет в бубен.)

(Народ присоединяется к Главному Шаману и после каждого удара бубна все поочередно поднимают то правую, то левую ногу и кричат «Сгиньте!» Удары бубна становятся чаще, и начинается дикая пляска, сопровождаемая воплями «Сгиньте!» Ветер в этом не участвует, пытается увести Ромашку.
Между Большим Шатром и Священным Кругом появляется группа протестантов во главе с Громом и Молнией. Дождя и Берега среди них нет. У Молнии в руках глиняная табличка, на которой крупными буквами написано «Долой Правителя!» Двое стражников бросаются к ним.
За протестантами идут крепкие парни с одинаковыми красно-черными повязками на головах. Это справедливцы. Они врезаются в толпу. Люди начинают кричать и сопротивляться. Главный Шаман, не замечая ничего вокруг, продолжает Священный Обряд.
Правитель достает меч и устремляется навстречу справедливцам. Ромашка видит отца с мечом в руках и лишается чувств. Ветер подхватывает ее на руки и несет к скамье. Укладывает ее и пытается привести в чувство.
В это время из-за сцены появляется множество стражников. Они хватают справедливцев, протестантов и попавшихся под руку обыкновенных жителей и уводят с поляны.
Постепенно поляна перед Большим Шатром пустеет, только Главный Шаман, впав в транс, продолжает свое действо. Правитель возвращается в Шатер. Ромашка приходит в себя.)

Ромашка.  Что с Правителем?

Ветер.  С ним все в порядке. Он в Большом Шатре.

Ромашка.  Надо маму найти!  (Пытается сесть.)

Ветер.  (Осторожно ее укладывая.)  Тебе надо еще полежать, а то голова закружится.

Ромашка.  (Отталкивая его, садится.)   Почему ты хотел меня увести? Ты знал, что здесь затевается?

Ветер.  Наверняка не знал, но подозревал. Бунт давно замышляли, и собирались его устроить как раз в Праздник Всех Богов. Но ничего подготовлено не было. Я уже три дня и три ночи не появлялся на Протестантской поляне. Всё думал… о тебе и о… дальнейшей жизни.

(Появляется Незабудка и кидается к дочери.)

Незабудка.  Слава Богам, ты нашлась! С тобой все в порядке?

Ветер.  Она лишилась чувств, когда увидела Правителя с мечом.

Ромашка.  Мама, как отец?

Незабудка.  Какой-то справедливец поранил ему руку, но я смазала рану лечебной мазью и сделала повязку, так что с ним все будет хорошо. Сейчас я пришлю за вами подводу, и вы поедете к родственникам. (Поворачивается к Ветру.) Ты сопроводишь Ромашку?  (Ветер согласно кивает головой.)

Ромашка.  Мама, а ты?

Незабудка.  Приеду позднее. Сейчас я должна быть с отцом. (Целует дочь и уходит.)

Ветер.  Где твой отец?

Ромашка.  (Внимательно глядя на него.)  Ты же сам сказал, что он в Большом Шатре. Мой отец – Правитель.

(Ветер с ужасом смотрит на Ромашку. В это время Главный Шаман, последний раз ударив в бубен и прокричав «Сгиньте!», умолкает.)



                Сцена пятая

(Сцена разделена на две части. Слева Большой Шатер. Справа – часть Протестантской поляны. Поочередно освещается то левая, то правая части.)

(Освещается левая часть. Большой Шатер. Правитель в обычной одежде сидит за столом, правая рука перевязана. Рядом с ним сидит Хранитель Устоев.)

Правитель.  Я рад, что ты здоров и смог ко мне прийти.

Хранитель Устоев.  Я не здоров, но мне стало лучше. Твои слова, что я еще нужен нашему царству-государству, взбодрили меня, да и знахаря ты мне прислал хорошего. Сегодня я прошелся по Городу. Жители выглядят мрачно. После Праздника Всех Богов прошло три дня и три ночи, но люди не забыли того, что произошло на поляне перед Большим Шатром. Твои стражники хватали всех подряд и бросали в ямы. Люди недовольны.

Правитель.  А чего они хотели? Чтобы за то, что бунт устроили, им бочонками выдавали молоко с киселем?

Хранитель Устоев.  Но ведь многие никакого бунта не хотели, пришли на Священный Обряд, а их заклеймили и бросили в ямы.

Правитель.  (Бубнит.)  Стражники разберутся.

Хранитель Устоев.  Когда это твои стражники разбирались? Если попал им в руки, то пощады не жди.

Правитель.  Вечно ты недоволен, а я стараюсь следовать твоим советам.

Хранитель Устоев.  (Улыбаясь.)  И что же ты сделал?

Правитель.  Я приказал всем обращаться ко мне просто Правитель, чтобы льстивые слова не разъедали мою душу. Я отменил чеканку новых монет, так как пока не знаю, что на них написать под своим изображением. И я назначил нового Хранителя Казны.

Хранитель Устоев.  А что сделал с прежним?

Правитель.  Хотел посадить его в яму на тысячу лун, но он куда-то пропал. Стражники его ищут.

Хранитель Устоев.  (Усмехаясь.)  Что ж, неплохое начало.

(Свет постепенно затухает.)


(Освещается правая часть сцены. Протестантская поляна.  Посередине поляны стоит Дождь. Вокруг него сидят молоденькие парнишки и девчушки с глиняными табличками на коленях.)

Дождь.  Итак, пишите. В день Праздника Всех Богов наш Правитель еще раз показал свое истинное лицо. И через тысячи лун народ будет помнить о нем, как о самом жестоком и кровавом.  Люди пришли, чтобы принять участие в Священном Обряде, а их схватили и бросили в ямы. Злой Дух сидит в Большом Шатре! Шаманам не под силу с ним справиться. Мы сами должны вступить в борьбу!

(Свет постепенно затухает.)


(Освещается левая часть сцены. Большой Шатер.)

Хранитель Устоев.  Как ты собираешься разобраться со своими друзьями?

Правитель.  Тут всё непросто. С Хранителем Кузнецов я почти договорился. Он согласен уехать из нашего царства-государства, если ему разрешат увезти с собой все сундуки с монетами. С Хранителем Гончаров я тоже договорюсь, а вот с Хранителем Реки вряд ли.

Хранитель Устоев.  Они заслужили того, чтобы надолго оказаться в яме!

Правитель.  Да, заслужили, но они мои друзья. Я им многим обязан, и они…  слишком много обо мне знают.

Хранитель Устоев.  (Вздыхая.)  Я не встречал ни одного Правителя, который бы достиг своего звания, не будучи хоть чем-нибудь запятнанным. Путь наверх тернист. То приходится вступать в союз с недостойными людьми, то преступать Закон, иногда просто делать ошибки. Ты еще не из худших. Но все равно тяжкий груз прегрешений лежит на тебе и мешает делать свое дело. Одно то, что ты столько лун позволял своим друзьям грабить наше царство-государство…

Правитель.  (Сердито.)  Опять ты недоволен! Я ведь что-то делаю! Хранителю Кузнецов нашел хорошую и необычную замену.

Хранитель Устоев.  Кто это?

Правитель.  Простой кузнец, но он хорошо знает свое дело.

Хранитель Устоев.  Но так никогда не делали! Другие кузнецы не станут ему подчиняться. Чем он лучше них? Он хотя бы грамоте обучен?

Правитель.  Не обучен. Я дам ему хорошего помощника.

Хранитель Устоев.  И этот помощник обведет твоего кузнеца вокруг пальца.

Правитель.  Нет. Кузнец привык верить только своим глазам.

(Свет постепенно затухает.)


(Освещается правая часть сцены. Протестантская поляна.)

Девчушка.  (Отвлекаясь от таблички.)  Дождь, ты пойдешь с нами раздавать таблички народу?

Дождь.  Нет. Я опять буду колесить по царствам-государствам и собирать сведения о прегрешениях Правителя и его прихлебателей.

Девчушка.  А если стражники нас схватят и бросят в яму?

Дождь.  Такое вполне может случиться. Протестант всегда должен быть готов оказаться в яме. Зато вы на себе прочувствуете всю жестокость Правителя. (Обнажает руку и демонстрирует отметины.)  Как ее прочувствовал я!  И еще с большим рвением продолжите протесты! А теперь продолжим.  (Девчушка склоняется к табличке.)  Пишите. Тридцать дней и тридцать ночей закончатся, и наши товарищи выйдут из ям. Наш протест продолжится!

(Свет постепенно затухает.)


(Освещается левая часть сцены. Большой Шатер.)

Правитель.  Я думаю, с Главным Шаманом что-то не так. Когда он пытается изгнать Злых Духов, они только сильнее становятся. Вспомни Праздник Всех Богов. Надо назначить нового Главного Шамана.

Хранитель Устоев.  Ты опять хочешь нарушить устои. Правители никогда не назначали Главного шамана. Его выбирают сами шаманы. Такого самоуправства тебе не простят ни они, ни народ. 

Правитель.  Но доколе терпеть его?

Хранитель Устоев.  Ты слишком долго был Военачальником и привык либо командовать дружинниками, либо расправляться с врагами. Пойми, с народом так нельзя, не всё в твоей власти, так что смирись. Лучше расскажи, откуда на поляне перед Большим Шатром появилось столько стражников сразу?

Правитель.  (Усмехаясь.)  До меня дошли слухи, что протестанты со справедливцами объединились и хотят во время Священного Обряда убить меня. Вот я и припрятал за Большим Шатром сотню стражников.


(Сцена освещается полностью. Действие происходит на обеих половинах одновременно.)


                (Большой шатер.)

Хранитель Устоев.  (Испуганно.) Зачем же ты пошел к Священному Кругу, если знал обо всем? Тебя могли убить!

Правитель.  (Усмехаясь.)  Вспомни, что недавно сам мне напророчил.

Хранитель устоев.  (Задумчиво.) Все-таки ты умен. Может, уже и третий путь нашел?

Правитель.  Еще нет. Но я ищу его.


                (Протестантская поляна.)

Дождь.  (Продолжает диктовать.) Наших друзей справедливцев бросили в ямы на сто лун! Это неслыханная жестокость! Но им на смену готовы прийти новые борцы – вольнолюбцы! Вы еще услышите о них!

                Конец