Московский вечер

Московский вечер
Кирилл Пашков

Старый московский дом. Сидя у окна на кухне одной из его квартир  в два часа ночи, мне пришла в голову мысль: человек - это проблема, которая имеет поразительное свойство разрешаться сама собой или трансформироваться в другую  проблему.
Но это было не совсем размышление. На самом деле я ни о чем не думал. Странно было чем-то забивать себе голову, когда сквозь призрачно-серые занавески была видна черная, пустая улица с одиноким и тусклым фонарем. Я был поглощен этой молчаливой бездной. Она въелась в меня и медленно тянула в пропасть своей тишины.
  Крошечная кухня с потрескавшимися стенами и раковиной, переполненной посудой, едва вмещала четырех человек. Но никого это не волновало. Уличный фонарь-изгнанник старался заглянуть к нам в окно, но его никто не видел. Окутанные темно-желтым светом потолочной лампы мы курили, и один бычок за другим прыгал в бурую пепельницу.
- Соседка, соседка... - прошептала живущая рядом девушка, появившись в дверях. - Не шумите пожалуйста, хорошо? Просто только что малыш уснул...
- Не вопрос. - сказала хозяйка, у которой мы гостили.
   Кто-то ушел подремать, кто-то делал кофе, стуча ложкой в банке растворимого. Тишина безответно просила гостей ее уважить и помолчать вместе с ней. Мне было хорошо, когда я сидел на подоконнике на маленькой кухне - я не чувствовал себя потерянным среди пространства и всевозможной утвари. Единственное, что я чувствовал была потерянность среди людей - одиночество. Мне не хотелось уходить из этого маленького мирка, такого знакомого мне, потому что покинув его, я снова бы окунулся в гнетущее одиночество и постоянную борьбу с ним.
   Кто-то поставил музыку. Я помню, что все встали посреди кухни и начали танцевать. Двигались резко, хаотично, но очень органично. И все снова курили, пили кофе и Мартини, громко что-то говорили, говорили, говорили... Под своей ладонью я чувствовал Ее горячую спину. Я чувствовал ее грациозное тело, ощущал ее тепло. Я танцевал, снова переживая редкие минуты чистой радости с той, к которой сердце мое неравнодушно. Наши тела и души словно слились воедино - в уникальное состояние танца. Может я и хотел взлететь в ночное московское небо, но было понятно, что вся эта красота останется лишь воспоминанием и только стены этой маленькой квартиры впитают ее в себя.
   Мы вышли на улицу где-то в четыре часа утра. Было еще темно, прохладно и сыро.   Темный памятник Блоку, прятавшийся от дождя под кронами лип, был окружен черными мешками с тополиным пухом, который еще днем кружил в летнем воздухе, подобно запущенным в космос спутникам; Освещенные, как палаты морга продуктовые магазины; безмолвно бредущий вдоль парка человек. Настоящая безмятежность московской ночи.
   Если бы все Московские вечера были такими же, как этот. Но к сожалению, а может и к счастью, это настроение присуще только старому центру Москвы: Патриаршим, Тверской, отчасти Арбату. И почувствовать его можно только находясь там, в обителях прошлого нашего города.