Глава 11 Корабли мировой революции

Советский флот, как и армия, готовился установить торжество коммунизма во всём мире. А свои берега защищать он не готовился. На том и «погорел». Когда Гитлер напал, пришлось нашим морякам худо. После войны, чтобы свои преступные замыслы скрыть, компартия использовала наёмных историков. И начали советские историки сочинять басни, о многовековой отсталость нашего военно-морского вооружения и роли партии, которая руководимая гениальными вождями, денно нощно ковала меч, дабы отразить нападение капиталистов на первое социалистическое государство. Сделала наша партия для подготовки к обороне многое. Но вот оказалось, то ли меч не тот, то ли ковали его не так, но корабли германские доплывали, аж до Енисея, а солдаты доходили до берегов Волги! Зачем тогда меч ковали, непонятно. Да и где этот меч был? И как это наша партия со столь гениальными вождями выпустила из рук инициативу и на Черном море и на Балтийском разом? Нужно было нашим историкам так соврать, чтобы советскую компартию не опозорить. Вот поэтому наши историки на одной странице писали о невероятных успехах в деле подготовке к обороне,  а на другой о жуткой отсталости нашей военной техники. Причём все успехи связывались с именем партии, а отставания объяснялись различными факторами, на которые всемогущая партия никак повлиять не могла. Российская власть дело советской пропаганды продолжила. И вот приходится историкам-любителям разгребать горы лжи и басен от наёмных профессиональных историков. В данной главе даны объяснения странным событиям зимней и Отечественной войн.

Ниже приведёны отрывки из текста моей книги «Финский гамбит или роль советско-финской войны в мировой революции». Книга издана в Абакане в 2008 году в книжном издательстве «Бригантина». Объем книги 260 страниц. Книга продаётся в краеведческом музее г. Абакан ул. Пушкина 96. Авторские права на книгу защищены. Использование текста в коммерческих целях без согласия автора карается законом. Использование текста допустимо с использованием ссылки на источник.

«И все 105 дней  флот воспринимал  идущую  войну, как не совсем настоящую, как прелюдию к иной ожидаемой...» (М. Монаков ВИЖ 1990, цитата по хрестоматии  Тараса «Советско-финская война 1939-1940 г.г.», стр.400)
Какую войну ждал наш советский флот?  К какой войне готовился? Уж не к Отечественной, это точно! Наши флотоводцы готовились к мировой революции и планировали захватить весь земной шар. Советским коммунистам это  было необходимо для защиты завоеваний революции.  Ибо, если коммунисты не захватят власть во всех странах, рано или поздно они лишатся власти вовсе. Ибо коммунизм не может существовать в одной стране долго по соседству с государствами других политических систем.
«Советская  военная  доктрина  того времени исходила из  оборонительных концепций стратегического использования сил флота в своих прибрежных водах, вступая в известное противоречие с тактикой и оперативным  искусством. В этих областях взгляды  на действия сил флота, в том числе и при решении оборонительных задач, были пронизаны  наступательным духом, требованием активности и решительных действий в борьбе с противником в сложной обстановке». («Боевой путь Советского Военно-Морского флота».  стр.5).
В переводе советско-номенклатурного языка это означает: задача нашего флота – защита коммунизма, защитить его можно, только распространив его на весь мир. Поэтому советский флот готовился к мировой революции, к наступательным действиям для защиты коммунизма. О защите своей страны в советском флоте никто не думал.
В 1917 году флот России располагал 561  боевым и 549 вспомогательными судами (там же, стр.17). Такое количество судов  появилось в России только на третий год Первой мировой войны.
«С конца 20 – х годов до Великой Отечественной войны на советских верфях было заложено  533  боевых  корабля (без катеров). Из них сдано флоту 312 кораблей… За то же время  промышленность построила 477 различных  боевых катеров (сторожевых, бронированных, торпедных, охотников, тральщиков и др.). К началу войны 219 кораблей  находилось в постройке (там же, стр. 143). Получается, что за данный период в состав флота вошло 849 кораблей и катеров. К этому  числу надо прибавить корабли, доставшиеся от царя и сохранившиеся в лихие годы Гражданской войны, которые коммунисты модернизировали в межвоенный период. При  этом не надо забывать, что Сталин скупал  боевые корабли по всему миру, даже у фашистов в Италии и в Германии. А организация ЭПРОН поднимала со дна затонувшие корабли. В области спасения затонувших кораблей Советский Союз ушел далеко вперед всего остального мира. В те годы за рубежом вообще не могли поднять с морского дна ни одного судна. А у нас поднимали целые эскадры. Поднятые корабли восстанавливали и вводили  в строй.
Например, таким  образом ввели в строй Балтийского флота субмарину «Л-55» ( до 1932 года L-55) .Эта субмарина была заложена в Британии в 1917 году, в ступила в строй в 1918 году.  Она относилась к  3 серии британских  подводных лодок типа «L». 4 июня 1919 года она затонула. В 1928 году ее подняли. В Ленинграде на  заводе № 189 провели восстановительный ремонт.  «Л-55» долго служила в составе советского флота и лишь в 1950 году, ее отдали в ОФИ  для разделки на металлолом.
Перед войной с Гитлером в состав военного флота стали передавать гражданские суда. Только  одним  решением СНК от 25 мая 1940 года передали  следующее количество кораблей: для Балтийского флота – 74, для Черноморского –76, для Северного –65, Тихоокеанского – 101. За одно решение – 316 судов. А сколько всего таких решений было принято? Уже в ходе финской компании вооруженные рыболовные траулеры воевали в составе Военно –Морского флота. Рыболовные траулеры забросили промысел и вооружились по приказу Сталина. В стране дефицит продуктов. Стране угрожает голод, а не вражеское нападение. Но в этот момент рыболовные траулеры бросают свое ремесло и вооружаются. Это явная подготовка к собственной агрессии. Ибо ничто другое не может заставить руководство страны вооружить траулеры в такой ситуации. Советская печать никогда не сообщала, сколько боевых кораблей было у Советского Союза перед нападением Гитлера, но по-видимому, их число перевалило за тысячу.
Перед Второй мировой войной Германия имела всего 57 подводных лодок, а Советский Союз в сентябре 1939 года имел 165 субмарин. 22 июня 1941 года в СССР было уже 218 подводных лодок в строю и еще 91 лодка в постройке.
«Осенью 1939 года Советы имели на Балтике  более 55 готовых и 37 находившихся в постройке и  ремонте подводных лодок». (Ю.Майстер, цитата по хрестоматии Тараса,  стр.432).
До оккупации Прибалтики  Советскому Союзу принадлежал маленький кусочек берега Финского залива. Этот берег был укреплен до предела еще русскими царями. Для того, чтобы его защищать,  сильный флот был не нужен. Гитлер, имея всего 57 подводных лодок, чуть не задушил морской блокадой величайшую морскую  державу –Британию. А ведь не все из них постоянно находились в море. У Сталина осенью 1939 года в Финском заливе было 55 боеготовых лодок и плюс к этому сотни кораблей и катеров. Зачем держать в Финском заливе столько подводных лодок? Что они могут сделать для обороны? Как они вообще смогут оборонять советский берег Финского залива?  И где найти идиота,  который будет штурмовать этот неприступный берег? Даже если найдётся такой идиот, для его защиты будет достаточно  погрузить морские мины на баржи и перегородить ими Финский залив.
Если бы западные державы, решив погубить первое социалистическое государство, напали бы на СССР, используя  территорию Финляндии и прибалтийских государств, им было бы проще обойти Ленинград  по суше, окружить его, и задавить блокадой, как это сделали немцы. Лезть на штурм  береговых укреплений восточного берега Финского залива - это все равно, что биться  лбом о бетонную стену. В то же время,  сами корабли Балтийского  флота находились, образно говоря, в мешке, их можно было легко блокировать, перегородив Финский залив минными заграждениями. Немцы так и сделали в 1941 году.
Зачем Сталин собрал в Финском заливе столько военных кораблей? Да просто он планировал агрессию в Европу. Армада кораблей, базировавшаяся в Ленинграде и Кронштадте, носила  название «Морские силы Балтийского моря» с марта 1918 года, а уже в январе 1935 года ее переименовали в Краснознаменный Балтийский флот. Эта армада ютилась в самом дальнем углу «маркизовой лужи» (шуточное название  Финского залива) и вряд ли имела  право называться  подобным образом, если бы не имела перспективу отхапать у соседних государств еще какую–нибудь часть балтийского берега. Сталин планировал прибрать к рукам все берега Балтийского моря, поэтому он и назвал эту армаду Балтийским флотом. Он дал это  название  авансом,   запланировав использовать Балтийский флот   первоначально для захвата всех  берегов Балтийского моря, а в перспективе для захвата  остальных берегов мирового океана.
Петр I создавая русский флот на Балтике, поначалу тоже имел только небольшой кусочек берега Финского залива, отвоеванного у шведов. Но уже изначально он запланировал создать многочисленный флот, который будет использоваться для отвоёвывания потерянных ранее русским государством земель и для завоевания новых . В соответствии с этими целями Петр I  строил свой флот для борьбы за акваторию Балтийского моря. И, применительно, к обстановке, создавал такой флот, который преимущественно состоял из парусно –гребных плоскодонных судов с малой осадкой.
Такие суда могли действовать в безветрие, ведь штиль в Финском заливе – явление  частое. Они могли свободно действовать в шхерах и на мелководье (в Финском заливе, да и на Балтике в целом этого «добра» хватает через край), куда не могли  зайти крупные суда. Они могли подойти близко к вражескому берегу  и обстреливать из своих орудий войска  и укрепления противника в таких  местах, куда бы крупные корабли даже не смогли приблизиться. А могли встать на якорь поближе к своему берегу и защищать его от атак противника  с моря. С малых плоскодонных судов легче высаживать морской десант. Ими же легче отражать десант противника.  Малые парусно –гребные судна можно использовать на реках и озерах, которых в этом регионе хватало. Достаточно было  перебросить их по воде или перетащить волоком по  суше на нужный водоем. А при необходимости, их можно было, потом вернуть обратно.
Основу гребного флота составляли галеры. Благодаря изрезанной  береговой линии Финского залива, сложному рельефу местности, окружающей Финский залив, а также плохим дорогам, галеры стали оптимальным транспортным средством для переброски войск. Вместо гребцов-невольников, в России стали  использовать солдат пехотных полков. Ибо невольники во время боя могли поднять бунт, или перестать грести. Содержать же специально наемных гребцов или рекрутов для  сотен галер было накладно для бюджета страны. В экипаже галеры из 470 человек было 250 гребцов, 150 солдат абордажной команды и 70 офицеров урядников, матросов и пушкарей. Гребцы – это половина команды! Пока галера стоит у причала, гребцам будет нечего делать. Это остальная команда может заняться совершенствованием своих навыков,  а у гребцов дело нехитрое, учится особо нечему. Но гребцов в простое кормить придется. Для сотен петровских галер нужны были десятки  тысяч гребцов. Поэтому решили, что лучшим вариантом будет посадить за весла галер солдат в тот момент, когда галерам нужно будет выйти в море.  Ведь солдаты–гребцы   кроме всего прочего смогут в ходе боя помочь своей абордажной команде или смогут высадиться на берег в качестве десантников, чего никогда не сделают гребцы-невольники.
Швеция имела в то время сильный флот. И претендовала  на лидерство в мировом океане. До Северной войны Балтийское море было фактически внутренним водоемом Швеции. На его акваторию никто не претендовал. И Швеция не  очень беспокоилась об  его защите. Поэтому шведский флот строился с расчетом на войну в открытом  океане. Поэтому он имел большое количество крупных парусных кораблей. Это его и сгубило в войне с Россией, так как российский флот создавался только для войны за Балтийское море, и естественно был лучше приспособлен к борьбе за его акваторию.
После поражения в Северной войне, Швеция  изменила свои цели. Теперь шведам стало не до мирового лидерства. Шведы стали  строить флот, главной задачей которого стала борьба за Балтику. Для действий в столь специфических условиях обе стороны создавали такие типы судов, которых не было ни на одном  другом  театре  военно-морских действий. И в Швеции и в России стали строить корабли, приспособленные конкретно для борьбы за балтийские берега острова  и воды.  Именно поэтому военный флот Швеции принципиально стал схож с российским.  Данный обзор развития военного кораблестроения Швеции и России, позволяет понять, каким образом различные стороны приспосабливали свои военно–морские силы для достижения нужных им целей в соответствии с особенностями театра военных действий
После  нескольких проигранных войн, Швеция потеряла не только ряд земель и островов, но и былую мощь военно-морского флота. После этого наши цари уже больше готовили свой Балтийский флот  к войне за мировой океан, чем за Балтийское море. Готовили не так уж плохо, но все испортили большевики...
«В начале 1918 года флот Балтийского моря… являлся самым мощным в системе ВМС страны. В его состав входили семь линейных кораблей (из них 4 дредноута типа «Гангут»), 9 крейсеров, 58 эсминцев (из них 16 новейших – типа «Новик»), 7 миноносцев, 26 подводных лодок (из них 13 новейших – типа «Барс»), 5 канонерских лодок, 23 минных заградителя, 7 сетевых заградителей, 10 сторожевых кораблей, 49 сторожевых катеров, 43 тральщика, 62 посыльных судна, 2 учебно–артиллерийских линкора, 1 гидроавиатранспорт, 3 плавбазы, 40 гидрографических судов, 100 транспортов, 31 ледокол, а также большое количество буксиров и портовых судов. Кроме того, в состав флота входили: воздушная дивизия Балтийского моря в количестве 98 самолетов, служба связи…., учебные отряды и школы специалистов. Береговая оборона флота насчитывала 262 орудия калибром от 76 до 356 мм. Личный состав Балтфлота к 1 февраля 1918 года насчитывал 59260 офицеров и матросов…
После окончания Гражданской войны флот Балтийского моря, как и Военно- морские силы страны в целом, находились в очень тяжелом положении. Он потерял наиболее важные и хорошо оборудованные военно –морские базы… большое количество батарей береговой обороны (число артиллерийских орудий по сравнению с 1917 годом  сократилось в 3 раза) и целый ряд крупных судостроительных заводов… А главное, флот лишился  многих опытных и знающих адмиралов (во время  стихийных убийств в феврале – марте 1917 года, массовых увольнений летом 1917 года и в период «красного террора» 1918 –1919 гг.), а также  основного ядра квалифицированного рядового и кондукторского состава, ушедшего на фронт.  Окончательный «добивающий» удар по кадровому составу Балтийского флота нанес Кронштадский мятеж 1921 года. В общей сложности в марте 1921 года в Финляндию по льду  залива  ушли свыше 8 тыс. человек по большей части моряки, среди которых было немало опытных морских офицеров.
Следовало учитывать, что большая часть кораблей остро нуждалась в капитальном ремонте и модернизации… что тогда было  нереально по финансовым воображениям.  Многие корабли  были укомплектованы командирским и рядовым составом лишь на 20-40%….
14 мая 1922 года начальник морских сил РККА Э.С. Панцержанский в своем обращении к военным морякам объяснил, что правительство «вынуждено идти в сторону чрезвычайного  сокращения расходов на вооруженные  силы  вызванного исключительно серьезными  финансовыми затруднениями». В связи с этим обстоятельством пришлось пойти на сильное сокращение корабельного состава ВМФ. Из состава Рабоче-крестьянского Красного флота были исключены и разобраны, включая недостроенные корабли,  4 линейных корабля, 4 линейных крейсера, 4 броненосных крейсера, 5 легких крейсеров, 32 эскадренных миноносца и 6 подводных лодок общей стоимостью в 680 млн. руб.(по курсу 1924 – 1927 гг.).
Больше всех  пострадали от сокращения Морские силы Балтийского моря…  количество судов и кораблей, подлежащих ликвидации, составило 111 единиц (60% от общего числа всех уничтоженных судов). Причем в это число попали не только действительно морально устаревшие суда (линкоры –додредноуты «Император Павел I », «Андрей Первозванный», «Цесаревич», , броненосные крейсеры «Россия» и «Громобой», бронепалубные крейсеры «Богатырь» и «Диана», но и совсем новые, недостроенные корабли (4 линейных  крейсера типа «Наварин», 3 легких крейсера типа «Светлана», несколько эсминцев типа «Новик»).
В итоге к 1924 г. на Балтике в боевом строю осталось лишь 2 линкора, 1 крейсер, 8 эсминцев, 9 подлодок, 2 канонерские лодки, 12 тральщиков и 3 вспомогательных судна». (Петров П.В., Степаков В.Н. Советско-финляндская война 1939-1940 гг. Том I, стр.52-55). Итог деятельности советской власти  с 1918 по 1924 год: уменьшение числа военных кораблей и субмарин на Балтике до 37 единиц.
Коммунисты не только разорили страну, но и изгнали из нее миллионы самых талантливых людей. Страна осталась не только без буржуев и офицеров,  страна осталась без ученых и инженеров. Строить в таких условиях современный мощный флот было крайне сложным делом, учитывая то, что флот всегда был самым дорогим и технически самым сложным видом вооруженных сил. Однако коммунисты, следую своей старой незыблемой традиции, стали энергично преодолевать те трудности, которые ранее создали себе сами.
Первым их шагом стала достройка отдельных кораблей. Эта мера позволила  ввести в строй наиболее ценные военные корабли с минимальными расходами. После этого был произведен  капитальный ремонт некоторых кораблей, доставшихся от царя. И уже в 1926 году Балтфлот по своей  мощи превосходил все вместе взятые флоты «лимитрофных» государств Балтики – Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и Польши. В дальнейшем Советы провели модернизацию многих старых кораблей и развернули строительство новых. Поначалу советская промышленность строила малые корабли и катера. Но уже с середины 30-х годов была принята программа  строительства океанского флота, где было предусмотрена постройка крупных военных кораблей. Это уже говорит о том, что советы начали реально готовить свой флот к  борьбе за господство в мировом океане.
Военно-морские силы СССР, созданные перед войной с немцами, имели как сильные, так и слабые стороны. Серьезным недостатком было отсутствие  авианосцев. Впрочем, на этапе завоевания Европы, флот мог обойтись помощью авиации, базировавшейся  на суше. Отсутствие авианосцев вышло бы боком нашему флоту, когда бы он начал оперировать в мировом  океане вдали от берегов континента. Другим недостатком было то, что советская промышленность так  и не построила ни одного нового линейного корабля для своего флота к моменту нападения  Гитлера. В Германии закупили один недостроенный линкор, но доделать его не успели. Советский флот строился исключительно  для агрессивных целей, поэтому насколько он был силен в собственном нападении, настолько же он был слаб при нападении врага. При всех недостатках Советский флот был достаточно опасен, хотя бы из-за большого количества кораблей и субмарин.
Готовя флот к мировой революции, Советская  промышленность систематически увеличивала производство морского вооружения. В последние два года был сделан особо резкий рывок. «Начиная с 1939 года резко возрос выпуск военной продукции, в том числе и морского вооружения… Выпуск вооружения этой номенклатуры возрос более, чем в два раза и продолжал расти вплоть да начала  Великой Отечественной войны». ( Боевой путь  Советского Военно-Морского флота» стр. 106).
Коммунисты говорят, что к войне у нас не готовились, но выпуск военной продукции возрос минимум вдвое. Разве это не подготовка к войне? И наращиванием вооружения подготовка к войне не ограничилась.
Балтийский флот до 1939 года базировался в дальнем углу Финского залива. В тупике, из которого нельзя быстро выйти в Балтийское море. Корабли здесь не могут  идти долго прямым курсом, слишком часто на их пути становятся подводные преграды. По этим, и по многим другим причинам, Кронштадт всегда считался неудобной базой для ведения наступательных действий.
«Кронштадт стал надежным  щитом Санкт-Петербурга. За его почти  трехсотлетнюю историю неприятельские корабли ни разу не смогли прорваться  мимо крепости. Зато в качестве военно –морской базы Кронштадт оказался  крайне неудобен. Он замерзал почти на пять месяцев, малая глубина не позволяла маневрировать кораблям и, наконец, для наступательных операций флота требовался порт не в глубине Финского залива, а у входа в него или даже в Прибалтике. Эти недостатки Кронштадта были оценены еще Петром, и он предполагал перенести главную базу флота из Кронштадта в Ревель или в Балтийский порт (Рогер – Вик). В обоих пунктах были начаты обширные работы… Со вступлением на престол императора Александра ІІІ в 1882 году вновь был возбужден вопрос о переносе главной базы Балтийского флота из Кронштадта на запад, и выбор остановился на Либаве (1917г. – г. Лиепая). (А.Широкорад. «Северные войны России». стр. 194-195). Чтобы вести наступательные действия Балтийский флот должен был получить морские базы в Прибалтике и Сталин заключил соглашение с тремя Прибалтийскими государствами, по которому уже в октябре 1939г. советские корабли и субмарины перебазировались в Таллинн, Палдикси, Либаву.
Германия имела сверхмощную промышленность, но слабую сырьевую базу. Захват нескольких стран в Европе увеличил число заводов, фабрик и предприятий, но не разрешил сырьевую проблему. В 1941 году германская промышленность держалась на поставках железной руды из Швеции. Без этих поставок Германия просто не смогла бы вести войну. Причем эти поставки не удовлетворяли потребности германской промышленности полностью. Шведская руда доставлялась морем: погрузка в шведском порту Лулео, длинный путь через Ботнический залив, через Аландские острова, мимо остров Готланд, Эланд, Бронхольм и разгрузка в портах Германии. Железную руду везли через всё Балтийское море. И помешать этим перевозкам не мог никто, кроме товарища Сталина. Английский флот не мог прорваться в Балтийское море. Английские самолеты не могли долететь до балтийской акватории. А вот у Сталина и корабли, и подводные лодки, и самолеты могли легко добраться до этих коммуникаций. Одним ударом сталинский флот  мог прервать поставки железной руды в Германию. Чем бы это для нее обернулось? Представьте сами!!!
Германия не могла воевать без никеля. А никель в Финляндии. В ходе зимней войны Красная Армия захватила никелевые рудники в  Петсомо, но по мирному договору отдала их назад. Но уже после этого добыча никеля велась совместным советско-финляндским акционерным обществом с участием советских инженеров и рабочих. Директором был советский человек. Это позволяло в любой момент прервать поставки никеля в Германию, даже без войны. Сталин еще не душил Германию, но уже держал пальцы на ее горле.
Ещё в мирное время Германии не хватало леса. Ежегодная нехватка составляла 6 миллионов тонн. И это несмотря на то, что немецким лесовозам, плывущим из Финляндии, никто не мешал. А если бы Сталин приказал бы их топить?
 Германия вела морскую блокаду Британских островов, используя  несколько десятков подводных лодок, небольшое количество самолетов и ничтожное количество кораблей!!! В Атлантическом океане господствовал Британский флот и поэтому редкий немецкий корабль из-за своих технических характеристик, мог позволить себе выйти в открытое море. А в небе над Атлантикой прочно господствовала британская авиация. Львиная же доля немецких самолетов была занята защитой территории Германии от английских бомбардировщиков, борьбой за господство в небе над Ла-Маншем и ведением боев по другим фронтам.  Германским силам, которые занимались блокадой Британии, приходилось прочесывать огромные просторы  океана, уворачиваясь от английских кораблей, субмарин, самолетов, в поисках транспортных кораблей противника. У советских же ВМС на Балтике все было гораздо проще.
В акватории Балтийского моря Сталин имел сотни боевых кораблей и катеров, 65 субмарин, 656 самолетов, преимущественно торпедоносцев и бомбардировщиков. В 1941 году основные силы германского флота были заняты борьбой с Англией. Швеция имела слабый флот. Финляндия тоже.
Сталин мог бросить все силы  КБФ не против трех флотов одновременно, а поочередно громить их, начиная с германского и заканчивая шведским. Этих сил было вполне достаточно для того, чтобы перекрыть путь в Германию транспортным кораблям Швеции и Финляндии. Акватория Балтийского моря была невелика. Это до предела облегчало советским ВМС  работу по блокаде немецких морских коммуникаций. Учитывая специфику боевых действий, Сталин мог использовать против транспортных кораблей противника любое самое старое, самое тихоходное судно, вооружив его пушками.  Любой, самый устаревший советский самолет, летом 1941 года мог принять участие в охоте на германские транспортные корабли, а в случае необходимости, Балтийским ВМС могла прийти на помощь авиация сухопутных сил. Здесь на Балтике советским судам не надо было далеко заплывать, а самолетам не нужно было далеко залетать,  в то время как у их германских коллег, ведущих морскую блокаду  Британии, все обстояло совершенно иначе. Блокировать морской путь из Швеции в Германию было намного проще. И эта блокада оставила бы Германию без поставок  никеля железа и дерева.
Последний акт подготовки к агрессии – концентрация собственных сил около границ противника. В июне 1941 года главные силы КБФ были сосредоточены в Лиепае (Либава). Так как отсюда было удобнее  всего нападать на Германию. Но немцы напали первыми. И наша главная военно –морская база на Балтике первой попала под удар. Оборону Лиепае с суши никто не планировал и не готовил и город очень быстро был занят врагом. На базе перед войной были сосредоточены огромные запасы горючего, боеприпасов, запчастей и другого имущества.  Все это было потеряно для Балтийского флота.
Немецкое нападение  застало наш флот  в последней стадии подготовки к агрессии, когда все подлодки и корабли ставят на ремонт,  последний раз перед войной экипажи проверяют все системы и механизмы, неисправности устраняют, чтобы ничто в бою не подвело. В июне 1941 года на многих советских кораблях и подводных лодках не успели закончить ремонт.
«По приказанию командира военно–морской базы капитана  1 ранга М. Клевенского, были взорваны все ремонтировавшиеся  корабли и подводные лодки, не имевшие хода. Их экипажи взяли винтовки и ушли в пехоту защищать город». (Труд №7, 27.07.2000). Многие советские подводные лодки из-за незаконченного ремонта были вынуждены уходить  в надводном положении. Из-за  этого они становились легкой добычей для немецких самолетов и катеров.
Адмирал Пантелеев свидетельствует: « В Либаве, в начале войны, русские были вынуждены взорвать эсминец «Ленин», 5 подлодок, находившихся в доке, минный склад».  («Полвека на флоте», М. 1974, Воениздат, стр.149-150). Если бы в 1941-м году эти корабли и подлодки ремонтировались ни в Либаве, а в Кронштадте или в Ленинграде, ничего бы страшного бы не произошло. После нападения немцев советские моряки спокойно бы закончили их ремонт и чуть позже корабли и субмарины ушли бы в бой.
С началом войны нашему флоту пришлось уходить со своих баз в Прибалтике. При переходе возникло много проблем. «И поскольку вся наша авиация из–за отсутствия аэродромов улетела на Восток, армада кораблей шла без воздушного прикрытия». (Пантелеев «Полвека на флоте».  стр.172). Авиация флота, как и авиация сухопутных сил, была расположена на аэродромах впритык к Германской границе. Поскольку отступление не предусматривалось, позади передовых аэродромов тыловых не строили. Из-за этого наша авиация не могла совершить аэродромный маневр: отлететь на небольшое расстояние с передового аэродрома на тыловой, чтобы продолжать вести бои. 
С началом войны наш Балтийский флот начал уходить с передовых бах в Прибалтике в Кронштадт и в Ленинград. Но немцы, уже с первого дня войны, начали перекрывать устье Финского залива морскими минами. Те советские  корабли, которые спаслись от немецких самолетов, подрывались на минах. Уцелевшие корабли  оказались запертыми в углу финского залива практически на всю войну.
Балтийский флот  принес немного пользы при обороне нашей страны. Припёртый к стенам Ленинграда, он в течение всей блокады своими орудиями, обстреливал позиции немцев и отражал их воздушные налеты. Однако в интересах обороны было бы дешевле установить эти орудия на землю, а не на корабли. И толку бы от них тогда было бы гораздо больше. Те финансовые затраты, которые понесла страна, при строительстве Балтийского флота, не были оправданы той пользой, которую принес флот при её обороне. Главная причина поражения КБФ в 1941 году – подготовка к мировой революции. А в чем причины неудач нашего флота в советско-финской  войне?
Для начала, перед обсуждением этой темы,  я процитирую самых ярых критиков действий нашего флота в период зимней войны. «Столь бездарно, как на суше, проходили действия и на море. Огромный Балтийский флот не смог выполнить ни одной из поставленных перед ним задач». (Бунич, «Операция «Гроза. Ошибка в третьем знаке.», книга 1 стр.131).
«А чем же занимались советские корабли? Преступные приказы не жалели ни людей, ни матчасть. Обледенелые подводные лодки возвращались на базу с недействующими орудиями и торпедными аппаратами, с незакрывающимися люками, с выбитыми стеклами на смятых льдом рубках, с разорванными  легкими корпусами, с измученными до предела экипажами. Каждый выход в море требовал затем длительного ремонта». (Бунич, «Операция  «Гроза».Ошибка в третьем знаке.», стр.132).
«Без всякого отдыха «Карл Маркс» получил приказ обстрелять финскую батарею «Свааренпя» где чудом избежал гибели, потеряв убитыми двух человек». («Операция «Гроза».Ошибка в третьем  знаке». стр.134).
«Уничтожив или захватив в результате  подобных действий несколько финских каботажных теплоходов и около дюжины барж и шаланд, флот, фактически не оказав никакого содействия сухопутным войскам, сам понес чудовищный  урон. Практически все задействованные в войне корабли были искалечены,  кончив войну с разбитыми машинами, загубленными котлами, с деформированными корпусами, погнутыми винтами и изуродованными системами». («Операция  «Гроза».Ошибка в третьем знаке». стр.134).
В своей книге Бунич  не сравнивает число потерянных судов обеих сторон. А ведь это результат войны. Это как счет в матче. Бунич в своей книге рассказывает о том, как метко стреляли финские береговые батареи, как они первыми же залпами накрывали свои цели, как морские волны смывали наших моряков с палубы, как ломались наши корабли, как изнашивались у них машины и механизмы, как наши корабли страдали от обледенения. Бунич пишет, что наш флот понес чудовищный урон, а каким был этот урон, он не пишет. В действительности, за все сто пять дней войны Северный флот  потерял  СКР «Бриз», а Балтийский флот потерял подводную лодку С –2. Вот и все потери!
«29 января 1940 года возвращавшаяся из Линахамари в 11-бальный шторм СКР «Бриз» наскочил на скалу у мыса  Сеть- Наволок… корпус «Бриза» разломился на части и корабль затонул… спасти никого не удалось». (Статья Прудникова в хрестоматии Тараса, стр.420-421). Это единственный, потерянный Северным  флотом, корабль. И потеря эта не боевая.
«3.1.40 советская подводная лодка С-2 при погружении у маяка на остров Мёркет наскочила на мину и погибла вместе со своей командой». (Ю. Майстер, цитата по хрестоматии Тараса «Советско-финская война1939-1940г.г.», стр.433). Конечно, жалко и людей и корабль и подводную лодку. Конечно, этих потерь можно было избежать, если бы действовали иначе, но…
«В  ходе советско-финляндской войны 1939-1940 годов финская сторона потеряла 71 единицу, из которых на боевые корабли потери приходится 14 (в том числе 4 канонерские лодки, 1 сторожевой катер, 4 минных заградителя, 4 тральщика), а остальные 57 на вспомогательные суда и плавучие средства (в том числе – 1 ледокол, 2 военных транспорта, 4 парохода, 6 буксиров, 4 шхуны, 40 различных катеров, 2 землечерпальных снаряда)». (Ю.Майстер, цитата по Тарасу, стр. 437).
 Кроме того, по мирному договору финны передали нам часть кораблей, а часть они затопили сами после окончания боевых действий, чтобы последние не достались русским. Конечно, наш флот не разгромил финский, но все же победу по очкам одержал. А то, что СКР без боя угробили, так такое и у финнов случалось: «13 января 1940 г. в Аландском море при выходе в атаку на нашу Щ-324 взорвалась (скорее всего из-за детонации боеприпаса) финская вооруженная яхта «Аура». (Монаков ВИЖ 1990 по хрестоматии  Тараса, стр. 399).
В то время как все авторы пишут о том, что советский военно-морской флот в ходе зимней  войны потерял один корабль и одну подводную лодку, Петров нашёл ещё кое-какие потери у советского флота: «Несмотря на очень скромные результаты боевой деятельности, надводные силы флота (если считать вместе с Ладожской флотилией) понесли некоторые потери. Десантная операция Отряда (так в тексте)  особого назначения обошлась потерей всего лишь одного моторного катера и 1 гребной шлюпки, разбитых штормом.  3 января 1940 г. Буксир КП-5, шедший с продуктами на остров Гогланд, был затёрт льдами  и отнесён течением к финской батарее Торсаари, где подвергся обстрелу её  152-мм орудий. От полученных повреждений буксир затонул. На нём погибли два человека. Команда КП-5 сошла на лёд, после чего сильный холод привёл к гибели большую её часть. 12 человек замёрзли, а оставшиеся 4 моряка были спасены самолётом У-2. Наконец, 9 января, при попытки выхода из Таллиннской бухты для дальнейшего перехода в Лиепаю,  сторожевой катер МО-111 был сдавлен льдами и получил пробоину. В результате быстрого поступления воды катер быстро затонул. Экипаж успел покинуть катер. Таким образом, потери Балтийского флота в корабельном составе были, в общем-то, незначительные». (Петров «Советско-финляндская война 1939-1940» Том II стр.238-239)     Обратите внимание на то, как тщательно  Петров подсчитывает потери КБФ. Он   даже учёл потерю одной  гребной шлюпки. А ведь никто  и никогда не подсчитывал, сколько шлюпок потеряли финны на этой войне.  Да и данные о потерях советских шлюпок никто из советских и российских историков никогда не проводил в своих книгах. 
Гибель буксира КП-5 описана таким образом, что можно подумать, будто бы не только лёд, но и финские артиллеристы стали соучастниками потопления буксира. Может быть, осколки финских снарядов и задели буксир КП-5, но сам снаряд явно не попал в него, Ведь если бы 152-мм снаряд угодил в данный буксир, он бы, как минимум,  разломил его пополам, а команда буксира понесла бы гораздо большие потери.   А так на нём всего погибло 2 человека. Финские артиллеристы по каким-то причинам не смогли расстрелять из орудий покинувшую буксир команду. Видимо это от того, что финские артиллеристы просто стрелять не умели.
В перечень потерь КБФ в советско-финской войне Петров причислил даже гибель сторожевого катера МО-111. Хотя этот катер не принимал никакого участия в боях с финнами. Он был затёрт льдами по пути из   Таллинна в Лиепаю. Он шёл совсём в противоположную  от Финляндии сторону. Против Финляндии воевала лишь часть кораблей Балтийского флота. Другая часть в войне не участвовала.  Любой из этих не участвовавших в войне кораблей мог затонуть из-за какой-нибудь аварии прямо у причала где-нибудь в Лиепае  в тот момент, когда шла  зимняя война. Если бы это случилось, Петров тоже бы отнёс это на счёт потерь в финской кампании? А если бы какой-нибудь из этих кораблей потонул по пути в германский порт с дружеским визитом? Петров тоже бы внёс его в список потерь? Почему –то финские потери  Петров таким же образом не подсчитывает?
На море, как и на суше, советское командование играло с финнами в поддавки, только это и спасло финский флот от полного разгрома. Только этим и ничем иным можно объяснить, почему наш флот не разгромил финский на голову. Однако, советские историки, да и российские тоже, не собирались искать истинные причины этих результатов войны. Как нерадивые школьники подгоняют под ответ задачи, так и наши историки вместо объяснения причин попросту обрушили на советский флот лавину критики, часто не вполне справедливую. Со временем все это превратилось в догму и легенды подменили историю. Но чтобы разрушить ложь достаточно просто объективно взглянуть на события той войны.
«28 декабря на позицию в районе Васы вышла подводная лодка «Щ-311». Уже в ночь на 29 декабря она обнаружила германский транспорт «Зигфрид», шедший к берегам Финляндии. Лодка открыла с дистанции 10 кабельтовых артиллерийский огонь, но благодаря слабости вооружения лодки (две 45 мм пушки, в отличие от лодок серии «С», имевших 100 мм орудия) транспорту удалось уйти. Через четыре часа «Щ-311» обнаружила и потопила финский транспорт «Вильпас».
5 января лодка обнаружила шведский транспорт «Фенрис». После предупредительного выстрела транспорт продолжил движение. После следующих выстрелов он остановился, но при приближении «Щ-311» внезапно дал полный ход, после чего по нему вновь был открыт огонь – «Фенрис» затонул». (Соколов Б. «Тайны финской войны», стр. 103-104).
Итак: советская подводная лодка «Щ-311» не сумела потопить германский транспортный корабль «Зигфрид» огнем 45 мм орудий. Ну и что? 10 кабельтовых – это 1 миля (1852 метра). С такого расстояния это сделать практически невозможно. Надо всегда учитывать и то, что надводные корабли всегда развивают большую скорость, чем подводные лодки. Подводная лодка никогда не сможет догнать корабль, даже если она будет плыть в надводном положении. После того как «Щ-311» начала артиллерийский обстрел немецкий транспорт «Зигфрид» мог просто дать полный ход и легко увеличить и без того большую дистанцию. Наша подводная лодка могла догнать немецкий транспорт только в том случае, если бы у немецкого транспорта случилась бы какая-нибудь серьезная поломка винтов или двигателя. Нет ничего позорного в том, что наша подводная лодка не сумела догнать и потопить немецкий транспортный корабль. Хотя, учитывая то, что на тот момент между Германией и СССР были дружественные отношения, было бы лучше, если бы наша подлодка вообще бы не стреляла бы по германскому кораблю.
«Щ-311» была вооружена 45 мм орудиями. Соколов здесь вроде бы и не критикует «Щ-311» за слабость вооружения, но делает замечание, что лодки серии «С» имели 100 мм орудия. Так ведь лодки серии «С» сами были крупнее. Французские океанские субмарины имели по два 203 мм орудия, так и размеры у них были соответствующие, и предназначены они были для действий в открытом океане, а не в мелководном Финском заливе или на Балтике. Подлодка – это инструмент войны. Одни строятся для войны в океане, другие – для войны у побережья.  Для одних подводных  лодок главная роль – постановка мин, для других – охота  на транспортные корабли противника,  для третьих – борьба с подлодками противника. КБФ имел большое количество малых подводных лодок, малых кораблей и катеров,  так как на Балтике это было очень выгодно. Мелководье диктовало свои условия. Соколов для справедливости мог бы заметить, что германские субмарины вооружались еще более мелкими 20-миллимитровыми орудиями, но он этого не сделал. А ведь это шаг к объективности. Вот допустим, немецкая подлодка оказалась бы на месте нашей «Щ-311», сумела бы она затопить транспортный корабль «Фенрис» своими 20- миллиметровыми орудиями? Да никогда бы! У подлодок главное оружие – торпеды. Но проблема в том, что плавающие льдины на Балтике зимой 1939 – 1940 гг. попросту очень часто исключали саму возможность применения торпедного вооружения. Из-за этого советским подлодкам очень часто приходилось пускать в ход  пушки вместо торпед. Замечания Соколова о 45 мм и 100 мм орудиях на разных подлодках не существенно. И можно было бы не браться  за его разбор, но вот такими замечаниями наши писатели и создают у читателей негативное впечатление о действиях нашего флота и об его боеспособности в целом. Соколов в этом замечании  не исказил истины, но поскольку вся его книга ориентирована на критику  советских вооруженных сил и таких замечаний в его книге много, то и это замечание воспринимается читателем как критическое и создаёт у него негативное впечатление о боевых способностях данной подводной лодки.
Вот вам еще один пример того, как можно исказить истинную картину без вранья: «Единственные боеспособные финские подводные лодки «Ветехинен» и «Весихииси», против которых, не считая надводных кораблей,  было развернуто более 50 советских лодок, чувствовали  себя как дома». (Бунич «Операция  «Гроза».   Ошибка в третьем знаке»., книга первая, стр. 131).
У русских на Балтике 55 субмарин сотни кораблей и катеров.  По этой фразе у Бунича получается, что против всей этой армады действовали две финские субмарины. Бунич добавляет, что они чувствовали себя  как дома и у читателя создается впечатление, что финны воевали очень удачно. Но тогда почему Бунич не приводит результаты их действий? Да потому, что ничего удачного у финских субмарин, да и у кораблей, не было!
Бунич пишет, что у финнов были всего две боеспособные лодки. Но у финнов было еще три субмарины: «Ику –Турсо», «Сауко», «Весико». Все пять субмарин вели операции в море и были вполне боеспособны.  Бунич дал формулировку «боеспособные финские подводные лодки». По его словам получается, что остальные подводные лодки были не боеспособны. Ну тогда так и надо было написать «две боеспособные субмарины и три – небоеспособные». И добавить, отчего они потеряли боеспособность. Может их угробили глуповатые финские парни, о тугодумстве которых слагают анекдоты по всему миру? Я уже приводил вам пример с самолетами, когда у финнов 30 ноября 1939 года из 39 современных Фоккеров D ХХ1 17 оказались несправны.  Может с финскими подводными  лодками, произошла та же история? Но Бунич ничего об этом не пишет.
Если в тексте говорится о двух финских субмаринах, то у читателя, естественно, возникает мысль, что у финнов было всего только две подлодки. Любители математики сразу выявят, что соотношение сил, по словам Бунича, было: две финские субмарины против 55 советских. А на самом деле было 5 к 55. Конечно, у нас большой численный перевес, но все-таки не 2 к 55.
Кроме того, надо учитывать, что часть советских субмарин вообще не принимала участие в боевых действиях против Финляндии. Это была поддавка с советской стороны.
«Подводные силы КБФ совершили за время войны 51 боевой  поход .  (не считая трагически завершившегося похода С-2). По техническим причинам или из-за самовольных действий командиров лодок 29 походов были сорваны. Из 27 лодок, участвовавших в боевых действиях, оружие применяли только восемь. 17 подводных лодок получили боевой опыт без применения оружия. При несении дозорной службы на позициях лодки потратили 602 45-мм, 6 100-мм снарядов и 11 553-мм торпед. Кроме того, подводный минный заградитель Л-1 выставил 20 мин. Расход боезапаса оказался слишком велик и не всегда соответствовал объекту атаки. Из 11 выпущенных торпед сработали и взорвались лишь 2. Артиллерийские  снаряды тратились слишком щедро – на каждое потопленное судно приходилось свыше сотни снарядов. Было проведено 11 атак транспортов, из которых 5 увенчались успехом. Необходимо учесть, что 10 атак проводились в простейших условиях: транспорты шли без охранения и не имели вооружения. При атаках транспортов в 4 случаях  использовалась и артиллерия и торпеды. В целом 5 транспортов (2 немецких, 1 шведский, 1 финский и 1 эстонский) общим водоизмещением 5375 брутто-тонн были потоплены, а 1 транспорт – поврежден. Несмотря на ряд атак, балтийским подводникам не удалось потопить ни одной финской подводной лодки. Зато собственные потери оказались существенными: в проливе Южный Кваркен подорвалась на мине и затонула подлодка С-2 капитан-лейтенанта И.А.Соколова. На лодке погиб весь экипаж в 50 человек». (Петров П.В. «Советско-финляндская война 1939-1940».   Том II   стр. 239-240)
В противовес всему сказанному Петровым приведу несколько фактов. Сотня снарядов на потопленное судно ни так уж и много. Американцы во Вьетнаме тратили на одного убитого 17 тонн осколочно-фугасных бомб или около 1 тонны напалма. (А.Н. Ардашев «Огнеметно-зажигательное оружие», стр. 60). Плохо когда из 11 советских торпед взрывается только две, но и у немцев был, так называемый, «торпедный кризис» - период, когда подавляющее большинство их торпед не взрывалось. Нашим балтийцам не удалось потопить ни одной финской подводной лодки. Это плохо. Но так получилось, в основном, из-за того, что финских подводников больше всего беспокоила собственная безопасность  и они, всеми силами старались, не вступать в бой советскими кораблями и субмаринами, прячась  в укромных углах под гладью вод  Финского залива.
По словам Петрова получается, что в боевых действиях против Финляндии участвовало всего лишь 27 подводных лодок. Против 5 финских субмарин действовали 27 подводных лодок. А из книги Бунича явствует, что против двух финских субмарин действовало более 50 советских подлодок.
Петров, наверное, не упустил ни одной возможности придраться к нашим морякам-балтийцам, даже их удачи он относит на счастливое стечение обстоятельств. Вот что он пишет об успехах наших субмарин на Балтике: «Несмотря на то, что за один день было потоплено сразу 3 транспорта (причем эстонский пароход вообще не имел никакого отношения к делу), это стоит отнести лишь к счастливой случайности, совпадению, а не к результатам осуществления какого-то продуманного плана». (там же, стр.68). Вот потери советского флота никто никогда к случайностям не относит, а вот удачи – пожалуйста!
Бунич в своей книге пишет, что две финские субмарины действовали против более 50 советских подводных лодок, а также против армады советских кораблей. А что у финнов кораблей не было, чтобы своим лодкам помочь? Были. Правда, они тоже всё время по шхерам прятались.  У Бунича в этой фразе получается, что две финские подводные лодки воевали со всем нашим флотом. Естественно, у читателя складывается впечатление, что русские воевать не умели. Если одно забыть, а другое не вспомнить, любые события можно исказить до неузнаваемости. Вот такие у нас в России писатели.
В ходе зимней войны наше командование совершило ряд поддавок, которые не позволили нашим лодкам действовать эффективно. Например, блокаду побережья Финляндии объявили только 8 декабря 1939 года, а не с первого дня войны. Подводные лодки часто дежурили на тех позициях, где финские корабли попросту не могли появиться. Морские мины ставили в стороне от тех мест, где проходили финские корабли. Надводные корабли действовали по той же схеме.
«Блокадные действия надводных кораблей (крейсера, линкоров и эсминцев) не увенчались успехом по вполне понятным причинам. Корабли дозора оперировали в тех районах, где транспорты противника вообще не появлялись (поскольку ходили значительно севернее, через Аландское море или Ботнический залив в ночное время, используя многочисленные шхерные фарватеры). Поэтому в наши «сети» попадались, по большей части, немецкие, а также эстонские, латвийские и шведские суда. Так что приказание наркома ВМФ о расширении блокадных действий путем создания «маневренных групп надводных кораблей» и «возможно более полного» использования надводных сил, сделанное в декабре 1939 г., себя явно не оправдало. Единственным достижением надводных кораблей КБФ в деле блокады Финляндии оказался захват в первый же день войны финского транспорта «Aiva», что, естественно, не могло оказать ровным счетом никакого влияния на боевое снабжение финнов. В принципе задача по блокаде была изначально непосильна для надводных сил КБФ ввиду своей нереальности». (Петров П.В.  Советско-финляндская война, том II, стр.59).
С началом войны финские транспортные корабли стали ходить в шхерах Аландского моря и через Ботнический залив. Аландские острова, как пробка в бутылке, закрывали нашим кораблям путь в Ботнический залив. Прорваться через них было делом крайне сложным для советских подводных лодок и невозможным для надводных кораблей. Вести блокаду Финляндии в Ботническом заливе могли лишь самолеты КБФ. Но их выделили слишком мало для такой цели. Блокировать коммуникации финнов через Ботнический залив можно было только после захвата Аландских островов. Но подобная операция даже не планировалось, ибо с Финляндией в тот момент нельзя было воевать всерьёз, из-за подготовки к мировой революции.
«Ошибочным выглядит и  первоначальное решение руководства авиации выделить для ударов  по вражеским коммуникациям  28 устаревших самолетов МБР-2, из которых около трети постоянно находились в ремонте». (ВИЖ. 1990. Монаков, цитата по хрестоматии Тараса, стр.397). Решение, которое выглядит  ошибочным, было элементарной поддавкой советского военно-морского командования. Советское военно-морское командование умышленно вело войну вяло.
«Верная в принципе теория о подчиненной роли флота в войне на континентальном театре на практике обернулась отказом от широкого применения морских сил. Их действия почти не увязывались по целям, месту и времени с операциями армейских соединений». (ВИЖ, 1990, Монаков по хрестоматии Тараса, стр.387).
«Неоднократно складывалось впечатление, что русские убеждены в том, что война будет выиграна за несколько дней одним только использованием сухопутных войск. Русские морские операции носили характер бесплановой импровизации». (Ю. Майстер по хрестоматии Тараса, стр. 424).
Несмотря на то, что активность КБФ была низкой, военный флот Балтийского флота получил нагоняй за проявленную чрезмерную, по мнению наркома, активность. Сверху требовали, чтобы советские ВМС вели борьбу с противником еще более вяло. «Позднее в директиве от 14 февраля 1940 г. нарком резко упрекнул военный совет БФ за стремление «проявить активность», «нанесение слабых ударов одновременно по большому числу боевых объектов противника», которые фактически… были бесцельными, безрезультатными и даже вредными». (М. Монаков, ВИЖ, 1990, «Факел над Балтикой», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 395-396). Конечно, раз война дезинформационная – любые удары по противнику вредны. Ведь не за саму слабость ударов распекал нарком, а в принципе, за сами удары. Почему? «Война  кончилась, но мы понимали, что это жестокая, но малая репетиция – будет, неизбежно  будет решающее сражение». ( «На дальних подступах» Кабанов  цитата по хрестоматии Тараса стр. 413). Наш флот ждал другую войну. Какую? Ну, конечно же, не нападение Гитлера. У нас готовились к революционной интервенции в Европу. А перед ней надо было  внушить врагам и «друзьям», что мы не способны воевать даже с одной маленькой страной.
А вот как у нас готовили десант на финский берег: «4 декабря 1939 г. военному  совету БФ была поставлена задача совместно с командованием 7-й армии, проработать вопрос о высадке тактического десанта силой до дивизии». (ВИЖ, 1990, М. Монаков, статья «Факел над Балтикой», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 394). Десантную операцию начали готовить после начала войны. Потом дату операции несколько раз переносили. А потом ледовая обстановка сделала невозможным ее проведение. «Однако в 11 часов второго января стало ясно, что он не состоится (к тому же десантная операция в район Питкяпаси была отменена директивой наркома ВМФ 30 декабря)». (Там же, стр.396). Наше военное руководство удерживало флот от правильных нужных и энергичных действий. Так оно играло в поддавки с финнами.
Единственные операции, которые командование КБФ проводило всерьез – это захват островов в Финском заливе. «… уже 8 февраля 1939 г. начальник Главного морского штаба ВМФ Л.М. Галлер составил перечень тем для военных игр, где заодно разъяснил их цели. Так, например, оперативная игра для флота под названием «Расширение операционной зоны КБФ в восточной части Финского залива с одновременным содействием флангам наступающей Красной армии» ставила своей целью  тренировку «в расчетах по операции захвата островов в восточной части Финского залива» и «по закреплению захваченной зоны», отработку организации взаимодействия и боевого управления в операции, а также организацию огневого содействия флангу армии». (Петров П.В., Степаков В.Н. «Советско-финляндская война 1939-1340», том I, стр. 69). Перед высадкой десанта на эти острова их тщательно «обработали» самолеты и орудия кораблей и береговых батарей, несмотря на то, что разведка донесла о том, что на островах никого нет. Финны понимали, что у них не хватит сил для обороны этих островов. Поэтому с них эвакуировали и солдат и гражданское население. Русские десантники ступили на пустые острова и сразу же на них закрепились, несмотря на то, что финны не собирались их отбивать.
Действия КБФ против финских береговых батарей ограничились артиллерийскими обстрелами. Наш флот не боролся с финскими батареями в принципе, он именно обстреливал их.
«Все эти удары, как правильно считал Н.Г. Кузнецов, оказались в итоге не только бесцельными и безрезультатными, но даже «вредными», так как осуществлялись не кулаком, а растопыренными пальцами». В качестве примеров он приводил операции по обстрелам кораблями эскадры береговых батарей противника в Финском заливе и бомбардировочные удары по островам и батареям финнов. Но самое-то интересное, что подавление этих батарей по ходу операции, оказывается, вовсе и не требовалось. Если разбираться в этом утверждении, то операции по обстрелам Руссарэ и Утэ были действительно инициированы и разработаны Военным советом Балтийского флота…» (Петров П.В. «Советско-финляндская война 1939-1940», том II, стр. 252-253). Действительно, зачем в ходе дезинформационной войны обстреливать все береговые батареи противника? Дураками надо прикидываться! Делать вид, что не умеем воевать! А вместо этого Военный совет КБФ проявляет разумную инициативу. Так нельзя!
Береговая оборона Финляндии была достойным противником для КБФ. Береговые батареи в Финляндии строили еще когда она входила в состав Российской империи. «…еще со времен Российской империи в Финском заливе осталось 35 батарей со 115 орудиями калибром от 120 до 305 мм». (Б. Соколов «Тайны финской войны». стр. 41,). После отделения от России береговая оборона совершенствовалась. На смену устаревшим орудиям финны устанавливали новые. Позиции орудий были хорошо замаскированы и защищены бетонными стенками.
«Каждый орудийный блок надежно укрывал артиллеристов, боезапас и материальную часть. Чтобы вывести пушку из строя, надо было попасть тяжелым снарядом в ее ствол, торчащим из блока, или в сам блок… Прямой наводкой орудия стрелять не могли: высота бетонных блоков была больше высоты орудийных цапф, что, по моему глубокому убеждению, достоинство, а не просчет. Для такого калибра вряд ли когда-либо потребуется стрельба прямой наводкой». (Кабанов «На дальних подступах», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 415-416).
Финны готовились до 1939 года только к обороне, поэтому тщательно прикрывали свои орудия бетоном. А в Советском Союзе поступали наоборот. «Наши батареи строились, к сожалению иначе. В двадцатые годы при установке двух башенных батарей калибра 203 мм проект предусматривал заключение башен в кольцевой железобетонный дворик. На одной башне форта Красноармейский это не успели выполнить. На остальных – и на Красноармейском, и на Первомайском – почему-то отменили. А зря, кольцевые дворики повышали живучесть башни». (Кабанов «На дальних подступах», цитата по  хрестоматии Тараса, стр. 415). Очевидно, что такие оборонные меры были отменены  из-за того, что в Советском Союзе начали  подготовку к мировой революции. В такой войне кольцевые дворики не понадобятся. Впрочем и сами береговые батареи тоже.
Кроме достоинств у финских батарей были крупные недостатки. «Крупнейшим недостатком этой батареи – отсутствие приборов управления огнем. Этим и объясняется, что за время войны ни один снаряд финнов не попал в наши корабли». (Кабанов «На дальних подступах», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 416).
Боевые столкновения с береговыми батареями финнов заканчивались быстрым отходом советских кораблей. Отход не был вызван эффективными действиями финских орудий. Но вот как Бунич описывает эти столкновения: «Как всегда финны открыли огонь первыми, сразу же накрыв линкор, началась артиллерийская дуэль, закончившаяся быстрым отходом советских кораблей  от убийственно меткого огня противника». (Бунич. «Операция «Гроза». Ошибка в третьем знаке». стр. 134). Не буду спорить с тем, что огонь финских батарей был метким. Но то, что финны не попали ни разу – это тоже  факт. А Бунич про факты забывает. У него вообще какая-то странная  «однобокая» забывчивость. Он всё забывает в пользу финнов.
Точность огня при стрельбе зависит, прежде всего, от точности определения места расположения своего орудия и цели. Первое преимущество береговых орудий: их расчетам точно известно местоположение своего орудия. Это уже повышает точность огня. Второе преимущество береговых орудий: за время службы гарнизон имеет возможность тщательно изучить район своего сектора обстрела и отработать все свои действия. Третье преимущество: возможность хранить практически неограниченное количество боеприпасов в подземных складах. Четвертое преимущество: береговые орудия хорошо защищены сталью и бетоном. Их башни могут иметь любую толщину брони, чего корабль не может себе позволить.
Корабли в море в любом случае не могут, также точно знать свое местоположения, как это знают расчёты береговых орудий. При этом корабельные артиллеристы часто не знают точных координат противостоящим им береговых батарей. Корабли ведут огонь с ходу – это снижает точность огня. При остановке корабль может вести огонь точнее, но тогда он сам становится более легкой мишенью.
«Мы с огорчением убедились, что и наш артиллерийский огонь не достиг желаемого. Трижды вели огонь по этой батарее линейные корабли… но  после войны выяснилось, что обстреливали не то место, где стояла батарея, и только одним осколком был поврежден ствол шестого орудия. Батарея на обстрел не отвечала.
18 декабря  этот же  корабль выпустил по батарее Сааренпя 209 фугасных снарядов,  батарея продолжала вести огонь по линкору, но только одним орудием… картина боя мне, как артиллеристу, была ясна и требовала прямого вывода: эта батарея высокой живучести, она построена правильно, хотя ее системы устарели и ее противокорабельный огонь не был эффективным». (С.И. Кабанов «На дальних подступах», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 416).
Береговые батареи на о. Бьёрке часто вообще не отвечали на огонь советских кораблей, чтобы не выдать себя и не пострадать от их огня. Правда,  все-таки русским удалось вывести из строя 152-мм орудие финской береговой обороны, попав в него 130-мм снарядом. «18 декабря 1939 г., одно 152-мм орудие было выведено из строя попаданием 130-мм снаряда».(М. Монаков. ВИЖ, 1990, «Факел над Балтикой», цитата по хрестоматии Тараса, стр. 396). Это хоть какой-то успех!
 «В «Киров» попал один выпущенный с Руссарэ  снаряд, и на крейсере вспыхнул пожар». (Альманах «Цитадель» цитата по хрестоматии Тараса, стр.404).
«У другой стороны утверждали, что крейсер «Киров» и сопровождавшие его миноносцы «Стремительный» и «Сметливый» не получили в бою повреждений. Однако «Киров» возвратился в Лиепае, где был отремонтирован. Людские потери на «Кирове» составили 17 человек убитыми и около 30 ранеными». (Там же, стр. 404). В общем, вопрос о попадании снаряда следует считать спорным. Повреждения корабля, погибшие и раненые – это возможно результат несчастного случая.
Несмотря на то, что на Бьёрке (разные авторы по-разному пишут название этого острова) русские вывели из строя только одно орудие, всего из строя вышло четыре. Причин я не знаю, но, учитывая то, что финны при стрельбе использовали снаряды с истекшим сроком годности, можно предположить, что именно они стали причиной выхода из строя этих орудий. Такие снаряды могут при выстреле разорвать ствол орудия или вывести из строя механизмы противооткатной системы. «… 12 декабря, линкор «Октябрьская революция», имевший двенадцать 305-мм орудий, при поддержке пяти эсминцев подошел к крепости на острове Сааренпя (Биорке); именно этот остров русские требовали отдать им во время переговоров. В сплошном тумане они открыли огонь из тяжелых орудий с расстояния в 15 миль. Финны отвечали огнем своих 254-мм орудий, пока четыре из них не вышли из строя». (Э. Энгл, Л. Паананен «Советско-финская война. Прорыв линии Маннергейма». 1939-1940., стр.117-118). «Сверхумные» финские вояки умудрились причинить себе больше вреда, чем это сделал противник. И никто их за это не критикует!!!
Артиллеристы советских кораблей участвовавших в набегах на береговые батареи финнов не имели данных о точном местонахождении береговых орудий. В течении первого месяца войны никто не пытался выяснить точное их расположение. И только когда на фронте начали воевать всерьез, необходимые данные были получены.
«Только к 28 декабря было выяснено точное местонахождение батарей Макилуото, Тиуринсаари, Пуккио, Сааренпя, а на следующий день представители РО КБФ впервые были посланы на лидеры «Минск» и «Ленинград» для участия в разведке боем финских батарей на островах Бьерке и Тиуринсаари. Постепенно морская разведка накапливала материалы и по другим вопросам. Например, 4 января 1940 г. из Разведотдела флота в оперативный отдел штаба КБФ были направлены описания 18 портов Финляндии, а также были изданы «Краткие сведения о белофинской армии». Кроме того, были установлены координаты береговых батарей Равансаари, Куйвассаари, Катайялуото, Кустанмиекка, Хармая и Сантахамина, а также составлена карта секторов обстрела и местоположения батарей береговой обороны Финляндии». (Петров П.В., Степаков В.Н. «Советско-финляндская война 1939-1940», Том I стр. 92). Эта ситуация, в принципе, схожа с историей отсутствия данных по линии Маннергейма у войск РККА. Там все было точно также. Это стандартная поддавка. Правда, на море, когда кончили играть в поддавки, холод сковал льдом акваторию Балтийского моря, и повоевать всерьез наш флот уже не успел.
Советская артиллерия береговой обороны, в отличие от финской, могла не только защищать свои берега, но и участвовать в захвате чужой территории.  Большая часть орудий даже самых крупных калибров устанавливалась на железнодорожные транспорты. В обороне они могли вести огонь со специальных позиций на берегу или с обычных прибрежных железнодорожных путей. При собственном нападении они могли двигаться вперед вместе с наступающими войсками. Таким образом, их использовали при нападении на Финляндию. Фактически советские  пушки береговой обороны  в любой момент  можно было использовать при собственной агрессии.
Вот другая возможность использования таких установок береговой обороны: «Относительная простота конструкций установок и сравнительно небольшая масса отдельных монтажных узлов позволила транспортировать их железнодорожным и морским путем к позициям, находящимся в отдаленных труднодоступных районах». («Оружие победы», стр.83).
Наши береговые батареи можно было спокойно погрузить на корабль и перевезти морем куда угодно. А там батареи можно было выгрузить и пустить в ход. Таким образом, наши береговые орудия строились с расчетом на высадку в чужой стране.
«Установки ТМ-1-180 обеспечивали маневренность средств береговой обороны. Вращающаяся часть заряжания, использовалась от береговых открытых установок МО-1-180… Стрельба из установки производилась как вдоль, так и поперек, в любой точке железнодорожного пути… Установки ТМ-1-180 комплектовались в батареи 4-х орудийного состава с соответствующими вагонами. Управление стрельбой производилось из батарейного поста через центральный пост. Батарея установок ТМ-1-180 позволяла вести стрельбу по морским целям, движущимся со скоростью до 40 узлов (73 км/ч). Основная задача этих батарей – поражение крейсеров противника, а также содействие своим сухопутным войскам в прибрежных районах». («Оружие победы», стр.89).
Раз установки двигались по железной дороге, то их можно было использовать не только в прибрежных районах, но и в глубине континента. В зимней войне их применили по назначению: «Огневую поддержку частей Красной Армии осуществляли железнодорожные батареи морских укрепрайонов (Южного, Западного и Северного), переброшенные на Карельский перешеек». (Монаков ВИЖ 1990, цитата по хрестоматии Тараса  стр.396). Ну, а применить их в ходе мировой революции просто не удалось…
В Баренцевом море ВМС Финляндии были столь ничтожны, что играть в поддавки было попросту не с кем. Советские тральщики № 895 и № 897 захватили два финских мотобота. Также удалось захватить тральщик «Суоми-14». Сами финны затопили здесь два своих судно – патрульный корабль «Яаамери» и лоцманский катер «Турья». Во время шторма затонул наш СКР «Бриз». Это единственная потеря из корабельного состава Северного флота и то не боевая.
В начале войны Северный флот высадил на берег части 14-й армии. В течении всей войны Северный флот занимался перевозкой остальных частей 14-й армии и перевозкой грузов для неё. Кроме того, корабли Северного флота готовились отразить мифическую попытку мифического экспедиционного англо-французского корпуса, высадится на наш берег. Больше ничего существенного на этом театре военных действий в начале зимней войны не произошло.
Петров П.В. и Степаков В.Н. в своей книге уделили много внимания описанию слабых сторон нашего флота и критике наших ВМС в целом. Не хочу утомлять читателя большим числом цитат из их текста. Поверьте мне, критики там более чем достаточно. Они много пишут о том, как на учениях экипажи наших кораблей не справлялись с поставленными задачами. Они много пишут о плохой выучке матросов и командиров, о плачевном состоянии материальной части береговых батарей, о плохой боевой подготовке, о плохой дисциплине, о технических недостатках, о недостатках в вооружении. Но не сравнивают русских с финнами. Они пишут о том, что наши моряки –артиллеристы проводили стрельбы на двойки и на тройки, но не пишут о том, на какую оценку отстреливались финские моряки – артиллеристы. А может быть финны еще хуже наших стреляли? А может быть у них вообще стрельб не проводили? Тогда кто и как мог оценить их уровень обучения без практических стрельб? Петров и Степаков пишут, что проводимые в СССР учения выявляли массу недостатков в наших ВМС. Допустим, это  так. А вот интересно было бы узнать: у финнов вообще учения проводились? Если не  проводились, значит, недостатки просто не были выявлены. Но это вовсе не значит, что они отсутствовали. Из их текста ясно только одно, то, что советские ВМС худо –бедно обучались. А вот  про финские ВМС  в тексте ничего не говорится. Может потому, что у них вообще обучения не было? А может быть были, но провели  их так, что гордиться было нечем. Петров и Степаков  пишут, что мобилизованные на военную  службу советские гражданские суда не успели пройти военную подготовку. А финские? Про них они молчат. С таким подходом до истины не доберешься. Хотя впрочем, как мне кажется, оба этих автора не особо стремились до неё добраться.
Хотя к автору мемуаров  Маннергейма у меня нет особого доверия я всё таки приведу его слова об финском флоте: «В связи с этим в качестве примера можно снова упомянуть некомплектность флота, недостатки противовоздушной обороны и недостаточное количество самолётов» (Маннергейм «Воспоминания». стр. 198) «-наш флот так и не стал настоящей морской силой».(там же стр. 226) Критики здесь немного, но автор в целом не любит лишний раз критиковать обучение финских вооружённых сил. Да и о флоте он вообще мало что рассказывает. 
«В техническом отношении финский флот был слабым противником. В финском флоте к 1939 году были всего два крупных корабля – броненосцы береговой обороны «Вяйнамуйнен» («Vainamoinen») и «Ильмаринен» («Ilmarinen»). Оба броненосца построила в 1929 –1932 годах финская верфь Крейтон- Вулкан в городе Турку. Двигатели (4 дизеля по 350 л.с. каждый) для них изготовил немецкий завод «Германия» в Киле, артиллерию – завод «Босфор» в Швеции.
Водоизмещение броненосцев составляло 3900 тонн, их габариты были 93 х 16,9 х 4,5 метров. Бронирование: пояс 51-57 мм, палуба 13 мм,  боевая рубка 127 мм. Броня башен ГК: лоб 102 мм, стенки 50 мм, крыша 75 мм. Скорость полного хода достигала 15,5 узлов (28,7 км/час). Экипаж каждого насчитывал 436 человек.
Четыре 254/46 мм пушки главного калибра были помещены в две башни. В их боекомплект входили фугасные и бронебойные снаряды весом 225 кг. Максимальная дальность стрельбы ими  достигала 30,3 км.
Универсальная артиллерия состояла из восьми 105/50 мм пушек Бофорс, размещенных в четырех спаренных установках, защищенных 15-мм броней. Вес снаряда 16 кг, дальность стрельбы 18,2 км. Потолок – 12 км. Кроме того, броненосцы имели по четыре 40-мм и десять 20 –мм  зенитных автоматов». (А. Широкорад, «Северные войны России».  стр. 549-550).
«Финский флот имел 5 подводных лодок… Самой маленькой  из них была «Сауко» водоизмещением 100/136 тонн и скоростью хода 9/6 узлов.  Ее вооружение состояло из двух 45-см торпедных аппаратов, кроме того, она могла брать на палубу 9 малых мин заграждения…
Подлодка «Весико» имела  водоизмещение 250 /300 тонн, скорость хода 13/7 узлов. Она была вооружена тремя носовыми 530-мм торпедными аппаратами и одним 20- мм  зенитным автоматом...
Водоизмещение трех однотипных подлодок «Ику-Турсо», «Ветехинен» и «Весихилси» составляло 490/715 тонн, скорость хода достигала 14/8 узлов. Лодки имели по четыре 530-мм торпедных аппарата и могли нести до 20 мин. Артиллерия   включала одну 75/50 - мм пушку и один 20-мм  зенитный автомат…
В состав финского флота на Балтике входили 8 канонерских лодок… это были тихоходные корабли (скорость в пределах 10-14 узлов, т.е. 18,5 – 26 км/час), построенные 20-30 и даже 45 лет назад. Их водоизмещение составляло от 276 до 400 тонн, вооружение включало 1-2 орудия калибра 75,105 или 130 мм и два – три зенитных автомата калибра 20-40 мм.
К 1939 году в составе финского флота были  семь торпедных катеров…
Кроме того, финны имели несколько вооруженных ледоколов, около 30 тральщиков, 7 минно-сетевых заградителей и десятки вооруженных речных катеров». (там же, стр.550-551).
Корабельный состав финского флота был слаб и обучение, по-видимому, практически отсутствовало. Финский флот не погиб полностью только из-за того, что всю войну прятался в шхерах и советские ВМС играли с ним в поддавки. Финские потеря в 71 единицу не так уж и малы, если хотя бы учесть только то, что советский флот мог вести боевые действия только в первую половину войны, потом лед сковал акваторию Балтийского моря.
«Хотя движение судов между Балтийскими гаванями было очень оживленным, финские подводные лодки вели войну против торговых судов согласно нормам  призового права и не обнаружили не одного судна под советским флагом. Походы продолжались от трех до пяти дней на отведенной позиции. Таким же безуспешным было использование двух подводных лодок против советских кораблей у Сааренпяя. Из-за сильного мороза  цистерны погружения  замерзли и лодка лишилась возможности погружаться. 14.1.40. из-за плохой ледовой обстановки пришлось прекратить операции финских подводных лодок. В общей сложности на выставленных подводными лодками минах у Палдикси и Юминды погибли два немецких и два эстонских торговых судна, однако их названия до сих пор установить не удалось… Слабое финское  подводное  оружие не в тактическом, не в техническом отношении не подходило для подводной войны». (Ю. Майстер «Русско-финская война на море», по хрестоматии Тараса стр.435). От финских подводных лодок не было никакого толку. Советские корабли от них не пострадали. Тем не менее, никто не спешит их критиковать, например, за отсутствие 100-мм орудий, или за то, что они могли дежурить на позиции  всего от 3 до 5 дней. А вот советским подводным лодкам за все грехи досталось по полной программе от самых различных авторов. Майстер пишет так, что можно подумать о том, что соблюдение норм призового права мешало финским подводникам, хотя впрямую он так не говорит. Но ведь и наши подводники действовали, соблюдая это правило, так что в этом отношении финские подводники  находились в равных условиях с советскими.
«Одним из самых серьезных препятствий было строгое указание командирам подводных лодок руководствоваться призовым правом, что исключало атаки транспортов без предупреждения,  делало невозможным действия против конвоев». ( ВИЖ, 1990, Монаков, статья «Факел над Балтикой», цитата по хрестоматии Тараса, стр.394). Здесь Монаков пытается оправдать слабую результативность действий советских подводных лодок таким же образом, каким Ю. Майстер  оправдывает отсутствие побед у финских подводников. Он просто не там ищет причины.
Единственное, чем смогли прославить себя финские моряки, так это традиционным, со времен «великих викингов», враньём. При  этом  русские писатели, даже описывая их враньё, находят ему  оправдание.
«Здесь необходимо сделать некоторое разъяснение. По финским источникам,  наши потери в корабельном составе  за время боевых операций  в декабре 1939 г. представляются как очень существенные: потоплены 1 эсминец типа «Гордый», 1 эсминец типа С (это ошибка, так как эсминцы типа «Сторожевой» вошли в состав ВМФ значительно позже), несколько тральщиков и охранных судов, 1 торпедный катер. Кроме того, огнем финских береговых батарей якобы были повреждены крейсер «Киров», 2 эсминца типа С, несколько тральщиков и сторожевых судов. Все эти данные не соответствуют истине (так как не подтверждаются никакими документами), будучи неизбежным следствием обычных преувеличений, свойственных военному времени». (Петров «Советско-финляндская война 1939-1940 гг».  том II, стр.236). Вот почему-то у советской стороны не было таких преувеличений в период зимней войны. Но Петров не заостряет на этом внимание. А вот если бы у советской стороны были бы подобные «преувеличения» вряд ли Петров назвал бы их «неизбежным следствием». Воевать финны всегда не умели, зато врать были горазды.
«Четыре финские подводные лодки несколько раз выходили в море, но им не разу не удалось атаковать советские суда. Финские броненосцы береговой обороны отстаивались в шхерах возле Або и в боевых действиях не участвовали». (А. Широкорад «Северные войны России».  стр.603).
Вот и вся доблесть финнов. Никогда они воевать не умели и все их успехи – это следствие поддавок со стороны советского командования.
Конечно, ни один историк в России не пишет о том, что финская кампания была дезинформационной операцией. Все поддавки они называют ошибками. Но обратите внимание на то, что светское командование провело войну на море таким образом, чтобы всё сделать наоборот.  Именно всё!!! Оно нарушило все правила стратегии! Все до единого! И никто из наших историков не додумался до того, что советские стратеги сделали все эти ошибки специально. Ни у кого из них не возникло подозрение, что только специально можно нарушить все правила стратегии войны. Вот если, к примеру, пошёл рассеянный человек в магазин: то он непременно либо деньги дома забудет, либо сумку забудет взять, либо забудет закрыть в квартире дверь, либо на кухне плитку не выключит, либо в магазине сдачу оставит, либо забудет в магазине купить что-нибудь нужное, либо по дороге деньги или ключи потеряет. Дурак при походе в магазин может совершить одну или две ошибки ну в крайнем случае три. Ведь неумышленно ни один дурак все возможные ошибки не совершит. Он хотя бы что-нибудь одно сделает правильно. Но если дурак совершил все возможные  ошибки пока ходил в магазин, у любого нормального человека возникнет подозрение, что он сделал всё это умышленно. У наших историков  таких подозрений, судя по всему, никогда не возникало. А ведь согласитесь странным  выглядит то, что советские стратеги в ходе зимней войны всё делали с точностью до наоборот. Советский военный флот воевал крайне вяло (кроме операций  по захвату островов) лишь частью своих сил. Многие необходимые операции, в том числе высадка десанта на финское побережье Карельского перешейка  и обстрел береговых батарей, не были спланированы перед началом войны. Блокаду побережья Финляндии объявили только 8  декабря. На проведение операций по блокаде побережья было выделено лишь 28 устаревших самолётов МБР-2, из которых треть постоянно находилась в ремонте. Не были спланированы операции по захвату Аландских островов и эти операции не проводились. Просто нашим российским историкам, прежде чем писать книги про советско-финскую войну, следовало её внимательно изучить и прежде чем искать дураков в советском генштабе, следовало поискать их в зеркале.
Советское политическое и военное руководство готовило советские вооруженные силы страны  к распространению коммунизма на весь мир путём революционной интервенции. Естественно что, советские ВМС готовились исключительно к наступательным действиям, что и привело их к поражению в 1941-м году. Ну в в ходе советско-финской кампании советскому флоту пришлось играть в поддавки, принеся в жертву свой  престиж ради интересов мировой революции.