Объяснение

О том, что  Валентин  женится на  соседской  Ольге, он объявил в шесть лет. Мать выбор сына одобрила, потому что с  будущей свахой дружила с незапамятных времен. Посмеиваясь, она рассказала подруге о разговоре с сыном. Та игру подхватила. Неизвестно, кто надоумил мальчишку, но с тех самых пор у него в лексиконе появилось новое слово – теща.

 
    - Теща,- тянул малец,- меня Ольга побила!
    - Ну а ты что?
    - Ни-и- и-че-го,- хныкал  Валентин.
    - Эх ты, Мартын с балалайкой, девчонка обижает, а ты терпишь!


    Так было частенько. Пробовали выяснить причину  холодного отношения «невесты».  И выходило, что получал он за дело. То ущипнет, то за волосы дернет, то мешает играть с другими ребятами. Как же в любовном деле без ревности обойтись? И не отталкивала она его вовсе, звала играть со всеми - он  хотел играть только с ней.


    Прошло четыре года.. Попытки «жениха» оградить  свою избранницу от соперников успехом не увенчались.  А на щипки реакция Ольги стала более  яростной.  Она срывала куст  верблюжьей колючки, держала его у основания,  чтоб не уколоться самой и, размахивая им, гналась за злосчастным женихом. После недолгого примирения начиналось одно и то же:
   - Теща, меня Ольга побила!
   - Ты вот что, дорогая, не хочешь  играть с ним, не играй, но чтоб больше не дралась. Ты что думаешь, что он сдачи дать не может? Еще как может!  Чего удумала – колючками драться. Это он только с тобой такой,- строго говорила мать Ольге, вытаскивая  занозы из валькиного плеча.


    Тогда Валька изменил тактику. Он решил  объясниться. Разработал план. Зная, что Ольга очень любит груши, а лучше груш, чем в Валькином саду, ни у кого не было, он пригласил подружку в сад. Какая здесь была красота! Валькин дед знал толк в садоводстве, выбирал сорта деревьев, сажал, удобрял, вовремя  обрезал и укрывал от морозов.  Поговаривали, что он даже разговаривает с каждым деревцем, гладит его, что-то шепчет. Абрикосы у него были со сладкой косточкой, яблоки всех сортов, а груши… Сочные, сладкие!  Строго следил дед, чтобы до поры  плодов никто не рвал. А уж когда они созревали, набирались  от солнышка  и земли душистого сока, никого  не выпускал старик без  янтарного краснобокого подарка!


       Дед и сказал однажды Валентину:
    - Что-то твоя подружка давно к нам не заходила. Ты бы ее грушами  угостил что ли.
     - А  уже можно?- радостно спросил Валька, радуясь, что его план так хорошо совпадает с дедовым разрешением.
     --Можно, можно!- улыбнулся старик.- Только косточки да огрызки не разбрасывайте как попало.
      Приглашение   было принято.
      - Я хочу тебе что-то сказать по секрету,- почти прошептал мальчишка, не глядя  на Ольгу, сидящую на  резной лавочке под развесистым деревом, изнемогавшим  под тяжестью плодов.
      - Что?
       Мальчишка  с трудом подбирал слова, а его потрепанный башмачок что-то чертил на дорожке сада.
      - Ну, что же ты? Говори,- почему-то тоже шепотом проговорила девочка.
       Пунцовый Валька собрался с духом и будто прыгнул  в ледяную воду:
      - Я… лю …лю…
      - Кого? Зарку Мисикову, да?
      - Н- е – т…
      - Нинку  Малышкину, да?-  уже весело допытывалась девчонка, хотя  точно знала, что он скажет.
       - Н –е- т.
      - А кого?
      - Те…бя,- выдохнул  Валек.
      - Ну так давай мне груш,- выпалила Ольга, приподняв подол выцветшего за лето платьишка.


      Ни он, ни она не забыли этого трогательного объяснения. Судьба их водила разными путями. Но  и после тридцати лет жизни с любимой   седоволосый  Валька часто  повторял, глядя  влюбленными глазами на свою  супругу: «Она меня за груши полюбила…»