Гордость. Глупость. Самообман

За окном быстро сменялись деревья, здания, автомобили. Деревья. Некоторые из них до сих пор стояли голые, другие уже приодетые легкой зеленой листвой.  Ощущалось легкое покачивание, стук колес заглушался музыкой в наушниках. Куда она направлялась - никто не знал. Не знала и она.
Ей безумно всё надоело: дом, семья, друзья, учеба, непонятные обязанности и «Ты должна!».
Сегодня она собрала вещи, купила билет на поезд и поехала. В её душе не было ни капли сомнения. Так должно быть сейчас, а как будет потом – неважно.
В двухместном купе вместе с ней ехал парень. Лет двадцати, высокий, иссиня – черные волосы, серые глаза, пухлые губы, густые брови. Он весь был какой-то необычный. Редкий.
Уже около получаса они сидели молча. Она успела забыть куда едет и, что находится не одна. На ее лице то исчезала, то появлялась улыбка. Только взгляд оставался грустным.
Он внимательно следил за ней с момента ее появления в купе. Она зашла бесшумно, убрала чемодан на полку и села у окна. Даже не обратила на него внимания, как будто его тут на самом деле нет.
 Она была в своем мире, где всё сменялось со скоростью ехавшего поезда. Пыталась уловить и удержать взглядом хоть что-то из того, что мелькало за окном. Задержать, рассмотреть. Но это было не в ее силах, не в ее правилах.
Кудрявые, рыжие волосы спадали на плечи. Зеленые глаза то сверкали, то тускнели, как будто зависели от сменяющихся мыслей. Но грусть не проходила.
- Зачем тебе фальшивая улыбка? – раздался приятный голос.
Он не был резок, не был груб. Голос прозвучал мелодично. Она даже не поняла, что этот вопрос для неё.
- Зачем ты улыбаешься? Меня раздражает твоя улыбка, - его голос прозвучал более грубо.
- Я думала, что вас, парней, раздражают наши слезы, но никак не улыбка, - не отрывая взгляда от окна, произнесла она спокойно.
- Если ты так любишь думать, то могла бы предположить, что не все находятся в рамках человеческих стереотипов.
- Кто тебе позволил грубо со мной разговаривать? – спросила она, переведя на него свой взгляд.
На мгновение в его груди что-то ёкнуло. Зеленые. Безумно зеленые глаза.
- Я ответил, что мне не нравится твоя фальшивая улыбка.
- Меня зовут Мариса, - она неожиданно представилась и протянула ему руку.
- А меня Марк.
Они пожали друг другу руки и на время замолчали.
- Сегодня хорошая погода, не правда ли? – заговорила Мариса первая.
- Да.. Тепло.. Спокойно.. Почему ты улыбалась с грустными глазами?
- Зачем выдавать печаль? От нее ни мне, ни другим лучше не станет. И к тому же: людям так легче: они рады, когда ты улыбаешься и не жалуешься, они не желают замечать фальшивости. У них своих забот хватает. Да и мне так лучше. Когда словами выражаешь боль, ее сила увеличивается. Становится еще больнее, еще хуже. А так ты просто заглушаешь ее в себе, - она немного помолчала и добавила, - кто же знал, что ты будешь не таким, как все.
- У тебя красивые глаза, но мне больше нравятся темно-карие, почти черные, - хитро улыбнувшись, сказал он.
- А, знаешь, у нас бы получились самые красивые дети.
Такое заявление ввело его в шок.
- Ты что, уже строишь свои планы на мою жизнь?
- Ну, что ты? Как ты мог такое подумать? Опусти планку самооценки.
- Ммм.. Меня расстраивает, что мне попалась попутчица.. Да еще и такая.. Мне надо работать, - он достал ноутбук и перестал обращать на нее внимание.
- Знаешь: это вполне взаимное чувство.
Замолчали. Каждый занялся своим делом: она продолжала слушать музыку, глядя в окно, а он что-то записывал в свой ноутбук.
Время шло медленно, ползло, как черепаха. Ей очень хотелось поговорить с ним, но она была неуверенна в том, хочет ли он разговаривать с ней после всего.
Наверно, это была такая защита. Защита от него, от возможных чувств, которые могут возникнуть и будут никому не нужны.
Она достала из сумки кружку, кофе и пачку шоколадного печенья. Подумав, она достала вторую кружку и ушла за кипятком.
Он остался сидеть с еле заметной улыбкой на лице. Всё это время он наблюдал за ней. Видел, как ей хочется поговорить с ним, как она сдерживается и не знает чем заняться.  Нет, он не гордый. Он просто сторонний наблюдатель, как и она. Ему не составляет труда вести себя спокойно и хладнокровно. Всё это время он сидел и писал про нее: мысли, догадки, факты.
Она не предложила ему кофе. Она просто пошла и сделала его для них двоих.
Вернувшись, через пять минут она увидела, что в купе никого нет. Удивилась и расстроилась.
Стук. Открылась дверь, и вошел он:
- Прости, я выходил покурить. Мне стало скучно одному. А еще, мне вдруг очень захотелось шоколада, - он достал из кармана плитку шоколада и протянул ей.
Мариса поставила кружки на стол и потянулась за шоколадкой. Она прикоснулась к его руке: она была холодная. Захотелось взять его за руки, поднести их ко рту и выдыхать на них теплый воздух, как это для всех делали мамы в детстве. Обнять его и согревать. Но, нет. Нельзя себе такое позволять.
- Спасибо. А я принесла нам кофе. Ты будешь?
- Буду.
Он подошел настолько близко, что у нее перехватило дыхание, внутри всё задрожало, она не могла выговорить ни слова.
Села.
- Приятного аппетита, - быстро проборматала Мариса.
- Спасибо, и тебе того же, дорогая.
Молчание. Раздумья. Был слышен только стук колес. Этот успокаивающий и уносящий вдаль звук.
- Знаешь: жалко, что сейчас весна. Я люблю осень, - признался он.
-Это твое время. Осень. Ты похож на осень.
- Я? Похож на осень? Как это может быть??
- Такой же загадочный, непостижимый.. Сказочный, - сказав это, она немного засмущалась, - а еще в моем воображении ты рыжий.
- Рыжий? Да, я как-то был рыжим. Решил перед поездкой что-то в себе изменить.
- Да, цвет волос и прическу изменить проще всего. И вместе с этим как будто бы меняются взгляды на жизнь. Правда, временно. Но, тоже полезно.
- Я изменил не с тем, чтобы измениться. Мне захотелось чего-то нового. Эксперимент, - он сделал последний глоток и отодвинул кружку, - мы приедем в Прагу в 6 утра.
- Быстро бежит время. Осталось 18 часов. Зачем ты туда едешь?
- Осуществляю свою мечту. Я всегда хотел там жить. Но, сейчас, наверное, я еду просто отдохнуть и насладиться. Что же ты там потеряла? – облизав свои длинные, тонкие, пальцы в шоколаде, он хитро улыбнулся.
- Так.. Этот город первый пришел мне на ум, когда меня спросили, куда я буду покупать билет.
- Ты что, едешь неизвестно куда, к кому и на сколько? Ты бессмысленная девушка, - он нахмурил брови,- я в первый раз встречаю такую бессмыслицу.
- Не переживай. Радуйся: первый и последний раз, - она замолчала, - к тому же это не навсегда. Мне просто нужно убежать на время. От людей и от себя.
- Я нарушаю твои планы? Я вроде как из семейства «люди»..
- Не язви. Люди бывают разные.
- Спасибо за комплимент, миледи, - он встал и вышел.
« Что? Что я творю? Кому это нужно? Зачем я так? Мы и так больше никогда не увидимся, зачем я порчу последние моменты? Хотя, он же сам не прочь поиграть. Играет. Что он о себе возомнил? И что это я вдруг думаю о нем? Куда он ушел? Надоело? Ушел курить.. Да.. Опять.. Стало скучно? Или он избегает ссоры? Умный.. Правильно сделал, я не хочу ругаться.. С ним..»
Он вышел из купе и пошел в тамбур. Нет, вовсе не курить. Просто постоять, чтобы не поругаться. «Свела же жизнь людей. Случайностей не бывает. Она какая-то обычная и в тоже время необычная. Как такое возможно? В ней определенно что-то есть: странная, уставшая.. Ни во что не верящая, но по-детски до сих пор наивная. Почему я назвал ее бессмысленной? Я сам повинуюсь своим мимолетным желанием. Я же сам сейчас еду в Прагу только потому, что мне захотелось. Захотелось туда и захотелось убежать. Что я делаю? Я стою здесь.. Как будто бы курю.. Думаю о ней.. Первый раз в жизни я ушел, чтобы просто подумать, без сигарет.. Я даже сигареты забыл в купе. Я ушел думать. О ком? О ней? Заполонила все мои мысли! Черт возьми!.. Надо возвращаться..»
Вернулся. Никого нет. На душе стало как-то пусто. Он взял кружки и пошел за кипятком. В вагоне было пусто. Во время стоянки все вышли на улицу. По пути он зашел к проводнице и купил еще одну плитку шоколада. «Что-то потянуло меня рядом с ней на шоколад.. Мм.. Такое было только с ним, когда всё начиналось.. А что, если.. О, Боги! Нет! Мои собственные мысли загонят меня в гроб.. Она просто попутчица..»
Он положил кружки и шоколад на поднос и пошел. Неожиданно в дверях купе возникла Мариса. В ее руках был тот же шоколад.
- Я испугалась: думала, что наши кружки кто-то украл, пока я выходила дышать свежим воздухом, - она мило улыбнулась, глядя на поднос.
- А я подумал, что ты от меня убежала.
Они зашли в купе, закрыли дверь на замок и поддались течению судьбы. У них было всего несколько часов, и тратить их на ссоры – глупое дело.
Из купе доносились веселые голоса, звонкий смех и лишь иногда наступало молчание. Никто уже не ругался, не обижался, не выходил покурить. Лишь вдвоем они выходили порой за очередной порцией сладкого.
Не подавая вида, улыбаясь и смеясь, каждый чувствовал, что что-то необъяснимое сжимает с дикой болью сердце. Вырывает, отнимает, бьет родное и дорогое.
Привыкли.. Нет! Когда привыкаешь – не больно.. Привязались. Как будто их сердца сплелись невидимыми нитями, которые проникли в каждую клеточку этого органа. Органа, который всего лишь качает кровь. Органа, который ассоциируется с любовью. И вот именно этот орган, который любит, с каждым часом ощущал всё более жуткую и раздирающую боль.
Это судьба, взяв ножик в руки, наказывает провинившихся детей, разрывая и выдирая эти невидимые нити из сердца. За гордость, за глупость, за самообман..
Ни разу за весь день они не вышли на улицу во время стоянок. Хотелось быть вместе, как будто бы в мире есть только Они вдвоем.
Закат. Они вышли из вагона, держась крепко за руки, словно их сейчас разведут по разные стороны. На улице было тепло, свежо, дул легкий, нежный ветер. Они стояли босиком на траве и дышали полной грудью. Вдыхали аромат природы, жизни, аромат друг друга.
Раздался гудок поезда, нарушив их одиночество. Сейчас она зайдут в вагон, вернутся в свое купе, расправят постель и лягут спать до утра.
Вернувшись, они легли. Взялись за руки и, молча, глядя друг другу в глаза, засыпали. Так не хотелось спать. Так хотелось дольше быть друг с другом.
Прозвенел будильник в 5 утра. Она проснулась в купе одна. На столе стояла остывшая чашка кофе, кубики шоколадки, разложенные сердцем и записка о том, что он не умеет прощаться, не выдерживает слез и расставания. Он написал о том, что будет очень скучать. Но искать специально не будет ее и его искать также не надо. В этой записке остался отпечаток его губ. Ее помады на его губах. Чуть позже в зеркале она увидела, что на ее щеке и губах всё эта же алая помада с формой его губ.
Взяв в руки фотоаппарат, она запечатлела на фото всё то, к чему он прикасался за это время. Позавтракала, собрала вещи и вышла из вагона.
Прага. Доберется он сюда на попутках, рассматривая фотографии с ней. Водители будут смотреть на него искоса: его губы всё также окрашены алой помадой. Он крутил ее в руках, поднося иногда к лицу, и вдыхал ее аромат. Прибыв на место, забронировал номер на неделю.
Как и хотел: он отдохнул и развлекся. Вскоре всё это забудется, кроме нее. Он хотел ее встретить, найти, удержать. Но она, пробыв там день, собралась и уехала в Берлин.
Быть может, они когда-нибудь встретятся. Быть может, всё еще сложится. Но, пока что, судьба развела их по разным углам. Наказала детей непослушных. За гордость, за глупость, за самообман.

16.05.11.