История родного края 2

История родного края. / В.М.Александров, Д.Н. Захарьев, М.В. Ковалева, Д.А. Макаров. - Орел, Издательство ФГОу ВПО "Госуниверситет - УНПК", 2010.

В ДАННОМ МЕСТЕ БУДУТ ОПУБЛИКОВАНЫ ТОЛЬКО ЧАСТИ КНИГИ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ КОВАЛЕВОЙ М.В.



1.4. Мценский край под властью Литвы.

Точно назвать период, с которого Мценск оказался под властью Литвы, на настоящий момент не представляется возможным. Известный русский историк М.К. Любавский относил эту дату к 1407 – 1408 гг.,  однако    историк
М.Н. Тихомиров указывал, что это предположительная дата, поскольку литовцы начали проникать в соседние с Мценском земли намного раньше. Учёный отмечал, что Мценск назван литовским городом в историческом источнике, известном под названием «Списка русских городов», возникновение которого М.Н.Тихомиров относил к промежутку между 1387 и 1392 годами.  Между тем, из жалобы великого князя Литовского патриарху Филофею, написанной в 1371 г., мы узнаём, что Москва захватила принадлежащее ему Новосильское княжество, Мценск, Ржев, Великие Луки и другие города, что даёт возможность отнести переход нашего города под власть Литвы на ещё более ранний период.
Великое княжество Литовское представляло собой своеобразную конфедерацию, которая объединялась подчинением власти великого князя Литовского. При князе Витовте  (1395 – 1430)  границы княжества раскинулись от Балтийского до Чёрного морей, а на востоке достигали рек Оки и Угры. 
Во всех присоединённых землях литовцы старались сохранять прежние порядки. Мценск стал одной из пограничных крепостей Литвы, форпостом в защите от татар. Управлял им литовский воевода  – наместник.
«Город на Оке имел стратегическое значение, прикрывая собой литовские и московские владения. Мценск содержал охранное войско в крепости, предназначенное для наблюдения за татарами. Сам воевода был в те времена, как и московский тысяцкий, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Он являлся посадником, то есть единым правителем, ведавшим всеми вопросами городского управления, вплоть до судебных», - пишет о Мценске того времени Вадим Дементьев.   
Великое княжество Литовское было поликонфессиональным государством. Господствующее положение в нём к первой трети XV в. занимал католицизм, но при этом здесь проживало значительное количество православных. В некоторых районах сохранялось и язычество. Одним из таких районов (и не единственным) был Мценск.

В 1415 г. под стены города прибыло сильное московское войско, посланное князем Василием Дмитриевичем и его братом Андреем Дмитриевичем, которое  сопровождало группу духовенства под руководством пресвитера  Иоанна. Жители Мценска стали укреплять город, но, поддавшись уговорам проживавших в городе христиан, согласились впустить пресвитера, который убеждал амчан - язычников принять крещение. В сказании упоминаются имена знатных семей, которые согласились это сделать: Ходины, Юшинки, Зикии. Сказание утверждает, что в правильности решения креститься местных язычников убедило мгновенное выздоровление после охватившей их при приближении московского войска слепоты. В реальности, вероятно, не последним аргументом оказалось и присутствие под городскими стенами воо-ружённой армии.  Литовский князь Витовт неоднократно вмешивался в дела Василия Дмитриевича, а потому поход на Мценск мог быть как целью «насолить» соседу, так и своеобразным «крестовым» походом против язычников.
Самым известным литовским воеводой был Григорий Протасьев. Потомок боярина Луки Протасьева, верно служившего Ивану Калите, он был рекомендован Витовту Василием I. Подобный обмен был в то время в ходу и не являлся чем-то необычным. Летописи сохранили сведения о ратных подвигах мценского воеводы.
 1422 г. был голодным. Типографская летопись сообщает: «В лето 6930 гладь бысть великъ по всей Руской земли и по Новогородской и мнози людие помроша  з голоду, а инии из Руси в Литовское выидоша, инии же на поутехъ съ глада и съ стоудена помроша, бе бо и зима стоудена, инии же мертвыя скоты ядяху и кони и пси и кошки и люди людей ядоша, а в Новегороде мертвыхъ три скоуделници наметаша». Осенью, во время набега татар на литовский город Одоев, в плен попало много мирного населения. Воевода  Протасьев вместе с князем Юрием Романовичем Одоевским отбил их: «Того же месяца 11 царь Баракъ поби Коуидодта, а на осень прииде ко Одоеву ратию и отъиде, города не вземъ, а зло оучинивъ и отъиде с полономъ в поле, и князь Юрьи Рамановичь Одуевьский да Григорей Мценскый, достигъ его, били и полонъ отъимали».
Через год мценский воевода и Юрий Романович Одоевский с другими князьями разбили хана Куйдадата, захватив в плен двух его жён, одну из которых отправили Витовту, а другую – Василию I.
В 1430 г. Никоновская летопись сообщает: «…Того же лета князь Ордин-ский Айдар воевал землю Литовскую и прииде под град Мченеск и стоял под ним три недели и града не взял, бяше бо тамо Григорей Протасьев. Айдар же Григорию дал роту (клятву) по своей вере; он же и няв тому веру, выйде к нему из града: Айдар же веде его с собою в Орду ко царю Махметю (Улу – Мухаммеду). Царь же Махмет поругаса Айдару и не похвали его о том, и почтив Григориа, отпусти его с честию и дары на Русь». Как указывет
В. Дементьев,      этот «факт истории подтверждается и в одном из писем 1431 г. великого князя литовского Свидригайло, ставшего преемником Ви-товта. Свидригайло сообщал о послании к нему Улу-Мухаммеда, где тот говорит об освобождении из плена Григория Протасьева».
В 1437 г., изгнанный из Золотой Орды Сеид – Ахмедом, хан Улу – Мухаммед  подошёл к границам Московского княжества и смиренно умолял великого князя Василия Васильевича дать  ему возможность провести какое-то время на московской территории, чтобы собраться с силами против своего врага и ударить по Орде. Он рассчитывал на московского князя, так как шесть лет назад разрешил династический спор Василия Васильевича с Юрием Дмитриевичем Звенигородским за право владения московским княжеским престолом  в его пользу  Великий князь повелел принять хана как своего господина и отвёл ему место под Белёвом. Улу – Мухаммед, придя на отведённые земли, построил крепость из хвороста, засыпал снегом и залил водой. В получившейся ледяной крепости он был намерен зазимовать. Обеспокоенный столь серьёзными приготовлениями,  Василий Васильевич послал к хану посла с вопросом, как долго он намерен оставаться. Затем он выслал против него большое войско под командованием своих двоюродных братьев Дмитрия Юрьевича Шемяки и Дмитрия Юрьевича Красного. По дороге братья не преминули заняться грабежами. 4 декабря они подошли к Белёву. Улу – Мухаммед, увидев войско, пошёл в русскую церковь и упал на колени, прося христианского бога найти правду между ним и Великим князем. В начавшейся битве погибло много татар, те же из них, кто спасся, смогли укрыться в выстроенной ими  крепости. Татары стали предлагать заложников, давать всяческие обещания, но воеводы московского князя, полагаясь на численное превосходство, решили уничтожить ордынцев. На следующий день битва продолжилась, но закончилась поражением русских войск. По общему мнению, виноват во всём был мценский воевода Протасьев, который открыто предлагал договориться о мире, а сам тайно послал гонца к Улу – Мухаммеду, чтобы подбить его напасть на русские полки.  В утренних сумерках татары напали и разгромили 40 – тысячное русское войско.
 «Но, спросим, чем было вызвано такое поведение мценского воеводы, который до 1437 г. был «храбрым» и «мужественным» и вдруг в одночасье стал трусливым и подлым?»  - спрашивает В. Де-ментьев. 
А.А. Зимин считает, что в основе поведения Протасьева лежали соображения о том, что часто страдавшему от набегов золотоордынцев Мценску незачем было ссориться пусть даже с опальным ханом.
Сам Дементьев предлагает следующую версию: « В сущности, в Белеве он был поставлен перед трудным выбором: или отблагодарить Улу-Мухаммеда за проявленное к нему когда-то благородство, или вероломно захватить его (а может, и убить?) вместе с разбойными отрядами Дмитрия Шемяки. Вероятно, после долгих раздумий Протасьев выбрал первый путь. Также предположу, что делал он это тайно, и какое-то время о его предательстве (чем бы оно ни оправдывалось, таковым оно, по сути своей, все-таки являлось) никто не знал. Иначе Григорий Протасьев не вернулся бы на родину около 1438 г., да еще со многими своими людьми, как пишет летописец, то есть со своей дружиной.      Этим объясняется отсутствие имени Григория Протасьева в официальной летописи при рассказе о том злополучном сражении. Еще не было произведено дознание…»
В 1437 г., по велению великого Московского князя, Протасьев вернулся к себе на родину. Вместе с ним переселились в Московское княжество некоторые жители города. Среди них были некие Константин и Фёкла, родители будущего святого Даниила Переяславского. В. Дементьев относит это событие к 1436 г., и тогда получается, что в событиях «белёвщины» Протасьев участвовал как бывший мценский воевода.
В 1439 г. факт сговора с Улу – Мухаммедом стал известен, и, как сообщает Севернорусский летописный свод 1472 г, «князь великий, Григория Протасьева схватив, глаза выколол».
В 1999 г. Онежско-Сухонской экспедицией Института археологии Акаде-мии наук под руководством Н.А.Макарова в кубеноозерской деревне Минино Вологодской области была найдена в устье реки Ельмы каменная именная печать Григория Протасьева. В. Дементьев связывает потерю печати с печальным событием в жизни семьи воеводы. Зимой 1439/1440 г. сын Григория, Иван, с двумя товарищами отправился в свою вотчину – Лузу. На обратном пути, когда они плыли по Кубенскому озеру, разыгралась трагедия. Ермолинский летописец сообщает: «Toe же весны Федко Блудов Сука Василья убил да Ивана Григорьевича Протасьева утопил. Того же лета и самого Федка, поимав, повесили на Коломне на осокори». Фёдор Блудов, бывший литовский воевода, как видно из летописи,  затеял ссору, убил одного из товарищей, а Ивана Протасьева выбросил за борт. Вместе с Иваном утонула и печать, найденная свыше 550 лет спустя.
В 1480 г. польский король и литовский князь Казимир договорился с ор-дынским ханом Ахматом о нападении на Московское княжество. Осенью хан встал на р. Угре, куда Василий Васильевич подтянул своё войско. 10 дней хан ждал помощи от Казимира и, не дождавшись, отступил в литовские владения. Жертвой его гнева  пали Белёв, Воротынск, Мценск, Одоев.
В 1490 – е гг. Московское княжество всерьёз принялось за завоевание по-граничных литовских городов.
В  августе 1492 г. присланный московским князем  Иваном III воевода Фёдор Телепень - Оболенский «предал огню Мценск и Любутск. Мценск разорил, разрушил крепость. Мценского наместника Бориса Семеновича Александрова звёл, и бояр мценских з жёнами и детьми, и иных многих людей в полон пове, и животы и остатки их побрал». Литовская «Хроника Быховца» так описывает эти события: «В том же году зимой начал воевать великий князь московский Иван Васильевич с Великим княжеством Литовским и взял город Вязьму и иных городов немало, Хлепен, Мещевск, Любутск, Мценск, Серпейск, волостей же множество. Видя то, великий князь Александр литовский и паны-рада его Великого княжества Литовского, как великий князь московский, забыв договоры и крестное целование, заключенные с отцом его королем Казимиром, пошел против него войной и забрал немало городов и волостей, ему же в то время, только став государем, воевать с ним было трудно. И послал к нему послов своих, воеводу трокского маршала земского пана Петра Яновича, пана трокского старосту жемайтского пана Станислава Яновича, маршала пана Войтеха Яновича писаря, пана Федька Григорьевича; они же поехали в Москву к великому князю Ивану Васильевичу и заключили с ним вечный мир и договор и целовали крест за себя и за детей своих, и договорились, что дочь его великая княжна Елена будет женой великого князя Александ-ра».  (Рис. 6)
Несмотря на договор, в 1493 г. Мценск был вновь взят и сожжён москов-ским воеводой Щеней, а его жители угнаны в Московское княжество и рас-селены по городам. В августе 1494 г. жители Мценска жаловались на Белёвских и Одоевских князей, сторонников Москвы, которые «многие побили, а иных и до смерти позабивали». В 1496 г. литовский посол снова требовал московские власти разобраться с бесчинствами в Белёве в мценских волостях.
Кроме Московского княжества, у пограничного литовского Мценска был ещё один противник – Рязанское княжество. Столкновения между литвинами и рязанцами не прекращались. Под 1456 г. летописные источники упоминают о том, как весной рязанские люди войной под Мценск пришли, «место выжгли, сёла повоевали, много шкод наделали». 

Не оставались в долгу и мценские жители. В июле 1497 г. московский по-сол Д. Загрязский при вручении грамоты Ивана III литовскому князю Александру упоминает о жалобе рязанского князя Ивана на «мченян и на рылян, и на путивлян, и на иных украинников», которые «много лиха» принесли татьбой, разбоями, наездами, грабежами великими и уводом людей и скота.  Ощущая ослабление Литвы и не рассчитывая на её защиту, русские князья, находившиеся в её подданстве, стали переходить на службу в Москве. Этому также способствовало нарастание давления на православие со стороны католицизма в Великом княжестве Литовском. Иван III принял перебежчиков. Литва потребовала возврата их земель. В ответ Иван III начал военные действия. В 1500 г. московские войска под руководством Якова Захарьевича Кошкина в числе других литовских городов взяли Мценск. В течение двух лет русские войска одерживали победы, литовцы же одно за другим терпели поражение. 25 марта 1503 года было подписано Благовещенское перемирие сроком на шесть лет. По нему Московское княжество получило огромную территорию, охватывающую верховья Оки и Днепра с 19 порубежными городами. Великое княжество Литовское лишилось почти трети своей территории.