Здравствуй, Тин - письмо пятое

Здравствуй, Тин, доброго тебе дня, целую пальцы твои. Вот уже незаметно пришел промежуток между двумя Рождествами, вот он я – какой-то уставший и злой, постоянно хотящий в одеяло вновь завернуться, и уснуть, уснуть до весны, которая, впрочем, уже осталась в памяти чем-то вроде давно и через страницу прочитанной книги…. Устал, очень. Тин…. Я думал, что всё хорошо, что вот он я, живу спокойною жизнью, копаюсь в мелких делах – а лишь ощущаю, что внутри ничего не осталось. Я надломился, я переоценил, как обычно, все свои силы, где-то потратил, где надо – не подобрал, и сижу в своём кресле-качалке, которое так ненавидел, качаюсь, качаюсь, не отвечаю на свой телефон. Прости меня – я, наверное, всё-таки жалуюсь. Но ветер вокруг, метель под ногами, который месяц зимы моего личного, торопящегося в иные края, быстрого времени, и вокруг никого – несмотря на всю мою как бы активную жизнь. Я в скорлупе, посерёдке, никого не впускаю, смотрю изнутри – люди, тени, люди похожи на тени, а тени в мыслях моих – до одурения – на людей.

Тяжело. Спокойно и тяжело. Скажи мне, что я всё-таки пропустил? Что сделал не так? Я многое понимаю, но что же произошло – опять со мною та старая, детская и немного дурацкая наша забава, как будто бы что-то я мог тогда изменить. Да и сейчас не могу, живу, стараюсь жить дальше, наблюдаю, слушаю и повинуюсь, а сердцем я  - там, далеко. Тин…. Я бесконечно устал. Как будто перешагнул какой-то предел, за которым мир зауголья, спрятавшихся вещей. И даже если что-то смотрю – то все картинки мои из-за стекла, дождливого разделителя, окна в разноцветную пустоту, где фонари, где мокрые камни, спины девушек под зонтами, кутающихся в свои плащи на ветру… Я постоянно вытираю глаза, как серую хмарь, как поздний утренний сон, как постоянное опоздание – к свету, а надо бежать, и всю дорогу не можешь проснуться – то ли обратно в тяжелое, мятущееся забытьё, то ли куда-то еще, если оно, это «еще», где-то всё-таки есть…. Не знаю, как быть. Думал, что всё хорошо, а видишь, как обернулось. Я как будто бы надломился – потеря остойчивости…. Вроде бы, дуб с виду цел, но стоит только уснуть – и скрипит, и скрипит, и скрипит – нет мочи слушать. Поэтому, видишь, и не пишу тебе – тревожить лишний раз не хочу, все эти мои слова так бестолковы, так невыносимо похожи на жалобы, на нудный калиточный визг, а ты помнишь, как я этого не люблю, не хочу, вот и откладываю постоянно в сторону лист. Прости меня, Тин, я не поступаю иначе. Знаю, что с этим придётся смириться, но что же делать – я над собою не волен, эмоции всё же сильнее моего духа.

Знаешь, Тин… я, наверное, уже почти не стараюсь. Выключен свет. Голова на подушке. Казалось бы, спи только, да спи… А я не могу. И не сплю, и так тоже – не получаюсь. Вот именно, не получаюсь, как у художника бывает разметка, но карандаш падает, летит в сторону, закатывается под диван, а когда его достаешь – уже нить ушла, упустилась, и карандаш мелькает меж пальцев, а толку уже ничего, нет желанья закончить. Наверное, я бестолковый, иначе с чего бы всё – так…. С чего бы… Может, знаю давно, почему, но я так бесконечно устал, так уже вымотался, что меня даже на снег уже не хватает. Часто болит голова. Тин, ты связалась с унылой развалиной, обиталищем длинных соплей, я до сих пор поражаюсь, что ты во мне, глупом, забыла, почему во мне до сих пор бьётся твоё огромное доброе сердце – зачем? Всё это зачем, почему?

Видишь, меня уже мучают странные мысли. Тени приходят, как только я прикрываю глаза, голос слышу внутри, с бесконечной тоской повторяющий эти слова «когда зима наступит на собственный след….» И такое от голоса этого одиночество, такая печаль во мне самом, что я как будто бы ненавижу свою скорлупу, своё это яйцо, в котором живу, дышу, ем и с людьми говорю…. А слушать нет времени, точнее, я не хочу находить на это него. Сама знаешь….. Там столько боли, столько причинённого зла, что переварить так просто, как раньше, как делал обычно, я буду не в силах.

А всё это бродит, во мне самом бродит. Голос наливается силой, взлетает до шепота, падает в темноту. Каждую ночь. Я во снах где-то шатаюсь и не высыпаюсь, прости меня за жалобы, Тин. Иль принесёт мне настойку, приходила, смотрела, но всё будет завтра. А пока что – пережить эту ночь. Я знаю, что справлюсь, я знаю. Я всё сделаю и смогу….. Проклятые многоточия. Но всё это завтра.


Целую тебя с величайшей нежностью,
свет мой, Тин, мой легкокрылый и ласковый ангел -

Твой унылый и саркастично к себе относящийся Маар.


P.S.
Сопли с бумаги стёр, для верности переписал. Улыбаюсь немного)