Целебность жизни, как и всякого растения, определяется безмолвием души, переплетенной с любой смертной тенью. Так и само растение, и поле, и лес, и холм, и река, могут быть целебны, особенно, когда в глубине торжественного молчания ты обнимаешь единственную и дорогую женщину, ощущая Вечность как один порыв, стремление земного воплощения, безумной песни сладостный мотив.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.