Метель мороз и стихи

Стук колес и завывание метели за окном электрички. Пронизывающий холод, пробирающийся за поясницу. За спиной город полный призраками неприятных воспоминаний и ошибок. Впереди город незнакомый, новый, в чем то даже таинственный. Мои безумные выходные.

Два часа тряски в вагоне, скрип двери, не закрывающейся до конца, и вот мы приехали.  Тускло освещенный полустанок, снег тихо падающий с неба.  Люди, толпящиеся на выход с платформы.

- Через турникет не пойдем, долго. Срежем там.

Мы проходим стороной спрыгиваем с края платформы и спешим на привокзальную площадь. Все как везде. Народ, вывески, газельки-маршрутки.

-Тут вообще недалеко, но лучше уж доехать, а то что-то прохладно.

Мы садимся в микроавтобус, и он трогается с места. Как только мы отъехали от «вокзала» я потерял всякую ориентацию в пространстве, того города то несколько улиц, но плутание автобуса сделало свое дело, превратив короткую поездку в путешествие в неизведанное. Инстинкт вопил: запоминай дорогу, это первое дело, всегда знать как выйти обратно. Я демонстративно отвернулся от окна и велел ему заткнуться. Сегодня я фаталист.

Мы вышли из автобуса, на перекрестке двух довольно широких улиц, машин было на удивление немного несмотря на еще довольно ранний час. Вокруг стояли пятиэтажки, типичные хрущевки с окраины.

-Это кстати центр города самый.

Я уважительно присвистнул,  продолжая скептически осматривать строения. Наверное у меня разыгрался снобизм жителя мегаполиса, однако я постарался его отбросить и смотреть не предвзято. Центр и тихо – по-моему идеал. Тем временем мы вошли под арку, на вершине которой было расположено нечто из металлических прутов и полосок.

-А это - герб города.

Узор был приятен глазу, очень необычен однако как я ни силился я так и не смог разобрать что же изобразил автор сего авангардного барельефа. Мы поднялись на последний пятый этаж, и, сбросив вещи в квартире моего друга отправились  пить пиво.

Короткими перебежками мы добрались до питейного заведения, по пути к нам присоединился еще один человек чьего имени я, конечно же, не запомнил.С трудом обнаружив свободное место, мы разместились и приступили светской беседе вкупе с распитием вполне неплохого пива. Бар был откровенно так себе , маленькое помещение в каком-то непонятном здании, напоминавшем мне большой ларек. Кое-что делало его вполне приемлемым, его изюминка – посетителям предлагалось поиграть в шахматы, шашки, нарды и еще нечто подобное. Не бог весть что, но именно такие вещи создают лицо. А еще приятный разговор и неплохое пиво. Я начал оттаивать, во всех смыслах.

-Привет! Неужели это ты? Давно тебя не видела!

Девушка обратилась к моему приятелю. Они перебросились принятыми в таких случаях фразами, и она ушла вместе со своей компанией в глубь зала.

- Старая знакомая.

Я кивнул. Мне захотелось с ней пообщаться, она ушла а ее образ еще стоял у меня перед глазами, длинные черные ведьмины волосы, потрясающий нос и сумашедшинка в глазах. Только мы допили пиво и собрались заказать еще как девушка снова прошла мимо.

-Ты что уходишь?

-Да мест нет. Ребята хотят пойти куда-нибудь в другое место, а я вот что-то…

-Присоединяйся к нам.

Она тут же попрощалась со своими друзьями и уселась к нам, такой легкости я давно не видел в людях. Мы были представлены друг другу и она протянула мне руку для рукопожатия. Ненавижу когда такое происходит это всегда ставит меня в тупик, я чувствую себя глупо, пожимая девушкам руки (да, я слишком много думаю). Я поцеловал ее длинные тонкие пальцы, за что удостоился крайне удивленного взгляда  и приятсвенной улыбки.

Иногда людям хочется разнообразия -  мы снялись с места и снова вышли на холодную улицу, мы плутали по городу, заходя в бары и не находя нигде места, мне показалось, будто город бесконечен и состоит только из поворотов, темных улиц и редких островков света.  Мороз на улице крепчал, а я был в легкой осенней куртке в которой и уезжал из своей дождливой зимы. Несколько поворотов и пятен света я был уже согласен на что угодно - только бы с температурой выше ноля. Наконец мы умостились в каком то баре с герлз шоу и живой музыкой, место которое я бы, наверное, никогда не выбрал.

Мы пили ром с колой, обсуждали тысячи вещей, людей которых я не знаю, события в которых я не принимал участия. Отличная возможность быть слегка в стороне, рассматривать реакцию собеседников, их поведение, жесты, все глубже погружаясь в состояние отчуждения, некоего безумия, ирреальности.

Провожая прекрасную даму, мы очутились на окраине города, в отдалении от всех остальных строений, посреди пустыря стояла девятиэтажка, общежитие пожарников или что-то вроде того. Вокруг него были какие то трубы, горы непонятного металлолома. Пусть пересекала ветка железной дороги. Дом зловеще светился отдельными оконцами. Дверь в парадную выбита, стекла на лестнице – поколоты в мелкий порошок.
-Лифт не работает.

Конечно. Двери шахты лифта открыты и через них видно обломки самого лифта с темными пятнами на полу и стенах.

Диван на лестничной клетке девятого этажа, пепельница. Чудом уцелевшее окно. Клубы дыма. Окоченевшие пальцы, сжимающие сигарету. Двое молодых людей и девушка сидят и обсуждают поэзию.

Мы читали друг другу стихи и курили. Не имею не малейшего понятия, сколько это продолжалось. Девушка улеглась на диван положив голову на колени моему приятелю, а на мои – свои ноги. Кажется, я ему позавидовал (хотя ноги тоже ничего), хотя дымка в голове не позволяет сказать точно. Настроение колебалось от полного упадка до невыразимого счастья, это был какой-то психоз, когда точно не знаешь, что может случится, что может взорваться.

Стихи известных и неизвестных поэтов, в основном чужие (из своих я не могу запомнить ни строчки), но иногда и свои.  Поэзия в прокуренном подъезде, на отшибе маленького города в исполнении трех определенно душевнобольных людей. Идеальное сочетание.

Наконец мы разошлись, вместе с другом мы пошли вдоль железной дороги, продолжая читать друг другу стихи и сочинять на ходу новые. Мы шли по шпалам и оба постоянно оглядывались в иррациональном страхе быть сбитым нежданно-негаданно подкравшимся поездом. Мы свернули к теплотрассе, зеленая трава в окружении зимы дополнила сюрреалистичную картину вечера.


руки рисуют знаки
налево или направо
над крышами рваной радуги
дурацкая переправа
кривляется свастика промышленной зоны
в кольце кривой теплотрассы
я стою слева от перрона
у железнодорожной кассы
А. Никонов.