Обретение Веры

« По святым местам», так назывался туристический маршрут, по которому  у Веры на работе  предлагалось  совершить паломничество, - посетить Палестину, Израиль, Иорданию. Это было невероятно в те годы, когда религия, путешествия за границу в капиталистические страны  все еще были почти  запретными, и такую открывающуюся возможность грех было не использовать, несмотря на экономические соображения: это был не дешевый маршрут. Вера прошла   все препоны партийных и других выпускающих органов, взяла  денег  в долг, и отправилась бы без мужа  в это путешествие, но не тут-то было: она почувствовала, что беременна. Пришлось отказаться от путешествия.
 Рождение ребенка принесло такие радости и хлопоты, что Вера долго не вспоминала о прежних планах на заграничные путешествия. Она растила дочь, работала, вечно где-то училась, - на курсах повышения квалификации, общественных университетах, кружках, - это приносило интересное общение, новые знакомства;  хватало и  поездок по Союзу, - в командировки и по профсоюзным путевкам.  Она  уже  стала  ездить вместе с  дочерью,  тоже  большой любительницей побродяжничать. Побывали они  и за границей, в странах «соцлагеря». Ну,  а позже обстоятельства сложились так, что  дочь и вообще  уехала  жить аж в Израиль, а Вера   подалась в Финляндию.
 Перед переездом за границу она, разведенная уже давно, находилась в состоянии бесконечной игры в дружбу-любовь с одним своим сотрудником по экскурсоводческой работе в Питере, неженатым, очень красивым и  гораздо ее моложе. Их дружба  все застревала на пути к более тесным отношениям, в силу недоверия, что ли, друг к другу или к самим себе…  В общем, Вера с легким сердцем оставила  в России и  этого своего знакомого: другие казались ей даже обиженными ее отъездом, называли предательницей, хотя  были нормально устроены в жизни, - при женах и пр. А  с  «корнетом», как Вера его называла за красоту, щеголеватость и стройность, этакий он был «корнет Оболенский», - с прекрасным цветом лица, синими глазами при черно-вороных волосах, -  они перезванивались, переписывались, встречались в Питере в кафе или на выставках, и  ей этого  хватало, потому  как   солидный возраст уже  не позволял   претендовать на большее, а корнет вел себя не по-корнетовски:  не слишком настаивал на сближении. И хорошо! Веру  устраивали их  ни к чему не обязывающие встречи. Одна ее бывшая коллега  по экскурсоводческому  цеху,  донская казачка, раньше все  подначивала Веру: «Что, так и тянете резину? Даже не проверила его как мужика?», - теперь  сообщала, что корнетик  как будто погрустнел, стал меньше шутить и больше на совместных вечеринках поддавать. Вера не думала, что такое его настроение связано с ее отъездом за границу, но было жаль красавца за его, видимо, не слишком благоустроенную жизнь. Что делать, они не  очень  друг друга обнадеживали, - наверно, не хватало  чувств или сил, или темперамента? Встреть его  еще  лет 20 назад, Вера и сама бы зажглась и его бы расшевелила, а теперь, в ее возрасте, она себе позволяла  только приятельские отношения с мужчинами. Она  пригласила его к себе в гости в Финляндию, и он приехал  с халявным экскурсионным автобусом, без предупреждения, а Вера как раз была в гостях у дочери, в Израиле. «Не судьба! -  грустно констатировал он по телефону, когда выяснил Верино местоположение. - В другой раз!» На том и порешили:  он приедет к ней в Финляндию после ее возвращения от дочери.
  И  вот Вера  собралась уезжать от своих бабушкиных дел и обязанностей в Израиле, - генеральная уборка квартиры, поездки с внуками на море, экскурсии в зоопарки, Ботанический сад, лазанье по всем возможным детским площадкам и праздникам, - и перед отъездом  позвонила в бывшую свою экскурсионную контору «казачке», - узнать, не надо ли чего привезти.   Та рассказала Вере, что у «корнета» дела неважные: он лежит в больнице, где ему собираются делать операцию по поводу проблем с желудком, и  попросила привезти ей и «корнету» по крестику из Храма Гроба Господня. Вера, крещеная мамой в детстве,  не была фанатичной христианкой, но конечно, осуществила свою давнюю мечту, посетила наконец   святые места Израиля и  побывала уже в этом храме. Она, не раздумывая,  помчалась   опять в Старый Город, хотя на днях  в Иерусалиме отгремело  несколько терактов, и ей теперь  было неуютно проходить  в одиночестве  по резко опустевшим живописным улочкам Старого Города под крики арабов: «Эй, русскай! Иди к нам!» -  как будто прямо по паспорту проверили  ее  национальность!  Вера решительно  устремилась к Храму, располагавшемуся в  каменном лабиринте древних улиц  Старого Города в  Восточном Иерусалиме, вышла на него интуитивно и, накинув платок и осенив себя крестом, вошла в мерцающий сумрак Храма,  это убежище всех скорбящих радости, страждующих и  жаждующих спасения и прощения.  Согнувшись благоговейно в низком входе к Гробу Господню, она  проникла  в заветную Кувуклию, часовню  в Храме,  взяла с поклоном  у служки три крестика палисандровых с распятием, и   молясь о  спасении  и  о  здравии болящего,   с благодарственной молитвой за данную ей возможность обрести эти освященные Великой  Церковью реликвии, осенив себя крестным знамением, пошла восвояси. На обратном пути по древним восточным улочкам, Вера только удивленно таращилась на безлюдные лавочки и бедных торговцев при них, безнадежно ее окликающих и зазывающих:   террористические акты сразу ударили по  арабам, - туризм, торговля резко и надолго  сократились. Вера вспоминала, как еще недавно  на этих улицах  кишела разноязыкая толпа, бродя по  сплошному рынку восточных чудес, этаких волшебных  кладовых Аладина. Это был праздник красок, ароматов, драгоценностей, посуды и просто человеческого   общения. А сейчас владельцы и работники поредевших лавок  одиноко сидели  за своим кофе и грустно потягивали дымок сигарет  и кальянов. Открывшееся при выходе из Золотых ворот великолепие вида на бывшую Геенну огненную, а теперь очень даже обжитую долину, где Вера как-то даже слушала на фоне силуэтов  гор и древнего города,  этих величественных натуральных декораций,  оперу «Аида» с приезжими певцами, переключило ее настроение  с опасений за будущее Израиля на оптимистические и  конкретные заботы о предстоящем путешествии обратно домой…
 Через месяц  Вера приехала  в Питер и пошла проведать своих бывших коллег-гидов. «Казачка» и «корнет», уже « аккуратно посещавший присутствие», как он выражался всегда про свою работу,  были одарены ею  освященными в Храме Гроба Господня крестиками.  Вера рассказала, как , можно сказать, с риском для жизни, она  добывала эти крестики, в такое непростое для израильских туристов время. «Когда, какого числа произошла сия  бесстрашная вылазка?», - поинтересовался Верин корнет. Вера сказала, а тот задумчиво  заметил: « В тот день я еще лежал в реанимации  с температурой, а назавтра  мне стало гораздо лучше, у меня улучшилось  состояние, и меня перевели   в реабилитационную палату…  Так что, можно сказать,  я жив вашими молитвами, госпожа!». Вере такая форма благодарности за ее маленький подвиг  очень польстила, и она повторила корнету  свое приглашение  в гости. Порешили на том, что он все-таки выберет время для этого визита. Третий крестик она носит сама, и  это для нее значит многое, в том числе  уверенность в правильности ее устремлений к истинной  вере.            

Лахти.2012