линия маннергейма 14 глава

14

В квартиру Лера входила осторожно. Но, видимо, скрежет ключа был достаточно громким, потому что и Вика, и Федор уже поджидали ее у двери.
— Как это называется?.. — начала Вика, но, увидев Леру, замолчала. — Кто вы такая? — уже с другой интонацией заговорила она.
— Это я. Мне пришлось... вот, — и Лера сняла парик с головы.
— Что ты себе позволяешь?! — первым опомнился Федор. — Тебе что было сказано? Сидеть дома. А ты где шляешься?
— Я много узнала.
— Скажите, пожалуйста! А если бы случилось что, как тебя искать? Мы тут уже в милицию собирались...
— Но все же обошлось. Я замаскировалась.
— Да уж, крашеная выдра в кожаных штанах — маскировка высшего класса, — заметила Вика.
— Больше ничего не нашлось.
На кухне виднелись следы кипучей работы. Везде валялись исчерканные Федором листки, пепельница ломилась от окурков, и даже запах кофе не мог заглушить сигаретного дыма.
— Надо проветрить, а то дым скоро ложками можно будет есть. — Лера попыталась открыть фрамугу.
— Не успела явиться, а уже указания раздает! Ты лучше объясни, где тебя носило! — Вика продолжала злиться, сказывалось волнение.
— Я не нарочно. Получила письмо от Отшельника и пошла узнавать то, что он попросил.
— Почему его указания ты выполняешь, а мои — нет? — взорвался Федор. — Еще неизвестно, кто он такой, твой электронный приятель. Вдруг это его рук дело? А ты по глупости доверяешь ему.
— Я думала. Это не он.
— Скажите, пожалуйста! — опять перехватила инициативу Вика. — А о нас ты вспоминала? Мы тут с ума сходили, а она... Где была?
— В нашей квартире бывшей. Разговаривала с Анной Ивановной.
— Это еще кто такая?
— Помощница Лидии Сергеевны.
— И что она рассказала?
— Много всего. Давайте по порядку. Вы-то что узнали?
— А ты изменилась, — заметил Федор. — Совсем другая стала.
— Это из-за маскировки. Я пыталась в образ войти.
— А теперь не знаешь, как выйти? — поддел ее муж. — Или новый образ оказался так близок, что решила задержаться в нем подольше?
— Хватит препираться, — вмешалась Вика, — давайте о деле.
— Я и пытаюсь о деле, а он...
— Прекрати! Так, я начинаю. Специально для тебя, — и Вика выразительно посмотрела на Леру, — Федору я уже рассказывала. В больнице я узнала, что к ним приходила некая журналистка из Германии. И самое любопытное, что интересовалась она не кем иным, как твоим дедом.
— Я знаю, — кивнула Лера. — Она должна была встретиться с гадалкой, но не успела. А меня приняли за нее. За эту самую фрау Бергер.
— Кто?
— Помощница. Я же не знала, как представиться, а Анна Ивановна сразу спросила, вы, мол, журналистка из Германии? Ну, я и подумала: зачем отказываться от такой удачи.
— А я звонила, между прочим, этой Бергерше, — сказала Вика. — Знаешь, как она меня послала? И чего все иностранцы такие пугливые? Чуть что — сразу деру.
— Их, наверное, можно понять. Не привыкли к такому.
— Да ладно, — не согласилась Вика, — жила я в этой Германии — тоска смертная.
— Оставьте вы эту немку в покое, — подал голос Федор, — о другом давайте. Хотя, погоди, Лера, я с соседкой разговаривал, той самой, что тебя видела на лестнице. Она знаешь, что сказала?
— Ну?
— Она поднималась к себе в квартиру и увидела около двери Смирновой женщину. И стала ее разглядывать, заинтересовалась костюмом. Уж больно красивый был. Не знаю, что вы, девочки, вкладываете в это понятие, я как-то не сообразил, что ей так приглянулось в наряде. Но соседка говорила: сразу видно, дорогой. Наверное, за границей купила — так она подумала. Из кожи какой-то, что ли. Или материал, похожий на кожу. А когда та самая женщина развернулась и пошла к лестнице, соседка разглядела лицо, и оно показалось ей знакомым. И уже дома она вспомнила, что дама в костюме похожа была на внучку бывшей соседки, Вероники Петровны. Даже имя твое назвала.
— Она из двадцатой квартиры?
— Да. Ирина Леонидовна Потапова. Так она представилась.
— Потапова? — удивилась Лера. — По-моему, у нее другая фамилия была. Я не помню точно, погодите... Она училась с мамой в медицинском, и мама рассказывала, что дразнили ее как-то... Что-то черное или белое... Вспомнила! Черно-белое кино! У Ирины Леонидовны волосы светлые были, а фамилия не то Чернова, не то Черная. В общем, что-то в этом роде.
— Замуж вышла. Вот и фамилию сменила.
— Но Потапова...
— Чем тебе фамилия не нравится?
— Мой начальник, он же тоже Потапов...
— Сколько раз говорил, уходи из своей дрянной конторы! — закипел Федор. — Так и знал, что у вас там не все в порядке.
— Издательство ни при чем. А вот Потапыч...
Пока Лера рассказывала о связи между начальником и гадалкой, а также о ее клиенте Саныче, Федор вскочил, схватил относительно чистый листок и принялся что-то записывать. Потом бросил его, достал блокнот и, отыскав неисписанную страницу, стал быстро заполнять ее мелким почерком.
— Так, — сказал он, — я поеду сейчас поищу что-нибудь на твоих Потаповых и про немецкую журналистку тоже попробую узнать. Скорее всего, дама в костюме — она и есть. Значит, около пяти часов вечера это она там была...
— Это не все, — остановила мужа Лера. — Там еще Штирлиц был.
— Он-то откуда взялся? — не понял Федор. — Из телевизора вышел?
— Это Анна Ивановна так его называет. Из-за кожаного плаща или куртки.
— Что-то слишком много кожаных вещей вокруг, тебе не кажется? — задумчиво проговорила Вика.
— Другое непонятно, — отмахнулся Федор, — журналистка мне покоя не дает. Она что, так на Леру похожа, что их можно перепутать? Или ты была в том доме в пятницу?
— Нигде я не была! — возмутилась Лера. — И потом, нет у меня никакого костюма, чтобы сражать наповал чужих соседок. Я вообще костюмы не ношу, ты же знаешь. И уж тем более дорогие и бросающиеся в глаза.
— Получается, все-таки журналистка. Похожая на тебя. Надо бы с ней встретиться.
— Как же, — хмыкнула Вика, — она, небось, давно в своей Германии капусту трескает.
— Посмотрим, — сказал Федор, — если что — разыщем. Не так уж далеко. Рассказывай про своего Штирлица. Снова что-то связанное с Германией...
— Значит, вот что я узнала...
Лера постаралась рассказать по порядку все, что было известно, опустив только момент «идентификации», устроенной ей Анной Ивановной. Федор, слушая ее, даже не перебивал, как обычно, а делал новые пометки в блокноте. Вика сидела с сигаретой в пальцах и не отрываясь смотрела на подругу, забывая стряхивать пепел. Лишь после того как повествование окончилось, она сделала свой комментарий:
— Сколько ты успела узнать! Мы вдвоем и то меньше накопали. Точно с тобой что-то произошло. На себя непохожа. Другой человек. Вот что парик может сотворить!
— Лера непохожа на себя, а кто-то другой похож на Леру, — произнес Федор — видимо, эта мысль засела у него в голове.
— Далась тебе журналистка! — скорчила гримасу Вика. — Познакомиться не терпится? У нас и без нее уже целая толпа подозрительных личностей. И как тебе удалось, Лерка? А еще говорила, что не любишь собирать информацию и поэтому журналист из тебя никакой!
— Тут другое, — ответила Лера, — это была жизненная необходимость, и я знала, куда идти и что спрашивать. Отшельник подсказал.
— Надо бы и этого друга проверить. Подозрительно много знает, — заметил Федор.
— Пробовали — не получается. Великий конспиратор. Найти его под силу только очень продвинутому хакеру.
— Есть один знакомый, попрошу, может, выгорит. На каждого великого найдется кто-нибудь еще более великий. Меня больше твой Штирлиц беспокоит. Слишком уж мало о нем известно. — Федор встал.
— Уходишь? — спросила Лера.
— Уже ушел. Может, удастся реабилитироваться в ваших глазах. Поищу что-нибудь на наших персонажей. Вика, расскажи ей про гадалкиного племянника, у которого я был сегодня. И подумайте вместе, что за история про него получается. Тоже вроде подозрительный тип. И хватит бегать, посиди здесь, — обратился он к Лере, — ты уже достаточно наработала сегодня. Можешь отдохнуть.
— Спасибо за разрешение, а то я все думала, чем бы заняться.
— Не ерничай. Вика, надеюсь на тебя и верю, что не дашь этому гению сыска наделать глупостей. Никуда ее не отпускай.
— Слушаюсь, начальник! Не волнуйся, никуда она не денется.
После того как Федор ушел, Вика первым делом начала комментировать его поведение.
— Видишь, — негодовала она, — мужики не выносят, когда бабы хоть в чем-то их превосходят!
— Ты преувеличиваешь.
— Как бы не так! Федор прямо с лица спал, когда понял, сколько ты узнала. И тут же поскакал восстанавливать равновесие. Реабилитироваться в наших глазах — это так теперь называется. А для верности тебя велел стеречь. Чтобы невзначай не накопала еще чего-нибудь.
— По-моему, ты тоже не хотела, чтобы я куда-то выходила, — усмехнулась Лера.
— Так я же за тебя беспокоилась!
— А он?
— А он за себя.
— Викусь, расскажи лучше, что там Федор на родственника Смирновой нашел. Это, наверное, тот самый, про которого мне Анна Ивановна говорила.
— И здесь ты в курсе. Тихоня-тихоня, а как понадобилось — откуда что взялось...
— Я не поняла, кого это больше возмущает — Федора или тебя? — опять попыталась унять подругу Лера.
— Ладно... Есть, значит, у нашей гадалки родственник. Он каким-то племянником ей приходится или троюродным братом. В общем, родственником, но дальним. Я не особо вникала в семейные связи. Зовут Владимиром. Фамилию, извини, не запомнила. Он бизнесом занимается.
— Каким?
— Вроде рыболовным, — задумчиво произнесла Вика, — или что-то с туристами связанное. Походы там всякие. В общем, где-то в этой сфере. Я так поняла, что дела у него идут неплохо, поскольку живет он в каком-то месте, забыла...
— В Курортном районе, что ли?
— Откуда я знаю, что там за район. На Вуоксе, вот как.
— Тогда точно рыболовный бизнес. Только Вуокса — огромная. Она большую часть Карельского перешейка занимает.
— Как может река столько места занимать?
— Это не совсем река, а система рек и озер. Знаменитая, между прочим.
— А почему я там не была?
— А у меня, в Ярви?
— Там что, тоже Вуокса?
— Там самое начало. Или конец. Как посмотреть. Если от Питера — то начало.
— Вот и племянник тоже живет где-то там, только в более приличном месте. Что-то типа коттеджного поселка. Есть там такие?
— Думаю, навалом. Места там заповедные. Самое то для новых русских. Ты продолжай. Хватит уже отвлекаться, а то мы до утра будем выяснять.
— Скажите, пожалуйста, как она заговорила! Я отказываюсь тебя узнавать, Белозерова. Может, это кто-то другой в твоем обличье?
— Вик, я уже устала сегодня объяснять, что я — это я. Хоть ты-то можешь мне без доказательств поверить?
— А кому это еще пришлось доказывать?
— Да... помощнице гадалки.
— И как, успешно?
— Раз она мне все рассказала, видимо, да. Давай про племянника, а?
— Когда Федор приехал, Владимир был уже в курсе смерти тетки. Ему милиция сообщила. И даже выясняла, где он был в тот день. И отношениями со Смирновой интересовалась. А они непростыми были.
— Из-за квартиры? Той, в которой была прописана гадалка до переезда в мою?
— С тобой невозможно говорить! Ты все заранее знаешь.
— Не злись, пожалуйста. Я не все знаю, а только прикидываюсь.
— Точно, что прикидываешься. Племянник несколько лет тому назад решил продать квартиру, которая тетке, гадалке то есть, принадлежала. Деньги ему, что ли, понадобились. Он тетку выписал, но ничего ей не сказал. Так она несколько лет без прописки жила у родителей. А когда выяснила, естественно, возмутилась. Он пытался дело миром решить, извинялся перед ней, денег предлагал, ведь квартира ее была.
— Тот еще хмырь.
— Денег Смирнова вроде не взяла, но попросила помочь с оформлением новой квартиры — на Мойке... А почему, кстати, она не прописалась к родителям?
— Она там прописала помощницу. Потом купила ей квартиру. В Старой Деревне вроде бы. И сама переехала на Мойку.
— А родительская квартира хорошая была?
— Район приличный.
— Значит, помощница пострадала, можно сказать, в результате переезда, — резюмировала Вика. — Была владелицей квартиры в приличном месте, а теперь? Где-то на окраине. У них цены, наверное, несравнимые.
— Старая Деревня — неплохой район...
— Но не центр?
— Но и не окраина, как ты говоришь. А потом, Анна Ивановна любила Лидию...
— У попа была собака, — затянула Вика.
— Прекрати! Сейчас же! — закричала Лера. — Ты не представляешь, до какой степени она тоскует. Больно смотреть.
— Ага, знаем мы. Ты не в курсе, что именно тот, кто больше всех слезы льет, в итоге оказывается виноватым?
— Она ни при чем!
— А племянник так не считает! Сам Федору сказал.
— И чего это он стал с Федором делиться сомнениями? — прищурилась Лера. — Тебе это подозрительным не кажется?
— Тут вообще одни подозрения, а толку — ни шиша. Вон сколько народу рядом. Как из них выбирать? — покачала головой Вика. — Но племянник, как я поняла со слов Федора, точит зуб на твою Анну Ивановну. Из-за того что тетка к чужому человеку относилась лучше, чем к родным.
— А сам как с теткой поступил? И вообще, Анна Ивановна была самым близким человеком для Лидии Сергеевны. Роднее, чем все племянники. Потому Лидия Сергеевна и заботилась о ней.
— Вот это племяннику и не понравилось.
— А сколько ему лет?
— Должно быть, прилично.
— Ничего себе! А семья у него есть?
— Да. Позвоню-ка я твоему мужу.
Пока Вика разговаривала с Федором, Лера решила отчитаться перед Отшельником, ведь благодаря его советам она так успешно провела день. Она возилась с письмом долго, стараясь ничего не упустить. Вика бегала туда-сюда, тормошила ее и мешала, отвлекая от дела. Но Лера не откликалась на призывы послушать версию.
Наконец кто-то позвонил, и Вика отстала от подруги, переключившись на телефон. Лера догадалась, что обеспокоенные заказчики предпринимают новую попытку пригласить Вику куда-то. Та изображала нешуточную занятость и отказывалась. Заказчики настаивали. Разговор затягивался, и Вика ушла в другую комнату держать оборону. Лера облегченно вздохнула и быстро дописала отчет. Просматривая письмо перед тем, как отправить, она вспомнила слова Отшельника: никому не доверять. За потоком новой информации она как-то позабыла о них. «Федора и Вику можно вычеркнуть из черного списка, — решила она, — ведь все, что узнала я, совпадает с тем, что рассказали они. И Отшельник отправил меня не в западню, а туда, куда надо. Значит, тоже не враг». От того, что можно было успокоиться и никого из ближнего круга не подозревать, стало легче. Оставался Потапыч.
Она отправила письмо и вернулась на кухню. Вика еще говорила по телефону и взмахом руки из комнаты показала, как все это ей надоело. Лера жестами ответила, мол, работа есть работа, ничего не поделаешь, и отправилась варить кофе.
Уютно пристроившись в кресле и прикрыв глаза, она наслаждалась заполнившим кухню ароматом, и память, откликаясь на родной запах, услужливо раскидывала перед ней картины воспоминаний. Не важно, плохих или хороших. Это не имело значения. Ее сумбурная жизнь, преломленная в призме времени, виделась иначе. Она была исполнена какого-то смысла, уже не являлась случайным нагромождением разных событий, произошедших с ней. И сами события больше не казались такими уж случайными, их нужно было только сложить в правильном порядке, чтобы понять, куда они ее вели.