POV
Это был замечательный день! В огромное не зашторенное окно проникали ослепительно яркие лучи солнца. К слову сказать, оно было не слишком чистое, но это ничуть не портило ни с чем не сравнимое ощущение весенней близости.
Солнышко теперь светило по-доброму, совсем не так, как, положим, ещё неделю назад. Оно как будто снова начало улыбаться нашему грешному миру. Это был не тот зимний холодок. Солнечные лучи уже едва заметно грели и ласкали кожу, не обжигая её, как летом, но и не сканируя холодным зимним и колючим светом.
Тянулся последний урок — малоприятная мне биология. Заманчивый пейзаж за окном отвлекал моё и так рассеянное внимание, пробуждая желание открыть окно и шумно вдохнуть этот почти уже весенний воздух.
Обычно яркий солнечный свет мне был в тягость, но сейчас об этом можно было благополучно забыть, наслаждаясь удивительным и неповторимым запахом весны.
От этого умиротворяющего зрелища отвлекала соседка по парте, тоже пребывавшая не в восторге от сего предмета. Однако пейзаж за окном, как и все незначительные и малозаметные природные красоты, её волновали мало. Куда более интересной Ирке казалась игра в морской бой.
Не сказать, чтобы меня сильно донимали её тычки карандашом в бок, но, очевидно, моё тело, на котором назревали синяки, думало по-другому. Это был большой соблазн с разворота отвесить ей хороший подзатыльник, но я подавила в себе это секундное желание. Не хочется привлекать к своей скромной персоне лишнее внимание, да и по своей натуре я пацифистка. Но треснуть всё-таки здорово хотелось!
Подруга же этого желания не углядела и состроила отчаянно-просящую гримасу, но, встретив мой угрожающий взгляд, сильно не расстроилась – скучающих жертв нашей биологички в классе было предостаточно.
Я же вернулась к созерцанию предвесенних пейзажей и к бурным потокам своих хаотичных мыслей. Сразу после школы меня ожидали изнурительные занятия танцами, которые были мне противны до тошноты в горле.
Из солидарности я вместе с Иркой записалась туда шесть месяцев назад, предполагая, что уйду через месяца полтора. Нужна я там была только ради примитивной поддержки, потому что, как это часто бывает, моя непутёвая подруга испытывала некий дискомфорт в обществе незнакомых ей людей.
Через месяц упорных занятий она умудрилась влюбиться, а ещё через неделю узнала, что у объекта её вожделения есть девушка. При чем довольно таки красивая, успешная и окончательно утвердившаяся на поле его богатой кадрами личной жизни.
Собственно из-за этого минутного увлечения, которое затянулось депрессией на несколько месяцев, я там и оставалась. Да, что ни сделаешь ради близкого тебе человека! Первое время я надеялась, что довольно быстро на смену этому очаровательному стройному блондину придёт ещё какой-нибудь не менее очаровательный юноша, но моя надежда скончалась где-то в районе трёх с половиной месяцев занятий. Это была крепкая и затяжная зависимость, вызванная его влюбленностью в другую девушку, а не в Иру.
Обычно так и получается, что мы влюбляемся по-настоящему только в тех, кто для нас, в силу каких-либо обстоятельств, практически недосягаем. И именно эту потребность в удовлетворении своего желания и своей прихоти мы называем настоящей любовью. Хотя я до сих пор не уверенна, что это справедливо.
В любом случае, успокаивать безутешную подругу приходилось мне, утешая тем, что у него всё же есть стойкая симпатия к ней. Надо отдать Алексею должное – он действительно был слегка одурманен симпатичной Иркой, но она появилась в его жизни гораздо позже, чем его нынешняя девушка, Светлана, не собирающаяся сдавать позиции.
Вся эта ситуация нравилась мне мало, и мы обе с нетерпением ожидали хеппи энда.
Сейчас же мои поверхностные и недалёкие размышления прервал звонок. Я всегда недоумевала, как одна маленькая заурядная кнопочка оглушительной трелью может сорвать с места огромное стадо баранов, неся их кучей-малой в узкий дверной проём. Таким образом, не желая оказываться в эпицентре движения спешащих покинуть нудный кабинет одноклассников, я вышла последней, направившись к раздевалке.
Вышеупомянутая мною школа уличных танцев располагалась всего в десяти минутах от нашего учебного заведения, а времени до начала занятий оставалось порядочно. Поэтому мы с Иркой решили побродить по тихим улочкам нашего сонного города.
К слову сказать, Ирина – удивительная девушка. Роскошные длинные волосы природного каштанового цвета, огромные карие глаза с задорными искорками, сияющая жизнерадостная голливудская улыбка, не сходящая с её губ, потрясающая фигура среднестатистической модели, отточенная многолетними занятиями различными видами спорта. Это человек-солнышко, способный заразить кого угодно этой живительной и неутомимой энергией, бьющей из неё через край.
По крайней мере, так было до тех пор, пока она не потерпела неудачу на личном фронте, связанную с Алексеем. С Ирой я была знакома достаточно долгое время для того, чтобы в глубине души ненавидеть его за многочисленные слёзы и истерики подруги.
Однако ей этого лучше и не знать, иначе моему здоровью в скором времени был бы нанесён непоправимый ущерб. Ведь часто бывает, что своего любимого человека мы любим даже за то, за что в пору было бы презирать и ненавидеть.
Сейчас мы шли вдоль широкого, просто огромных размеров, забора, ограждающего шикарную новостройку. Я часто бродила по закоулкам частных секторов и редких лесных полос. Перспектива встречи с весенними или даже всесезонными шибанутыми маньяками меня совсем не пугала. А со временем перестала пугать и моих друзей, успевших достаточно хорошо изучить все мои заскоки.
Я немного отвлеклась на собственные размышления, но это не мешало мне краем уха слушать Иркину болтовню о новых джинсах, юбке, выпускном платье, которые она хочет себе приобрести… На такие темы она со мной заговаривала редко, так как, в силу моих характерных особенностей, это было совершенно бесполезно – советчик в женском барахле из меня никакой – но, очевидно, разговоры (а чаще её монологи) на посторонние темы позволяли переключаться в режим более оптимистичного состояния. Хотя в последнее время застать её в хорошем расположении духа можно было всё реже и реже.
— Ты чего молчишь?
Я дёрнулась:
— Задумалась….
— Мммм… — многозначительно протянула подруга и замолчала, по-видимому, погрузившись в какие-то свои мысли. На практике я знала, что долго молчать она не может. Что, в принципе, и в очередной раз подтвердилось.
Время подбиралось к половине четвёртого, и мы приближались к осточертевшей мне школе танцев, болтая о пустяках.
Мы пришли раньше назначенного времени. До начала занятий оставалось ещё пятнадцать минут, и в кабинете почти никого не было. За исключением того, чьё присутствие было действительно важным.
Нас встретил Лёша с чайником в руке. В кабинете пахло свежими булочками.
— Привет, – он заключил подругу в приветственные объятья, коснувшись губами её покрасневшей щеки.
— Приветик! – широкая улыбка расцвела на Иркином лице.
— Здрасте, – буркнула я, одевая ненавистные чешки.
Ира тут же направилась к столу и из любопытства заглянула в пакетик с купленными на импровизированный обед булочками. Т. к. нам приходилось много репетировать для конкурсов и устрашающее количество часов проводить в кабинете, то, соответственно, кушать приходилось редко и мало, довольствуясь тем, на что хватало денег.
Подруга никогда не отказывалась ни от чего вкусненького и быстро сообразила себе кружечку горячего чая, о чем-то мило болтая с Алексеем.
Тот сегодня был вполне доволен жизнью и миролюбиво поддерживал разговор, щурясь от яркого солнца, бьющего в глаза из огромного окна.
Его девушка тоже занималась здесь, но гораздо дольше, чем мы, являясь кем-то вроде ветерана. Для Ирки же были сладостны дни, когда она не являлась на занятия. Тогда ей удавалось заполучить его в партнёры, выполняя все мыслимые и немыслимые поддержки и наслаждаясь его близостью и его крепкими и сильными руками.
Лёша был неоспоримым лидером среди мужской половины танцоров. Обладая сильным и хорошо сложенным телом, он обходил всех по части поддержек, оставаясь самым лучшим и желанным партнёром. Густая грива волос цвета солнечный блонд постоянно находилась в творческом беспорядке, придавая юноше сходство с львёнком. Голубо-зелёные глаза, россыпь едва заметных симпатичных веснушек на его носу и привлекательная, ясная улыбка – всё это могло с ходу очаровать любую нормальную девушку. Каждую репетицию его грациозные движения сводили с ума порядочную часть наших замечательных танцовщиц, заставляя их оборачиваться, спотыкаться и падать.
Меня же, отнюдь, его «совершенство» не вдохновляло, но Ирка смотрела на него, затаив дыхание. Её всегда выдавали глаза, светившиеся таким откровенным восхищением и нежной любовью, что, казалось, в комнате становилось светлее.
Вот и сейчас, глядя на них вместе, мирно попивающих чай, я хорошо видела этот специфический лихорадочный блеск её глаз. Очень странно, что он до сих пор не подавился и не захлебнулся под её взглядом.
За моей спиной громко хлопнула дверь, заставив меня развернуться. Народ уже подтягивался, но так громко и демонстративно хлопать дверью мог только один человек.
На моих глазах из Иркиного взгляда ушла жизнь. Я видела, как тускнеют её глаза, становясь холодными, тёмными и пустыми. Улыбка на лице осталась, но теперь на весь оставшийся день это не более, чем просто маска, чтобы скрыть ненужную боль и пустые слёзы обиды.
Ms Светлана Пономарёва собственной персоной. Не слишком высокая и слегка склонная к полноте блондинка с естественным песочным цветом волос, таким редким и потому удивительным. Красивые густые волосы ниспадали до поясницы. Огромные синие насыщенного цвета глаза и чистая бархатная кожа.
Девушка, которая ВСЕГДА привлекает к себе внимание.
— Привееееееет… — протянула я, слегка запнувшись.
Лёша резко встал, едва она зашла в зал, отвернувшись от Иры.
Он заключил свою благоверную в крепкие объятья, подарив нежный чувственный поцелуй и широкую улыбку.
Я отвернулась, чтобы не видеть этого пренеприятного зрелища. Ира невидяще уставилась в окно, допивая остывший чай. Было больно видеть это, а подруга к тому же отличалась излишней эмоциональностью.
«Ну, что ж, понедельник день тяжёлый!» — вздохнула я.
Помирать так с музыкой!
Занимались мы преимущественно уличными танцами, но наш «сэнсэй» уверял, что только через сложные гимнастические поддержки и мастерское владение традиционными танцами можно достичь действительно огромных успехов. Поэтому на наших занятиях зачастую творились немыслимые вещи.
Мы приступили к пластике, и все мои многострадальные мышцы заныли разом. Тянущая пульсирующая боль наливала свинцом конечности. Очевидно, в воскресенье было слишком много пластики, слишком много пластики…
Под вечер я доползла до дома, разбитая часами издевательств, умудрившись два раза плюхнуться в непромёрзшие лужи. Если подруге было в радость отвлечься, то я чувствовала себя крайне неприятно из-за отсутствия незамедлительной реакции, плохого и неуклюжего владения своим телом…
Огорчённая и раздражённая своими неудачами я не нашла ничего лучше, как забыться крепким сном, едва добравшись до кровати, не вспоминая о своих промахах и не задаваясь проблемами моих близких людей.
***
— Маааш…
— аа?
— Маш.
— ммм?
— Мааааааш!
— ну!
— Мааааааашка!
— ЧТО?! – не стерпев, рявкнула я.
— У Вас что-то случилось? Может быть Вам нужно выйти? – в своей елейной манере поинтересовалась учтивая химичка, раздражая моё невыспавшееся сознание ещё больше.
— Если только мне можно выйти домой… — задумчиво протянула я.
— Если только за мозгами… — вторила мне противная училка.
Рядом довольно хрюкнула вдоволь поиздевавшаяся надо мной Ирка, и я не нашла ничего лучше, как сильно пихнуть её локтём в бок. Пусть не зазнаётся.
На самом деле это было хорошо, что у неё сегодня весьма неплохое настроение, хотя я была более, чем уверенна, что эта ночь была такой же бессонной и слёзной, как предыдущие.
Я, отчаянно зевая, незаметно кинула записку соседней парте. Ольга ловко поймала бумажку, а я ещё раз зевнула. После уроков наша могучая четвёрка должна была собраться у Ирки дома за одной прелюбопытной вещью, увидев которую меня не сочтут сумасшедшей, естественно, только мои друзья.
Собственно, их у меня было не так много. Всего четыре самых близких человека.
Помимо уже светившейся несчастной Ирки, нашу четвёрку составляли Жанна и Ольга — тоже мои мегоумные одноклассницы. В отличие от весёлой и во многом безбашной Ирины, они имели голову на плечах и ярко выраженную способность разумно мыслить. Однако глупых и нелогичных поступков совершали не меньше и в дурацкие ситуации попадали так же часто. Но я подозреваю, что половина из них происходила по моей вине… В прочем, это не важно.
Оля заинтересованно вскинула голову и кивнула, пробежавшись глазами по бумажке и передав её Жанне. Я самодовольно улыбнулась. Что-что, а интриговать я умела, однако не была уверенна, что их это тоже зацепит.
Я снова зевнула и, подперев рукой подбородок, прикрыла воспалённые глаза. Спать хотелось неимоверно, но впереди ещё целых пять уроков…
Немалым усилием воли я заставила себя открыть глаза и тупо уставилась в пространство, лишь изредка улавливая отдельные слова, чей смысл, увы, для меня был неясен. Но обо всём этом можно было не беспокоиться, как и о конспектах в тетради, ведь краем глаза я уловила, что Оля и Жанна сосредоточенно записывают каждое слово учителя. Так что надёжный источник знаний был уже зарезервирован.
С Ольгой мы были вместе постоянно, вплоть до нынешнего выпускного одиннадцатого класса. Эта миловидная девушка достаточно таки не обделённого формами телосложения оставляла впечатление гордой истинной маленькой королевы. Мягкие русые волосы, выразительные зелёные глаза (которые на свету на самом деле были разного цвета), высокие скулы и очень бледная кожа. В её внешности было что-то аристократичное, что-то слегка англиканское, что-то гордое и холодное. И всё это, конечно, было моей неисчерпаемой базой бестактных подколов и бесчисленных шуток. Хм. Со всей своей уверенностью я могу сказать, что барана упрямее этой колючей девушки вам не найти в мире! Она будет спорить даже под угрозой национального конфликта с Японией и атомного взрыва мирового масштаба.
С Жанной же мы не были так давно и хорошо знакомы, однако знала я её ничуть не хуже. Как и Ольга, она отличалась сообразительностью и крошечной каплей разума, который в нашей компании должен был быть на вес золота, потому что тормозов вечно не хватало. Медные густые волосы, большие глаза бледного василькового цвета… Пожалуй, она была самой спокойной из моего окружения. Жанна действительно была способна подумать прежде, чем что-то сделать или ляпнуть. И это не раз спасало нас от множества возможных косяков. Она не была так вспыльчива, как своенравная гордая Ольга, не была так жива и неугомонна, как Ирка, не была унылой незатыкающейся вороной, как я… Это просто был очень спокойный (до поры до времени) и «слегка» странный человек, который, как и все, подвергался длинным очередям моих приколов.
Хе. Вместе же эта компания была способна свернуть Гималаи в радугу, предварительно окрасив те в соответствующие цвета.
— Ну, так что ты нам хотела показать? – вернула меня к реальности Ольга.
Мы сидели на полу в Иркиной комнате, разбросав по углам сумки.
Я отодвинула от себя дощечку с огромным недособранным Иркиным пазлом, над которым мучаюсь уже продолжительное время, и хитро улыбнулась.
Жанна вздрогнула. Она единственная осознавала в полной мере, чем может обернуться нам эта улыбка. Но как только она открыла рот, я уже бухнула громоздкой книженцией прямо перед её носом.
Огромное издание, больше похожее на справочник, было покрыло незначительным слоем пыли. Переплёт выглядел слишком шикарно для словаря. С силой вдавленные в дорогую кожу буквы были искусно расписаны сетью замысловатых завитушек в лучших старинных традициях. Слова на корешке разобрать было невозможно. Может быть, надпись была слишком витиеватой, может быть, это слово и вовсе было не на русском, но прочитать его мы все же не смогли.
Я раскрыла издание. Уже было ясно, что книга не новая, но её состояние поражало воображение. Страницы, будто пять секунд назад вышли из печати, девственно белые. Краска вдавлена в бумагу, чернила тёмно красного цвета. Цвета свежей венозной крови.
Каждая отдельная страница сопровождалась красочными и яркими иллюстрациями, причудливым орнаментом и большим количеством ровных завитков рукописного каллиграфического текста. Детализированность, подробность и мастерство рисовки поражали, заставляя восхищённо отслеживать каждую незначительную линию.
Компьютерной технике такое не под силу.
Первой сдалась Ирка:
— Что это за хрень?
— Мммм… — я тянула, подбирая верное определение. – Заклинания и обряды.
— Что?! – Ольга вперила в меня свой резкий пронизывающий взгляд. — На химии пересидела?
Жанна хмыкнула, продолжая разглядывать странное издание. В руки его никто предусмотрительно не брал.
— Где ты это откопала?
— В библиотеке…
— Ха! О да-да, ооочень интересно! – Ирка в принципе была занята совсем другим.
Она только что вернулась из фотосалона со свежепроявленными фотографиями предмета своего восхищения. Мы все считали это началом конечной стадии прогрессирующей шизофрении, но вслух никто ничего не говорил и психу дали добро. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не брало президента в заложники.
— Я нашла это в читальном зале, – самодовольно заявила я, вскинув победный взгляд на оторопевших девчонок.
Наша библиотека – два когда-то разных здания, соединённых длинным коридором, выстроенным позже. Одно из зданий – читальный зал с очень редкими собраниями – два года назад пал жертвой пожара. Библиотека стойко перенесла эту потерю и в суматохе и канители вечных дел про всё это благополучно забыли, решив не благоустраивать.
Всё культурно заколотили, бомжи туда не ходили. Зато завелись отвратные большие рыжие крысы. И никто больше не вспоминал про это место. Кроме странной девушки, которой случилось проходить мимо в окрестный магазин за мороженым и полюбопытствовать.
Это стоило мне кучи заноз, грязных джинс, расшатанных нервов и разочарования. Ничего, кроме, собственно, крыс и старых бумаг я там не обнаружила. Пока моя заблудшая душа не нашла пристанища в запретной секции, спец. архиве. Это большие стеллажи-полки, в свои лучшие времена запирающиеся на замок под стекло, не до конца обгоревшие при пожаре. На самой верхней что-то мне показалось интересным. Среди разбросанных листов и кучи полусгоревших книг я обнаружила этот фолиант.
И, собственно, об это сообщила незаинтересованным подругам.
— Ну и? – Оля кивнула на незаконно спионеренное имущество. – С чего это ты решила, что там приговоры-наговоры?
— Надо прочитать предисловие.
Шрифт был определённо неразборчив и стар, но на русском.
Из него следовало, что это собранная веками мудрость и духовная сила народа, способная вершить чудеса.
— Фигня какая-то! – Жанна захлопнула книгу и бухнулась на широкую Иркину кровать, сладко потянувшись.
Оля пересела за компьютерный столик, запуская браузер.
Ирка же была занята созерцанием крепкой Лёшиной фигуры.
— Да ну! – я пожала плечами. – По-моему, прикольно!
Я осторожно взяла в руки книгу и подивилась её непомерной тяжести. Сколько же здесь страниц?.. И это при том, что каждая из них была супертонкой, почти прозрачной.
Удивительно.
Я напряжённо думала о чем-то, беспорядочно перелистывая книгу. Затем, решив немного подурачиться, пока другие заняты своими делами, я вслух загадала страницу.
— О! – воскликнула я, разобрав открывшийся передо мною заголовок, – Переселение душ! Всегда мечтала поменяться с кем-нибудь телами!
Я резво выхватила у Ирки одну из Лёшкиных фотографий и принялась для удобства водить карточкой по строчкам, дабы не искать линейку, разбирая красивый старинный подчерк.
— «Желает лицо измениться на то,
Чей образ касаем руки прочитавшей.
Душа перейдёт, изменяя того,
С кем разум знаком сейчас заклинавшей.
Вбирая могучий дух каждого тела
Подымутся души с тёмного дна.
Войдя в того, кого заклинать я хотела,
Так, чтобы разрешилось всё выходя.»
— Бред… А где искры? – Жанна подпёрла рукой подбородок, – Ну, могучая ведьма, сдулась?
— Нихрена, сама попробуй! – я кинула на кровать книгу. Та бухнулась с весьма слышимым глухим звуком, а у меня заныли и так заезженные мышцы.
И почему мне досталось именно заклинание Обмена телами? Странно…
Жанна уже загадывала страницу. Оля сидела в кресле рядом с Ирой и рассматривала фотографии. Восторга подруги она не разделяла, но и молчала из солидарности.
— Хм. Любовный приворот! Вот что нужно настоящей девушке! – Жанна показалась мне язык и откшлявшись продекламировала:
— «Как на небе звёзды сложат путь,
Так ты всегда со мною рядом будь.
Как зажжётся свет в твоих очах,
Так горит любовь, не зная страх.
Так я буду всем твоим теплом,
Так я буду всем, что хочет он.»
— Ну, так не честно! – я недовольно нахмурилась и поджала губы, – Почему именно тебе самое лучшее?!
— Мм, любовный приворот? Это неплохо! – оживилась Ирка.
— Ага. Можно будет влюбить Свету в первую же попавшуюся дворняжку!
Ирка улыбнулась и украдкой глянула на часы. День подходил к концу. Это время вечерней тренировки… Ох, я ещё слаба после вчерашнего!
— А я? – Оля придвинула к себе книгу.
— Нам скоро уходить, – заметила Ирка.
— Я быстро, – Оля уже открывала страничку, – Детство.
— «Когда временем мудрость стёрта,
Когда время обернулось вспять.
Когда в тебе вся коварность чёрта,
Когда всему ты предпочтёшь играть.
Пусть я заклинаю возвратиться,
Когда душа достигнет взрослого предела.
Пусть я заклинаю возвратиться
Из тела взрослой в маленькое тело.»
— Всё-всё-всё, побежали! – поторопила меня Ирка.
Я уныло побрела в прихожею, натягивая промокшие сапоги.
Господи, помоги пережить ещё день!
Тогда… Тогда я не могла догадаться, что с этого начнётся длинная, увлекательная и волнующая история, передряга, начало которой было положено сегодня…
***
Утро, утро, утро…
Как я не любила просыпаться!.. Это был второй день напряжённой и беспощадной недели учёбы после выходных. Вчера я умотанная в доску еле добралась до кровати, сетуя на своё беспомощное тело.
Странно, но сейчас я чувствовала себя гораздо лучше. Мышцы совсем не болели, и даже не было никакой усталости. Этому я порадовалась, но вставать не спешила. У меня было ещё где-то пять минут законного времени на проведение его в мягкой и тёплой постели. И я не могула пренебрегать этим подарком судьбы.
Но, чёрт! Мне не дремалось! Я упорно продолжала слышать, как мама копошится в зале и собирается на работу. Она, очевидно, будить меня сегодня не будет, т.к., судя по хаотичным перебежкам от одного шкафа к другому, опаздывает.
Я дождалась, пока за ней захлопнется дверь, и снова попыталась уснуть, намереваясь проспать противную мне физкультуру (а вот нечего физ-ру первым уроком ставить!). Но все попытки тщетны. Мой гадкий и бесчеловечный организм, видимо, решил меня удивить сегодня. Он вовсю бодрствовал. Я вздохнула и открыла глаза. Комната залита ярким утренним светом, за окном с крыш весело срываются талые капельки весны… А солнце поднималось все выше и выше, просыпаясь и потягиваясь.
Я ещё раз горько вздохнула. Все-таки, какие злые шутки играет природа со своими обитателями! Я больше чем уверенна, что весь сегодняшний день проведу в амёбном состоянии вечной полудрёмы.
Я резко села в кровати и потёрла глаза, по привычке глянув в зеркало, которое висело прямо напротив. На самом деле его повесили совсем недавно, но я уже успела возненавидеть его гадкое отражение. Однако заглядывать в него вошло в привычку, и теперь эта противная зеркальная поверхность расстраивала меня по нескольку раз на дню, включая раннее утро.
Но только не сегодня. Сегодня это было не ужасное сонное пугало, которое обычно отражалось в зеркале, подслеповато пялясь на меня сонными глазами.
Сегодня это было НЕ МОЁ ОТРАЖЕНИЕ!!!
Квартиру огласил мой громкий крик, но лучше бы я этого не делала! Мой голос!.. Господи!! Мой голос!!!
В зеркале был… Лёша?!? Я вскочила с кровати как ошпаренная и чуть не упала, чудом сохранив равновесие. Лихорадочно ощупывая своё тело, я не верила своим глазам! Это сон! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! Мой голос, рост, глаза…
Да, я, несомненно, была стройным высоким блондином с грубым юношеским голосом! И у меня было ещё кое-что, что окончательно доказывало мою принадлежность к мужскому полу…
Близилась истерика.
Схватив с тумбочки телефон, я своими новыми длинными и ухоженными пальцами набирала знакомый Иркин номер. Чёрт! Чёрт!! Не отвечает!!!
Потом меня словно ударило током.
Пронеслись события вчерашнего дня.
Я снова вскочила на ноги.
-Этого НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! – закричала я в голос, в панике хватаясь за свои, ставшие значительно короче, волосы.
Затем спохватилась, что меня могут услышать соседи, и бухнулась в кресло. Господи, что делать, что делать, что делать?!
Ну, наверное, для начала нужно смыться отсюда. И поскорее. А то, я так думаю, мама не обрадуется, если в своей квартире она обнаружит какого-то незнакомого парня, сидящего на постели её дочери… совершенно обнажённым?!
Нормаааааааально!
Сейчас это была только одна мысль – не смотреть вниз…
Подробности анатомии парня, с которым мы виделись почти каждый день, меня не интересовали. Но логично было бы предположить, что если я оказалась в таком положении, то он находится в аналогичном…
И не факт, что он столь же благоразумен! Остаётся только ставить на Лёшкину призрачную и никем не доказанную порядочность.
На смену смущению и залившей лицо краске пришла шальная мысль сфотографироваться, пока не поздно. Однако я тут же отставила это в сторону. Во-первых, мне сейчас было не до этого, здесь были проблему поважнее, а во-вторых, Ирка наверняка позже сама воочию всё увидит, даст Бог.
Тааак, сейчас сообразим. Дома подходящих предметов одежды сто процентов не было, так что сейчас оставалось только вспомнить милашку соседа, который учился на третьем-четвёртом курсе института и при встрече со мной был всегда достаточно мил и вежлив. Сейчас он меня, конечно, не узнает. Но, я думаю, у него хватит сострадания помочь бедному голому парню из соседней квартиры. Осталось только пустить скупую мужскую слезу и пожаловаться на нелёгкую.
Мою затею немного осложняло то, что я была по уши влюблена в привлекательного соседа. Мм, не знаю, какую роль это сыграет в нашем будущем диалоге, но, очевидно, что не пойдёт на пользу. Он был немного старше меня и, несомненно, привлекателен. Более чем уверенна, что заглянув в его пронзительно зелёные глаза, я наглухо забуду о своей псевдо-легенде. И забуду ВООБЩЕ обо всём на свете…
В общем, план на первое время появился. Осталось только начать действовать! Я глубоко вздохнула и, зажмурившись, резко встала, наспех замотавшись в простыню, не открывая глаз. Затем, я наскоро осмотрела себя. Учитывая нашу приличную разницу в росте (я не могла похвастать этим), первое время передвигаться было довольно таки необычно, но я быстро привыкла. Это почти то же самое, что ходить на сверхкачественных ходулях.
Я осторожно выскользнула из квартиры, молясь, чтобы мой дорогой сосед не засёк, из какой квартиры я выхожу. Затем, стараясь не потерять простыню, я, секунду колеблясь, нажала на кнопочку звонка. За дверью некоторое время спустя послышались шаркающие шаги. Я ужасно нервничала, но отступать было некуда.
Наконец, дверь открылась. Передо мной предстал Глеб, и я невольно залюбовалась его торсом. Очевидно, он только что проснулся, т.к. появился передо мной в одних джинсах, видимо, натянутых наспех. Я широко улыбнулась, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно доброжелательней и дружелюбней. В любом другом случае это бы расположило ко мне собеседника, учитывая моё девичье обаяние, но сейчас парень лишь недоумённо поднял брови и непонимающе уставился на меня, требуя объяснений.
Я откашлялась и, переминаясь с ноги на ногу, начала свою душераздирающую псевдо-историю:
— Ээм… Извините, что побеспокоила... побеспокоил… мм… Я попал в весьма затруднительное положение… Эээ… Дело в том, что… как бы… Этажом выше у нас было свидание с девушкой… и… Её родители вернулись... кхм… слегка не вовремя! Мне пришлось спуститься вниз с балкона по карнизу, но… моя одежда… В общем, вы не могли бы мне помочь?
Закончив триаду, я выжидательно посмотрела на парня, пребывающего в лёгком замешательстве. Благо он не знал всех соседей, потому что я наверняка не могла угадать, живёт ли наверху какая-нибудь девушка или нет. Но мужская солидарность – если таковая была – взяла верх и он, всё ещё немного сомневаясь, пропустил меня внутрь.
— Ну, проходи, любовничек…
— Ох, спасибо-спасибо! – я в нерешительности протиснулась внутрь оглядываясь.
Глеб не терял времени даром. Он открыл шкаф и бросил на диван пару шмоток. Рост у Лёши с ним был почти одинаков. Разве что брюки оказались слегка коротковаты…
Я быстренько оделась, закрывая глаза в тех случаях, где это требовалось, дабы лишний раз себя не шокировать. Зеркало отражало вполне обычно одетого парня в заурядных джинсах и длинной белой футболке. Так же Глеб одолжил мне свою кожаную куртку, что делало Лёшу похожим на юного рэкетира.
— Девчонке привет! – улыбнулся мой благодетель, провожая меня до дверей.
— Спасибо тебе огромное, старик! – я искренне улыбнулась – Я… Отдам. Ну, это… Занесу! Спасибо тебе!
И я умчалась вниз по лестнице. Затем, резко остановившись, села на подоконник. Ну. И что дальше? Нервы были на пределе. Казалось, ещё чуть-чуть и я сорвусь.
Непроизвольно я сунула руки в карманы и там оказалась пачка толстых терпких сигарет.
«Бонд»… Я поморщилась. Фу, какая гадость!.. А ведь и Лёша курит… Я ещё раз поморщилась и засунула пачку обратно в карман. Ха, получается и Глеб курильщик! Насколько я знала, он был спортсменом. Я мрачно сплюнула. С этим у меня ещё будет время разобраться.
Думай-думай-думай, мозг!
Ведь я даже не знала, где он живёт!..
Предположительно где-то на окраине города в частном секторе, рядом с институтом, в котором он учится…
Так, ладно. Родители у меня вернутся ещё ой как не скоро, значит, я могу ещё забежать в квартиру и захватить пару-тройку вещей. Нужно торопиться, иначе этот танцор в моём теле наломает дров, чего мне совершенно не нужно.
Молясь, чтобы Глеб не вышел на площадку и не засёк меня, я открыла дверь и шмыгнула внутрь. Бросившись к сумке, я выпотрошила из неё все учебники. Благо она имел сходство с мужской – я не носила противных мне маленьких дамских сумочек.
Раздумывая над сложившейся ситуацией, я кинула туда пару шмоток, предполагая, что в точности моего размера одежды у Лёши не найдётся. Затем, ещё немного подумав, я зафотографировала всю квартиру и сунула фотик всё в тот же портфель. Теперь нужно действовать.
Я выскочила из квартиры, набирая номер Дениса – ещё один горе-танцор. Как бы приятель Леши. Он-то точно должен знать, где живёт его дружок. Мне было на руку, что он ещё не знает моего номера. Я сама-то с трудом догадывалась, как его номер оказался у меня в телефонной книге.
— Да, – из трубки донёсся настороженный голос его приятеля, у которого, по-видимому, как я предполагала, номер не определился.
Я с облегчением выдохнула.
— Ээм… Привет! Это… это Антон! – на автомате выпалила я имя их общего знакомого.
— Ааа… — понимающе, но всё же недоверчиво протянул Ден, – А с чьего ты номера?
— Ну, времени объяснять нет… Слушай, мне тут надо до Лёшки сбегать, а адрес я забыл. Ээ, не скажешь, нет?
— Да можно… Строителей 13.
— Спасибо, друг! За мной должок!
Я быстро отключилась, избегая лишних ненужных вопросов. Так, полдела сделано. Осталось только добраться туда.
Для этого мне пришлось бы пересечь весь город и, не найдя ничего лучше, я решила сесть на маршрутку.
Пока за окошком проносились дома и магазины, я решила обдумать наистраннейшую и наиглупейшую ситуацию, в которую невольно втянула почти чужого мне человека. Господи, как такое могло произойти?! Если рассказывать об этом девчонкам, кажется, никто из них мне нисколько не поверит, сочтя за сумасшедшую… за сумасшедшего. Хотя Лёша бы вряд ли стал подходить к Ирке с такими бредовыми речами, значит шанс быть понятой и получить помощь от моих подруг у меня был, но равнялся он максимум тридцати процентам.
Более того, в моей голове ещё много не укладывалось. Даже если допустить то, что это магический эффект заклинания (а больше и нечего было предполагать), то для меня до сих пор оставалось загадкой, почему именно Лёшино тело? Ведь рядом со мной сидели девчонки, и логично было бы предположить, что поменяться телами я могла только с ними! Господи, я даже не представляла, что мне делать дальше… Однако сидеть сложа руки я не собиралась.
Газель остановилась на нужной мне остановке, и я спрыгнула, оглядевшись. Все было непривычно. Тем более у моего нового тела было стопроцентное зрение, чем я откровенно наслаждалась, ведь с моими очками на минус четыре особо жизни не порадуешься.
Местность была мне не знакома, я первый раз была в этом районе. Спустившись ниже, очевидно туда, куда мне было нужно, я увидела нужную мне речку и поле, как ориентир. Если пересечь его, я как раз попаду на интересующую меня улицу.
И число-то такое… ммм.. волнующее! 13!
Быстро осилив путь, я ещё раз подивилась сильным и крепким ногам моего тела. Если поначалу мой шаг был довольно неуклюжим, то сейчас я немного приноровилась, и он стал гораздо ровнее. Что ни говори, а Лёша был превосходным танцором, и мышечная память сделала своё дело. В этом плане ему, конечно, повезло меньше. В танцевальном я славилась, как одна из худших учениц, абсолютно не владеющая своим телом, навечно дезориентированная в пространстве и бесконечно неуклюжая. Что ж, будет весело!
Я добралась до средних размеров домика, обитого белой евровагонкой. Крыша была насыщенного синего цвета, сияя новенькой черепицей. За забором залаял, судя по всему, достаточно крупный пёс. Зазвенела массивная цепь. Я отпрянула. Господи, ненавижу этих слюнявых тварей! Что ни говори, а собак я продолжала бояться до ужаса.
Набравшись смелости, я нажала на большую кнопку звонка. Никто мне не ответил. Неужели дома никого нет?!
Я в панике трезвонила ещё и ещё, пока палец не взорвался неприятной зудящей болью.
Вдруг меня поразила ужасная мысль, от которой я чуть не села в неудачно расположенную рядом лужу. А что если он у Светы?! Можно было бы предположить, что они часто ночуют друг у друга, так как далеко не чужие друг другу люди! И если Лёша до сих пор жил с братом и родителями, то Света в силу своего возраста (она была старше Леши почти на !пять лет!) имела собственную квартиру где-то в центре.
Господи, Господи, господи!!!
Однако я заставила себя успокоиться и взять себя в руки. Не время впадать в панику и орать на всю улицу «Мы все умрём!!!». Всех оптимистичных нот, которые я только смогла в себе обнаружить, хватило на то, чтобы надеяться только на лучшее. Или, по крайней мере, не начать биться головой об стену.
Внезапно до меня дошла вся ясность происходящего. Если бы я проснулась утром в чужом теле (в общем-то, представлять особо и не нужно, блин!) неплохо знакомой мне !обнажённой! девушки, то естественно не стала бы никому открывать дверь! Сомневаюсь, что он оказался бы столь же стойким в этой затруднительной ситуации. Чёрт! Девушки гораздо быстрее справляются с шоком от происходящего.
Значит он, предположительно, может находиться внутри, усваивая случившееся. И мне всего лишь нужно пробраться в дом…
О да, час от часу не легче! А задачи-то все проще и проще!..
Я обречённо вздохнула. Осталось только надеяться, что он действительно находится внутри, и что я успешно, не потеряв в бою ни одной части чужого тела, смогу одолеть собачку во дворе.
Хм. Если я нахожусь в его теле, то, возможно, сейчас наши запахи идентичны. То бишь собачку возможно ввести в заблуждение. Однако мне не стоило так рисковать собственной (пусть даже не собственной) задницей.
Ну и, соответственно, я не нашла ничего лучше, как вскарабкаться на шаткий железный забор. О да, это было ни что иное, как колючая проволока, но ради моего возможного успеха стоило и потерпеть оцарапанные руки. Итак, ползём!
Ползём-ползём-ползём-ползём-ползём-ползём…
Боковым зрением я наблюдала за ротвейлером, находившемся в лёгком шоке от происходящего. Благо он не лаял, но и хвостом не вилял. Я, не отвлекаясь, придерживалась рукой за карниз и молилась, чтобы никто из соседей не вызвал полицию. Заметив конец забора и маячившую впереди дверь, я приободрилась. Длинная цепь собачки допускала её как раз до того порожка, давая мне шанс выжить. Ноги дрожали, но натренированное тело не позволяло мне упасть.
Вот-вот-вот, ещё чуть-чуть! Победная улыбка коснулась моих губ – я почти пересекла широкий двор!..
Но, как это бывает… бухнулась всего в полтора метрах от защитного порожка, вмазавшись рукой в собачьи экскременты…
— ***! – терпеть не было мочи. На смену подступившей к горлу тошноте накатил животный страх.
Я ощущала горячее собачье дыхание над самым ухом.
Затем кто-то пренеприятно лизнул меня в шею, радостно тявкнув и обслюнявив воротник куртки.
Я облегчённо вздохнула.
Спасибо, Господи!..
Встав и ещё раз поморщившись, я вытерла руку о первый попавшийся листочек. Неудачи преследовали меня постоянно, поэтому этого стоило ожидать.
Я дёрнула дверь на себя, и Бог вторил моим мольбам. Она оказалась открытой!
Огромная массивная железная дверь, по-видимому, была хорошо смазана, т.к. не издала ни малейшего скрипа. Я вздохнула с облегчением и, ступив на порог, прислонилась к стене, отдышавшись. Приключений на сегодня мне хватило, и адреналину было предостаточно.
Я чувствовала, как кровь приливает к голове.
Чуть помедлив, я двинула вглубь дома. Комнат здесь было около пяти-шести. Быстро юркнув в конец коридора, я отворила белые фанерные двери и осторожно просунула голову внутрь.
Это оказалась большая прямоугольная комната с широкой дубовой двухъярусной кроватью. Напротив стоял компьютерный стол, собственно, с самим компом, выполненный из светлого дерева. Вдоль стены тянулся шкаф с одеждой и многочисленные полки с дисками. Несколько с немногочисленными книгами. Повсюду были расклеены плакаты с рок звёздами, танцевальными и футбольными командами. В углу ютилось бежевое кресло с махровой мягкой обивкой. В центре стоял одинокий стул на колёсиках.
Комната была залита ярким солнечным светом, проникающим сюда через большое окно прямо напротив меня. Я вынуждена была сощуриться и прикрыть глаза рукой, дабы хоть что-то разглядеть.
Большая двухъярусная кровать оказалась в тени, поэтому не удивительно, что я сразу не заметила маленькую сгорбленную фигуру на нижнем ярусе.
Стремительно приблизившись, я замерла в откровенном шоке. Вы даже не можете себе представить, каково это видеть себя не на фото, не в зеркале, а со стороны, чужими глазами. Я поражённо разглядывала такой знакомый мне образ, но такой чужой и странный.
Перекошенное от шока и ужаса лицо, которое жадно вглядывалось в свои черты, близоруко щурясь. По своему опыту я знала, что Лёша сейчас мало что мог во мне разглядеть, т.к. зрение у меня было ни к чёрту. Однако что-то да смог, потому что на лице только усилилось выражение ужаса и паники. Что ж…
Я осторожно опустилась на край кровати и облегченно вздохнула. Напряжение спало – он был в моей пижаме. Очевидно, Лёша предпочитал весенней жаре нежиться в кровати обнажённым, от этого я и попала в такую затруднительную ситуацию.
Моё тело недовольно поморщилось, втянув воздух.
Я замялась, вспомнив, как неудачно вмазалась, упав в кучу… кхем, вы поняли, да?
— Ээ, где у тебя… у нас… у меня… тут ванна? – я виновато отвела взгляд.
Очевидно, собеседник уже кое-как, ну, как и насколько мог, осмыслил что-то и осознал для себя, поэтому лишний раз истерить, паниковать и орать «Мы все умрем!!!» не стал. Просто молча проводил меня по коридору до ванной комнаты, подождав, пока я приведу его тело в порядок.
Спустя несколько минут мы оказались на кухне. Он налил мне кофе, я заметила, как его шатало при ходьбе – очевидно, с телом он не свыкся.
Между нами возникло неловкое молчание.
Я отхлебнула горячий кофе и ещё раз виновато взглянула на него, даже не зная, с чего начать.
— Что за хрень?! – наконец ожил он.
Я порадовалась, что хоть как-то, но он отчасти смог справиться с эмоциями, ведь, не смотря на его незавидное положение, девушкой здесь оставалась я, а перед представительницами женского пола он пасовать не привык.
— Лёш… Так получилось. Нужно думать, что нам делать дальше, – я всё ещё старалась не смотреть на него, т.к. чувствовала себя больше виноватой перед ним из-за этой дурацкой нелепой книги.
— Да… Знаешь!.. – в этот возглас было вложено всё негодование, ярость, ужас и отчаяние.
Я вздрогнула.
— Лёш, только спокойно! Вот сейчас не время паниковать! – было смешно слышать это от меня, в моём голосе слышались нотки первой истерики.
Он уловил это, и черты его лица смягчились. На нём появилось что-то вроде смирения, обречённости и понимания.
— Нам нужно действовать! – решительно утвердила я, пристукнув для верности опустошённой кружкой. – На первое время у меня есть план действий!
— Ммм… А ты предпочитаешь действовать в том положении, в котором мы сейчас находимся?! – взвизгнуло моё тело, беспокойно сорвавшись с места. – Это… это пи***! Что, скажи мне, ЧТО делать?!
Это была истерика. Паника захватила его. Я самодовольно подумала о крепости женских нервов.
— Ты успокойся! Не время закатывать истерики! Кто здесь баба?! – каламбур был не уместен, но случая я упустить не могла. – Пока мы не знаем, что конкретно это за неведомая хрень (о книге я предпочла благоразумно умолчать, дабы не быть казнённой в полсекунды), нам нужно вжиться в образ друг друга!
— А ничего умнее?.. – Лёша взглянул на меня, как на полоумную, перестав беспорядочно метаться по комнате.
— А у тебя есть свой план?! – моё терпение лопнуло, раздражение выплёскивалось наружу. – Пока ты тут себя жалеешь, тряпка, я пытаюсь хоть что-то придумать!!!
Он пристыжено замолчал, выражение его лица мигом посерьёзнело процентов на сорок.
— Ну…
— Загну! – хмуро передразнила я, успокаиваясь. – Я предлагаю жить нашей «обычной» жизнью.
Он скептически хмыкнул и насмешливо смерил меня унизительным взглядом, на что я не обратила внимания. У меня ещё будет время свернуть ему шею или же хоть как-то отыграться.
— Мм, я ознакомлю тебя со своей жизнью… И никому не слова! С девчонками я поговорю, введу их в курс дела – одной мне не справиться! Да и девичьи секреты тебе ловить ни к чему… Хм. До поры до времени – а я верю, что мы с этим справимся и решим проблему (оптимистка, ё!) – мы поживём жизнью друг друга. Ты постараешься !не завалить! Мои оценки – имей в виду, учусь я неплохо – я возьму больничный и разрулю все эти проблемы. Естественно, не без твоей исполнительной душонки, не думай, что от тебя ничего не требуется, выкручиваться мы должны вместе… Идёт? – я выжидательно надавила на него взглядом.
Было ясно, что он сомневался и колебался, но всё же хоть какой-то план всяко круче бездействия.
— По рукам, – вздохнул он. Страх перед неизвестностью перевесил.
Я самодовольно улыбнулась. Моим следующим шагом было сплавить его в школу к Ирке и дать ему инструкции по введению её в курс дела. Позже я, конечно, хотела сама заняться этим вопросом, но нужно было исключить вариант просочения запретной информации в сознание Алексея, т.к. Ирка, Ольга либо Жанна могли запросто взболтнуть лишку, секреты Ирки, напрямую связанные с ним…
Я всё же надёялась на силу его убеждения. В это сложно было поверить, но всё же… Я надеялась.
Итак, следующие полчаса, а затем и ещё столько же были посвящены нашим объемным диалогам. Мы посвящали друг друга в тонкости собственных жизней и за каких-то полтора часа знали друг друга почти как облупленных. Оставалось только удержать этот объём информации в памяти.
Замечательно! Первая часть плана была почти выполнена!
Так. Теперь оставалось одеть его.
Лёшкины – то бишь мои (но всё же Лёшкины) – губы изогнулись в ехидной ухмылке. Я дала подзатыльник своему наглому телу и велела ему закрыть глаза. Эх, как это всё-таки непривычно! Со стороны я самокритично подмечала все свои изъяны, по мере этого впадая в лёгкую депрессию. Но быстро одёрнула себя. На это не было времени!
Закончив его одевать, я позволила танцору открыть глаза.
На его лице отразилось дикое негодование и мина крайнего неудобства.
— Ну а как ты хотел! Не пойду ж я в школу без лифчика! Терпи, казак! – я хихикнула. Пусть помучается!
— Итак, давай, вали. Ты знаешь, где находится наша школа… — я взглянула на часы. – Уроки у нас уже почти закончились. Когда ты доберёшься туда, как раз закончится последний. Постарайся найти Ирку и всё ей объяснить.
Он кивнул. Лёша снабдил меня своей одеждой, мы обменялись ключами. Он уже провёл краткий экскурс по дому, я в свою очередь, успела показать ему фотки, предусмотрительно сделанные перед выходом.
Должно прокатить!
Из дома мы вышли вместе. Я закрыла собачку – Буч – в клетке, всё ещё дрожа от страха перед едва виднеющимися клыками, и мы оказали на улице.
— А ты куда? – Лёша вздрогнул с непривычки. Его голос на слух всё ещё казался ему странным.
— Попытаюсь начать улаживать наши проблемы… — я вздохнула.
— Думаешь, удастся вернуть всё обратно? – он с надеждой заглянул мне в глаза, и я ещё раз поразилась низкому росту своего тела.
— Надеюсь, – сдавленно буркнула я, неосознанно пряча руки в карманы его осенней куртки, – Не вздумай курить!
Его лицо омрачилось. Я слышала, как он шёпотом выругался. Очевидно, эта «блестящая» идея уже приходила ему на ум.
Я водрузила ему на нос очки. Сама я их постоянно не носила, но Лёше они были необходимы. Частичная потеря ясности зрения была для него, наверное, самым большим шоком и отчаянием. До того, как он захочет в туалет, естественно…
— Сегодня к шести нам на репетицию. Встретимся там! – я махнула рукой и двинулась в противоположную сторону, к остановке.
Лёша кивнул на прощание.
Он предпочёл добраться пешком, дабы лучше привыкнуть к моему телу. Для него это было нетрудно, т.к. он неплохой танцор, но моё тело всё же требовало больше времени, в силу своей неуклюжести.
У меня же не было времени на то, чтобы добираться пешком. К натренированному телу Алексея я привыкла достаточно быстро. Сейчас же моя виноватая душонка собиралась вернуться на чердак, где я сама не зная, зачем, спрятала заветный фолиант.
Соседи могли обратить внимание на странного парня, зачастившего к ним с визитами, но в силу времени – а на часах было что-то около двух часов дня – половина из них свалило на работу. Особую опасность представляли собой бабки у подъезда, внимательно изучающие каждого прохожего, всех входящих и исходящих из подъезда. Вот это был геморрой на мою многострадальную задницу!
Но я надеялась, что всё обойдётся…
Лучше всего было то, что я не встречала никого из Лёшкиных знакомых. И вообще никого, с кем приходилось разговаривать. Надеюсь, Лёше повезло не меньше, хотя говорить ему по любому за сегодня придётся больше – я заслала его прямиком к компашке моих друзей. Все трудности, собственно говоря, исходили из того, что в великом русском языке существовали такие досадные мелочи, как «пришёл» и «пришла». Улавливаете разницу? Она не большая, но смысл меняется кардинально… Самое противное, что к этому было ну оооочень сложно привыкнуть! А я совершенно не знала, сколько продлится моё пребывание в чужом теле.
Так. Логично было бы предположить, что если со мной сотворилась такая необъяснимая хрень, то и заклинания Ольги и Жанны воплотятся в реальность. И поэтому мне просто НЕОБХОДИМО предупредить их. Хотя этим я решила заняться попозже. Сначала разберусь с книгой, а уже потом обсудим.
Попутно я вспоминала, что это были за заклинания. Жанна. Любовный приворот. Чёрт!!! Кровь ударила в голову. Если я перенеслась в тело Лёши, то не исключено, что приворот сработал на него же, ведь я до сих пор не знала, почему капризный стишок выбрал целью своего действия именно его! Чёрт-чёрт-чёрт! Ну и кашу я заварила!.. Оставалось надеяться и молиться, что это не так…
Ну, хорошо. А что там с Олей? То, что прочитала она, и вовсе было не досягаемо до моего понимания. Мм, детство-то детство, я помню. Заклинание, обращающее время вспять. Но это казалось диким. Да и конкретных указаний к этому не было, так что можно было бы предположить (или же понадеяться), что это не косяк, а тупо стихотворение. В порядке исключения, как бы…
В общем, глобальная неудачница из всех нас только я. Весело, чёрт!..
Я вышла из газели и аккуратно прошмыгнула в подъезд. Это было чудо! Судьба благоволила мне! Около подъезда не было замечено ни одной бабки! Да, это удача!
Радоваться пока было рано. Рюкзак всё ещё оттягивал плечи – там лежала одежда Глеба. Я успела переодеться у Лёши в его одежду и позже намеревалась заглянуть к Глебушке на огонёк. Конечно, это был всего лишь повод ещё раз увидеть его и поговорить… Он знал, что он мне нравится (в моем подлинном теле, естественно), но видимого желания и расположенность к открытому флирту не проявлял, что очень коробило моё самолюбие. Господи, как я только не пыталась выйти с ним на контакт или хотя бы стать хорошими друзьями!.. Но мы оставались соседями, и он был до сих пор очень холоден ко мне.
Я вздохнула. Возможно в теле парня (надо же извлечь из этого хоть какую-то выгоду) я смогу понять его лучше.
Ну, а пока мне стоило отвлечься от этих размышлений и подняться на чердак. Так. Старая лесенка опасно скрипнула, и я чуть не вскрикнула от страха. Господи, хоть бы не наделать и здесь шуму!
Наконец, я оказалась на нашем ветхом чердачке. Книга, оставленная мною в углу, так там и оставалась к моему великому облегчению. Я, шурша пакетом, в который предусмотрительно было завёрнуто издание, спустилась с чердака и тут же замерла под внимательным взглядом чьих-то бдительных глаз.
Чёрт!
Это была самая противная пенсионерка на свете, неустанно гоняющая всех любопытных чердачных посетителей. Увидеть же абсолютно незнакомого парня она совсем не ожидала, поэтому, вперив руки в боки, злобно окрысилась на меня, собираясь, очевидно, отстаивать незапятнанную честь дома.
Я, мысленно выругавшись, как можно приветливей и очаровательней улыбнулась, оставаясь на лестнице. Я висела боком, не давая возможности рассмотреть свёрток с книгой, что было очень выгодным положением. Если вообще, конечно, всю эту ситуацию можно назвать «выгодным положением».
— Здраааасте! Ты чего это делаешь на крыше? Милицию вызвать что ли?! – пенсионерка подозрительно вглядывалась в незнакомое ей лицо.
— О, нет-нет. Полиции не нужно! Я… Меня вызвала соседка из тридцать шестой, поправить антенну! – я улыбнулась ещё очаровательней, наивно захлопав глазками.
— Да? – подозрительности в ней чуть поубавилось, и я заметно расслабилась.
— А в пакете что?
Я вздрогнула.
— эээм… инструменты!
— Что-то больно маловато для инструментов-то! – былая маньячная подозрительность вернулась, и я лихорадочно соображала, как выкрутиться.
— О, привет!
Я обернулась. Господи, ну кто ещё?! Но я тут же замерла, зачарованная неожиданным появлением ещё одного собеседника. Ну, вот кого я точно не ожидала увидеть!..
Глеб недоумённо уставился на меня.
Бабка с минуту переводила мрачный взгляд с него на меня, а затем грозно спросила:
— Ты его знаешь?
— Да, Алевтина Георгиевна, не о чем беспокоиться! Всё отлично! – он, видимо, решил использовать тот же приём, что и я, и улыбнулся самой очаровательной улыбкой на свете.
Я растаяла…
Пенсионерка тем временем, не сводя с нас не менее подозрительного взгляда, скрылась в недрах собственной квартиры, признав свое поражение. Однако я была на сто процентов уверенна, что она сейчас стояла под дверью и наблюдала за происходящим в глазок, надеясь разоблачить странных юношей.
— Ты в порядке? Что ты опять здесь делаешь? – по его насмешливому тону я уловила, что он откровенно забавляется.
Я досадно поджала губы. Господи, надо же напороться на него в такой дурацкий момент!
Я мрачно спрыгнула и тут же дикая боль пронзила лодыжку. Моя нога застряла между ступеньками лестницы, а тело уже скатилось вниз. Господи, как больно!!!
Я громко вскрикнула, слёзы непроизвольно навернулись на глаза.
Ехидная улыбка мигом слетела с лица Глеба. Он растерялся и даже был немного напуган. Только сейчас, когда он бросился высвобождать мою пострадавшую ногу, я заметила в его руках большой продолговатый пакет. Это было как минимум подозрительно!
Как оказалось, наступать на больную ногу я не могла. Скорее всего, это был вывих, как заверил меня Глеб. Чёрт, вот только этого не хватало!..
Я выругалась сквозь зубы.
Тело Лёши было далеко не слабым, но он едва ли не в два раза был худощавей Глеба, измождённый долгими часами тренировок. Глеб же тоже отличался худобой, но тело его было заметно накаченней и подтянутей, что говорило о его занятиях каким-то более существенным видом спорта, нежели танцы. Собственно, дотащил он меня до квартиры, наполовину повисшую на нём, без труда.
Я, конечно, понимала, что сейчас было не время, но его близость и запах сводили меня с ума… Надо же было именно ему подвернуться мне на пути!..
Когда мы, наконец, доковыляли до его квартиры, я оказалась на его диване второй раз за день. Тот без особых вопросов быстро нашёл аптечку. Он, видимо, довольно часто встречался с такими травмами и быстро зафиксировал мою ногу в том положении, которое требовалось. Да, несомненно, это был вывих!
На глаза навернулись слёзы. Какого хрена у меня ничего не получается?! Господи, да я ничего не могла сделать, как нормальный человек!
Глеб заметил, что я повесила нос и ободряюще улыбнулся, усевшись напротив в кресло и поджав ноги под себя.
— Ну, горе-любовничек! Как ты здесь снова оказался?
Ооох, у него был просто волшебный голос!
-Ну, — замялась я, — это долгая и нудная история… В общем, мне было нужно.
Я поздновато спохватилась – на коленях у Глеба лежал заветный свёрток с книгой. Глаза расширились, мозг лихорадочно соображал, что делать. Я не хотела, чтобы он узнал, что там! Как же я этого не хотела!
Я дёрнулась и попыталась выдернуть пакет, но Глеб успел его схватить благодаря своей замечательной реакции. Интерес в его глазах засветился с ещё большей силой, и стало ясно, что без пояснений книгу он мне просто так ни за что не отдаст.
Вот только я могла так влипнуть!
— Ну, так что же ты делал на нашем чердаке? – Глеб улыбнулся и отодвинул свёрток с книгой подальше. Так, чтобы я наверняка не смогла дотянуться.
— Чёрт, тебе-то какая разница?! – я поджала губы и, сложив руки на груди, отвернулась.
— Хм… вообще наши две первых и единственных встречи сейчас трудно назвать обычными. И я требую объяснений! Любопытство не порок, – он пожал плечами.
Я не нашла ничего лучше, чем показать ему язык. Интересно, а насколько глупо это смотрелось в теле взрослого парня?..
Глеб вздохнул.
— Ну, на нет и суда нет. Потом с этим разберёмся. Кофе/чай?
Я обрадовалась его проницательности.
— Кофе! Желательно с чем-нибудь съедобным! если можно, конечно… — в подтверждение моих слов в животе жалобно заурчало. Да, это определённо не было лишним!
Глеб снова вздохнул. Держу пари, он уже жалел, что этот странный тип свалился на его грешную голову.
Пока он хозяйничал на кухне, я, стараясь особо не шевелиться – движения причиняли мне боль, — устроилась на большом диване и, наконец, оглядела помещение.
Только сейчас мне представилась возможность как следует рассмотреть его квартиру. Отсюда я видела, что это двушка. Большой зал, в котором я, собственно, и находилась, искусно обставлен. Напротив плазма с внушительными колонками, уголок, на котором я удобно расположилась, стеклянный маленький журнальный столик, большое окно и дверь, ведущая на балкон. Всё это было в приятных голубо-зелёных тонах, что наводило на мысль о безупречном чувстве стиля Глеба.
Отсюда же я могла разглядеть коридор, который, по-видимому, вел на кухню и дверь сбоку, ведущую в спальную. Вот и всё.
Я повертела в руках мягкую диванную подушку, размышляя, как выпутаться из положения. Все мои планы рушились на глазах. Я глянула на часы. Доходило четыре. Время нещадно летело, не замедляя своего хода. Чёрт! В шесть мне нужно было быть на занятиях и разрулить ситуацию с Иркой, подтвердив своё катастрофически плачевное положение.
Но что теперь?! С этой дурацкой ногой… Я знала, что Лёша будет там и не на шутку перенервничает, если я не появлюсь и не доложу о своих «успехах». Более того, я слегка подпортила его тело, что тоже не доставит ему особой радости.
Всё же я приняла для себя решение: я обязана явиться в танцевальный сегодня! Благо книга теперь была у меня в руках, и я собиралась искать помощи у девчонок.
Одна бы я не справилась!
Я попыталась встать, но тут же охнула от невыносимой боли, пронзившей лодыжку. Чёрт! Как больно-то!..
Стыдно признаться, но за всю мою насыщенную жизнь у меня не было ни одной подобной травмы (при моей неуклюжести это было очень странно), только различные ушибы и сотрясения. Поэтому боль от этого мне было не с чем сравнить.
В это время в комнату вернулся Глеб и, неаккуратно поставив поднос на столик, помог мне снова удобно расположиться на диване.
Я, охая от зуда и боли в ноге, схватила кружку горячего кофе и бутерброд. За сегодня мне не представилось ни одного случая нормально поесть, и организм требовал компенсации.
— Дибил?! – это был, по-видимому, вопрос риторический. – Тебе лежать нужно!
— Эээм… — я сглотнула, чтобы не говорить с набитым ртом. — Мне нужно добраться до центра сегодня, у меня неотложные важные дела…
— Нет, ну ты точно сумасшедший! – Глеб обескуражено покачал головой, бухаясь в кресло.— И как только такое чудо на голову мне свалилось?!
Я улыбнулась и отхлебнула кофе. Ну, мне это доставляло только радость. Именно то, что я свалилась на голову именно этому человеку! Ха, ещё бы не радость… Сердце всё ещё учащенно билось при любом взгляде на него. У меня не было возможности проводить с ним столько времени в своём собственном теле, а о том, сколько раз я его касалась за этот день, я вообще молчу!
— Ну, а как тебя зовут-то хоть, горе луковое? – он, наконец, нарушил молчание, не смотря на меня, и размышляя о чем-то своём.
— Ма… Лёша. Алексей, да! – я чуть не подавилась очередным бутербродом.
Однако Глеб не заметил моей секундной заминки.
— Глеб, – представился он.
«А то я не знаю!» — хмыкнула я про себя, допивая кофе.
— Пасибо! – я собиралась встать, но вовремя вспомнила, чем это грозит мне.
Я жалобно посмотрела на Глеба. Видимо, он прав и мне долгое время ещё оставаться без движения.
— Я там принесла… нёс… вещи. Угу. Которые ты мне одолжил сегодня утром… — я вспомнила утреннюю легенду и теперь не сомневалась, что он ни капельки в неё не поверил после недавних событий и особенно после того, как застукал меня на чердаке.
— Ах, да… — Глеб вздрогнул, отвлёкшись от каких-то своих размышлений.
— Ну, и сильно важные дела у тебя сегодня в центре?
— Да! – оживилась я. – Фактически дело жизни и смерти!
— Давай я тебя отвезу… что делать… — вздохнул он.
Вряд ли ему было приятно появление новых проблем, но я видела, что необычная ситуация со свалившимся к нему, как снег на голову, парнем его премного забавляла. Что ж, стоит сыграть на этом!
— Ох… Спасибо! Спасибо огромное! Даже не знаю, как тебя благодарить!..
— Да, не стоит… Сочтёмся. Можешь считать это мужской солидарностью! – он вновь улыбнулся, а я снова растаяла. Господи, какой же он всё-таки милый!
Я вовремя спохватилась и отвела взгляд. Только ещё не хватало, чтобы он ловил влюблённый взгляды от парня, которого спас второй раз за день!
Но Глеб, кажется, ничего не заметил и встал.
— Во сколько тебе нужно там быть?
— В шесть… — я запнулась, – я тебе не сильно обременяю жизнь? Мне бы не хотелось мешать тебе! – я виновато опустила голову.
— Ой, да брось! Что ж делать-то теперь, не брошу же я тебя!
Я ещё раз благодарно взглянула ему в глаза. Ох, помимо того, что он был настолько красив и мил, он ещё и не обделён благородством… Самый совершенный парень на Земле!
— Хм. У меня кое-какие дела есть… Посидишь пока здесь, – он быстро взглянул на часы. — К шести я вернусь и заберу тебя.
— Ок! – я улыбнулась.
Спустя пять минут, я, превозмогая боль, подползла к окну. Заметив, как отъезжает темно-зелёная десятка, я догадалась, что это его машина и попутно пыталась вспомнить, сколько ему лет. 20? 21?? В прочем, сейчас это было не столь важно.
Я вдохнула в себя воздух. Воздух его квартиры! Затем, опираясь на стену, тихонько отворила дверь в его спальную. Ну, любопытство не порок, он сам сказал… Так что ж делать-то теперь?
Я замерла на пороге, затем нерешительно перешагнула. Эта комната также была выполнена в сине-зелёных бледных тонах, но к основному цвету примешивался фиолетовый. А может и сиреневый… Без понятия. Первое, что привлекло внимание, это огромных размеров кровать. Очень мягкая, по видимому. Она была застелена светло-фиолетовым постельным набором.
Ещё с минуту посмотрев на эту кровать, я покраснела от мимолётных мыслей, посетивших мой извращённый ум. Господи, да как можно думать о таком в ТАКОМ положении. Я пересекла комнату и бухнулась на кровать не в силах идти.
Затем, села и продолжила осмотр. Рядом стоял стол, на котором ютился серебристый ноут с достаточно таки большим экраном. Рядом пузатые колонки. В углу около окна находился большой шкаф из тёмного дерева. Пол застлан сине-зелёным ковром с огромным мягким ворсом в три сантиметра. Но, что больше всего поражало воображение, это тянувшиеся вдоль стен полки, набитые дисками с играми вперемешку с книгами. Я не знаю, чего было больше, но создавалось впечатление, что все дни напролёт он только и делал, что читал и играл.
Душу захватила радостная эйфория. Меня, как будущего журналиста радовала его привязанность к книгам, но как девушку (по идее-то девушку…) огорчала зависимость от игр. Я сама же питала стойкую слабость к книгам. Неважно, классика это или нет, это был мой мир…
В отличие от спорта. Поэтому я быстро стушевалась при виде футбольного мяча.
Но у окна я заметила мольберт, а на столе стопку книг-учебников по искусству и технике изображения. Господи, учебники из института! Он художник?! Вот это был шок! НЕ каждый день встречаешь художника, играющего в футбол и ещё хрен знает, чем занимающегося.
Подивившись хорошему зрению нового тела в который раз, я смогла разглядеть, что учебники за третий курс. Так-так, Значит в общей сложности ему всё-таки 20.
Ну-ну!
Я счастливо улыбнулась и потянулась в удобной кроватке, недурно расположившись.
Вот немного полежу и…
Я сама не заметила, как заснула.
***
Ира шла вдоль шумной трассы. За ней торопливо, пытаясь догнать, бежал Лёша. Пока всё было ровно, но новость на повестке дня ещё не была оглашена. Он откровенно не знал, что говорить и как начать. Слишком силён был ещё шок от произошедшего, ведь это было ну просто немыслимо!..
Поэтому он на все вопросы отвечал односложно и в пол уха слушал обыкновенную девчачью болтовню, которая уже откровенно раздражала. Что ни говори, а Ирку бы сделало гораздо привлекательней, ели бы она хотя бы пять минут ПОМОЛЧАЛА!!!
Многие разговоры были откровенно по-блондински глупы, что вызывало улыбку и некоторое снисхождение к этой ещё такой маленькой и глупой девочке.
То, что он плёлся позади неё, открывало Лёше прекрасный вид на некоторые прелести заманчивого тела девушки. Господи, она была весьма недурна собою!..
Засмотревшись, он наступил в лужу и выругался. Этот день он точно запомнит надолго!
Ира остановилась, терпеливо дождалась «подругу», и продолжила свою болтовню. Видимо, то, что её подруга всю дорогу молчит, не было редкостью. Поэтому её монолог был в порядке вещей.
Лёша поморщился и решился. Несмотря на теперешнее его положение, бабой он не был. Возможно отчасти мягкотелым, но не бабой. Поэтому неприятный разговор нужно было бы уже начать.
Но, только открыв рот, он услышал то, что заставило его вновь его захлопнуть.
— Господи, как же я его люблю!..
— Ээм?
— Не валяй дурака… — Ира кинула недовольный взгляд на затупившую «подругу».
Лёшу же откровенно тронуло разочарование и немного покоробилось чувство собственности. Он знал, что весьма недвусмысленно нравился этой девушке и то, что она влюблена в какого-то другого парня было весьма неприятно.
Но он тут же себя одёрнул, вспомнив Свету.
Чёрт! Как же можно думать о таком? Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, но следующие слова были шоком по некоторой части больше, чем утреннее происшествие.
— Он лучше всех на свете!.. Ты видела, какой он красивый?! – Ира мечтательно закатила глаза.
Счастливая, но горькая и чем-то омрачённая улыбка тронула её губы.
— Мой Ангел! Лёшенька! Ээх!.. – Ира счастливо вздохнула, а Лёша плюхнулся в лужу.
Обескураженное выражение его лица заставило Иру думать, что сегодня с подругой что-то не то. Определённо что-то не то!
— Ээм, ты чего падаешь, лошарик? – она помогла телу встать, но душа была далеко отсюда.
Истинная спала в квартире Глеба (без Глеба), временная была в культурном шоке.
— Кто-о-о?! – хрипло протянул он, вставая и всё ещё пошатываясь.
— Мааш! Ну, Лёша! Ну, не ломай комедию. Что сегодня с тобой? – она раздражённо нахмурилось.
На смену раздражению пришла томная грусть, ярко выраженная на её лице.
— Та сука… тварь… Света. Господи, как я её ненавижу!.. – руки подруги непроизвольно сжались в кулаки.
Она не смотрела на лицо попутчицы, хотя стоило. Обескураженный парень слушал всю эту исповедь с широко раскрытыми глазами, не в силах сказать ещё что-то.
— Как же она меня бесит!! Почему я не могу влюбиться в кого-то ещё?!
— Ии.. сильно ты его любишь? – в горле чужого тела пересохло от внезапных догадок.
Ира посмотрела на подругу, как на идиотку.
— Нет, не сильно!.. Ты думай, что спрашиваешь!! Стала бы я истерики закатывать?! Хе… Он меня ни капли не любит… Всё с этой… тварью, которая пользуется и играет с ним! Господи! Как мне надоело плакать и рыдать ночи напролёт! Просыпаться под утро и снова плакать!! – в глазах заблестели бессильные слёзы.
Это была рядовая истерика, к слову сказать, не слишком и сильная, бывало и хуже. Но для Лёши всё было ново. Словно прозрение. Он шёл и медленно впадал в ещё одно сильное эмоциональное потрясение.
Всё становилось на свои места!
Мысли в голове перемешались… Он, как любой нормальный парень на его месте, стушевался при виде расстроенной девушки.
Расстроенной по его вине, которой причинил боль он сам…
Осознание этого было не выносимо… И он ободряюще взял её за руку – единственное, на что он был способен в этой ситуации.
***
POV
— Ээ, вставай, чудо! Пятнадцать минут на твои «важные дела» осталось!
Кто-то легонько похлопал меня по щекам. Я что-то недовольно проворчала, перевернувшись на другой бок. Совсем борзые, устал ребёнок!!
И тут я резко села в постели, отрезвленная неприятной всепоглощающей болью.
Рядом сидел недовольный Глеб и пытался привести меня в вертикальное положение.
Я не знаю, чем он был недоволен, тем, что я пробралась в его комнату, тем, что я уснула на его кровати, или тем, что он меня никак не мог разбудить. А может быть всем вместе и сразу. Это не важно, мне всё равно стало дико стыдно. Я чувствовала, что краска заливает моё лицо. Это ж надо так глупо! Чёрт!!
— Ну, и какого хрена?!
Я виновато хлопала глазками, обескуражено улыбаясь.
Будь я девушкой, номер бы несомненно прокатил. Сейчас же Глеб только нахмурился, однако злиться перестал.
— Давай, вставай, соня, – он кивнул на часы. — Уже без десяти шесть!
Я вскочила и снова застонала от боли.
— Ну и как же ты сюда дополз? – Глеб раздражился ещё больше.
Очевидно, я успела для него стать кем-то вроде младшего брата, за которым надо постоянно ухаживать и заботиться о нём. На вид Лёше было немного меньше лет, чем ему есть на самом деле. Где-то колебалось около 16-17, когда на самом деле, если мне память ни с кем не изменяет, его телу отроду было где-то 19 лет.
Ууух, мне как-то решительно всё равно, от чего зависит проявление его почти братской заботы, мне было приятно проводить любую лишнюю секунду рядом с ним.
— Да… Любопытство не порок! – оправдалась я.
— Шизеть!.. – его возмущению не было предела, но он быстро успокоился.
Наверное, теперь его позиция была «ну, что взять с придурка?». Это меня немало покоробило, но я стерпела, решив отомстить позже.
В общем-целом, он меня пока терпел, что самое главное.
Я опёрлась на предусмотрительно подставленное плечо.
— Ох, тебе знакомы произведения Оскара Уальда?! – выходя из комнаты, я зацепилась за знакомый корешок книги.
— Да! – в его голосе слышалось удивление, и про себя я довольно хмыкнула. – Ты читаешь классиков?..
— Ну да! – самодовольно вогнала я его в ещё большее удивление и опять застонала от сильной боли.
Боже, кто же знал, что такие травмы ТАК болезненны!..
— Ну что ж ты стонешь, как баба?! – Глеб терял терпение.
— Сам ты баба! – обиделась я, поджав губы.
— Ей Богу, как ребёнок! – это было сказано шёпотом, но у меня был ооочень хороший слух.
В возмущении я дёрнулась и вписалась в косяк.
Новый взрыв боли заставил меня чуть ли не взвыть!
С испорченного языка посыпались маты.
Вместе с помощью, Глеб не мог удержаться от смеха.
— Что ж ты за горе луковое?!
— Иди в жопу! – я обиженно засопела.
Я чувствовала пульсирующую боль и как что-то тёплое течёт по щеке. Господи, я умудрилась разбить нос в кровь! Что за день!!
— Что ты за неудачник? – Глеб приложил к моему многострадальному носу платочек со льдом.
— Заткнись! – буркнула я. – На себя посмотри…
— И это вместо благодарности?! – вспылил он.
До машины мы доковыляли молча. В пути я не отрывала глаз от моего благодетеля. Он прекрасен, Боже, он прекрасен!
Очевидно, мою контору спалили, и мне пришлось, покраснев, отвести взгляд.
Возможно, он прав, и я действительно неудачник… чёрт.
В сумке (мы с Лёшей благоразумно поменялись – теперь он таскался с моим рюкзаком, а я с его сумкой) покоилась книга, под шумок захваченная мной из дома Глеба. Его одежды в ней уже не было, но одна эта книга и ещё несколько мелких предметов были в сто крат тяжелее, чем что либо ещё, таскаемое мной.
Оставив сумку в машине, Глеб потащил меня в зал, где шли занятия.
Он недоумевал, зачем мне с больной ногой понадобились уличные танцы, однако счёл благоразумным вопросов не задавать. К моим причудам и неадекватным выходкам уже стоило привыкнуть даже спустя такое короткое время «знакомства». Ну, его со мной, естественно.
Поднимаясь по лестнице, я недоумевала, как такой взрослый и серьёзный парень мог до сих пор со мной водиться. Конечно, он был весьма приятным и общительным человеком, но я так же знала, что он настроен был всегда максимально серьёзно (насколько это было возможно), даже допуская его слегка несерьёзные шутки и подобные интонации. Всё же я знала, что он не выносит детских нелепых выходок, которыми так славилась, к несчастью, моя скромная натура. Именно поэтому я не понимала, почему он так долго терпит и якшается со мной, и была премного благодарна.
Мужская солидарность? Может быть. Но мне не претило оставаться рядом с ним как можно дольше, и я чувствовала, что всё больше и больше влюбляюсь в него с каждым мгновением.
Чёрт! Только этого мне сейчас не хватало!!
Мы, наконец, доковыляли до кабинета. Глеб ещё при выходе из машины всучил мне не весть, откуда взявшиеся у него костыли. Более того, он сделал мне перевязку ещё, когда мы были в квартире. За что я тоже была ему бесконечно благодарна.
Ещё немного и должок за мной перерастёт в миллионы.
Глеб прислонился к окну, намереваясь ждать меня, я же доковыляла до дверей и, аккуратно открыв их, протиснулась внутрь.
Меня встретили гробовым молчанием. Не знаю, чего я ожидала, но не этого. Поэтому я, заметно съёжилась и стушевалась под не менее десятком пар глаз, обращённых на меня, тихонько пискнула:
— Привет всем!
После минутного шока посыпались разговоры наперебой. Но в общем гуле вопросов всё смешалось. Я не могла разобрать ни единой фразы.
Все обступили меня. Теперь вопросы задавались поочерёдно, а я на автомате отвечала заученными фразами. Да, я предусмотрела все вопросы, и на большую часть уже успела придумать ответы. Если не на все. Единственный человек, который ко мне не подошёл, это была… я сама.
Моё тело побледнело, но, в общем-то, успешно сдержало себя в руках. Кроме всего прочего в голове путалось процента три уважения к новому Лёше, который мне открылся. Раньше я считала его гораздо большей мямлей и тряпкой, чем оказалось на самом деле.
Однако что-то мне подсказало, что его смятение не того рода, когда он просто вновь увидел своё тело со стороны. Здесь было что-то ещё… Червячок сомнения начал точить мой и без того воспалённый мозг с правого уха. Ё, ну вот где он намудачил, пока меня не было?!
Тут же проснулась совесть. Пока я барахталась в любовных соплях около Глеба, возможно, Лёша уже успел триста раз разрушить мою жизнь. Затем, я снова почувствовала чувство вины, ведь моё ехидное сознание снова мне напомнило, по чьей вине он оказался в чужом теле. Получается, именно я разрушила его жизнь. Тем более я не имела возможности посещать институт, ведь я ничего не знала, честно говоря. Это был курс знаний выше, чем я имела, из-за разницы в возрасте.
Более того, я явилась сюда с частично покалеченным ЕГО телом. Так, надо действовать, пока совесть совсем уже не перегрызла мне глотку. Для этого ещё будет достаточно времени, мне так кажется.
Ох! Пока я была погружена копанием в своих впечатлениях и ответами на вопросы на моей шее уже успела повиснуть Света, потянувшись к моим губам.
Ну, как вам описать поцелуй с девушкой?
Могу лишь только сказать, что меня чудом не вырвало. Однако дрожь отвращения уже прошлась по телу, и я спешно отстранилась. Возможно, это было слегка грубо, потому что она тут же вперила в меня недоумённый взгляд.
Одновременно я заметила, как побледнел и отвернулся Лёша (что удивительно, в этом не было ни капли отвращения, ревности или ещё чего-то, чему действительно следовало быть). Это меня и смутило. Ещё было заметно, как победно зажглись глаза Ирки. Видимо, она не могла не заметить отвращения на моём лице. Так же, к несчастью, как и Света.
Я извиняющимся взглядом заглянула в её ничего не понимающие голубые глаза и, подавив тошноту, вытащила подругу за руку из толпы за дверь.
Вооооот! Теперь её очередь испытывать лёгкий шок от происходящего!
Как и все, ровно таким же беспокойным тоном, как Света, поначалу она начала вопрошать меня о «боевых» моих ранениях.
Но я быстро и резко перебила её, начиная длинный, сбивчивый и воистину невероятный свой рассказ.
Думаю тот факт, что этот бред несёт тело человека, которого она любит и знает лучше всех на свете, не заставил сомневаться в подлинности сказанного. Просто так Лёша бы к ней не подошёл и не начал нести ахинею.
По мере того, как осознание всего приходило к ней, её лицо вытягивалось всё больше и больше. И, к моему удивлению, это был не шок и ни что подобное, а ужас, смятение, паника и осознание чего-то действительно страшного. Как будто перед её глазами рушилась по-настоящему вся её нелёгкая жизнь.
Внутри нарастал гнев от неизвестности. Пока я тут надрываю задницу, бегая, дабы спасти наши душонки, они, мои любимые друзья, всё-таки успели что-то натворить! Моё чутьё меня не подвело и на этот раз!
Всё это, а так же чувство вины, беспомощности и примешивающаяся к этому физическая боль, заставили меня сжать зубы и терпеть слёзы. Терпи, дура! Ты не тряпка! Не тряпка!!
Итак, пока я замолкла, стараясь справиться с накатившим на меня эмоциональным срывом, Ирка выпалила что-то воистину грандиозное. Ноги её уже почти не держали.
— Ты хооочешь сказать, что всё это время рядом со мной был Лёша?..
Её обескураженный вид вернул меня к реальности, заставив что-то внутри пискнуть и оборваться.
— ОН ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИЛ?!
Но по её выразительному взгляду было и так всё понятно.
— Твою ж мать!!! – уже в который раз за день выругалась я.
В груди назревал ураган из сильнейших крепких человеческих чувств.
Дальше за этим последовал Иркин сбивчивый лепет о её истерике в порядке вещей (мне не нужно было объяснять, ЧТО тому было причиной), и к моему горлу подступал истерический смех. Похоже, этот день стоило занести в список самых ЛАЖОВЫХ дней на планете! Господи, Господи, Господи, Господи!!!
— Таааак! Успокойся! – я взяла её за плечи и решительно заглянула в глаза.
Я видела, как в ней борется масса чувств, и мне вдруг стало стыдно за себя. Очевидно, то, что я за сегодня пережила, было ничем по сравнению с тем, что она испытывала.
Было каплей то, что во всём виновата только я…
Но пока что я держала себя в руках. Не истерить.
Мой голос звучал максимально спокойно. Ровно настолько, насколько возможно было сдерживать себя.
— Сейчас... Сейчас ты пойдёшь домой, – Ира слушала меня молча.
Я знала, что она сейчас ВООБЩЕ не сможет приблизиться к моему телу с заточённым в нём пленником. И я продолжала.
— Только, пожалуйста, не истери. Попытайся сегодня же связаться с девчонками и сообщить им обо всём! Завтра встретимся после школы у тебя и всё обсудим – у меня зреют кое-какие планы… В общем, жизнь пошла под откос. И что-то надо с этим делать! У меня много вопросов, на которые нам надо ответить…
Хоть подруга не сказала ни слова, я не сомневалась, что они беспрекословно помогут мне, сделав всё возможное. Что ни говори, а лучших друзей, чем у меня, желать не стоило!
Она скрылась в дверях, очевидно, возвратившись в кабинет за вещами и чтобы попрощаться. Я знала, что она там не останется, но дожидаться её не стала.
Я спустилась вниз на злосчастных костылях, к которым не привыкла, стараясь не влепиться попутно ещё куда-нибудь.
Десятка Глеба стояла внизу всё ещё, он отстранённо курил, облокотившись на дверцу. Сгущались сумерки.
Я не заметила, как по щекам текли слёзы – выливалась вся грязь, скопившаяся и бурлившая внутри сильнейшей затяжной депрессией.
Глеб обеспокоенно выбросил сигарету и, не сказав ни слова, помог мне забраться в машину.
Я была безучастна ко всему, истерику от бесконечного бессилия было не остановить…
Попутно я заметила, что мы направляемся к нему домой, и это было последним, что я знала…
Дальше вымученное беспробудными рыданиями сознание отказывало мне в ясности разума.
***
— КАК такое может быть? – Ольга досадно потёрла глаза, не в силах вообще что-то понять.
Из трубки доносился встревоженный голос, нервно лопочущий что-то без перебоя. Она внимательно вникала в смысл сказанного, но, очевидно, сиё было столь невероятно, что круче невозможно было себе представить.
Рядом стоял недоумевающий Андрей, гадая, что же, в конце концов, могло приключиться. Устав от неизвестности и напряжённого созерцания своей обескураженной девушки, он приобнял её за талию и наклонил к себе.
Ольга, поглощённая разговором, нахмурилась и отстранилась. Именно с этого момента он понял, что дела плохи.
Наконец, спустя некоторое время, Оля положила трубку и устало потёрла глаза. Они с Андреем находились в его квартире, и телефонный звонок весьма недвусмысленно отвлёк их друг от друга (мм, автор имеет в виду поцелуи;). Сейчас же она выглядела взвинченной, напряжённой и ввергнутой в лёгкое смятение, что никак не настраивало юношу на романтическое продолжение.
— Хм. У меня проблемы, – наконец пояснила девушка, подойдя к окну.
Город укрывал своим мягким фланелевым одеялом ранний вечер, заключая влюблённых в свои коварные объятия.
— Ну, знаешь!.. Ясно-понятно, что в Багдаде не спокойно! – Андрей недоумённо встал рядом и заглянул ей в глаза.
— Что конкретно?
— Да… — девушка нервно дёрнула плечом и отвернулась. — Я сама ещё ничего толком не понимаю.
— Ну не хочешь, как хочешь, – слегка обиделся юноша, беря её за руку. — Если что – я всегда твой, ты знаешь, к кому обратиться.
Он озорно подмигнул и, заключив Ольгу в нежные, но настойчивые объятия, отвлёк девушку долгим чувственным поцелуем. Ей сейчас было далеко не до этого, но на поцелуй она ответила.
Затем обеспокоенно взглянула на часы – пора было возвращаться. Юноша с неохотой оторвался от неё и пошёл провожать до дома. То, что, возможно, сегодня вечером могло перерасти в что-то большее, чем просто поцелуи, не произошло. Но он не знал, КАКОЙ сегодня день, иначе ни капли бы этому облому не удивился.
Почти всю дорогу влюблённые молчали. Ольга, погружённая в свои непонятные никому мрачноватые мысли, просто физически не могла поддерживать разговор, Андрей же гадал, что произошло.
На самом деле, если снять с Оли маску равнодушия, было бы очевидно, что она просто обескуражена. То, о чем толковала взбудораженная Ирка, было просто невозможным! Подруга была сбита с толку и откровенно не знала, что и думать. Интрига затянулась. Завтра после школы они с Жанной должны были отправиться в квартиру Иры и во всём, как следует, разобраться.
Хм. Из-за её внезапной холодности, Андрей пребывал не в лучшем расположении духа. Он хмуро глядел себе под ноги почти всю дорогу и необычайно сухо попрощался. Оля чувствовала лёгкий укол вины, но особо не заморачивалась по этому поводу.
Собственно говоря, с Андреем они познакомились чуть больше полгода назад. Это был парень шикарного телосложения (к своему стыду, я не могла помнить, каким именно видом спорта он занимался), мм, где-то на голову выше Ольги. Умопомрачительный брюнет с симпатичной причёской, чуть длинноватыми волосами и озорными карими глазами. Его чуть смугловатая кожа была идеально чистой, от этого он казался абсолютно нежным чистоплюем (позже на проверку это оказалось не так).
Он перешёл к нам в класс не весть, по каким причинам. Кажется, его папа был военным и в этом году его отправили в отставку. Он с сыном осел в нашем городе. Это был весьма серьёзный одиннадцатый выпускной класс, поэтому Ольга, так сказать, на отношения категорично была не настроена. Но Андрею этого никто не объяснял. Он был юношей весьма легкомысленным, ветреным и ему всё всегда сходило за шутку. Поэтому получив отказ от Ольги в отношениях, его репутация едва ли не разбилась на сотни маленьких кусочков.
Именно тогда между ними пробежала эта всепоглощающая искра и неумолимое напряжение. Правда, так скажем, по началу это было ненавистью… Но это особой погоды не делает. В общем, Ольга, будучи эксцентричной и вспыльчивой девушкой, к тому же, достаточно таки принципиальной и серьёзно настроенной, возненавидела Андрея за его репутацию, всегда бежавшую впереди самого человека.
Андрей же возненавидел эту странную девушку за унизительный для него отказ, а затем ещё долго мучился бессонными ночами, пытаясь разработать наиболее верную стратегию по завоеванию этого каменного сердца. Со временем это стало больше, чем просто принцип. Два долгих месяца он бился о ледяную несокрушимую крепость подруги, и всё без толку. Ольга не сдавала позиций, отказывая каждый раз всё в более грубой форме.
Со временем обессиленный юноша перестал есть и пить, и спать, и вообще разумно мыслить. Он был одержим только ей, это была уже не цель. Это была та стадия, на которой девушка стартует в его сердце, как смысл всей жизни. Ольга же в то время перестала представлять своё существование без постоянного в начале назойливого, а в конце необходимого присутствия рядом верного Андрея, за всё это время не отступившего ни на квоту от своей цели.
Да-да, вот так рождается любовь, товарищи.
Со временем эта взаимная связь стала прочной крепкой нитью, связующей их сердца. Это было чем-то более серьёзным, чем просто отношения. Да и смотрелись они очень эффектно вместе. Так сказать, белое на чёрном неплохо смотрится…
Ольга поднялась в квартиру и заперлась в своей комнате, беспокойно перебирая волосы. Она была поглощена всё теми же проблемами, в одночасье обрушившимися на её хрупкие плечи. Если всё, что сказала ей сегодня Ира правда, то не только у Машки, но и у неё могли появиться серьёзные проблемы…
Честно говоря, в тот момент сбитая с толку девушка не понимала, чем сулит выпавшее ей престранное заклинание, которое, в общем-то, и опасности особой не представляет…
Ей тогда так казалось. Ну, автору вообще кажется совсем по-другому, но тсссс, это его маленькая тайна…
***
Жанна потёрла глаза. Начинался новый день, на часах было без двадцати семь, а будить её никто не собирался. Странно. Может быть, родители уже успели уйти из дома раньше…
Девушка широко зевнула и спустила ноги на холодный пол. Так или иначе, пришлось встать и плестись в ванну.
По дороге она включила отключённый вчера в порыве злости телефон, дабы вчерашний день провести оторванной от цивилизации. В полном вакууме, наедине с собственным разбитым вдребезги сердцем.
А как ему не разбиться, если вчера на её глазах парень, по которому она убивалась вот уже третий месяц, целовал свою довольную девушку!
Волны ненависти и бессильной ярости всё ещё затмевали взор Жанны, но самоконтроль штука мощная. Сейчас не осталось ничего, кроме глухого разочарования и тупикового чувства полной безысходности. Что ж. Ничего не оставалось, как жить дальше.
Жанна горько усмехнулась и… чуть не подавилась зубной пастой. Её не столько поразило 16 пропущенных звонков от Ирки, сколько загадочная смс с неизвестного номера с пылким и не менее страстным признанием в любви.
На смену шоковому состоянию (походу ведущему состоянию в этой истории!), пришло раздражение и новая вспышка гнева.
— Одиннадцатый класс, а шутки всё не меняются!.. – прошипела она, кидая ни в чем не повинный телефон на журнальный столик.
Хе, стыдно признаться, но это она обо мне. Дело в том, что мой извечный старый школьный прикол – подкалывать друзей с неизвестных номеров. А сим.карты у меня менялись с завидной регулярностью. В общем, она усомнилась в подлинности смс, раздражившись шутке ни к месту.
Отправитель второго сообщения – Ира – жаждала видеть сегодня её у себя после школы. Что ж, день обещал быть весёлым. Жанну немало заинтриговала причина экстренного собрания, в смс не указанная.
Тем более он отметила мой загадочный прогул и странное состояние, в котором пребывало моё тело вчера. Хоть и видела она «меня» вчера мельком, чуткое подсознание уже тогда заподозрило неладное.
День обещал быть интересным.
***
POV
Господи… Сколько же я проспала? Глаза мучительно не хотелось открывать, хотя я чувствовала, что комната уже давно залита ярким дневным светом. Чёрт, почему меня никто не поднял в школу? Ааа… Я проспала занятия…
Губы расплылись в улыбке. Этот факт меня, как ни странно, нисколько не огорчил. Даже наоборот! Теперь весь день в моём полном распоряжении!
Я сладко потянулась и ударилась головой о что-то твёрдое.
Что за фигня?!
Я довольно резко открыла глаза и села на диване. Мир обрёл краски, а вместе с тем ясность происходящего. В голову ударили события вчерашнего дня, тело тут же досадно заныло. Болело всё абсолютно и без исключения!
Ааааа… Господи… Ведь это только второй день в чужом теле, а кажется, что прошла целая вечность…
Я потрогала нос. Мало того, что он болел, так он ещё и распух. Замечательно я сейчас, должно быть, выгляжу! Ко мне вернулось утроенное чувство стыда. Теперь к этому ещё примешивались воспоминания о вчерашней истерике. Заходиться в стонах, визгах и всхлипах при любимом человеке – мало приятного. Мм, конечно, заходилась не я, а «Лёша», но от этого мне легче не становилось. Я должна была всё стерпеть и сдержать в себе, а не вести себя, как самая последняя размазня.
Всё, хватит! Сегодня будет не менее напряжённый день! Только тут я заметила уснувшего в малоудобном положении Глеба в кресле напротив. Наверное, дотащить брыкающегося меня у него самообладания хватило только до зала. Дальше я смутно помнила, как трясущимися руками он попытался напоить меня валерьянкой. Но разлил целый флакончик. Мощно…
Сейчас он спал, как ребёнок, громко посапывая. К слову сказать, уснул он прямо в одежде, и мне снова стало стыдно. Что ж я за человек такой, который отравляет жизнь всем, кому рядом не посчастливилось оказаться?!
Тут же я заметила около дивана мою одежду и непроизвольно закуталась в одеяло. Потом, вспомнив, в чьём теле я нахожусь, плюнула и расслабилась.
Зря расслабилась.
Моему телу захотелось в туалет.
Чёёёёрт! О да-да, это была она, паника. Ну и что мне делать?!
Я взяла себя в руки. В конце концов, я тоже не щи валенком хлебаю! Я же в состоянии справиться с таким пустяком! Наверное… Ааа!
Очень тихо, чтобы не разбудить Глеба, я выползла из-под одеяла, превозмогая боль в ноге. Так, спокойствие, только спокойствие. Что я, не справлюсь что ли?.. Тфу, делов-то!
Через десять минут я так же тихо юркнула обратно под одеяло. Краска с лица ещё не сошла, но с задачей я справилась весьма сносно. Господи… Надо впредь поменьше пить, чтобы сократить количество этих неприятных процедур. Конечно, это не выход, но не больно-то хочется!
Я нащупала в кармане валяющихся на полу джинцев Лёшин телефон (ими мы тоже предусмотрительно обменялись) и включила его. Вчера катастрофически не было времени и, честно говоря, я очень боялась сумятицы при звонке его родственников или друзей. Очевидно, то, что Лёша часто не ночевал дома, не было новостью. Поэтому никто не побеспокоился и даже не позвонил.
«Отлично!» — облегчённо вздохнула я.
Одной проблемой меньше.
Зато в количестве 34 пропущенных и шести смс-ок от Светы появилась одна глобальная проблема. Я как-то чувствовала, что рушить их отношения пока не стоит. По крайней мере, до тех пор, пока мы во всём подробненько так не разберёмся…
Таак-с, ну и что же она мне тут пишет?
«Милый!»… «Солнышко!!»… «Котенок…»… «Где ты пропадаешь?!»… «Что случилось?!?»… «Перезвони мне срочно!!!»…
Господи, сплошные розовые сопли влюблённых!
Влюблённой.
Хм. Сейчас, наверное, стоило написать какому-нибудь Лёшкиному сокурснику, что я повредил ногу и некоторое время не смогу посещать занятия. Это облегчало мне и, ясное дело, Лёше жизнь. А справку из больницы я смогу достать позже. Наверное…
Я, спохватившись, сунула телефон в карман и ещё раз проверила, насколько крепко спит Глеб. Как бы мне ни хотелось остаться, я не могла засесть так прочно занозой в заднице в жизни у «чужого» человека. Тем более что весьма ясные и понятные взгляды, иногда исходящие с моей стороны, ставили под сомнение мою ориентацию и Лёшину репутацию. Так что, я чувствовала, надо валить, пока моя бедовая голова дров не наломала!
Конечно, мне хотелось принять душ, расслабиться, выпить кофе, но на это не было времени. Мне срочно нужно было уносить отсюда ноги (ну, две с половиной ноги, если считать вместе с костыём), пока Глеб не проснулся, и не пришлось ему всё объяснять, заверяя, что со мной всё в порядке и я нигде больше не упаду. А всё необходимое сделаю у Лёши дома. Мне же надо хоть раз там отметиться…
Ещё в прошлый раз запомнив, как это делает Глеб, я сама себе слегка коряво, но сделала перевязку, наспех оделась, проверила, все ли я вещи захватила и, перевесив через плечо тяжеленную сумку, в которой всё ещё болталась злосчастная книга, почти бесшумно закрыла за собой дверь.
Заметив в коридоре перед выходом рядом с костылями предусмотрительно захваченную Глебом палку, я из двух зол выбрала меньшее. Несомненно, хоть к палке придётся дольше привыкать, она занимает меньше места, удобна и легка, не обременяет мои постоянные передвижения.
Я не привыкла действовать в одиночку, честно говоря, меня это угнетало, но что поделать? Сегодня, надеюсь, моё положение улучшится. Ира обещала сообщить всё девчонкам или же хотя бы собрать их вместе, потому что они ей на слово гарантированно не поверят.
Конечно, ведь это совсем не простое утро… Это утро… первого дня апреля.
Чёрт!
Ну и как же они нам тогда поверят?! Проклятье!!
Я решила лишний раз не истерить и ускорила шаг. Нога болела, но я игнорировала боль. Хватит с меня слёз и унылых стенаний! Соберись, Лёшка, ты же мужик!..
Моё первое впечатление оказалось обманчивым. Я проснулась оооочень рано. Сейчас было где-то около половины седьмого утра. Я всё ещё не привыкла к тому, что после затяжной зимы на улице опять рано светлело. Хм. Как-то это странно всё, если учесть, что я просыпаюсь обычно около полудня. И это в среднем…
Однако я поспешила с выводами. Тело хотело спать, я отчаянно зевнула и, приметив круглосуточное кафе, решила зайти и обмозговать ситуацию, набросав примерные планы на день. Точнее, они уже мне были известны, мне просто хотелось ещё раз открыть книгу, в которую я не заглядывала аж с самого момента прочтения горе-стишка. Ну, и, естественно, пропустить чашечку кофе, куда ж без этого…
В кафе было немноголюдно, но я всё равно забилась в самый дальний угол. Мне казалось, что каждый редкий прохожий видит во мне девушку, переодетую в парня, и тихонько смеется. Тем более я уж слишком заметно и неуклюже подволакивала больную ногу – видимо, отказываться от костылей всё же было не совсем разумно.
Так или иначе, я с удовольствием растянулась на пластмассовом стульчике, мысленно выдохнув. Такими темпами с многочисленными остановками из-за невыносимой боли я недалеко продвинусь. А, скорее всего, вообще не продвинусь.
Ну, это нормально.
Не желая терять ни минуты, я вытащила на свет божий виновницу последних шокирующих событий. Недолго думая, заложила все три страницы подвернувшимися под руку салфетками для удобства. Затем, решив, что этого мало, я быстро переписала все три «произведения», чтобы можно было не таскаться с этим кирпичом по городу.
Господи! Меня осенило, и моя палка с громким стуком упала рядом. Какая невероятная мощь находится в моих руках, если все это может сбыться!!! Но я тут же одёрнула себя. Мы ещё ничего, совсем ничего не знаем про эти заклинания и их возможные побочные эффекты! А найти предыдущих «испытателей» было практически невозможно. Что… если их вообще не было в живых по вине этого фолианта?!
Я невольно содрогнулась и пролила на !белые джинсы! Лёши недопитый кофе.
Итак, день начался удачно.
Тут в уголке страницы я заметила ссылку (не кликабельную!) где-то, примерно, в конец книги. Это был внушительное и устрашающее число, и я достаточно таки долго искала страницу с этим номером. Это оказались два листа, исписанные мелким каллиграфическим подчерком, видимо, с пояснением и подробным описанием заклинания, его эффекта, действия и прочего-прочего… Я выругалась сквозь зубы. Почему?.. Почему я не заметила это раньше?!
Можно было бы подумать, это что-то бы изменило. И то верно…
Я успокоилась. Читать все это сейчас, а тем более переписывать смысла не имело. Отксерю позже.
Сейчас же я намеревалась как-нибудь перехватить Лёшу. Время было подходящее – моё тело по идее должно было сейчас собираться в школу. И если я успею, то смогу его перехватить.
Хе. Если мы с ним всё же встретимся, то это будет просто замечательно. Если же нет, то он схлопочет от меня по шее, за то, что пропускает мои уроки и портит мою успеваемость без видимой на то причины. В любом случае оставаться здесь дольше не имело смысла, и я с едва различимым стоном направилась к выходу.
Господи, дай силы пережить этот день!
Лёшу я всё-таки на свою удачу (если таковая для меня существовала в природе) подловила. Он шёл, низко опустив голову, погруженный в какие-то свои мысли. Чёрт, он шёл быстро! Однако длинные ноги моего нового тела не чета его коротким. И вот даже не знаю радоваться этому или огорчаться…
Он шёл немного неуклюже, сильно ссутулившись, что не делало из меня писаной красавицы. Мой полу-плащ нарастапашку, под ним мятая школьная рубашка и джинсы. Хотя Лёша и был достаточно аккуратен для парня в своём теле, но, очевидно, на моё это не распространялось. А, может, он ещё не привык… Это не важно. Я как бы обычно именно так и выглядела, так что удивляться нечему.
Я догнала его и, опершись о стену рукой, постучала палкой по спине. Он вздрогнул и резко развернулся. Даа, реакция у него была, что надо, даже в сочетании с моим невероятно медлительным телом. Я изогнула губы в приветливом оскале.
Глаза «Лёши» удивлённо расширились, когда он разглядел бинты и палку. Вчера в танцевальном это было сложно сделать из-за обступившей меня толпы и из-за плохого зрения моего тела. Но сейчас… Я виновато отступила, а Лёша грозно вперил руки в боки. Напряжение и молчание между нами затянулось и становилось почти ощутимым. Очень скоро им можно будет убить человека… То бишь меня.
— Ну… эээ… так получилось, – я отчаянно развела руками.
— Оооочень понятно! – Лёша метнулся в сторону, доставая сигареты из кармана.
Мои глаза мигом налились кровью. Я гневно выдернула у него из рук эту гадость и, швырнув себе под ноги, хорошенько притоптала, не скрывая извращённого удовольствия.
Ещё минуту после этого мы конкретно изничтожали друг друга взглядами. Он, конечно, приноровился к телу лучше, но если бы «вспылил» физически, то перевес всё равно был бы на моей стороне… Я же всё-таки парень! До поры до времени, надеюсь.
Итак, наш разум возмущённый. Лёша, наверное, требовал от меня пояснений…
Я посерьёзнела, насколько это было возможно. Процентов на десять.
— Мм, дела продвигаются… я сообщу тебе, как мне что-то конкретно будет известно, но пока что я уже на верном пути, – я, конечно, не собиралась ему вот так вот с бухты-барахты сообщать, что это я во всём виновата, что это я прочла заклинание.
Хотя он бы и не поверил. А, может быть, и поверил бы. После того, что с нами произошло, и в Лешего с Домовым невольно верить начинаешь. Всё это не важно. Главное, что Лёша пока не так яро требовал объяснений, что пока развязывало мне руки.
— Спасибо тебе… — я замялась, – что ходишь за меня в школу.
— Фигня, сочтёмся… Главное разберись с этим поскорее, ладно? – он с мольбой в голосе обратил на меня жалобный просящий взор.
— Я стараюсь, я очень стараюсь, Лёш! – я тяжело вздохнула.
На душе было очень паршиво. В те моменты, когда это случалось, я откровенно жалела, что не курю. Говорят, это помогает.
Я проводила его до школы, мы кратко обменялись новостями. В основном, я расспрашивала его о доме, как всё прошло, заподозрил кто-нибудь что-нибудь (хотя было очевидно, что нет), как вообще обстоят дела с моей жизнью. Да, прошёл всего день, но нам обоим казалось, будто это целая вечность.
Ну, конечно, не без косячного. Мне по-честному пришлось рассказать, где и как я свернула ногу и то, что дома я не ночевала. Умолчала я только, за чем полезла на чердак и у кого конкретно провела ночь (заметьте, У КОГО, а не С КЕМ, всё нормально). Я сообщила ему о предстоящем разговоре с девчонками.
То, что я не ночевала дома, Лёшу заинтересовало мало. Его заботило только покалеченное тело. Но, даже зная меня не столь давно и не так хорошо, он знал, что нужно радоваться, что я ещё так легко отделалась. На том и порешили.
Мы уже подходили к школе, когда я вдруг остановилась и хитро посмотрела на моего спутника. Он тоже остановился и подозрительно, даже немного с опаской, глянул на меня. Хе, я так подозревала, что он начинал меня опасаться, и мысленно хихикнула, представив, что бы было с ним, если бы он вообще оказался на месте Глеба.
— Ты мне недоговариваешь.
Лицо моего тела обиженно вытянулось, и в этом Лёша был совершенно искренен. Он просто не знал, о чем я его сейчас спрошу. Даже не подозревал. А зря, я ведь всё же спросила…
— Что там с Ирой?
Он замер, как на стоп нажали. Лицо перекосилось. Мда, если эта была попытка как-то сдержать эмоции, то, безусловно, получилось, но через задницу.
— Ну, так? – я гаденько улыбнулась.
Издеваться над Иркой сейчас я по этому поводу не могла, а душу надо было отвести. Ну, удобный случай подвернулся, не упускать же.
— Ты мне ничего не сказала, – раздельно отчеканил он, сжав кулаки и глядя себе под ноги.
— О, да! – я картинно вздёрнула руки.
Былое парадное ехидство сменилось раздражением.
— Я бы просто подошла к тебе и сказала: «Знаешь, а Ира от тебя без ума! Она ночами не спит, не ест, думать ни о чем не может, слушать никого не хочет, ни на кого не смотрит, разумно мыслить не в состоянии»… По-твоему, это должно было выглядеть так? Ты же знал, что ты ей нравишься! Так в чем проблема-то тогда?
— Ну… Я не думал, что так… — голос его стал заметно тише. Он по-прежнему не смотрел на меня.
Я хмыкнула.
— Ха. А ты что думал? Пострадала и другого себе нашла?.. Ирка не такая, – я-то знала, какая она «не такая», но предпочитала бытовухе драматичность и классику жанра al’a Бедная Лиза.
— И давно это… сильно? Как сильно? – он поднял голову и заглянул мне в глаза.
Глаза – зеркало души… Кажется, по-настоящему смысл этой фразы до меня дошёл только сейчас, когда я посмотрела в СВОИ глаза и увидела там ЛЁШУ. Настоящего… Без этой обманчивой телесной оболочки, без привычной маски на родном лице… Это как увидеть что-то истинно живое… настоящее…
В этих глазах – моих глазах – было столько тоски и горечи…
Очевидно, то, что он кому-то может причинять боль – такую боль! – его откровенно угнетало и расстраивало. Он не был черств, как и все танцоры, привыкшие отдавать пламенную душу-огонь танцу…
Ему она была не безразлична. Я знала это раньше, передо мной стояло живое подтверждение.
Очень часто люди даже не подозревают о истинной силе вещей-явлений, пока воочию не увидят и не почувствуют их…
Наверняка Лёша не предполагал ни боли, ни страданий, ни сильной привязанности и страсти… А увиденное просто шокировало и нокаутировало его. Обычно то, чего они не могут понять и объяснить, парни отставляют в сторону, дабы избавить мозг от сверхсильных нагрузок. Очевидно, так было и в этот раз.
— Ну… — я замялась. Затем подошла ближе и хмуро заглянула ему прямо в глаза.
Такой серьёзной за последние месяцы меня он видел впервые. Хотя последние события к этому располагали, как нельзя лучше.
— Знаешь, она любит тебя. Она настоящая. Не пудри себе мозги, не мыль себе глаза и посмотри на людей СВОИМИ глазами.
Я развернулась и поковыляла в обратную сторону. Не останавливаясь и не оборачиваясь. Я знала, что к разговору мы больше не вернёмся. Что ему ещё долго нечего мне будет сказать. И, что я всё сказала. Всё, что хотела и всё, что нужно было ему знать.
Сейчас у меня были дела поважнее.
***
Жанна сидела, задумчиво уставившись в окно. Солнце было уже высоко. А это значило, что день подходит к своему логическому завершению и окончанию нудных уроков. Хоть как-то можно будет отвлечься от дурацких приколов одноклассников по поводу первого апреля. На самом же деле для дурацких приколов вовсе не нужно было повода…
Что самое удивительное, Маша весь день молчала где-то в стороне, нервная, дерганная... На вопросы отвечала односложно, от четвёрки держалась в стороне… Что происходит вообще? Мир сошёл с ума?!
Даже у королевы спокойствия есть свой лимит, который можно исчерпать при умелой эксплуатации. Как бы то ни было, внутри бурлила лава нарастающей тихой ярости, которую всё труднее было сдерживать. Что ж, Жанна надеялась, что напряжение спадёт само собой после уроков и осточертевшей школы. Всё же ей были интересны новости сегодня необычайно тихой и потерянной Иры.
Господи, да что же с ними со всеми творится?!
Мир точно сошёл с ума.
Солнце, тем временем, продолжало нещадно палить, ослепляя глаза. Жанна немного переместилась влево и оторопела…
Прямо напротив школы на стене белоснежного административного здания красовалось огромное граффити практически во всю стену. Это бы не было нонсенсом, если бы там не было выведено «Жанна! Я тебя люблю! Я тебя ОБОЖАЮ!»
Хе, надо было видеть её лицо! Резко прозвенел звонок – это был последний урок. Все тут же сорвались со своих мест, а нокаутированная Жанна смогла сдвинуться с места только тогда, когда к ней подошли Ольга и Ира.
Те кукушки, по-видимому, тоже до теперешнего момента не видели сиё произведение искусства. С минуту это было общее недоумение, шок и ступор, затем первой ожила Ольга.
— Нихрена себе!..
— Ага… — задумчиво протянула Ирка, занятая какими-то своими мыслями. Она, конечно, тоже удивилась, но не настолько, чтобы забыть о своих проблемах и обратить своё внимание на кого-то, кроме себя.
Жанна, наконец, оторвала взгляд от окна и, наспех скидав учебники в портфель, вышла из кабинета. Вот вам и с первым апреля!..
Всё это очень странно.
По дороге к Ирке девушки молчали. Каждая думала о своём. В последнее время вовсе творилось что-то невообразимое!
Как только они вышли из школы, отойдя на некоторое расстояние, Жанна заметила жигули белого цвета, стоящие неподалёку. Всё бы ничего, вот только парень, стоявший там и явно поджидавший кого-то, был знаком до боли в сердце и дрожи в коленях.
Это был ни кто иной, как Дмитрий! Парень, которым, собственно, и болела Жанна. Как и в случае с Иркой, Жанне тоже мало повезло. Как говорилось выше, у него была девушка. Да и вообще такие, как он, одиночеством не страдают. Это невысокого роста тёмно-русый парень с прозрачными большими бледно-голубыми глазами. Он великолепный пловец и обладатель сильного и красивого тела.
Дима старше Жанны всего на год. Он учится на первом курсе института, а познакомились они ещё в школе, год назад. Ну, знакомы и знакомы, казалось бы, ничего такого в этом нет. Кроме того они ещё и вместе посещали дополнительные занятия по английскому языку, так что весьма хорошо общались. Но моя слегка тормознутая подруга нашла его привлекательным всего два-три месяца назад, когда видеться и общаться вживую они стали значительно реже.
И такой удар – узнать, что у него есть девушка, с которой они встречаются уже довольно таки продолжительное время.
Дима, завидев Жанну, помахал ей рукой и поманил к себе.
Недоумевая, девушка быстрым шагом двинулась к его новенькой машине. По мере приближения, сердце начинало биться чаще, к щекам предательски приливала кровь.
И что ему понадобилось?! В последнее время они виделись ну просто ОЧЕНЬ редко, т.к. ни у неё, ни у него не было времени, а сколько было – он тратил на свою девушку.
— Привет… — Жанна смущённо остановилась напротив, откровенно не зная, куда себя деть.
— Привет! Я тут тебя жду… — Дмитрий от чего-то смутился.
Между ними возникло неловкое молчание.
Дима знал, что он симпатичен этой девушке, но до сих пор никак на это не реагировал и не комментировал.
— Ты не против, если мы погуляем? – Дима, наконец, ожил и посмотрел прямо в глаза своей собеседнице.
— Ну, можно… — это было последнее, что можно было ожидать от него.
Лицо Жанны, как обычно, было не читаемо и абсолютно бесстрастно, но в душе творился настоящий ураган противоречивых эмоций. Это было доступно глазам лишь тех, кто её очень хорошо знает.
— Нуу, а когда у тебя будет время? – юноша заметно нервничал.
— Я думаю… Завтра вечером… Ты сможешь?
— Да, отлично! – улыбка заиграла на его губах. — Мы так редко видимся!
— Да, — Жанна обворожительно улыбнулась.
Спустя несколько минут пустых напряжённых разговоров они распрощались. Жанна вернулась к заинтересованным подругам на негнущихся ногах, переваривая поступившую информацию.
Она откровенно ничего не понимала, но на смену очередному шоковому состоянию в душе разливалась безудержная радость и восторг. На лице, естественно, ничего из этого не отразилось, лишь лёгкая загадочная полуулыбка.
С этим общим настроением они поспешили домой к Ирке.
Чёрт, это первое апреля они запомнят надолго!
***
POV<b>
После встречи с Лёшей, я времени даром не теряла.
Мне показалось, что в магазине на меня немного косо посмотрели, когда я припёрлась ксерокопировать страницы с толстенным изданием, однако ничего против не сказали.
Получив заветные ксерокопии, я отправилась к Лёше домой, дабы привести себя в порядок. Мне просто необходимо было принять душ и сменить одежду. Мозг отказывался думать, поэтому в газели я просто закрыла глаза и наслаждалась отдыхом в полудрёме.
Как хорошо, оказывается, ни о чем не думать! Вчера голова просто разрывалась от разного рода мыслей, переживаний, истерик, эмоций и нервов. Неудивительно, что мне казалось, будто один несчастный день тянулся, как целый месяц.
Добравшись до дома я, скинув с себя порядком потрёпанную одежду, сразу же забралась в горячую ванну. Удивительно, но чужое тело меня больше не смущало. Сейчас у меня было слишком много проблем, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Господи, как хорошо! По телу разливалось приятное тепло. Из-за весенней сырости и того, что ноги у меня были постоянно мокрые – ботинки пропускали – согреться было просто физически невозможно.
Лёгкая дрёма и блаженное состояние овладели мной, и целый час я провела, не вылезая из этого волшебного места.
Наконец, покинув ванну, я обнаружила, что теперь дома не одна. Саша – Лёшин брат – очевидно, прогуляв пару в институте, вернулся домой после какой-то гулянки.
Так, спокойно! Я с невозмутимым видом, накинув халат, прошла в свою комнату. Саша копошился на кухне. Мне нужно было наложить свежую повязку на ногу. Благо я захватила из квартиры Глеба чудо-мазь, которая значительно уменьшала боль и ускоряла процесс заживления. Ещё он приобрёл для меня средство, заживляющее в считанные дни синяки и ссадины, что было весьма не лишним для моего разбитого носа. Меня слегка грызла совесть за то, что я скомуниздила всё это без разрешения, но это был один из исключительных случаев, когда многое позволительно.
Закончив с самолечением, я, набравшись храбрости и глубоко вдохнув, зашла на кухню.
Саша с Лёшей были похожи, как две капли воды. Разве что Саша был старше на несколько лет. Его я видела всего несколько раз и то мельком.
— Привет! – он стоял ко мне спиной, разогревая что-то на сковороде.
— Ну, привет, — Саша повернулся ко мне. — Где это мы гуляем, интересно мне знать?
— Даа… — я смутилась по его взглядом и опустила глаза, не зная, что сказать.
— Да, ладно! – широко улыбнулся он. — Чего ты! Знаю я, что ты у Светки опять был!
— А, ну да… У неё, — поспешно подтвердила я, наливая себе кофе и делая бутерброд.
— Слушай… — Саша уселся на табуретку напротив, поджав под себя ноги, — тебе не кажется, что ваши отношения… ну, немного странные. Да-да, знаю, что лезу не в своё дело, но всё-таки! До того, как ты пришёл в танцевальный, она каждый год закручивала такие «романы» с новенькими самыми успешными и симпатичными танцорами… Я тебе и раньше это говорил, но всё-таки… Ты, как бы, не увлекайся ей сильно. Она тебе просто малость мозги пудрит, так что не будь наивным.
Я застыла с кружкой в руках.
Разговор выглядел так, как будто эта тема поднимается уже не в первый раз, но каждый раз тщетно.
В голове лихорадочным калейдоскопом сменялись тысячи мыслей в секунду. Господи, я была права! Она с ним просто играет и ничего больше! Все мои сомнения и догадки разом подтвердились, хотя я в этом и раньше ни секунды не сомневалась.
С самого начала, когда меня только-только притащили в этот кружок, я откровенно сторонилась Светы. Люди, вызывающие у меня отвращение, неприязнь, презрение или что-то ещё, не имеют места в моей жизни, поэтому я всегда ограждаю себя от них. И Света, этот большой кривляющийся и насквозь фальшивый «ребёнок», не стала исключением. Дальше было только хуже. Когда начались её взрослые жестокие игры…
Когда она стала встречаться с Лёшей, я долго не могла поверить в это. Да, я свободна от возрастных предрассудков, но всё же молодой парень 19ти лет с 25ти летней девушкой… Это было немного странно. Отчасти оттого, что я никогда не чувствовала любви между ними. Может быть, влечение, но не более. Одно физическое влечение, умело и искусно скрытое Светой под нежностью. Именно в тот момент Света породила во мне презрение в дополнение к обычной неприязни.
Может быть, я не имею права обсуждать, осуждать и говорить об этом, но это то, что я чувствую. Возможно, это бы меня не так сильно касалось, если бы это не ранило мою подругу, а за друзей я, порой, готова отдать многое. Скорее всего, Света наигралась бы с Лёшей гораздо быстрее, если бы не увидела эту тусклую только зачавшуюся искру между Ирой и Лёшей. Это оскорбило её чувства и гордость, ведь какая-то малолетка не могла вот так запросто отвлечь от НЕЁ, пупа Земли, внимание самого привлекательного парня в их группе.
Собственно, с этого началась эта холодная и жестокая война, в которой было пролито немало слёз и на которую брошено немало сил.
Очнувшись от своих размышлений, я задумчиво кивала.
Слов Саши я не слышала, просто кивала. А он о чем-то увлечённо говорил. Затем, попрощался и исчез по своим таинственным и загадочным делам.
Я осталась одна на кухне, погруженная в печальные раздумья. Обычно это рутинное занятие отнимало у меня несколько часов драгоценного времени, но сейчас это было недопустимо. Переодевшись в серые джинсы и белую футболку, я достала отксеренные листы и принялась их тщательно изучать. Заклинания, выписанные мною, вообще чудесным образом помнились наизусть.
В описании действа говорилось, что для того, чтобы произошёл обмен телами, необходимо касаться того, с кем происходит обмен, либо его «образа». Так-так-так, «образа» значит! Я хлопнула себя по лбу.
Ну конечно! В момент прочтения заклинания в руках я держала фотографию Лёши! Вот так!
Ладно, с этим разобрались…
Удивительно, но ни к одному заклинанию не требовались дополнительные атрибуты типа талисманов, ножей, крови, зеркал, травок и отваров… А это значит, что все три должны сработать! Чёёрт!..
Я заскрежетала зубами от злости и бессилия. Интересно, как там девчонки? Время подходило к назначенному, значит ещё немного погодя, мне нужно было быть у них. Возможно, у кого-то из них уже сработало заклинание! Господи!
Так, посмотрим. Для того, чтобы воплотился приворот, нужно, чтобы заклинавшая думала об этом человеке. Несомненно, Жанна думала о Дмитрии, так что этот инцидент можно было списать со счетов опасных. Ну, сами подумайте, что плохого в том, что к вам внезапно воспылал любимый человек?
Осталась Ольга. Я долго вертела это описание. Хм. Суть заклинания заключалась в возвращении сознания к беззаботности, безбашенности и веселью, совсем, как в детстве. Я представила Ольгу ребёнком и не смогла сдержать улыбки. Это было что-то уж совсем из ряда вон выходящее для нашей мегоответсвтвенной и супервзрослой подруги. Сомневаюсь, что даже магия здесь имеет силу.
Я глубоко вздохнула, дабы привести мысли в порядок. Нет, с этим невозможно справиться одной! Всё-таки пора идти на встречу с девчонками.
Я вернулась в «свою» комнату, раздумывая, что нужно взять с собой. Первым делом я кинула в сумку ксерокопии, затем телефон, фотоаппарат, немного денег, таблетки, бинты, мази, лекарства… Господи, у меня прям склад всех необходимых вещей для экстренных ситуаций!
Затем, немного поразмыслив, я кинула в сумку и саму книгу. Как бы то ни было, а она нам четверым ещё могла пригодиться.
Я, наконец, вышла из дома, с сожалением покидая это тёплое и уютное убежище. Мне предстояло добраться до остановки, а затем и до квартиры Иры.
***
— А Машка почему не пришла? – Жанна сидела на подоконнике у раскрытого окна, наслаждаясь лёгким свежим весенним ветерком.
— У неё дела, — Ира сидела в кресле, обняв колени и уставившись в пустоту.
— Дела, как же… Она вообще в последнее время малость странная! – Ольга нахмурилась, очевидно, вспомнив вчерашний телефонный разговор. Её немного смущало, что сегодня первое апреля…
— Ха! А когда она была НЕ странная?! – ухмыльнулась Жанна.
— И то верно! – улыбнулась Оля, слегка расслабившись.
Между подругами всё ещё сквозило лёгкое напряжение и тяжёлое ожидание чего-то.
— Как ты думаешь, кто это был? – Оля посмотрела на Жанну, явно имея в виду разноцветный шедевр на стене.
— Не знаю… Может быть, это вообще не по мою душу, — задумчиво произнесла та, не отрывая взгляда от пейзажа на улице.
— Ага, как же! – хмыкнула Оля, — Таких совпадений не бывает!
— Да, и от тебя Димка чего-то хотел… — подала голос с кресла Ира.
— Ээ, ты намекаешь, что это он?! – Жанна смерила подругу выразительным взглядом и про себя поставила той неутешительный нецензурный диагноз.
— Всё может быть, — безучастно отозвалась Ира.
Сейчас она была полностью погружена в себя, как это часто случалось. В такие моменты удивить, поразить, расчувствовать и т.д. подругу становилось просто невозможно. Все её эмоции были направлены только в себя, разрушая её изнутри своим мощным потоком. Наружу же всплывало безразличие, холодность и цинизм, выливаемые на окружающих.
В воздухе опять повисло недолгое молчание, нарушенное звонкой трелью звонка. Все трое вздрогнули, но никто не поднялся с места – дверь уже открыла мама Иры.
***
<b>POV
На меня уставились два потрясённых настороженных глаза.
В доме Васильевых постоянное присутствие молодых красивых парней была не редкость – друзья Иркиного брата часто захаживали сюда по нескольку раз на дню. Со временем добрая половина из них захаживала не столько к Сергею, сколько к Ирке. Собственно говоря, это было не новостью, Иркины родители вполне нормально принимали это, т.к. вокруг их дочери постоянно кто-то вертелся из надёжных проверенных и доверенных кругов Сергея.
Но вот посторонний парень в бинтах, с разбитым носом, недурной внешности и сомнительного возраста – нонсенс. В голове бдительной мамы замигала красная лампочка тревоги. Ещё чуть-чуть и сработала бы «система охраны», и я бы точно не попала к Ирке домой.
Я обворожительно улыбнулась, всем своим видом показывая, что я самый застенчивый ботаник на свете с ромашкой за ухом.
— Здравствуйте! Иру позовите, пожалуйста!
Я не дождалась ответа – в дверном проёме показалась сама Ирка. Она вздрогнула, едва увидев меня. Ещё бы! Видеть тело своего любимого человека в своей квартире, искренне улыбающееся твоей маме.
Я не знаю, что сказала Ира своей маме, но в итоге, потоптавшись пять минут на пороге, я всё же прошла в её комнату под пристальным и не менее подозрительным взглядом.
Ещё больший фурор я произвела, войдя в комнату.
Жанна, сидящая на окне, чуть не вывалилась оттуда, Ольга лишь ещё больше побледнела и вздрогнула, но глаза обоих были вытаращены до предела.
Я затянула литературную паузу, откровенно наслаждаясь эффектом. О да, мне это определённо нравилось.
— Привет! – я улыбнулась и вогнала девчонок в ещё больший ступор.
Ира сконфуженно сжалась в кресле, по-прежнему с отсутствующим видом и сохраняя партизанское молчание.
Мне же это быстро надоело.
Оставаясь в центре внимания, под всеобщие пристальные и изумлённые взгляды я уселась на кровать и начала свой рассказ.
Когда я закончила, было видно по их лицам, что обе подруги хотели высказаться по поводу первого апреля. Однако их останавливало то, что перед ними сидел человек, который не стал бы просто так приходить к Ире в квартиру и разыгрывать их таким дурацким и сумасшедшим способом.
Кроме того, я сказала о книге и о заклинаниях, затем их же продемонстрировала, что разбило в пух и прах последние сомнения.
Девчонки потрясённо молчали.
Я не знаю, какое это по счёту шоковое состояние за эти два дня.
— Это Дима! – первой нарушила молчание Жанна.
— Что? – встревожено спросила я.
— Это Дима признавался мне в любви, писал на стенах, сегодня пригласил меня встретиться… — тихим голосом пояснила Жанна, снова отворачиваясь к окну.
— Ну, я не вижу в этом ничего плохого! – иронично заметила я, намекая на своё собственное положение.
На самом деле я всё понимала. Жанну всё больше угнетала её собственная совесть. Первым делом, я уверенна, на смену радости пришло чувство вины за то, что она так подло вмешалась в его жизнь. Однако всё же плюсов для неё оказалось гораздо больше и, хотя на её лице ещё читалась некая озабоченность и беспокойство, в целом глаза горели очень даже живо, азартно, хитро и коварно. Уж она-то попользуется эффектом заклинания, ох попользуется!..
В общем, сейчас это не важно. Я перевела озабоченный взгляд на Ольгу. Та, по-видимому, пока ещё переваривала услышанное, пытаясь осмыслить. И ей это давалось с большим трудом.
— У тебя ещё ничего не происходило?
Она отрицательно покачала головой.
Ира продолжала молчать, не поднимая на меня глаз. Скорее всего, ей просто было слишком тяжело смотреть на меня и осознавать, что это не Лёша.
— Мне нужна ваша помощь… — я уставилась в пол, готовая снова расплакаться. Эти события доставили мне столько неприятностей и чужой боли! И я даже не знала, когда всё это кончится и кончится ли вообще…
— Нам всем здесь, походу, нужна помощь, – вздохнула Оля.
— Я не справлюсь без вас… Я, конечно, виновата, но я не справлюсь одна!
— Да без проблем! – Оля ободряюще коснулась моей руки. — Всё нормально, прорвёмся! Ты главное успокойся.
Я грустно улыбнулась. Не всё так плохо!
Пять минут спустя мы сидели над бумажками, разбирая старинный подчерк и разгадывая тайный смысл фраз. Ира же прочёсывала книгу, в надежде найти что-то похожее на антидот к заклинаниям, но успехов в этом не добилась.
— Господи, я ничего не понимаю!.. – Оля потёрла глаза.
— Вот смотри, — задумчиво ткнула пальцем Жанна в последние строчки моего заклинания, — «Войдя в того, кого заклинать я хотела, Так, чтобы разрешилось всё выходя». Разрешилось всё выходя… То есть для того, чтобы ты вышла из его тела или наоборот нужно, чтобы разрешились все проблемы!
— Ууу… — задумчиво протянула я, — все проблемы… Какие? Его? Мои? Сколько? Какие именно?
— Ну, я не Пушкин! – развела руками Жанна.
— Господи, Господи, Господи… — я сжала голову руками.
Мозги закипали.
Ира тем временем, оторвавшись от книги, скользила взглядом по Лёшиному телу. Надо заметить, что фактически взглядом она раздевала меня, а это малоприятное и даже отвратительное ощущение.
— Перестань!
Подруга вздрогнула и смущённо отвела взгляд.
— Извини… Просто… А можно тебя попросить? – она по-особому просяще заглянула мне в глаза.
Я застонала. Как же хорошо я знала этот взгляд!.. За этим непременно последуют её уговоры с умилительными просящими интонациями. Уговоры о том, от чего я заведомо наотрез отказываюсь. К слову сказать, она всегда добивалась своего…
Что на этот раз?!
О да. Через минуту я стояла перед Ирой съёжившись, как на мед.осмотре почти раздетая.
— Давай, фотографируй быстрее!.. – раздражённо буркнула я.
Вместо того, чтобы продумывать выходы из ситуации, я стояла тут полуобнажённая и устраивала себе фотосессию!
— Может, я уже оденусь, ааа? – жалобно протянула я.
Такая извращённая идея могла прийти в голову только моим друзьям! Благо с нижним бельём меня расстаться не заставили – и то хорошо.
Всё бы ничего, да в самый неподходящий момент дверь комнаты распахнулась, и в неё зашёл… Иркин брат, Серёжа. На него уставились три пары охваченных паникой и смятением глаз, и одна пара смущённых.
В комнате повисло немое напряжение, нарушаемое только шорохом моей одежды.
— Это кто? – грубый голос разорвал тишину.
— Лёша! – представилась я, протягивая руку, но тут же опустила её и отступила на шаг назад, встретившись с угрожающим взглядом Сергея.
— Это мой друг из танцевального, — Ира решила разъяснить ситуацию.
— Замечательно, — буркнул он, но расспрашивать ни о чем не стал, просто ушёл в другую комнату.
Мне показалось, что им ещё предстоит тяжёлый разговор.
Мы все вместе шумно выдохнули. Сердце билось где-то в горле, мешая адекватно воспринимать реальность. В крови играл адреналин.
— А если бы мама зашла?!
— Ну не зашла же, — философски заметила я, — Слушай… Пока я в его теле, мы можем этим воспользоваться.
Три говорящих взгляда уставились на меня.
— Нет, нет, нет! – поспешила я разрешить немой вопрос. — Не в том извращённом плане, о котором я сейчас подумала!.. Я могу расстроить их отношения со Светой. Мы все знаем, что сам он сделать это не в состоянии, так что… Такой шанс редко кому предоставляется. Если вообще хоть кому-то предоставляется!
Глаза Иры зажглись искоркой интереса к происходящему. Я так поняла, что идея ей явно понравилась.
— Я знаю, где она живёт. Более того, она звонила мне вчера раз тридцать, а я ни разу не ответила… Так что я могу прямо сейчас пойти к ней и сказать, что всё кончено. Без проблем.
— Всё вот так вот просто, — задумчиво протянула Ира.
— Ну, всё гениальное и глобальное просто, — я пожала плечами. – Ну, так что? Идёт?
— Идёт, — решительно кивнула Ира, но я видела, что она сомневается.
Сама я не думала, что мы поступаем очень правильно. Всё-таки я не имела права вмешиваться в чужую жизнь. Но здесь обстоятельства явно располагали. Я знала, что Света лишь использовала его и ничего больше, поэтому чувств, как таковых, никогда не было и не могло быть. Собственно говоря, здесь и разрушать-то нечего.
Я посмотрела на часы. Три часа дня.
— Как думаешь, мне идти сегодня на занятия? – я посмотрела на задумавшуюся Ирку.
— Как хочешь, — пожала та плечами, — Я не иду.
— Ты-то почему?!
Она молчала, но я уже всё поняла и без её пояснений. Значит с Лёшей они так и не поговорили… Судя по всему, Лёша вообще ни с кем не общался. Лааадно, с этими двумя идиотами у меня ещё будет время разобраться!
И вдруг меня осенило:
— А что, если это и есть те проблемы, которые нам надо решить, чтобы снова оказаться в своих телах?
Девочки непонимающе уставились на меня.
— Ну, я имею в виду ваши с ним взаимоотношения. Вам нужно срочно поговорить! – я вперила выжидательный взгляд в покрасневшую подругу.
— Не буду я с ним ни о чем разговаривать!.. – выкрикнула та, сложив руки на груди и поджав губы.
— Как это?! – оторопела я.
— А так это! Как я могу с ним разговаривать после того, что я ему уже и так наговорила?! Да я даже подойти к нему боюсь!
Оля и Жанна переглянулись. Они явно были не в курсе.
— Эта коровишна, когда Лёшка уже был в моём теле, умудрилась рассказать якобы «мне», в каком она безумном восторге от Алексея, — между тем пояснила я. Судя по лицам девчонок, они явно считали её глобальной неудачницей.
— Так! Давай, собирай свои сопли, и иди говори с ним!
— О чем?! ЧТО я ему скажу, ты подумала вообще?! – подруга сорвалась на крик.
Я задумалась. Да, действительно, о чем и, собственно, говорить? Привет, забудь, что я тебя обожаю?
— Нет, всё-таки вам необходимо поговорить, — убеждённо заговорила я. — Я не знаю, о чем, но если разрешатся ваши проблемы, возможно, всё стане на свои места.
— Ключевое слово «возможно», — пробормотала она. — Делай, что хочешь, но я и близко к нему не подойду!
— Отлично! – взорвалась я. — Я тут, как дура, расхаживаю в чужом теле, наживая на свою задницу проблемы, с перспективой навечно остаться в теле ПАРНЯ, а она тупо поговорить с ним не может?! Это, видите ли, выше её сил!.. Отлично, принцесса! Чао! Сиди на своём троне!
Я стремительно вышла из комнаты, прихватив с собою сумку с вещами. Оглушительно хлопнув дверью, я выскочила на улицу и тут же угодила в лужу. Ботинки моментально промокли, но это сейчас было не важно.
Всё моё сознание кипело от негодования. Замечательная помощь! Интересно, на что я рассчитывала?! Действительно, чем они могли мне помочь, ведь я сама во всём виновата… Значит только мне расхлёбывать эту кашу.
Гнева немного поубавилось, заработал мозг. Итак, сегодня мы не смогли узнать ничего существенного, однако нужно было хотя бы попытаться решить проблему их взаимоотношений, вдруг это то, что нужно. Только как это сделать?
Я задумалась. Первое, что я сделаю, это, наверное, брошу Свету. Дело не трудное, не пыльное, заодно я успокою расшатанные нервы. Не каждый день же мне отшивать шикарных девочек!
Я направилась по известному адресу, осторожно обходя огромные лужи. Снег, обильно выпавший на улицы города этой зимой, стремительно таял, наводняя нашу и без того водную планету. Не счищенная ленивыми дворниками белая масса с крыш теперь обрушивалась водопадами на головы прохожих. Под ногами простирались целые сплошные озёра, разлетаясь мутными брызгами под колёсами автомобилей. Кое-где ещё уцелели островки снега, но это было плачевное зрелище – грязно серая масса, смешанная с собачьими и кошачьими радостями, состоящая из плотного мокрого снега. В общем, начало весны это не время поэтов и художников. Все с нетерпением ожидали мая.
Я остановилась перед ветхой пятиэтажкой. Все стены были расписаны меловыми признаниями в любви, корявыми граффити, нецензурной балончиковой бранью и просто поздравлениями с днём рождения. Даже дверь и та была исписана маркером. К ней же крепилось множество бумажек с просьбами и объявлениями.
Я, решительная и непоколебимая, вдохнула полной грудью и вошла в подъезд. Мне всё ещё казалось, что нужно было всё-таки посоветоваться с Лёшей, но одновременно я понимала, что это бы ни к чему не привело. Он, конечно, не совсем тряпка, не дурак (по крайней мере, не совсем) и не полоумный, но абсолютно не понимал, что его используют. Как это бывает, очарованный ею, он не замечал очевидных вещей. И порвать с ней сам тоже не мог… а значит, ему нужно помочь!
Дверь достаточно быстро отворилась. На пороге стояла Света в коротком шёлковом халатике с милыми медвежатами и симпатичных тапоках-собачках. Она всегда хотела казаться немного маленьким ребёнком… Я бы решила, что она такая и есть и не притворяется, если бы Света не переигрывала.
Я улыбнулась, надеясь, что это не получилось слишком натянуто и напряжённо. Она сразу бросилась ко мне на шею. Мозг лихорадочно заработал. Господи, ещё один «любовный» поцелуй я не перенесу!..
Я поспешно отстранилась.
В её глазах возник вопрос, я даже видела обиду.
Ну, конечно. Если твой парень за два дня появляется всего раз, ничего не объясняет, ходит весь искалеченный и избегает объятий и поцелуев… это, как минимум, немного странно.
Сейчас я не намеревалась закатывать скандал! Её нужно подготовить, а потом тихо и цивильно сказать, что я её «не достоин».
— Свет, я болею сильно! – сморозила я первое идиотское оправдание извиняющимся тоном.
Она как-то особо не поверила, но слегка расслабилась. Это подарило мне надежду на бесскандальное продолжение.
Я, как можно было нежней, провела по её плечу, приобняв. Рука слегка дрожала. Господи, что я делаю?..
— Лёш, зай, что случилось? – полусюсюкающий тон и нарочито заботливая наигранная интонация.
От этого начало подташнивать отвращением.
— Свет, — терпееение, – давай пойдём на кухню, поговорим там…
Сидя за столом, я пропускала мимо ушей, всё, о чём она болтала, лишь кивая, когда слышала вопросительные интонации.
Всё это время я собиралась с мыслями и остатками мужества. Не каждый день, извините меня, приходится расставаться с девушкой.
— Что-то случилось? – Света обеспокоенно заглянула мне в глаза.
Я вздрогнула.
Я уже невнятно, но убедительно объяснила ей, что нечаянно споткнулась, нечаянно разбила нос и т.д. Но она, очевидно, заметила моё напряжённое и задумчивое состояние.
Я набрала в грудь побольше воздуха.
— Свет, я тебе давно сказать хотел, что всё это неправильно…
— Что? – напряглась она. Кажется, опасную интонацию в моём голосе она уже уловила.
Смотря на неё своими глазами, я видела все её уловки, на которые она шла, чтобы Лёша не достался Ирке.
ПФ, ну теперь-то понятно, почему он от неё до сих пор не ушёл!.. Некоторые девушки умеют становиться всем на свете с нимбом над головой для человека, которому они хотят такими казаться… И, вы знаете, она преуспела в этом. За плечами этой девушки были нерастраченные тонны артистизма, невероятное природное обаяние, сексуальность и законченное высшее образование – fuckультет психологии.
Телефон в моём кармане ожил. Трубка вздрагивала от незатейливой рок-мелодии, которая мне определённо нравилась. Хоть в чём-то наши с Лёшей вкусы совпадают.
Я, не гладя на Свету, вышла из-за стола и направилась в соседнюю комнату – звонила Ирка.
— Да, — почти шёпотом ответила я подруге.
Я часто психовала и уходила от конфликтных ситуаций, как сегодня, поэтому это было не новостью. И я знала, что наша принцесса никогда не будет извиняться, даже если она не права. Не потому, что это гордость и принцип, а потому, что она никогда не видит своей реальной вины. Только придумывает её там, где она совершенно ни в чем не виновна.
— Где ты? – голос казался спокойным, но раздавленным. Я знала, что она сейчас очень тяжело переживает всю эту ситуацию. Конечно, по большей части, её переживания были надуманны ей же самой, но никому не под силу (даже мне) было ей это объяснить. Да и нужно было? Порой человеку нужно пережить боль и потрясение, прежде, чем что-то понять.
— Я у Светы! – ещё тише шикнула я. Господи, лишь бы не было слышно, мне и так проблем хватает…
— Как у Светы?! – оторопела та. В трубке уже слышались первые истерично-нервозные нотки.
— Ну, так!.. – раздражённо прошипела я. – Сейчас буду бросать эту курицу.
— Нет! – взвизгнула трубка. Я и то говорила тише, чем мой телефон!
— Какой нет?.. – опешила я. – Я Свету бросаю, дура!
— Я не глухая, — раздражился голос на том конце провода. – Не надо.
Это была горечь, смешанная с признанием своего полного поражения. Это была боль, через рваные нервы и голос с надрывом.
— Что опять случилось? Ты понимаешь, что САМ он её никогда не бросит!!
— Да что ты говоришь о нём, как о вещи?! – взорвалась она. – Что он сам не может принять решения?!
— Нет, не может, раз до сих пор не бросил эту суку! И причём здесь вообще «вещь»?!
— Вдруг они правда любят друг друга… — убитый тихий голос Иры добил меня.
— «вдруг» не «вдруг»… — вяло сопротивлялась я, но смысл уже дошёл.
Действительно, мы не имели права вот так напрямую вмешиваться в чужие жизни… Это всё было крайне несправедливо и неправильно. И при определённых условиях могло только навредить и ничего больше.
Я удивлялась стойкости подруги. И тому, что она не поддалась соблазну вот так вот просто всё решить.
Ну, что ж. Её жизнь, а я умываю руки.
Ничего не сказав на прощание, я отключила многозначительно молчащую трубку.
С тяжёлым сердцем вернулась на кухню… Кажется, я объяснила свой уход Свете какими-то чудо делами. Она была в полнейшем замешательстве и недоумении, но мне было всё равно. Света, верно, понимала, что что-то здесь не так, но не могла понять, что именно изменилось. Ей, конечно, и в голову не могло прийти, что её парень мог поменяться с кем-то телами.
Я вышла на улицу – там шёл дождь. Ну как, относительно дождь… Скорее всего, это был мокрый снег. Но вполне ощутимый.
Мне это всегда нравилось. На улице было ощутимо холодно, но я плевать на это хотело. Разыгравшийся ветер бросал капли прямо в лицо, а я, засунув руки в карманы, задирала вверх голову, зажмурив глаза. Наверное, сейчас самое лучшее, это было остудить мой воспалённый мозг.
Сейчас я, честно, не знала, что и думать. Вопреки всем фэнтези-книжкам, с этими чёртовыми заклинаниями у нас ничего не выходило. Мы застряли в их смысле, как в тугое болото вляпались. Никто из нас не знал, что делать. Более того, я искалечила тело и жизнь ни в чем не виноватого левого Лёши. Я отравила несколько дней Глебу. Я не знала, чем всё это кончится и кончится ли вообще…
Осточертело! Снова накатывала волна истерии и психов…
Но этому не дали вырваться наружу. Честно, я о мире вокруг редко когда думала. В своём теле я часто ходила по улицам с закрытыми глазами, подставляя лицо стихиям и предаваясь своим туманным мыслям. Пару раз я сталкивалась с нетерпеливыми спешащими куда-то людьми, несколько раз даже падала, но мягкость собственного тела и невероятный иммунитет против всякого рода переломов не давали мне попасть в травматологию.
Но сейчас было не то тело и не тот случай. Натолкнувшись на кого-то, шедшего мне навстречу с немаленькой скоростью, я ощутимо пошатнулась и со всей силы плюхнулась в достаточно глубокую лужу.
При этом я на миг открыла глаза, но это мне ничего не дало – всё вокруг стремительно вертелось яркими пятнами и мутными брызгами.
В полёте я не сгруппировалась. Нога была слаба, а телом я, как следует, не владела. Ситуацию усугублял лёд, не до конца и не со всех мест успевший сойти. Поэтому упала я крайне неудачно.
С секундным опозданием, лодыжка взорвалась яростной всепоглощающей болью. Я даже, кажется, расслышала, как что-то там хрустнуло. Я громко застонала – посыпалась крайне нецензурная брань. Всё пулей вылетело из головы – сознание затмила оглушительная невыносимая боль. Она нарастала, пульсировала, убивала… штопором ввинчивалась в повреждённую конечность.
Дело в том, что я каким-то воистину удивительным и уму непостижимым образом умудрилась упасть на больную ногу, зажатую под немыслимым углом. В результате чего… Аааааа… А! ААаааааааа!!!
Удивительно, но параллельно со своим собственным визжащим эго, я услышала ещё чей-то отборный мат.
Странно… и голос такой подозрительно знакомый… где-то я его, кажется, слышала уже…
Я вздрогнула, всхлипнула, подняла голову, охнула от боли и взвизгнула от шока.
Мать моя не мужчина!..
Глеб стоял и матерился, отряхиваясь.
Я всхлипнула громче и застонала.
Его глаза расширились от удивления, гримаса безумного суеверного страха перед невозможным, меня откровенно развеселила.
— … ты хронический ***, сколько можно, в конце концов?!! КАК? КАК?!?! КАК ТАК МОЖНО?!
Я застонала ещё громче, охнула и повалилась обратно в лужу, пытаясь изменить положение. Боль нахлынула с новой силой.
Выражение его лица сменилось на озабоченное и искренне переживающее. Он быстро сообразил, что к чему, и осторожно взял меня на руки, стараясь ощутимо не задевать повреждённую ногу, но аккуратно придерживая её. Я скорчилась от невыносимой боли, но не застонала.
Продолжая что-то неразборчиво бормотать, Глеб донёс меня до машины, положил на заднее сидение и завёл десятку.
— Куда мы едем? – мой голос был сдавлен и глух до неузнаваемости.
— В больницу. У тебя перелом.
Замечательно! Я застонала, но на этот раз от бессильной ярости. Господи, сколько можно!..
Мы мчались по улицам города со скоростью, сильно превышающей норму. От мимолётного взгляда в окно у меня закружилась голова.
Всю дорогу Глеб молчал и ни разу не обернулся. Я тоже пристыжено затихла, подавляя вздохи и стоны.
Почему именно он?!
Вопреки всем законам этого грешного мира, я продолжала приносить неприятности и досаждать проблемами одному и тому же человеку уже на протяжении двух, насыщенных событиями, дней.
Это могло произойти со всеми, но случилось только с нами…
***
— Ну и что будем делать?
После моего ухода девчонки не расходились. Жанна и Оля сидели на кровати, прислонившись к стене и обняв подушки. Напротив, в кресле Ира нервно поигрывала сотовым телефоном.
— Что делать? – повторила она, словно пробуя фразу на вкус. Мысли были заняты чем-то своим, в глазах была невыносимая горечь от понимания происходящего.
Конечно, не каждому же предоставляется возможность своими руками расчистить дорогу к собственному счастью. И не каждый отказывается от этого из каких-то благородных соображений.
— Снимать штаны и бегать! – Оля раздражённо дёргала ногой.
Если Ира была полностью в себе, а Жанна в глубоком потрясении, то Оля была слегка напугана и раздражена из-за этого. Её деятельный мозг тщательно искал выход, но каждый раз натыкался на непреодолимую стену того, с чем никто ещё не сталкивался.
Никто из них толком ничего не понимал. Очень сложно было во всё это поверить, трудно было всё это осознать.
За окном шумели проезжающие машины. Слышно было, как капли усиливающегося дождя стучат по железной крыше балкона. В открытое окно проникали его мелкие капельки, складываясь в причудливый хрустальный узор. Ветер надувал пузырём оранжевую шторку, делая воздух в комнате свежим, густым и влажным.
Мерную тишину, в которой копошились случайные уличные звуки, нарушила незатейливая японская мелодия телефона. Не смотря на то, что она была достаточно таки не громкой, Ольга вздрогнула и потянулась к трубке.
Звонил Андрей.
Девушка немного расслабилась и, взяв с собой трезвонящий будильник, вышла из комнаты.
Жанна продолжала отстранённо следить за «живой» шторкой. Трудно было сказать, какие мысли её одолевали, но без сомнений они были связанны с Дмитрием.
— Что же будет дальше…
Ира неопределённо пожала плечами:
— Без понятия… Будет весело.
— Не сомневаюсь! – хмыкнула Жанна и вдруг широко улыбнулась. – Господи! Трудно себе представить, что мы можем быть вместе!..
— Ага… — Ира вяло кивнула.
— Ир, да не переживай ты!
— Легко сказать!.. Прям сейчас взяла и перестала!
Обе подруги замолчали, глядя в разные стороны и дожидаясь Ольгу.
Подруга зашла в комнату немного растерянная и чем-то озабоченная.
— Через два с половиной часа я должна быть у Андрея. И мне надо забежать домой…— сказала она извиняющимся тоном.
— Пойдём, я тебя провожу. Нам всё равно по пути, — Жанна встала и поправила джинсы.
— Ладушки, сейчас, я только соберусь…
***
POV
Я, наконец, вышла из больницы, поддерживаемая под руку Глебом. Мы шли медленно, он крепко держал меня двумя руками, чтобы, ненароком, я опять что-нибудь себе или ему не сломала.
Со времени нашего столкновения он вроде немного отошёл и теперь не казался таким хмурым и сердитым. Конечно, мне много пришлось выслушать от него, но по большей части он пребывал в глубоком шоковом состоянии!
Ну, ещё бы, на вас второй день подряд обрушивается с неприятностями хронический неудачник и выбивает вас из колеи, колеча стабильную привычную жизнь и все графики.
Вот тебе и сходил за хлебушком, Глебушка!..
Ну, вообще-то, он остановился там случайно – хотел забежать за сигаретами и явно куда-то опаздывал. И тут – на тебе…
Проснувшись, он, конечно, думал, что я в квартире. Но, не обнаружив меня, решил, что я уже у себя дома спокойно долечиваю покалеченную ногу… И особо не беспокоился.
— Я тебя подброшу, — Глеб метко закинул тлеющий окурок в урну.
— Ага… — я не возражала.
— Для начала мы заедем ко мне.
— Зачем?
Глеб усмехнулся:
— А ты собираешься прыгать на одной ноге, подволакивая гипс за собой по лужам?
Я вспомнила, как сегодня утром оставила у него костыли, скомуниздив палочку.
Ну, что ж, это не лишнее. Тем более, что любое время, проведённое с Глебом, мне доставляло колоссальное удовольствие!
Он осторожно усадил меня в машину. Управляться с гипсом было очень непривычно и немного странно. Да и удовольствие от этого, прямо скажем, ниже среднего. Ох, чувствую мне ещё долго с этим не свыкнуться! Хотя врач и сказал, что перелом не такой серьёзный, каким бы мог быть, что заживёт качественно и достаточно быстро и без ощутимого вреда для занятий танцами, но всё равно всем было ясно, что с этой шнягой мне ещё ходить не меньше месяца.
А ведь я ещё не думала, КАК я покажусь в таком виде Лёше…
Господи, за эти два дня чувство вины уже стало стабильным состоянием… Конечно же мне следовало быть аккуратней и осторожнее с чужим телом! И о чём я только думала?!
Я выругалась сквозь зубы и оторвала взгляд от окна. Обратно мы ехали не спеша – Глеб уже опоздал везде, где можно и нельзя было опоздать.
Я осторожно наблюдала за его сосредоточенным лицом в зеркало. Он меня не мог видеть, да ему это было и незачем – он внимательно всматривался в дорогу, потому что из-за уже приличного дождя была опасность чего-то не увидеть, а дворники только мешали. Поэтому я могла не бояться, что он поймает мой люблённый взгляд на своём отражении.
Я старалась максимально насладиться его присутствием. Будучи просто моим соседом, он не был так близок ко мне, как сейчас. Кто его соседка Машка для него? Девочка, с которой он здоровается, случайно столкнувшись на лестничной площадке? Девушка, которая постоянно теряет ключи и перелезает домой через его балкон? Малолетняя дурочка, которая с такой настойчивой постоянностью каждый день интересуется в соц.сети как у него дела и как настроение?
Всего лишь.
Да я за несколько месяцев не общалась с ним столько, сколько за эти два дня!..
Быть парнем проще…
И, знаете, для того, чтобы просто любить человека *хотя я не была уверенна, что это любовь*, не обязательно целовать и обнимать его по сорок раз на дню. Достаточно просто находиться рядом, если не имеешь возможности быть с ним. Ведь в теле парня особо не нацелуешься, но я, возможно, получила даже больше радости и удовольствия за эти два дня общения, чем поклонники ежедневного утреннего и вечернего секса.
Хотя, может быть, мне просто не с чем сравнивать…
В любом случае, мы уже подъехали.
Глеб помог мне выбраться из машины. Фактически, я просто повисла на нём и ещё раз подивилась его силе и выносливости. Всё-таки весь день таскать на себе не маленькую тушу великовозрастного рослого парня это мощно…
Мы зашли к нему в квартиру, он торжественно вручил мне костыли. Я поблагодарила его, и мы замерли в тишине определённо уставшие. Я, прислонившись спиной к двери, он напротив, прислонившись к дверному косяку.
Так близко и так далеко!..
Он смотрел на меня, сложив руки на груди. Смотрел как бы изучающе. Он и Лёша были примерно одного роста, поэтому его глаза смотрели прямиком в мои. Благо в коридоре было темно, и он не мог разглядеть этого лихорадочного блеска. Хотя, мне кажется, что мои глаза, как прожекторы, освещали всё вокруг.
Это единственное, что осталось моё – душа, доступная окружающим только через взгляд. Её не спрячешь за чужим телом.
Так странно, что он до сих пор возился со мной… Я неплохо разбираюсь в людях, поэтому уже давно поняла, что мы с Глебом невыносимо и мучительно несовместимы. Незначительная разница в возрасте, и та была, словно пропасть между нами в несколько миль. Он был слишком взросл и серьёзен, не смотря на своё острое чувство юмора и клоунское обаяние весельчака. Слишком для меня…
Кроме того, даже в своём теле я не совсем подходила под определение «девушка». Такое ощущение, что когда Бог сотворил мужчину и женщину, где-то там посередине застряло что-то неопределённое с, на удивление, чувственным и женственным именем Мария. Наш же художник был сторонником традиционного женского шарма и обаяния и не доказав, что ты истинная девушка во всех своих проявлениях, завоевать его сердце было невозможно.
И ещё он не выносил детей, с диким, насыщенным эмоциями поведением, беспричинной радостью не к месту, чрезмерной наивностью, с чёрт знает, кому понятным мышлением и профессиональным качеством приносить неприятности всем окружающим.Эти качества, конечно, превосходны в сочетании, если знать меру и если их обладательница настоящая девушка в душе, но если это отсутствует…
В общем, теперь всем должно быть понятно, почему до сих пор, как соседку, он меня только терпел.
Но всё-таки, к слову сказать, я не такая уж неудачница!.. По крайней мере, в своём теле со мной до сих пор не случалось не одного перелома!
В любом случае, Глеб до сих пор не взорвался. Наверное, он относился ко мне, как к младшему брату, о котором постоянно нужно заботиться, иначе вместо сгущёнки он положит в чай майонез, а шнурки на кроссовках спутает между собой и расшибёт себе голову…
Мы простояли так где-то около восьми минут. Полностью уставшие и измотанные.
Сейчас было уже где-то около шести вечера.
Затем я, опираясь на костыли, выползла на площадку. Глеб тем временем закрыл дверь.
Пока он возился с ключом, я решила попробовать потренироваться ходить с этими чёртовыми палками.
Достаточно удачно сделав первый улиткин шаг, я порадовалась своему успеху. У Глеба в замке явно что-то застряло, и он матерился в полголоса. Но я-то всё слышала!..
Я же тем временем доковыляла до лестницы и остановилась в раздумьях. Пока всё шло без затруднений. Нужно попробовать спуститься, у меня неплохо получается…
Костыль царапнул пустоту, я накренилась, опасно покачнулась и полетела вниз…
Всё произошло в считанные секунды, я даже не успела завизжать, как следует…
Я перекувыркнулась всем телом и кубарем скатилась вниз. Тяжёлая нога, казалось, весила тонну!..
Несколько секунд на лестничной площадке прошли вакуумом, а затем в ногу ударила гудящая ровная боль. Это был гул целого миллиона взбудораженных иголок, впивающихся раскалённым железом в кость изнутри!
Более того, я сильно ушибла плечо и спину, а правая рука неудобно застряла в костыле. Я едва не сломала и её!
Да что там руки-ноги – я едва шею себе не свернула!..
Я лежала на спине, стараясь не заплакать от обиды, боли и постепенно нарастающей ярости.
Глеб не матерился. Не ругался. Он просто сильно, ОЧЕНЬ сильно побледнел. Но сориентировался довольно таки быстро.
Я слышала, как звякнул ключ, чувствовала, как меня понимают на руки… медленно проваливалась в вязкую густую темноту, проникающую глубоко в сознание, забирая боль, проблемы, желания…
***
— Господи, как же это меня всё достало!!
— Это тебя всё достало?! – Ольга гневно смахнула с лица растрёпанные волосы. – Это меня задрали твои бабьи истерики на пустом месте!..
— На пустом месте?!! – Андрей ударил кулаком в стену. – Да у тебя же времени на меня никогда нет! Да, бля, давай, пусть на тебе ездят все твои секции, кружки, школы, организации! Другой лошади они не нашли, нет?!
— А по-твоему у меня своей жизни вообще нет?.. Ты эгоист и думаешь только о себе!! Между прочим, я хоть что-то делаю, а не грею свою ленивую задницу!!! – девушка уже кричала, попеременно краснея и бледнея.
Они находились на чердаке уютной дачи Андрея. Романтическая обстановка с присутствующими здесь ароматическими свечами, бутылкой вина, огромной роскошной кроватью, невесть как влезшей в небольшое чердачное помещение, явно была безнадёжно испорчена скандалом.
Комната, едва освещённая тусклым матовым светом, больше не вписывалась в этот шикарный вечер с первыми, едва-едва загоревшимися звёздочками.
Здесь было прохладно, но их перепалка быстро раскалила воздух до тридцатиградусной температуры.
— Ты нихрена не понимаешь!.. У тебя, в конце концов, должна быть своя личная жизнь! Со своими проблемами!! А не проблемы твоих учителей и руководителей, сваленные на твои плечи!.. Блять, ответственная мне тоже нашлась!! Взрослая она уже!.. Сколько тебе лет?! Тридцать? Сорок?? Пятьдесят???
— Какого хрена ты вообще лезешь в мою жизнь?!
— Ах, значит я для тебя никто?! – взвился юноша.
— Знаешь, мне это надоело! – резко бросила Ольга, схватив куртку и сумочку. – Я ухожу.
Это было сказано стальным непроницаемым тоном девушки, которая ВСЕГДА права. По её же собственным заблуждениям.
Её рука уже дёрнула ручку двери, но Андрей круто развернул девушку к себе лицом и прижал к стене.
Ольга яростно ударила его кулаком в живот, но юноша держался стойко. Даже не поморщился. Лицо, разгорячённое гневом секунду назад, обратилось в его огромные глаза, которые без слов просили прощения и явно жаждали материального и чувственного примирения.
Но Оля девочка горячая. Подруга, похоже, крепко обиделась и единственное, что она намеревалась сделать, это только уйти, громко хлопнув дверью.
Но она бы не была его девушкой, если бы Андрей не был так решителен, настойчив и неугомонен.
Всё ещё прижимая её к стене, парень мягко обнял её за талию и осторожно коснулся губами шеи. Ольга была непреклонна, тщетно пытаясь вырваться.
Похоже, сдаваться она не собиралась.
Его поцелуи становились настойчивей, губы горячее… Однако Оля сдавать позиций не намеревалась, однако так было даже интересней. В каждой особи мужского пола живёт инстинкт завоевателя, в конце концов…
Немного погодя вся злость, обида и гнев Ольги резко перешли в страсть. Одурманенная поцелуями Андрея девушка решила излить всё своё негодование немного иным способом.
Хе, если бы я при этом присутствовала, обязательно посоветовала бы им в будущем *по видимому, недалёком* попробовать углубиться в садомазохизм. Вдруг ребята найдут себя в этом направлении!
Прикосновения и поцелуи становились горячее и откровенней. Оба ощущали неимоверный прилив энергии и желания…
Обстановка немного сменилась. Андрей оказался в кресле, Ольга удобно расположилась у него на коленях… Разгорячённые после жарких споров, детки выглядели потрёпанными, но довольными. И, похоже, останавливаться не собирались.
От откровенной страсти всё переходило в чувственные поцелуи, но пыла не поумерилось…
Андрей, не прекращая поцелуя, взял девушку на руки и осторожно положил на кровать, подкрепляя всё это недвусмысленными прикосновениями.
Ольга, однако, не возражала… Обидой тут уже не пахло, обстановка романтически накалялась. Ароматическими свечами вдруг запахло сильнее, и этот одурманивающий аромат, проникая в голову начисто лишал разума обоих…
— Алло, маааам… Я у Ирки переночую, завтра в школу от неё пойду, ладно?.. Ага, спасибо! Пока, целую!
Шторки чудесным образом при полном безветрии зашевелились, на миг все свечи разом погасли, а потом воспламенились вновь. Но парочка была так поглощена друг другом, что ничего не заметила…
***
POV
Сознание медленно возвращалось ко мне толчками сильной головной боли. К горлу подкатывала тошнота, оставляя мерзкий привкус во рту. Только спустя пять минут я окончательно пришла в себя, но глаз не открывала. Во всём теле ощущалась тяжесть, конечности словно одеревенели… Нога, долго находящаяся без движения и явно надёжно зафиксированная, досадно ныла.
Наконец, я слегка приподнялась, сощурив глаза от яркого электрического света.
Приподняла голову и охнула – головокружение и тошнота усилились. Перед глазами запрыгали мелкие досадные чёрные точки. Я сморгнула и оглянулась. Я находилась на кровати Глеба. Нога была слегка приподнята и расположена на двух диванных подушках. В комнате витал какой-то странный запах, особый запах, не любимый мною с самого раннего детства, когда мы с мамой неделями пропадали в стоматологии из-за моей любви к сладкому. Это был запах больницы.
Тут же я заметила, что гипс на сломанной ноге как-то странно выглядит, но сейчас меня заботил больше шум за дверью, предусмотрительно запертой. Пришлось хорошенько напрячь слух, чтобы хоть что-то расслышать.
Очевидно, Глеб разговаривал с доктором. Я тут же прикинула, сколько я пролежала без сознания, если до нас успела добраться скорая и невесть что сделать со мной, в то время, как я ни разу не приходила в себя.
Доктор был чем-то возмущён, но второй мягкий, настойчивый и такой родной голос его явно в чем-то убедил.
Ещё минут через пять захлопнулась входная дверь. Я замерла. Тошнота и головная боль отступили, теперь нужно было бояться нотаций моего друга. Оо, Господи! Вот чего мне действительно сейчас не хватало!..
Тем более я не смогла бы нормально взглянуть в его пронзительно зеленые прекрасные глаза так, чтобы не покраснеть от стыда. Да, хлопот со мной было много!
Недолго думая, я быстренько улеглась обратно и закрыла глаза. Я не прогадала, он действительно зашёл в спальню и опустился в кресло рядом с кроватью. Я чувствовала его взгляд кожей, сердцем, кончиками волос – всем, чем можно и чем нельзя тоже.
Должна признаться, сколь бы это ни было приятно, но настолько же это было невыносимо. Я нервничала, мне безумно хотелось перевернуться на другой бок и сжаться в комочек, чтобы никто не смотрел в моё бесстыжее лицо.
— Всё, я так не могу!.. – спустя две минуты мне пришлось раздражённо открыть глаза и приподняться на кровати. – Да, я не сплю, ты прав!
Самодовольная улыбка едва коснулась уголков его губ, но глаза оставались холодными и предельно серьёзными. Вооот, сейчас перейдём к кульминации и последующему стремительному завершению этого грандиозного концерта с весьма неутешительным концом. Не исключено, что главного героя казнят, не дав сказать и невнятного слова в свою защиту. Чёрт, ну хотя бы адвоката, а?..
Я обиженно поджала губы и сложила руки на груди, приготовившись обижаться. В конце концов, это я виновата. Это действительно я сваливаюсь на голову, уже в который раз, совершенно чужому человеку.
Глеб продолжал молчать. Затем, видимо, что-то хотел сказать, но вместо этого глубоко вздохнул и с видом самого добродушного и терпимого миротворца на земле поднялся с кресла.
Я ничего не поняла, но на душе шевельнулся камень, готовый рухнуть и облегчить моё существование.
— Я пойду чаю сделаю… — Глеб обернулся уже в дверях. – Тебе гипс новый наложили, ты заметил?
Я сморгнула три раза и тупо уставилась на свою комфортно расположившуюся конечность. Разве гипс накладывают на дому?!
— Ты представляешь лицо врача? Это был тот самый, который накладывал его тебе в больнице! – его глаза оттаяли и он улыбнулся совсем искренне. Так, что мне тоже захотелось улыбнуться вместе с ним! А ещё обнять, поцеловать, уложить рядом…
Я потрясла головой, краска залила щёки.
Глеб вышел. Я осталась в комнате, полностью сбитая с толку, обескураженная и по максимуму смущённая.
Чёрт!
Это чувство в груди… усиливалось. Мозг потерял последние остатки разума и скучал в одиночестве, распевая русские народные песни под балалайку и вливая в себя литры самогона. Что-то явно творилось со мной. Это был всего второй день рядом с ним, но каждый взгляд на него заряжал меня таким количеством энергии, сколько батарейкам и не снилось!
Мать моя женщина, сердце готово было выпрыгивать из груди!..
Что-то оооооочень странное… Я даже не знаю. Что меня беспокоило больше. Это необъяснимое чувство, переполняющее меня или реальные проблемы, решение которым не найдено и будет ли…
Тем временем, Глеб вернулся с подносом. Печеньки, шоколад, варенье, чай и таблетки… О да! Замечательно! Я скривилась, но протестовать не стала. В моём положении вообще полезно помалкивать.
— Тебе выписали таблетки, будешь пить каждый день утром, днём и вечером, — Глеб осторожно поставил поднос на постель.
О да, теперь можно смело хвастаться, что мой любимый человек уже приносит мне завтрак в постель. Ну, если принять во внимание, что сейчас, по сути, ужин. И что он делает это не из-за своей любви, а из-за моей беспомощности… Но это всё детали.
Попивая тёплый чай с молоком, я украдкой наблюдала за моим чайным собутыльником. На лице отражалась только усталость. В общем, ни злости, ни раздражения, даже умело скрытого, не было.
Скорее всего, всё его негодование, удивление и раздражение сместилось в откровенное беспокойство, участие, заботу… Совсем, как к младшему брату. Так бывает, когда испытываешь откровенную жалость к человеку, понимая, насколько он нуждается в ком-то. Меня же одолевали по-прежнему смешанные чувства. Мысли никак не хотели приводить себя в порядок и аккуратно сложиться в стопочки по разным полочкам…
Я была подавлена и опять разбита собственными неудачами и тяжёлыми стрессовыми ситуациями. Похоже, это была депрессия…
— Сколько времени-то хоть… — я заглянула в кружку, по белам стенкам которой изнутри распластались блеклые коричневые разводы.
— Почти половина восьмого… — Глеб отключил мобильный и положил его на стол. – Тебя родители не будут искать?
— Ээм, нет… — я недоумённо посмотрела на него, поставив опустошённую кружку на поднос. – А разве ты меня не отвезёшь?
— Чтобы ты опять во что-нибудь вляпался?! – возмутился Глеб. Его тон был неоспорим и столь же непреклонен. Спорить было бесполезно, хотя мне и не хотелось совсем… Ещё одна ночь в его квартире!..
— А зачем гипс-то меняли? – спохватилась я.
— Трещина… — Глеб взял поднос и вышел из комнаты. Я оглянулась в поисках костылей. Так, так, так!
Они стояли напротив, прислонённые к стенке. Осталось только дотянуться.
Я села и спустила ноги на ковёр. Больная конечность чувствовала себя не лучшим образом и нещадно тянула меня вниз – больно тяжёлая. Я, наконец, вытянувшись стрункой, подтянула к себе эти громоздкие палки, охая от тяжести. При ударе я ушибла спину, и теперь поясницу нещадно ломило. А вообще я не знала, где именно было больно.
Но нужно встать на ноги и попытаться пройтись. Я должна оправиться как можно быстрее. Времени на боль, жалобы, сопли и мандаринки в больницу нет. А вообще времени не ни на что.
Я крайне осторожно на руках приподнялась и навалилась на обе подпорки, стараясь удержать равновесие. Голова закружилась, руки дрожали от напряжения. Я не упала – это уже огромный успех.
Полноценно встать на костыли было сложно – у меня болела спина, саднило бедро, тянуло ногу и рябило в глазах, – но я справилась.
Медленно-медленно передвигаясь, я двинулась первым делом в ванну. Зайдя в эту небольшую комнатку, я прислонила костыли к стене и, опершись о раковину, заглянула в зеркало.
Так-так-так. Синяк с ушибленного носа сошёл, волосы спутаны, губы искусанные, глаза лихорадочно блестят и шишка с кровавым подтёком на лбу… Наверное, ударилась, пока с лестницы катилась.
Я умылась и вышла из ванной. Рука Глеба грубо сгребла меня за футболку, проволокла *бережно* через коридор, толкнула на диван… Сам обладатель конечности вперил руки в боки. От него пахло сигаретами, очевидно, всё это время, пока я училась ходить, он был на балконе.
— Дибил?! Не вставай! Тебе лежать надо!
— Но нужно же мне хоть как-то передвигаться!.. – немедленно возмутилась я, поджав губы.
Глеб бухнулся в кресло и нервно задёргал ногой.
— Придурок.
— На себя посмотри, художник!
Мы обменялись красноречивыми взглядами.
— Так, звони родственникам, предупреди, что ты пока поживёшь у друзей.
Я открыла рот и застыла в этом дурацком положении, проглотив какие-то слова, буквы, звуки, мысли…
— аааа… ээээ… Кхм…
— Лёш! Ты человек-катастрофа!
— А тебе-то что до этого? – выпалила вдруг я, наверное, обидевшись, что он ни во что не ставит меня. Совсем ни во что… Я же, всё-таки, взрослый человек!..
— Нормально! – Глеб взмахнул руками и в глазах зажглись недобрые огоньки предстоящего скандала. – Я о тебе, дурак, забочусь! Я вижу, некому больше!
— Я и сам могу, – я отвернулась.
— Видел я, что и как ты можешь! – скептически хмыкнул Глеб. – Короче, тебе не надо, мне тоже не надо. Буду я тебя ещё уговаривать принять мою помощь!.. Просто я более, чем уверен, что ты и дня не проживёшь, не вляпавшись в историю. Поживи недельку-две у меня, раз уж от тебя не отделаться, а там посмотрим.
— Хе… — я не знала, что сказать.
С одной стороны, меня глубоко оскорбляло его снисхождение и его отношение к моим качествам, хотя он был прав… С другой стороны… Две недели в одной квартире с очаровательным любимым парнем…
Любимым…
Кровь хлынула к голове.
— Спасибо тебе… — это я сказала почти шёпотом, но Глеб был близко.
— Да не за что, — хмыкнул он, потрепав меня по плечу. – Ты ж не виноват, что ты такой неудачник.
Я яростно запустила в него диванной подушкой. Глеб легко поймал её и кинул обратно, метко запульнув прямо в лоб.
Я, обиженно сопя, тяжело поднялась, но Глеб уже толкнул меня обратно, погрозив пальцем.
— Ээ, ты что, нянька что ли?! – я откровенно возмутилась. Нет, ну это явно лишнее!..
— так, если ты поскорее хочешь выздороветь, поправиться, ходить и свалить из моей квартиры, будь добр, слушай меня! – Глеб вышел из комнаты в спальню, закрыв за собой дверь.
Я надулась. Хотя в чём-то он был и прав…
Разбухать, цвести и танцевать от счастья его близости, у меня не было времени. Сейчас нужно было думать, как быть дальше.
Хех, теперь мы с Лёшей живём на одной площадке. Замечательно! Значит связь с ним мне обеспечена. Отлично. Осталось только придумать, что делать с заклинаниями… Но я уже была одержима идеей свести Ирку и Лёшу. Им нужно поговорить, и я в лепёшку расшибусь, но устрою эту встречу. Из этого тела нужно выбираться как можно скорее!
А пока… пока я проведу приятный вечер в компании моего любимого художника. Сердце горячо и сладко часто-часто застучало где-то в горле.
Я сладко потянулась и закинула ногу на диван, подложив подушку. Зацепив костылём лежащую на кресле сумку, я потянула её к себе и достала ноут, предусмотрительно захваченный из Лёшкиного дома.
Он был белый. У него большинство вещей были белые. Господи, как же меня это раздражало!..
Так, сейчас нужно зайти Вконтакт и оповестить четвёрку, что я сломала ногу… Крику будет много, но я быстро отключусь. Тем более мне нужно было поработать с Интернетом. В нём должно быть что-то про эти дурацкие заклинания!
Итак, жизнь налаживается! Осталось только пережить и завтрашний день…
***
— Это очень красиво! Спасибо… — Жанна смущённо краснела, и цвет её кожи уже был почти идентичен алым розам, которые она держала в руках.
Искусно составленный из роз белого и красного цвета букет был подарком не менее смущённого Дмитрия, нервно постукивающего большими пальцами по рулю.
— Эти розы и на седьмую часть не отражают твоей красоты… — задумчиво ответил горе-водитель, с ложной внимательностью следя за происходящим на дороге.
Они возвращались из кинотеатра, взбудораженные и довольные. Жанна была на грани счастливого безумия, Дима же весь вечер беспокойно мялся, запинался, смущался, но в целом вполне конкретно и без посторонних намёков двигался к определённой завязке отношений.
Сегодня же, как бы невзначай, поведал, что расстался с девушкой и, что совершенно об этом не жалеет, очарованный другой прекрасной дамой.
Жанна же, ошеломлённая таким потоком внимания в одночасье не знала, куда себя девать. Это был накал и предел эмоций. Откровенно хотелось остановить машину, выйти на улицу и закричать во весь голос так, чтобы все слышали, насколько она счастлива!
Господи, эта злосчастная книга, не смотря ни на что, способна из ничего воплотить в жизни самые сокровенные мечты, почти сказка…
Они мило беседовали о глупостях до самого дома. Дима не упускал случая смутить подругу комплиментом, Жанна же не упускала случая, собственно, смутиться.
В общем, стандартная сцена из лучшей десятки снов подруги. Из тех, что не эротического содержания, конечно. По крайней мере, до поры, до времени.
Слушая их разговор, можно было бы подумать, что они уже продолжительное время друг друга сильно любят, уж очень конфетно и сладко всё это смотрелось!
Наконец, жигулёнок тормознул у подъезда Жанны. Однако та не спешила выходить. Дима в свою очередь, разочарованный быстрым окончанием дня, жадно прощался с её глазами, безмолвно, но влюблённым было всё понятно…
— Ещё раз спасибо за прекрасный день… Сегодня было очень весело! – Жанна опустила глаза и улыбнулась.
Лёгкое прикосновение чужих губ к её собственным заставило девушку взорваться изнутри фонтанов диких эмоций и ощущений.
Не смотря на то, что поцелуй сам по себе был довольно таки безобиден, юноша задержался на её губах чуть дольше, чем это позволяет обычная вежливость…
Жанна выскочила из машины, наспех попрощавшись, и всего за полминуты скрылась в подъезде.
Машина Дмитрия, немного постояв, отъехала, оставляя за собой следы от мокрых шин.
Разгорячённая подруга забралась на подоконник и от всей души неизвестно кому безгранично искренне улыбнулась, дав, наконец, волю чувствам. В висках стучало: «Он бросил её, бросил, бросил, бросил…»
Окрылённая его настойчивыми ухаживаниями девушка вмиг взлетела вверх по лестнице, забежала в свою комнату и рухнула в одежде на кровать. Сердце в груди стучало перебоями, то сладко замирая, то начиная учащённо биться. Господи, всё это было так хорошо!..
Разве что-то может всё испортить?
***
POV
Ещё одно утро в его квартире…
Я сладко потянулась, не открывая глаз. День только начинался, а улыбка уже была на моих губах. Ну, пока что всё просто замечательно!
Мне, как почётному инвалиду и неудачнику, любезно предоставили место на огромной мягкой кровати Глебушки.
Сейчас я просто лежала и любовалась солнечными бликами на потолке.
Вчерашний вечер был сказочным!
Мы до поздней ночи дурачились, рассказывали друг другу смешные истории, говорили о музыке, книгах, кино, спорте, девушках…
Совершенно ничего не зная о Лёшиной жизни, моему воображению представлялась полная свобода действий. Я вдохновенно врала весь вечер, сообщая доселе мне неизвестные подробности жизни моего тела, и сама медленно офигевала.
Во время нашего разговора я видела его… настоящего. Слегка уставшего, невозмутимого, спокойного, умиротворённого… Наедине со своими мыслями, в своей квартире, как в целом отдельном мире!
А я тонула в его изумрудных глазах, таяла, растворялась… Отводила глаза, нарочно рассматривала незатейливый узор на ковре, дабы он не видел моих глаз. Не казалось, что стоит ему хоть один раз взглянуть в них, как он тут же всё поймёт.
В этой непринуждённой обстановке без суеты, криков, ругани, посторонних людей, каждое случайное прикосновение будоражило меня, словно через меня пропустили небольшой заряд тока. Не знаю, что тогда творилось с моим лицом, но подозреваю, что что-то страшное.
Я, широко зевнув, приподнялась на локтях и сощурилась от яркого света. Шторки чуть колыхались – окно было приоткрыто. День выдался необычайно солнечным, судя по пронзительно ярким лучам, проникающим в помещение через прозрачные шторки. Очевидно, природа после тяжёлых затяжных дождей решила помиловать измученных граждан.
Так. Предусмотрительный Глеб оставил рядом с кроватью мои палки. Осталось только удачно встать и не свернуть себе шею.
Пришкандыбав на кухню, я заварила себе кофе. Моё почти окончательно пробудившееся и трезвое от любовных переживаний сознание включилось, а ум, сообразительность и разум уже насчитывали первые километры к разрешению моей неразрешимой проблемы.
Вчера, помимо тонкого романтического *с моей стороны* вечера, я в течение долгих часов бороздила просторы Всемирной паутины, в общем-то, особо и не надеясь, что я что-то найду там.
Среди банальных диет, сплетен, рядовых гаданий, лживых обрядов и лепета школоты, нашлись-таки следы некоей мутной личности, о которой знающие люди слагали легенды.
По одной из них когда-то, на пороге исчезновения верований языческих, вся магия стихий и разгневанных Богов обратилась на наш грешный человеческий мир. И лишь немногие смогли впитать бесценные частички дара в себя до того, как он рассеется окончательно. Не сложно было догадаться, что носителями древней магии, гораздо древнее, чем наш земной шар и глубже, чем само безвоздушное космо-пространство, стали всевозможные ведьмы, колдуны, ведуньи, шаманы, знахарки, целители… Некоторые гнилые душонки скитались по белу-свету, как наяды, мавки, русалки и дриады, наказанные за корыстное расточение дара и вынужденные зависеть от живых людей.
Одна из них додумалась сохранить, собрать по частичкам крупицы животворных магических сил, дабы донести до следующего поколения и, сугубо по моему личному мнению, малость пошалить. Ведьма, взявшаяся за это дело, провела жизнь в путешествиях по континентам, обеспечив себе бессмертие мощным заклинанием, собирая по песчинкам дар, в который очерствевшие сердца людей давно перестали верить.
Но, как говорится, дураков на свете полно, а в России ещё больше… Путешествуя, собственно, по землям самих славянских народов, пропитанных чудотворной силой, могущественная к тому времени практически неуязвимая ведьма была проклята местной разгневанной соперницей.
Та, в погоне за могуществом и огромными силами, попыталась заполучить бесценную книгу, однако проклятье затронуло и древний фолиант, бесследно исчезнувший.
Если верить источникам, то загадочная книга всплывала в разных уголках Земного шара, принося с собой хаос и панику. И исчезала так же внезапно, как и появлялась.
Я вздохнула. Что ж… когда ты третий день находишься в чужом теле, сложно не поверить в чудеса.
Мне нужно было выбираться отсюда.
***
Девушка проснулась от запаха душистого ароматного чая. Глаз он не открыла, только слабо улыбнулась.
Кожей Ольга чувствовала, что солнце уже давно встало, лаская её тело своими нежными лучами, что день уже в самом разгаре… Но удивительные события этой ночи не отпускали, заставляя возвращаться в те восхитительные и чудесные моменты его горячих прикосновений и откровенных поцелуев…
Андрей успел проснуться и приготовить завтрак. Улыбка не сходила с губ девушки.
Удобно устроившись прямо в постели, запутавшись в скомканных простынях и одеялах, парочка наслаждалась их первым в жизни завтраком вместе.
Вся чердачная комната была насквозь пронизана этой сладкой романтикой и горячими чувствами. В комнате становилось слишком приторно от нежных поцелуев, прикосновений, припухших губ…
Спустя два часа, Ольга сидела у себя в комнате, обнимаясь с подушкой и размышляя о произошедшем. Что-то разлилось по всему телу такое горячее и приятное, сердце всё ещё стучало как-то неровно, пребоями…
К губам то и дело прикасалась опять эта дурацкая счастливая улыбка…
Это фееричное и даже немного неправдоподобное состояние прервала громкая мелодия сотового телефона. Счастливой девушке совсем не хотелось вставать, но после пятой настойчивой трели, ей пришло в голову, что это может быть что-то супер-мего-важное.
— Оль! – в трубке нервно дрожал голос Лёшиного тела – Ооооль! Оль-Оль! Оль!..
— Ну! Ну, что?! – эйфория испарилась, словно ничего не творилось с ней секунду назад. На смену удивительным ощущениям наркотического кайфа пришло раздражение. Помнится, вчера подруга говорила, что сломала ногу…
— Мне тебя видеть нужно… — тревога в голосе на том конце провода разбудила встречное чувство надвигающегося шторма из очередной авангардной неудачи.
— Мне нужно видеть тебя срочно!.. – истерично повторил голос.
Ольга задумалась. Дела плохи! Случилось что-то действительно серьёзное…
— Сейчас подойду. Где ты?
— В квартире Глеба.
Девушка удивилась, но вопросов задавать не стала. В целом, ко всем неожиданностям она уже привыкла. Однако, оказывается, что не ко всем…
— Около дома будет стоять МЧС. Как только подойдёшь, сразу иди к ней и жди там.
В ухо ударила глухая тишина – на том конце провода отключились…
***
POV
На глаза мне попалась, прикреплённая к холодильнику, записка. Красивым круглым подчерком полупечатными буквами Глеб сообщал, что уехал на пары. Просил не делать никаких безрассудных и глупых поступков…
Я злорадно улыбнулась. Будем живы – не помрём! Хуже уже не будет!
Мне нужно было добраться до девчонок, дабы обсудить ситуацию. Более того, я хотела устроить встречу Алексею и Ирине, чтобы эти бараны вернули меня в моё холимое и любимое тело.
Хм.
В течение последующих тридцати минут я тщетно разыскивала запасные ключи от квартиры. Но предусмотрительный художник запер меня наглухо без путей отступления, отрезав от внешнего мира и тем самым от возможных неудач и опасностей.
Я разочарованно бухнулась в кресло. Задним фоном работал досадно бубнящий ящик.
Всё равно решив не терять времени даром, я взяла книгу и ещё раз углубилась в чтение указаний к заклинаниям. Через пять минут книга выпала из рук, грохнувшись на пол, глаза вылезли из орбит, руки мелко-мелко задрожали.
Две строчки влекли за собой огромный БАААМ!
«…Заговор о возвращении души в состояние детства в течение трёх месяцев после произношения тесно связан с деторождением…»
Тааак, спокойно!.. Насколько мне помнится, Ольга была девственна и невинна до сих пор! Так что детям взяться неоткуда!.
Я схватила костыли и принялась беспокойно расхаживать по залу. Мне нужно немедленно предупредить её, пока они с Андреем не наделали глупостей!
Я в панике обшаривала комнату глазами и, наконец, мой взгляд остановился на балконе…
О да!
Мысль уже зрела в моей деятельной голове.
— Алло, это служба спасения?.. – взволнованно вопрошала я гаркнувшую трубку пять минут спустя…
Закончив со звонками, я быстро скидала все вещи в сумку.
Затем, немного подумав, я нацарапала прощальную записку Глебу, оставив на столе последнюю сумму денег, которая у меня оставалась.
За лекарства, костыли, заботу… за то, что он был рядом.
Это было большее, на что я была способна сейчас. Конечно мне чертовски не хотелось покидать его квартиру! Но сейчас это было, как вопрос жизни и смерти.
Спустя некоторое время к балкону вплотную подъехали спасатели. Я уже была наготове.
Пять недоумевающих лиц вперили в меня свои раздражённые взгляды, а я попыталась выдавить из себя самую очаровательную улыбку на свете. Но вовремя вспомнила, что сейчас перед ними девятнадцалетний парень, а не семнадцатилетняя девушка.
— Я… Дверь захлопнулась, а я не знаю, что мне делать… Мне срочно нужно выйти из дома, я сижу здесь уже два дня! – начала я своё душещипательное враньё, моля о том, чтобы по близости не оказалось никаких любопытных старушек и соседок Глеба, моментально раскусивших бы мою на ходу придуманную историю.
Но мне повезло. Вокруг толпились люди совсем мне не знакомые и… мои родители. Я едва не хлопнулась в обморок, когда увидела своё тело рядом с моей матерью.
Так, не время паниковать!
— Ладно, мы сейчас ломаем дверь, — вздохнул, очевидно, их главный. – Номер?
— Нет-нет-нет! – я энергично замахала руками. – Родители меня убьют!.. Ээм. Нельзя ли натянуть что-нибудь, чтобы я спрыгнул?
Спасатели переглянулись, вздохнули и через несколько минут внизу от лёгкого ветерка трепетал брезентовый навес. На первый взгляд он был не таким крепким, чтобы выдержать моё падение, но другого выхода у меня не было. Я даже попыталась вспомнить про себя хоть одну молитву, но мой напряжённый мозг сейчас не мог ни о чем думать.
Краем глаза я заметила отчаянные жесты Лёши, его расширенные от ужаса глаза. Он решительно не понимал, что здесь происходит. Мама ушла куда-то, зато на это зрелище подоспела тоже слегка шокированная Ольга.
Господи, да шокировать людей – моё призвание!..
Спасатели, видя мою нерешительность, раздражились ещё больше, и я, наконец, одёрнув себя и призывая к мужеству, прыгнула.
Больших трудов мне с покалеченной ногой стоило взобраться на высокий подоконник лоджии. По мере явления всему свету моего белоснежного гипса, глаза у наблюдателей расширялись всё больше и больше. Лёша же в полусознательном состоянии чуть не грохнулся в обморок. Думаю. Не грохнулся он только от того, что слишком велико в этот момент было желание придушить меня на месте.
Вперёд меня полетели костыли.
Затем с громким вскриком, вырвавшимся всё-таки из моей груди, я полетела вслед за ними.
В голове стучала только одна мысли – не сломать себе что-нибудь ещё, не сломать себе что-нибудь ещё…
Я, как могла, старалась приземлиться на задницу или спину, но приземлилась почему-то на живот…
Лицо больно ударилось о брезентовую поверхность, но больная нога не пострадала. Однако снова досадно заныла, словно обидевшись на такое халатное по отношению к себе обращение.
Порядком офигевшая от этого зрелища команда спасателей помогла мне подняться и твёрдо встать на костыли.
Я улыбнулась и слёзно поблагодарила их, заверяя, что дальше я найду выход из сложившейся ситуации. Те баранисто потолклись рядом ещё с пять минут и, со спокойной душой, отчалили восвояси.
Лёша был в ступоре. Я, хоть уже и привыкла к общему виду своего тела, всё ещё вздрагивала, когда смотрела на него. Он же не кинулся на меня с кулаками только из-за того, что всё ещё не мог поверить в происходящее. А может и потому, что не хотел ещё больше усугублять положение своего тела.
Изнутри о грудь снова больно ударилось чувство вины, но я благополучно проглотила его. Времени на сопли и извинения не было.
— Ты притащила меня сюда только для того, чтобы я полюбовалась на это захватывающее зрелище? – рядом появилась раздражённая Ольга явно в не лучшем своём расположении духа.
Я взяла себя в руки.
— Так. Сейчас все идём к Ирке, находим Жанну и думаем вместе. У меня есть кое-какая информация.
Лёша мигом посерьёзнел, отставив все обиды и немые вопросы. Он прекрасно знал, что сейчас гораздо важнее вернуться в своё тело, чем вопрошать, каким именно образом его искалечили.
Мы двинулись в сторону Иркиного дома молча. По дороге я не хотела никому ничего объяснять и откровенно боялась даже посмотреть на Ольгу, избегая её взгляда. До того, как я разберусь со своими проблемами, не имело смысла говорить ей о внезапно открывшихся подробностях её заклинания. Вообще я не видела смысла говорить ей об этом. Достаточно только держать её всё время около себя, пока мы не разберёмся с заклинаниями.
Сейчас моей целью было всего лишь устроить разговор Иры и Алексея, и Ольга это понимала. По дороге она же сообщила мне, что Жанна на свидании и явиться не сможет. Я внутренне злорадно захихикала, представляя, как я буду подкалывать смущённую подругу её романтическими успехами.
Кое-как мы доковыляли до двора, в котором живёт Ирка. Но прежде, чем зайти в подъезд, я оттащила свою свиту в сквер неподалёку. Сейчас мне предстояло открыть Лёше глаза на то, с помощью чего на самом деле он оказался в моём теле. И это было не легко…
Спустя двадцать минут, он уже знал и о заклинании, и о его условиях, и о том, кто его прочитал, и при каких обстоятельствах фотография Лёши вообще оказалась в квартире Ирки… В общем, наблюдать за его лицом было весело.
Исполненные решимости мы поднялись к её дверям и позвонили. Благо дома никого, кроме неё, не было, иначе бы я бы снова натолкнулась на её явно что-то подозревающую маму.
При виде меня Ирка снова вспыхнула. Она тоже с трудом осознавала, что в теле Алексея непосредственно я, ведь её глаза говорили ей что-то совсем иное.
Но ещё больше она смутилась, когда увидела, что с собой мы притащили моё настоящее тело. Она сразу смекнула, что это-то и есть Лёша.
Не давая ей захлопнуть двери, мы быстро протиснулись в прихожею и через пять минут гробового молчания уже были в её комнате.
Господи… В комнате была куча палевных вещей, о которых сразу никто не подумал. Над кроватью и над рабочим столом висели Лёшкины фотографии, листочки, исписанные его именем… Даже включенный компьютер гордо светился фоновым изображением с его улыбающимся лицом.
У Лёши пропал дар речи. И хотя он и пытался держать себя в руках, но явно был сбит с толку и крайне смущён.
Так прошло ещё около трёх минут. Я потерялась, не зная, с чего начать, Лёшу обуревали противоречивые эмоции, Ира вообще внутренне желала провалиться под землю, а Ольга была откровенно раздражена всей этой ситуацией.
— Значит так, — обрела я, наконец, способность говорить, — вы сейчас, голубки, идёте и разговариваете в другую комнату. Выясняете все свои проблемы без лишних вопросов, ясно?
Если честно, что конкретно им там нужно было обсуждать, я не знала. Но это было единственное, что можно было сделать. Другого выхода я не видела.
Не заметив каких-то значительных телодвижений, я вспылила. Нет, ну что за ослы!..
Не давая никому опомниться и понять, что происходит, я крепко схватила Ольгу за руку, выдернула из комнаты и захлопнула дверь на защёлку *насколько это всё было возможно сделать на костылях*.
Изнутри незамедлительно на дверь обрушились удары и нелицеприятные выкрики. Но всегда продуманная Ирка от матов всё же воздержалась. Она прекрасно знала, что Лёше это не понравится…
Спустя пять минут всё затихло. Я прислушалась. Они разговаривают! Вот и славно.
Я осторожно отпёрла замок, и мы с Олей тихо свалили из квартиры. Они ничего, слава Богу, не услышали.
На улице было солнечно, совсем, как утром. Дул лёгкий ветерок…
Мы пересекли двор и устроились в беседке. Я удобно пристроила больную ногу и теперь с удовольствием, зажмурившись, ловила весеннее солнышко. День определённо удался! Сейчас я не думала о том, куда пойду через десять минут и где окажусь через двадцать… Сейчас всё просто было хорошо.
Я рассказала Ольге подробную историю своего падения, смущённо поведала, что третий день живу у Глеба…
Что-то промелькнуло в глазах подруги. Какой-то опасный огонёк, неясный блеск, вспышка… Во мне это, как ни странно, разбудило не интерес, а тревогу. Я кожей чувствовала что-то неладное!
— Знаешь, что вчера было?.. – на этой риторической ноте всё во мне оборвалось. Я чувствовала большой БУМ.
— мм?
Её лицо озарила заговорщицкая улыбка, глаза возбуждённо блестели. Моё сердце останавливалось…
В следующие минут двадцать погружения в их с Андреем вчерашний фантастический вечер, моё сознание постепенно всё больше впало в панику. Мир вокруг остановился – на горизонте вырисовывалась ещё одна огромная цунами-волна очередной глобальной проблемы.
Закончив, Ольга, наконец, заметила моё странное одеревеневшее от ужаса лицо и сейчас тщетно вопрошала, что же всё-таки случилось.
Я закашлялась. Воздуха не хватало, голова кружилась… Я не знала, КАК ей это сказать, когда всё уже очевидно. Одновременно со своими внутренними стенаниями и шоком от услышанного, я успела обвинить себя в произошедшем, справедливо полагая, что найди я эти строки раньше, всего можно было бы и избежать…
Хотя, стоп. Всё ещё не доказано и не проверенно. Может быть. Всё это полнейшая чушь!
Вернуться к реальности я смогла только, когда Ольга значительно повысила тон и легонько встряхнула меня за плечи.
Ну и что я могла сказать?
Дрожащими руками я достала из сумки ксерокопии, с которыми работала и, выдернув из кипы нужный листок, ткнула в предусмотрительно выделенные маркером строки.
Это молчание было на грани истерики. Окаменевший силуэт подруги напротив сводил с ума. Хотелось одновременно и плакать, и смеяться от такого нелепого расположения вещей… Я уже чувствовала, как вся тяжесть навалившихся проблем, выхода из которых я не видела, опускалась на мои плечи. Казалось, вот-вот всё пошатнётся и рухнет, провалится с оглушительным треском, оставляя за собой только вечный хаос. Вечный хаос в моём больном воспалённом сознании.
Больше всего я боялась истерики. Визга, шума, слёз…
Но ничего этого не было.
Она, как в прочем и всегда, справилась с этим, сжав руки, слегка побледнев.
— Я найду, я всё исправлю…
***
— Я не знал, что ты по-настоящему меня любишь…
— А как я по-твоему тебя ещё могла любить? По-игрушечному что ли?.. – Ира не кричала, но в её голосе слышались нотки отчаяния.
Лёша стоял у дверей, она же у окна, провожая глазами проезжающие мимо машины, не в силах обернуться, вцепившись руками в подоконник и с раскрасневшимися от волнения щеками.
Юноша не отвечал. Лёша не был сторонником подобного рода откровенных разговоров по душам отчасти оттого, что не умел с полной ясностью словами выражать свои чувства. А сказать ему хотелось многое…
То, что сейчас творилось внутри, что-то ломало. Он, кажется, слегка начал понимать, ЧТО испытывала эта милая девушка, которая ему всего лишь нравилась… И ни чуть не более того.
В сравнение с той, которую он уже выбрал, Ира проигрывала. И это был значительный отрыв! Он выбрал её потому, что Света казалась яркой, на её фоне блекли все остальные; её чувства, крепкие и сильные, затягивали омутом желания, страсти, напряжения! А Ира была не более чем мила. Просто мила. И её чувства никогда не касались его так сильно, не задевали, не заставляли задуматься… до сегодняшнего дня.
И он был здесь для того, чтобы произнести это вслух… Сказать прямо в глаза, что он выбрал другую и не жалеет об этом. Не питает к этой наивной глупой девчонке никаких чувств, кроме сожаления и дружеской симпатии.
Но до сих пор что-то мешало ему это сделать. Что-то внутри него говорило, что он ошибается, что что-то идёт не так, что всё должно быть совсем по-другому…
И он бы, вероятно, никогда не сказал ей этого, если бы я так глупо не вмешалась в их хрупкий треугольник…
— Ир, я, конечно, всё понимаю… — парень запнулся и покраснел, — но я не могу быть с тобой. У меня уже есть девушка…
— Да что ты говоришь… а я и не заметила… — она прошептала это, сморгнув слёзы, так, чтобы он не слышал.
Они стояли в напряжённом молчании. Казалось, говорить было больше не о чем, всё уже было сказано прямым и открытым текстом.
Он смутно чувствовал, что сделал ей больно. На мгновение он даже мог себе представить, НАСКОЛЬКО. Сейчас, когда он был с ней вот так один на один в чужом теле, многие вещи становились яснее, многое он мог впервые увидеть и почувствовать. Сейчас ему было не спрятаться от этого и не отмахнуться…
Сообразив, что не заперто, он ушёл.
Оставил её одну… не попрощавшись… да и это было не нужно.
Им казалось, что они поняли друг друга.
***
POV
Я брела на остановку, день был безнадёжно испорчен. Сознание оправилось от шока, я смирилась с мыслью об ещё одном бремени, повешенном на наши многострадальные плечи…
Казалось, до вечера я совершенно забыла, что нахожусь в чужом теле. Маленький карапуз на руках в восемнадцать лет это куда более осложняет дальнейшую жизнь, а тем более отношения с родителями!
Естественно никто не собирался сообщать им или Андрею об этом. Пока мы вчетвером не отчаемся и не прекратим поиски средств отмены этих чёртовых заклинаний, никто не должен знать об этом.
С трудом протиснувшись на заднее сидение маршрутки, я только сейчас почувствовала, как болит моя нога. Боль была глухой, ноющей, зудящей... Пульсировала и медленно разливалась по всему телу. Мне нужно было выйти через две остановки и пройти к библиотеке. Именно к тому месту, с которого всё началось.
Я надеялась, что найду там что-то ещё, что-то, что поможет нам освободиться от действия магии. По крайней мере, мне и Ольге, потому что Жанна, очевидно, время проводила совсем неплохо. Сегодня она снова проводила свободное время в обществе своего любимого, наслаждаясь его заботой и вниманием… Так что нагружать её проблемами было бы полнейшим свинством сейчас.
Мне помогли выбраться из маршрутки, я побрела в сторону библиотеки. Наверное, после этого разумнее будет вернуться домой, иначе я просто свалюсь от усталости. Даже не знаю, отчего это странное ощущение. Может быть, сегодня было потрачено слишком много нервов.
Я добралась до заброшенной части здания и только стоя около выбитого окна, сообразила, что физически не смогу забраться внутрь с больной ногой.
Не удержавшись, я громко выругалась, ударив обшарпанную стену костылём.
Изнутри послышался какой-то шум, я прислушалась. Там явно кто-то был. И, судя по нецензурным выражениям и грохоту, этот кто-то искал что-то очень важное. И не мог найти.
Опять появилось это странное предчувствие чего-то, и я решила подождать. Тем более, что голос был явно женский, а значит малоопасный. Да и кто будет нападать на парня со сломанной ногой и громоздкими увесистыми костылями?
Через минуту из окна, бурча под нос проклятья, вылезла довольно молодая и странно одетая девушка. Два коротких пушистых хвоста, ярко-жёлтые наушники, туника в рябящую всеми цветами радуги полоску, ярко-жёлтые легинсы и разноцветные кеды. За спиной торчал маленький красный рюкзак, а на шее болтался уж совсем странный амулет южного типа – огромный глаз какой-то птицы, обрамлённый перьями.
Девушка, заметив меня, замерла на подоконнике, уставившись на меня немигающими большими зелёными глазами. Мне стало не по себе, но что-то ещё держало меня здесь.
— Так это ты?! – лицо девушки исказила гримаса праведной ярости.
Я даже не заметила, как она спрыгнула, а её маленький крепкий кулак уже врезался мне в живот. Дыхание перехватило, и я согнулась пополам, не в силах что-то выговорить. Хорошо ещё, что я по инерции крепче схватилась за костыль, иначе бы упала и сломала себе ещё что-нибудь.
Когда перед глазами перестало всё прыгать и расплываться, я выпрямилась и шагнула навстречу дерзкой девчонке. Она курила, прислонившись к стене бывшего читального зала, а её руки нервно подрагивали, готовые в любую секунду расквасить мне нос.
Я справедливо рассудила, что девушек не бьют, поэтому решила обойтись словами.
— Ты чего творишь?!
— Извини, нервы, — буркнула девчонка, не смотря в мою сторону.
Я издала какое-то непонятное возмущённое мычание, потому что слов мне уже не хватало. Ха, я должна страдать из-за того, что какой-то психически нездоровый индивид нервничает! Отлично, я даже не знаю, за что получила!..
— И нахрена ты книгу спёр?
Вопрос застал меня врасплох, и я вторично потеряла дар речи.
Вот я тормоз! Она там искала книгу!!
Оправившись от шока, я покраснела от назревающего чувства стыда. Значит она была чья-то…
Но если это её хозяйка, значит она может помочь разрешить наши проблемы!
— А кто ты? Как она оказалась у тебя?? Ты знаешь что-нибудь о заклинаниях???
— Тааак, всё ясно… Ты уже успел во что-то вляпаться… Чудесно… — её выражение лица сменилось с раздражённого до «меня окружают одни идиоты».
Отойдя от стены и отряхнув кофту, она достала из рюкзака какой-то странный пронзительно голубой мелок, такой же яркий, как и вся её одежда, и начала чертить что-то на асфальте.
Это был огромный круг с какой-то вязью по контуру. Я, как зачарованная, смотрела, как она проводит последние замысловатые линии. Как я могу выудить у этой сумасшедшей взбалмошной особы хоть какую-то нужную нам информацию?!
Закончив, она отряхнула руки, бережно завернула мелок в целлофан и потащила меня в круг.
Я не сопротивлялась. Да и зачем? Что мне может сделать девчонка на две головы ниже меня?..
— Глаза закрой.
Я недоумённо моргнула.
— Глаза закрой, говорю!..
Я послушно закрыла глаза, но, видимо, не доверяя мне, она сверх этого ещё плотно закрыла их своей ладошкой.
Через секунду я почувствовала резкое головокружение и дикий приступ тошноты. Появлялось ощущение, как будто меня втягивает прямо в асфальт.
Ещё через полминуты я почувствовала, что стою на чём— то мягком, а ладонь моей сумасшедшей спутницы убралась с моего лица.
Я осторожно открыла глаза и застыла.
Мы стояли в просторном помещении, очевидно. Это была её квартира. Ковёр кислотно-жёлтого цвета, зелёные обои в мелкую красную крапинку, ярко-розовые шторы… Хм, то, что я оказалась здесь всего за несколько секунд впечатляет, в отличии от её цветовых предпочтений.
— Пошли чай пить, одноногий! – откуда-то из другой комнаты послышался её жизнерадостный голос, и я непроизвольно вздрогнула.
Слишком много потрясений за день.
Я доковыляла до кухни и с облегчением опустилась на табуретку. Руки досадно заныли от постоянной потребности в костылях, и я почувствовала себя окончательно уставшей.
Моя загадочная знакомая сидела напротив, поджав под себя ноги, с огромной причудливо расписанной кружкой в руках.
— Ботинка нет, — заметила она, кивнув на мою разутую ногу. – Такое иногда случается. Ну, ничего страшного, некоторых вообще пополам с первого раза разрывает…
Я сглотнула. Замечательно!
— Ну и нахрна ты её спёр-то?
— Как тебя зовут?
— Я говорю, книга где?
— А зовут-то тебя как? – я не хотела начинать разговор с неприятного.
— Даша я. Книга где?
— Даша?.. – я удивилась.
— А что ты думал, что ведьмы только Прасковьями и Глафирами бывают?
— Ведьмы?!
Мои бесконечные вопросы ей, видимо, надоели. Выражение лица становилось мрачнее и мрачнее, и я перевела разговор на тему, интересующую нас обоих.
Через десять минут Даша знала всё в мельчайших подробностях. Во время моего увлекательного сбивчивого рассказа она то и дело вставляла свои нецензурные реплики.
— Ну, давай, показывай мне эти заклинания.
Я с готовностью сунулась в сумку и вытащила распечатки.
— А что, оригинал рученьки отломятся таскать? – поморщилась молодая ведьма, но бумажки взяла.
С минут пять она тщательно разбирала текст, не пропуская ни одного слова, я же следила за ней жадными глазами, опьянёнными возможной удачей.
— А тебя кто-то учил этому? – не стерпела я натиска любопытства.
— Опекунша, — ответила Дарья, не отрываясь от листов.
— Ммм…
— Вот угораздило дебилов!.. – в сердцах воскликнула она, бросив заклинания на стол. – Вот кто вас просил?!
— Так ты можешь помочь?? – я с надёждой заглянула в её изумрудные глаза.
— Посмотрим, — буркнула ведьма.
— Как эта книга вообще у тебя оказалась?
— Нашла… Практиковалась по ней, пока вы её не стащили!
Я состроила извиняющуюся милую мордашку.
Ну что я ещё могла сделать? Дура, да.
— А симпатичный этот мальчик твой, — девушка подмигнула мне, бросив оценивающий взгляд на моё временное тело.
— Он не мой… — автоматически поправила я.
— Мдааа… — протянула она и замолкла на некоторое время, о чём-то напряжённо размышляя.
— Мне нужно взять оригинал в руки, — наконец, подытожила она. Я вздохнула. – Принесёшь мне книгу послезавтра, я подумаю над противодействием…
Я обречённо кивнула. Послезавтра так послезавтра.
Записала адрес, одела заботливо предоставленный мне нелепый жёлтый ботинок, взамен потерянного и вышла из дома.
Это оказался дом, а не квартира. Узкая улица, покрытая колдобинами, а вокруг ни одной живой души, ни одного домика в моём поле зрения… Я поёжилась. Жутко.
— Да, и кстати! – задорные хвостики ведьмы мелькнули в открытом окне. – То заклинание с деторождением… Оно необратимо.
— Это как это?! – опешила я.
— Это так это! – передразнила Даша. – Ребёнку уже не испариться, если она беременна. Купите тест и молитесь, чтобы заклинание дало осечку!
— Спасибо! – поблагодарила я.
— Обращайся, — буркнула девушка и захлопнула окно.
Я вздохнула и отправилась домой.
В голове всё перемешалось, мозг отказывался воспринимать действительность адекватно, глаза хотели спать, скорее всего, и тело тоже…
***
К вечеру становилось холоднее, но им было всё равно. Парочка сидела, взяв друг друга за руки, на тёплом, заботливо расстеленном пледе в крупную чёрно красную клетку.
Они разговаривали, тихо смеялись, целовались, снова разговаривали, бла-бла-бла…
Его влюблённые глаза сводили её с ума. То ли от их глубокой небесного цвета красоты, то ли от с ума сводящих будоражащих чувств внутри, то ли от самоудовлетворения его влечением… Жанна упивалась этим дивным вечером и уже ничто не могло его испортить – все неудобства и неприятные мелочи растворились в его небесно голубых глазах…
За те несколько дней, что они провели вместе, связь крепла с каждой секундой всё больше. За эти несколько дней она успела получить столько положительных эмоций и чувств, бурлящих в крови, сколько семейные пары не переживают за пять лет совместной жизни.
Сегодня ей выдалось прогулять уроки… С самого утра он заехал за ней на огромном джипе совсем под стать ему. Вообще-то Жанне нравился немного другой тип машин, но Дмитрий был частью этой шикарной стальной игрушки, они идеально дополняли друг друга, делая его светлый образ ещё ярче и красочней… Удивительно, как преображает хорошая машина человека. Для самого лучшего парня на свете самая шикарная машина и самая красивая девушка…
В прочем, даже если бы он приехал на своём белоснежном жигулёнке это бы погоды не сделало. Жанне было все равно, просто её интуиция подсказала ей, что сегодня должно произойти что-то выбивающееся из колеи обыденных бытовых происшествий.
Целый день они провели загородом, катаясь по живописным местечкам, делая фотографии, заезжая в небольшие уютные кафешки…
Под вечер влюблённые остановились на берегу речушки, названия которой никто из них не знал. Но это место впечатлило обоих, и они решили остаться здесь до вечера, забыв обо всём и всех…
Время подбиралось к девяти часам вечера, на улице становилось ещё холоднее, ветер уже не приятно освежал загоревшее лицо, а заставлял противные мурашки бегать по коже.
Они всё так же мило болтая вернулись в машину.
Дима галантно придержал дверь, дабы дама забралась на заднее сидение. Он улыбнулся и, присев рядом, коснулся её губ едва ощутимо, но волнующе. Это лёгкое прикосновение возбудило тысячу разнообразных живых эмоций, впившихся в одурманенный великолепным вечером мозг.
Жанна, сама от себя не ожидая, ответила на его нежный невесомый поцелуй жарким и страстным продолжением. Он это не ожидал, но был приятно удивлён, продолжая череду горячих поцелуев и уже не робких прикосновений.
Никем не поддерживаемая дверь захлопнулась. Её воздушная короткая юбка задралась, но на это никто не обратил внимания. Напряжение между ними росло. Это было даже не напряжение, это два потока мощных эмоций, ломающие все плотины, все преграды, идущие навстречу, чтобы соединиться в одно сильное вечное чувство… Огромная сила притяжения, их тянуло друг к другу с невообразимой силой, они чувствовали друг друга через каждую клеточку кожи…
Лёгкая кофточка отброшена в сторону, девушка не сопротивлялась. На нём не было майки…
Всегда такой трезвомыслящий и удивительно благоразумный Дмитрий… разве он способен на это? Конечно, нет, сказала б я. И не ошиблась бы, потому что спустя некоторое время, когда Жанна была близка к тому, чтобы стать с ним ещё ближе, он вдруг остановился. Отстранился. Мягко, но настойчиво.
Ободряюще улыбнулся, одел свою спутницу, натянул майку... Набросил ей на плечи свою куртку.
Не сказать, чтобы Жанну обломали. Её жестоко обломали! Конечно, ничего такого она и не желала. И даже не представляла, но раз уж появились предпосылки, то… зачем останавливаться на самом интересном месте?!
Но, как всегда, она не дала своему разочарованию протиснуться сквозь маску безмятежного холодного спокойствия.
Дима вернулся за руль, повернул ключ зажигания. За окном мелькали дороги, огни и домики…
Жанна не смотрела в сторону водительского кресла, она следила за пролетающими мимо силуэтами деревьев, пыталась разглядеть саму первую звёздочку, посетившую вечерние небеса…
Однако возбуждение от совсем недавней их прерванной близости никуда не исчезло. Они чувствовали и хотели друг друга, через все эти мягкие кресла и дурацкие ремни безопасности… Электричество в воздухе пронизывало их измождённые страстью тела, сердце билось в груди, в виска и в горле одновременно, будто уже готовой выпрыгнуть наружу, прыгнуть в его объятия, раствориться в нём…
Они добрались до квартиры Дмитрия, поднимаясь по лестнице, она набрала сообщение маме, дабы та не сходила с ума в поисках дочери по канавам.
Он открыл дверь, она её закрыла на ключ… Он прижал её к стене, она не сопротивлялась и отвечала на горячие поцелуи…
Он стягивал с неё осточертевшую юбку, она расстегивала ремень…
***
POV
Я повалилась на кровать.
Уставшая, измотанная, одинокая…
Дома никого не было, я валялась в комнате Лёши, рассматривая своё отражение в зеркальном потолке.
Я не переставала вздрагивать при виде своего отражения. И, видимо, долго не перестану.
Знакомство с тронутой ведьмой вонзило нож в мой воспалённый мозг. То, что я раньше считала реальностью, поплыло перед глазами, и сейчас вокруг был какой-то совершенно иной, чужой и непривычный мир чудес, мир страшных открытий, потрясений…
Ха, если магия действительно существует, то, вероятно, и Бабайка под кроватью тоже должен жить…
Я вздрогнула и укрылась одеялом до носа. Жууууууть!
Кто бы она ни была, Даша не может нам не помочь. В противном случае мы просто не вернём ей книгу.
Я перевернулась на живот, недовольно поморщившись. Нога побаливала.
Громкая трель звонка выдернула меня из мира моих размышлений, заставив вздрогнуть. Звук чужого дверного звонка – это тоже было что-то из области моих самых странных ощущений.
Я не знаю, сколько времени мне потребовалось на то, чтобы привести себя в вертикальное положение, но мой внезапный гость был крайне нетерпим. Пока я собиралась, он уже успел три раза нажать на эту противно визжащую кнопочку.
Если честно, я боялась увидеть какого-нибудь незнакомого Лёшиного друга или родственника. Коленки дрожали.
Но за дверью стоял… Глеб?!
Я вздрогнула, щёки краснели. Я знала, что выгляжу сейчас очень глупо с этими пунцовыми веснушчатыми щеками, но ничего не могла с собой поделать.
Он взволнованно продолжал давить на звонок по инерции, уставившись на меня своими насыщенными зелёными глазами. Затем убрал палец с кнопки звонка и испустил вздох облегчения.
— Ты живой!
Я засопела. Пошевелила рукой и здоровой ногой.
— Очевидно, да…
— Я боялся, что с тобой что-то случилось опять.
— Что значит опять?! – возмутилась я, но прикусила язык. В его глазах я неудачник, опутанный сетями жизненной сатиры.
— А… ты меня ругать не будешь? – я постаралась не смутиться, но глаза всё-таки опустила. Наверняка соседи уже успели сообщить ему о происшествии с балконом и бригадой спасателей.
— Тфу, только время тратить, — усмехнулся он. – Я и без этого знаю, что ты с головой не дружишь!
Я растерянно улыбнулась и запоздало вспомнила о гостеприимстве, присущем каждому порядочному хозяину. В теории.
— Пошли, чаю выпьем?
Глеб заколебался, но затем махнул рукой, и я побрела загонять собаку в клетку. Сейчас нужно было довольствоваться всеми последними секундами, проведёнными рядом с ним! Как только я возвращусь в своё тело, к нему вернётся его холодная вежливость и отрешённая улыбка… Из его глаз исчезнет эта искорка, смешинка, игривая снисходительность… Дружеская улыбка… Все те богатства, которыми он ежедневно одаривает близких друзей и приятных знакомых. Но не чудну’ю неопрятную девушку по соседству, постоянно бледнеющую и краснеющую.
Сидя в кресле, он внимательно рассматривал постеры на стенах, вчитываясь в названия групп.
Я сидела на кровати, поджав под себя здоровую ногу.
— Интересно, а девушка у него есть?..
Прошло где-то с полминуты, прежде чем я поняла, что это вырвалось у меня вслух…
Его недоумённый и вместе с тем насмешливый взгляд скользнул по моему застывшему от осознания и переосмысления фразы лицу.
— Да нет.
— Странно, — опомнилась я и натянуто улыбнулась.
— А чего тут странного-то? – Глеб пожал плечами. – Сотни парней обходятся без девушек.
— Ну… как это… — замялась я. – Ты вроде симпатичный, начитанный, спортом занимаешься, учишься, зарабатываешь… В чём прикол?
— Да как-то… не складывается.
— Ну, ведь наверняка многие бегают! – растянула я губы в ехидной полуулыбке.
— Хе, ну не без этого, — улыбнулся он. – Сам-то! – решил он подколоть меня.
— Эээм, не надо! У меня девушка есть!
— Ну-ну, уверен по три в две недели, — подмигнул Глеб.
— Я сторонник крепких отношений! – попыталась оскорбиться я. Но, видимо, у меня не слишком удачно получилось потому, что улыбка Глеба стала ещё шире.
Я поджала губы. Внутренне всё дрожало, сердце работало перебоями. Господи, что я несу?!
Ещё с полчаса мы болтали о куче незначительных вещей, постоянно подкалывая друг друга. Всё это время я всё больше поддавалась отчаянию. Почему он не может оценить все мои качества в моём настоящем теле?? Хотя бы как друга!..
Пока я закрывала за ним дверь, на глаза наворачивались слёзы. Господи, как же это обидно и несправедливо!..
Я слышала, как он заводит машину, и запоздало вспомнила, что что-то хотела сказать ему. Вот только что?.. И тут же хлопнула по лбу: я забыла у него телефон утром! Уж очень сильно торопилась…
Но машина уже спела отъехать. Вот ворона! Ладно, завтра зайду к нему, снова увижу его…
Ещё постояв немного после того, как машина уехала, я закрыла дом, громко хлопнув воротами. Проверила сумку, всё ли я взяла…
Родителям Лёши оставила записку, сообщив, что дома ночевать не буду.
Сегодня у Оли дома не будет родителей, перекантуюсь у неё до утра. Мне ей ещё многое нужно сообщить…
Часы показывали почти половину десятого. Отлично! Газели ещё ходят. С моей стороны просить Глеба меня ещё и довезти было бы полнейшим наглым свинством, поэтому я отправилась на остановку.
Мне ещё предстояло зайти кое-куда…
***
Леша сидел на балконе. В квартире никого не было, «родители» сказали, что сегодня не придут… Можно было расслабиться, сигаретный дым кольцами вился над его головой.
Перестанешь тут курить при таком раскладе! Тем более урон телу незначительный, его тело сейчас тоже находилось не в конфетном состоянии…
Всё это напоминало сказку. Он ходил в школу, «делал» уроки, жил чужой жизнью… Жил, надо сказать, исправно, без приключений, словно во сне. Как будто это какая-то шутка, ему постоянно казалось, что он вот-вот проснётся, но по мере того, как он привыкал ко всему этому, это был не более, чем туман. Пелена на глазах, с которой он свыкся, зная, что всё разрешится. Не сегодня – завтра…
Он же поговорил с ней, он решил все проблемы. Да, он обидел её, он знал это, но… Его собственная НОРМАЛЛЬНАЯ жизнь стоила дороже чьих-то слёз!
Почему тогда внутри так тяжело и странно?
Почему он не чувствует, что освободился от тяжести проблем? Оставил всё это позади?
Чиркнула зажигалка, задымилась ещё одна сигарета…
***
POV
— Тест на беременность дайте, пожалуйста, – я сказала это не так громко, чтобы слышала очередь и не так тихо, чтобы не услышал продавец.
Но эта беспристрастная и беспринципная женщина в белом халате всё равно не упустила случая ужалить смущённого юношу.
— Что? Тест на беременность??
Очередь заволновалась. За спиной послышались шепотки.
Я смахнула капельку пота со лба:
— Да, именно. Тест на беременность! – голос казался твёрдым, спокойным и уверенным. Наверное, я не так сильно волновалась только из-за того, что на мне были огромные чёрные очки, закрывающие половину лица. Вообще, я хотела остаться в кепке, но юношам не принято находиться в головном уборе в помещении.
Надеюсь, со спины меня узнать трудно. Вдруг в аптеке появится кто-нибудь из Лёшиных знакомых! При одной только мысли бросало в дрожь, какие я могу принести ему неприятности тем самым!
Женщина подала мне пакетик с заветными полосками и брякнула мелочью.
— Лёша?
Я вздрогнула.
— Лёша?!
Господи! Нет-нет-нет-нет-нееет!!
На кого, на кого!..
ЭТО БЫЛА ЕГО МАМА!
— Женщина, вы ошиблись, ошиблись!..
Я пулей вылетела из магазина, натянув кепку. Таааак, мне срочно нужно достать свой телефон потому, что с помощью него решится, смогут ли меня помиловать или всё же казнь не минуема.
Господи, она же видела мои костыли! Как ещё много по городу ходят парней с костылями, похожих на её сына?..
Мозг закручивался спиралью, костыли стучали по тротуару. Идти становилось сложнее.
Значит завтрашний поход к Глебу отменяется.
Через десять минут я уже стояла на пороге. Звонок отозвался весёлой беззаботной мелодией, я поёжилась. Спустя некоторое время внутри всё-таки послышались чьи-то шаги. Я уже и не надеялась ни на что, собралась уходить, но дверь открылась. На пороге стоял Глеб… В одном халате, поверх СОВСЕМ обнажённого тела.
Сердце забилось учащённо, мозговая деятельность вся заглохла напрочь, перебитая мощным гормональным всплеском.
— Лёша? – его удивлённое лицо немного привело меня в чувство.
— Эээм, мне срочно нужен… телефон… — пискнула я.
Он, от чего-то, нервно оглянулся, а затем снова перевёл обеспокоенный чем-то взгляд на меня.
— Я принесу.
Я недоумённо кивнула. Эффект, произведённый его телом, всё ещё затмевал мне разум. Казалось, даже запахи вокруг изменились. Какой-то сладковато-разгорячённый горький аромат, проникающий в самую глубь твоего сердца.
Тем временем в недрах квартиры послышались голоса. Нет, это не мне показалось от мощного потрясения. Глеб действительно разговаривал… с какой-то девушкой.
Сердце остановилось. Затошнило.
То, что я вдыхала, было не более, чем её духами.
Вот так вот просто.
Расположение его спальни не позволяло мне расслышать, о чем они, собственно, воркуют. Но мне не нужно было этого, то, о чем я узнала, уже достаточная доза и сильный удар.
Может быть, несколько недель назад я бы и не сильно расстроилась. Ну, молодой, красивый, обаятельный, привлекательный студент… Во-первых, как минимум класса с девятого не девственник, во-вторых, без частой смены девушек не обходится… Ну что здесь такого?
А чего я, собственно, ожидала-то?!
Ну, вот чего ты ожидала, тупая идиотка?!?
Тут главное вообще не плакать. Я мужик.
Не веди себя, как баба.
— Вот, — наконец, он появился в дверях, запыхавшийся, — держи! Уф, нашёл, наконец!
— Ага, — вырвалось у меня грудным, не своим голосом.
— Ладно, давай… — он замер, смотря на мои истерично подрагивающие губы.
— Пока, — я порадовалась своим непроницаемым очкам.
Я улыбнулась, но уголки губ почему-то съехали вниз, образуя какую-то уродливую гримасу.
Уже спускаясь по лестнице, я слышала, как громко и быстро хлопнула дверь.
Наверняка он сейчас прикасается к ней, счастливой, что-то говорит… А ещё они смеются.
Я всхлипнула, поправила сумку. Проглотила истерику, слезы и чёрт знает откуда взявшийся насморк. Зашла в алкомаркет, выгребла деньги…
На улице вспомнила, что собиралась позвонить маме.
Крепко сжимая бутылку коньяка в руке, набрала номер.
— Алло, мама?
— Лёша, ты где?! – голос взволнованный, переживающий. Кто-то ждёт меня, я кому-то нужЕН.
— Я у друга переночую, всё в порядке…
— Всё в порядке? – недоверчивые нотки.
— В порядке.
Никаких вопросов про аптеку. Что ж, наверное, она и сама решила, что обозналась.
Я заковыляла к дому Ольги. Нужно было пройти несколько кварталов всего лишь… На улице уже было порядочно темно и холодно. Колючий ветер потрошил газеты…
Я чёрт знает, какими силами, открыла злосчастную бутылку и сразу припала к горлышку.
Когда парням плохо, они много пьют и курят. Курево я не переношу… И плакать не буду.
Значит надо пить.
Голова закружилась, перед глазами на миг всё перевернулось. Изображение плыло и дёргалось – я чудом не упала. В нос и в голову ударило. Наверное, не нужно было столько сразу пить! Я ведь и не пила никогда ничего крепче 3% алкоголя в чём-либо…
В любом случае, я несу плохую весть. А раньше гонцам за это отрубали. Головы.
Надо же мне напиться перед казнью!
Я барабанной дробью отстучала по двери подруги, забыв о том, что есть звонок. Дверь распахнулась моментально, её крепкая рука втащила меня внутрь и зло шикнула.
— Ты чего тарабанишь?! Соседи увидят и всё!.. Забыла, в чьём ты теле?.. – она тут же подозрительно принюхалась. – Да ты пила!
— А ты беременна! Я ж молчу… – не задумываясь, ответила я, роняя костыль.
Ноги дрожали. Точнее одна дрожала, а другая зудела.
Спустя пять минут, я была укутана в одеяло на диване в обнимку с уже почти наполовину опустошённой бутылью.
Но мне по-прежнему было больно и казалось, что я трезва.
Ольга сидела рядом. Я, не размениваясь на разговоры, вытащила из кармана тест и протянула ей. Она так же молча, расширенными от ужасной перспективы глазами, смотрела на меня и на зажатый в руке пакетик.
Затем ушла. А ещё через пять минут я услышала грохот – упала полочка в ванной, посыпались крема, шампуни и бальзамы…
Подруга вышла и, пошатываясь, бухнулась рядом.
Полная тишина, фоном работал телевизор – ночные новости.
Взрыв хохота заглушил бормотание диктора. Я смеялась, согнувшись пополам, хрюкая от истерики или от боли. Смеялась, но слёзы на глазах не выступили. Глаза блестели.
Затем опять же опрокинула в себя порцию алкоголя. Горло жгло невыносимо, в голову отдало сильнее, всё закружилось…
Если честно, это была несусветная гадость!!
— За… закнилание… заклинание! Необратимо!
— К…как так? – тихий-тихий голос.
— Вот так!! – я хлопнула по коленкам и улыбнулась во все тридцать два.
Потом уже я, наверное, отрубилась… А, может, позже – я не помню ничего, дальше этого момента. Вот просто так…
Просто так…
***
Запах его тела больше не сводил с ума.
И вообще, всё, что было ночью, казалось одним большим обманом и наваждением.
Ни сном, ни сказкой…
Наваждением.
Будто Дима всё это разыграл. Решил поглумиться над её чувствами. А, может, это был вовсе не Дима, а подставной актёр, удачно сыгравший и затащивший её, глупую и одурманенную, в постель.
Жанна чувствовала пустоту внутри, как будто вырвали самый корень чувств. Как будто нет больше в этом ничего хорошего…
Всё было так сладко и нежно, так быстро… Это фантастика. Сказка, в которую она поверила. А на самом деле…
На самом деле и нет ничего.
Нет ничего настоящего.
Всё это… подстава…
Эйфория, бурная страсть, желание – всё это было. Удовольствие и притяжение тоже.
Вот же они, реальные! Прямо несколько часов назад рядом с любимым человеком в самых откровенных позах!!
Не по-настоящему…
Она, прижимая одеяло к груди, знала, что это всё – наваждение.
Если бы ни это чёртово заклинание, если бы не оно!..
Ничего бы не было никогда. Никогда…
Не она разбудила в его груди фонтан эмоций и ураган желания, не она стала причиной его сладких сновидений, не она виновница его любовного помешательства…
Не она возбудила огонь и жажду!
Это всё какая-то жалкая магия, иное вмешательство. Это всё равно, что соя вместо мяса – ненастоящая инкубаторная любовь.
Любовь, доставшаяся ей на блюдечке с голубой каёмочкой. Чувства, к появлению которых она не приложила никаких усилий. Никаких страданий!
Он всё ещё спал, а Жанна уже стояла в дверях, аккуратно застёгивая замок на своих кожаных сапожках. Внизу её ждало такси…
Тело свежее и уставшее чувствовало насыщение и удовлетворение. Сердце болело и ранило. Ныло и стонало…
Она собиралась к Ольге, она не могла придти домой в таком виде и с таким грузом на лице.
С друзьями всегда легче.
Можно окунуться в чужие проблемы, опять спрятав все раны за огромными холодными голубыми глазами…
Что она, в конце концов, сама не справится что ли?
Дверь долго никто не открывал. Затем послышалось бряканье и подруга зашаркала тапками по линолеуму.
Ольга, боже! В каком она была состоянии!..
Глаза покрасневшие, слезившиеся, набухший красный нос. Растрёпанные волосы… Из квартиры пахнуло алкоголем. Оооочень крепким алкоголем.
Жанна молча зашла в квартиру, они устроились на кухне.
Оля говорила, говорила, говорила, говорила…
А Жанна постепенно осмысливала информацию, отключаясь от своего внутреннего мирка.
Они шёпотом переговаривались, стараясь не разбудить меня.
Девушка успокаивала подругу, прекрасно зная, что та никогда не пойдёт на аборт…
Они сидели, смотрели, как первые люди выходят на работу, как проезжают мимо спешащие машины...
Через десять минут к ним подошла встревоженная и сонная Ирка.
Все были в сборе.
***
pov
Мааать моя женщина… Что это?! Что за запах??? Резкий, противный, странный.
Я подалась вперёд, резко сев в кровати, дабы уйти от этого противного запаха и тут же застонала. Ооо, Господь всемилостивый! Моя голова!!
Кто ж говорил, что будет так плохо!..
Ваточка нашатырного спирта в руке какого-то адского садиста прожигала мне ноздри.
Когда, наконец, мой пропитанный алкоголем мозг перестал долбиться о стенки черепной коробки, я огляделась вокруг.
Квартира Ольги, тёплый плед, в кровь содранные руки, костыли, аккуратно составленные в углу…
Ёёё, что ж вчера было?!
Память услужливо предоставила картинки обнажённого Глеба и звонкий девичий голосок из его спальни.
Так, ну теперь-то все понятно.
Ольга бросила ватку на стол. Под глазами маленькие намёки на большие синяки – не спала всю ночь.
Ира сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Лицо абсолютно ничего не выражало. Одни глаза сверкали нездоровым блеском. Полный вакуум.
Это только укрепляло общую атмосферу подавленности.
На балконе послышался неясный шум, затем, хлопнула хрупкая дверца – ко мне пристроилась Жанна.
Даже в таком плачевном состоянии я отметила её мятую кофточку, лицо без следов косметики, большие грустные глаза и вообще довольно потрёпанный вид.
Разве что открыто сексом от неё не пахло, а так, в принципе, уже было всё понятно.
Чувствую, мне многое предстоит узнать.
Следующий час мы провели на кухне. Я, скрепя зубами от громких звуков и крепкого рассола, внимательно слушала девочек. В общем-то, песня была всё та же. Мы все не могли смириться со сложившейся ситуацией. Более того, как оказалось, Жанне тоже чем-то не нравилось её превосходное положение дел. Хотя душой я и понимала, что она чувствует, но мне казалось, что полюби меня Глеб, пусть и из-за заклинания, я бы не упустила шанса.
В свою очередь, я рассказала им всё подробно о Даше. О том, что я приду к ней, обращусь за помощью, что всё скоро кончится…
Ольга вскочила и выбежала из комнаты.
ЗАКЛИНАНИЕ НЕОБРАТИМО!
Мы все переглянулись, но не сказали друг другу ни слова.
Что тут было говорить? Всё и так понятно.
Идти к ведьме я должна завтра. И то, если найду дорогу к её Богом забытому домику.
С сегодняшним же днём предстояло что-то делать.
По сути дела, эта неделя должна выдаться неплохой – начинались весенние каникулы. Солнце щедро делилось своими живительными лучами, небо поражало своей девственной голубизной – жизнь прекрасна. Значит у нас будет куча времени, чтобы всё исправить.
Я решила, что благоразумнее будет отправиться каждому по своим делам. Мне предстояло пойти домой, освежиться и переодеться. Жанне тоже домой – подумать над сложившейся ситуацией. Ире *как бы это не казалось странным* я доверила книгу, дабы та пролистала её и поискала что-то ещё, интересующее нас. А Ольге… Ольге предстояло сообщить всё родителям и Андрею. Всё утро мы деликатно отмалчивались на эту тему. Все мы знали, что на аборт она не решится никогда. Да и Андрей, как воспитанный и серьёзный парень никогда не подвергнет свою любимую девушку такой опасности. Вот только никто не знал, останется ли он или всё-таки уйдёт, предпочитая оставить Ольгу и её будущего малыша родителям…
Я вышла из квартиры и побрела на остановку.
Мне ещё никогда не было та хреново!
Прислонившись к холодному стеклу, я закрыла глаза и поморщилась от специфического газельного запаха. В голову настойчиво лезла вчерашняя сцена с Глебом, но я отгоняла все эти дурацкие мысли.
Пробыв дома совсем немного и приведя себя в порядок, я отправилась к Лёше, превозмогая боль, дискомфорт и прочее. Конечно, мне дико хотелось отлежаться на мягком, тёплом и таком удобном диванчике, но я прекрасно понимала, что если я останусь дома, мысли раздавят меня во всех смыслах этого слова. Я не вытерплю ещё одного шквала переживаний.
Итак, наглотавшись таблеток, я понесла своё бренное тело в квартиру, в которой по сути жила. По факту в ней сейчас должен был находиться Лёша.
— Привет!
— Привет,— он ничуть не удивился, хотя всё же нервно сглотнул при виде своего тела.
— Ты как? – я уже отвыкла от своей квартиры, и мне хотелось целовать каждый сантиметр родного линолеума.
Конечно, не так сильно, как Глеба, но всё-таки…
— Нормально, — Лёша был единственным человеком сейчас, которого я не могла разгадать. Не могла угадать, что у него на уме. Наверное, из-за того, что он был в моём теле.
— Ммм… — неопределённо протянула я не оборачиваясь.
Не хотелось смотреть на него.
— Мы поговорили, но ничего так и не изменилось.
— Я в курсе. Думаешь, я не правильно поступила?
— Я обидел её зря.
— Ты её совсем не любишь?
— ммм… — долгая пауза. – Она мне нравится.
— Нравится? И всё?
— Ну… да.
— А чем Света лучше?! – взорвалась я.
— Не знаю! – раздражённо буркнул он. – Если я её выбрал, значит лучше! Что вы мне все диктуете, кого нужно выбирать?!
— Не кипятись, — я предостерегающе положила руку ему на плечо, при этом чуть не выронив костыль.
— Почему, почему… — ворчал он, не успокаиваясь, — что, я должен быть с этой малолеткой только из-за того, что она этого хочет? А меня кто-нибудь спросил?!
— Ты тише будь! – повысила я тон. – Ничего, что она любит тебя?..
— Ну, бывает, — в голосе ничего кроме раздражения и холодного равнодушия.
— Так, — остановила я, сглотнув тугой ком в горле, — я не ругаться с тобой пришла. Скоро всё будет в порядке… По крайней мере, может быть. Я нашла одного человека, который может нам помочь.
С этими словами я развернулась и поползла к двери.
— Это всё, что ты хотела мне сказать?..
— Всё, — я не оборачивалась, — я же вижу, что у тебя всё замечательно. Свете привет!
Он не остановил меня.
Я шла с мыслью о том, насколько всё это несправедливо. Со мной творилось то же самое. Вся эта бесконечная пустота… Эта любовь, которая ударяется о стену равнодушия и непонимания.
Самое обидное только то, что и я, и Ира, и Жанна, и Ольга тоже не святые. Каждый из нас хотя бы раз тоже был равнодушен к чьим-то переживаниям. Тоже делала кому-то больно. И, может быть, Всё это неизбежно, может быть, так и нужно, но… Как быть миру без войны, где все друг друга любят, если мы не думаем о чувствах других людей.
Я, сама того не замечая, оказалась у Иркиного дома. Странно. Я даже не планировала сюда заходить. В прочем, ну и ладно. Будет не лишним проконтролировать её манипуляции с книгой, пока она не накосячила.
***
Ольга, обняв колени, сидела в мягком проваливающемся кресле. Дом сиял чистотой, с кухни тянуло умопомрачительными ароматами, а руки по-прежнему требовали работы. Когда чем-то занята, перестаёшь думать о всех тех проблемах, которые не выходят из головы.
Делать было нечего. Наглотавшись успокоительного она ждала, когда возвратятся родители. Медлить не имело смысла. Мама всегда посоветует, что и как нужно делать, ближе человека не было.
Слёз не было.
Девушка просто сидела и ждала. Она даже не представляла, что будет с Андреем, когда он узнает радостную новость. Им обоим было так мало лет. У них у обоих ещё столько впереди…
Конечно же он пошлёт её на аборт.
И как бы ни было противно, как бы ни было подло убивать это по сути живое существо… Стоп. Ей сначала самой нужно решить для себя, чего она хочет.
Голова отказывалась думать. Ну что, что она может сделать?! Жизнь, она ведь только началась! Всё только начало развиваться!..
В замке повернулся ключ. В прихожей послышалась возня.
— Мы дома! – голос отца.
Девушка на ватных ногах вышла в дверной проём.
Родители замерли, встретившись с её безжизненными измученными глазами, заметив необычайную бледность и потерянный вид…
— Я беременна.
***
Восемь пропущенных, шесть SMS. Прошло всего два часа после того, как она не ответила на первое сообщение.
Из комнаты Жанна не выходила.
Была подавлена… Мыслей, как таковых, которые усугубляли бы её положение, не было. В голове был хаос, всё перемешалось.
Абсолютная неразбериха, каша, суета, смятение…
Как ни назови, она ничего не понимала.
Просто, решив сегодня всё для себя, она переживала своё решение. Старалась принять его окончательно.
Очень сложно было расставаться с тем, что ты уже обрела и к чему привыкла.
Сложно было расставаться самой с тем, чего так давно хотела и о чем мечтала.
Это равносильно тому, что нищий нашёл огромный чемодан с тремя миллионами и отдал их в руки полиции. Он в одночасье обрел все и променял это на истину и честность.
Возможно, так проще.
Но от этого не легче.
***
POV
Я сидела рядом, но что я могла сделать?
Только быть рядом.
Слёзы это пустое… Прихоть души. Гораздо сложнее справиться с болью. Слёзы помогают пережить боль. Поэтому нет смысла их останавливать. Гораздо полезнее просто быть рядом.
И что она могла поделать? Всё рушилось, надежд не было.
Он предпочёл ей другую, да. И что Ира могла сделать для того, чтобы быть лучше её?
Второго шанса произвести первое впечатление ни у кого не будет.
Странно, но она действительно блекла на фоне Светланы. Что там? Это как служанка в одной сцене с главной героиней романа. Ира навсегда будет для него только карандашным рисунком, пока рядом будет образ Светы, переливающийся всеми цветами радуги.
Да, больно. Да, обидно.
Гораздо больнее осознать всё это и поверить.
Хотя я до последнего пыталась уверить подругу в том, что всё будет. В своё время.
Основной прикол был в том, что я действительно так считала…
Ушла я от неё уже поздним вечером. Но желания возвращаться домой не было никакого. Книга оттягивала плечо, голова ещё гудела. Мне весь день так и не довелось отдохнуть.
Эх, чёрт…
Я не знала, чем я могу помочь, не знала, что делать дальше…
***
— А зачем ей это? Что её не устраивает? – брови молодой ведьмы взметнулись вверх.
Одолеваемая размышлениями, я уснула только под утро и проспав два-три часа, едва выглянуло солнце, я примчалась к Даше, потратив последние силы и деньги.
Сейчас мы вместе разбирались с заклинанием Жанны.
Я, естественно, была против того, что мои проблемы задвинули на задний план. Но, в конце концов, решила, что ведьме виднее.
— так, ладно, — отмахнулась она, — не важно. Это всё легко решаемо. Я могу написать рецепт отвара… правда варить его придётся много. В идеале-то он должен состоять из сложнейших ингредиентов, которые придётся заменять… — она вздохнула.
Следующие полчаса я провела, наблюдая, как она метается по квартире, доставая какие-то странные бумажки и бутылочки из самых неожиданных мест *я имею в виду шкафчики и т.п., не подумайте*.
Ну, наконец, передо мной лежал нехилый список продуктов, в двадцать-пятнадцать слов. Настроение поползло ниже отметки «нуль».
Запыхавшаяся Дашка приземлилась напротив, подперев руками щёки.
Сегодня она была без этих нелепых хвостиков. Теперь это был один огромный хвост, торчащий прямо на макушке. Я старалась вообще лишний раз на неё не смотреть, дабы не быть ослеплённой столькими яркими не сочетаемыми цветами.
Пробежавшись по списку глазами, я облегчённо вздохнула. Ничего сверхъестественного там не было. Вот только мучил меня один вопрос, действительно ли нужно растереть на тёрке огурцы и залить их кефиром?
Ну, да ладно. Главное, что всё остальное что-то из области приправ и трав – я не умею готовить, поэтому смутно себе представляю, что означает половина из них.
— Ну и что нам с этим варевом делать? – Господи, только не пить, только не пить…
— Дать выпить.
— Кому?!
— Ну, Диме вашему, кому ещё!! – раздражённо буркнула Даша. Её настроение, как качели, то взлетало, то стремительно падало вниз.
Я вздохнула. Ну, кефир, ну, огурцы… Зато заклинание снимем.
— А мне-то что делать? – наконец, спросила я, смекнув, что ведьма разговор продолжать не собирается.
Девушка задумчиво провела пальцем по обложке книги.
— Я не знаю.
В голове что-то щёлкнуло. Это было сродни ощущению, будто быку только что показали красную тряпку, и одновременно с этим бабахнули его по голове огромной чугунной кувалдой.
— КАК?!
— Так, — просто ответила Даша, почесав кончик носа. – Ни в одном из ваших заклинаний нет ясного условия. Здесь условие есть: пока каждый не решит свои проблемы. Так вперёд!
— Охренеть! – это был всплеск отчаяния. Я понимала, что Даша здесь ни при чем, но всё равно продолжала злиться на неё.
Она сочувственно посмотрела на меня.
— Знаешь… Вы можете не решить свои проблемы год. Два, три, пять, десять… — она выдержала паузу, я смахнула слёзы, подступившие к глазам из-за обиды, душившей горло. – Разумнее будет научиться жить чужой жизнью, пока всё не встанет на свои места. Пока всё не разрешится…
— Сидеть сложа руки?!
— Нет… Жить.
— Нормально, — я всхлипнула и поднялась из-за стола, сжимая в руках бумажку с рецептом.
Всё рухнуло.
Даша молчала. Наверное, она тоже чувствовала себя виноватой. Виноватой из-за того, что не может нам ничем помочь.
Я направлялась к Ире. Нужно было приготовить отвар.
***
— Готова? Скоро подойдёт, — я взглянула на часы.
Мы с Ирой сидели на подоконнике, между нами стояла огромная скверно пахнущая кастрюля.
С тех пор, как я посетила Дашу, прошла ровно неделя. Пустая, безжизненная, унылая, слезливая неделя.
Неделя страданий Лёши, неделя проблем Ольги, неделя стенаний Димы, неделя мучений Жанны, моя недельная паранойя…
И за неё ничего не изменилось.
Ольгу не выпускали из дома, все весенние каникулы она потратила на объяснения с родственниками, нервы, истерики и коллективные причитания. Ситуацию усугубил Андрей. После того, как девушка сообщила ему всё, он не показывался вот уже почти пять дней. Не звонил, не приходил, не писал, не вякал, не крякал… Связаться мы с Олей не могли.
Жанна избегала Дмитрия и его настойчивых недельных ухаживаний. Бедный парень недоумевал, куда она исчезла и почему предпочла расстаться. Похоже, ему этого никогда не понять. Однако звонил, писал и дежурил около подъезда он, как по расписанию.
Ира держалась молодцом, каждый день срываясь в подушку истериками всё реже и реже. Скорее всего, постепенно воспринимала, как неизбежность то, что вместе они не будут. Хотя я по-прежнему считала по-другому.
Лёша вёл себя как примерный мальчик, помогая нам, где его просили и не задавая лишних глупых вопросов. Он смирился, что половину из того, что мы говорим, он не понимал. Он вообще мало что понимал, поэтому в наших основных делах-планах не участвовал.
Я перешла с костылей на альтернативную палочку. Гипс сняли *видимо, за моё примерное поведение*. Несколько звонков Глеба остались без внимания, сопровождаясь моими невольными слезами. Затем, он, видимо, решил, что я либо сменил номер, либо потерял телефон, либо разбил… Неважно, ему это было не важно. У всякой заботы есть свои рамки.
А в целом, за эту неделю нам удалось таки достать все приправки и мутные жидкости для чудо-пойла. Не без наших общих огромных усилий. Правда после того, как мы всё это приготовили, нарисовалась ещё одна проблема: как его споить. По сути проблемы не было. Стоит только Жанне предложить ему что-то выпить, он падёт к ногам Госпожи, виляя хвостиком, и вылакает всё, что можно и нельзя. Вот только наша Госпожа наотрез оказывается приближаться к нему меньше, чем на пятьдесят метров. И ей всё равно, снимет ли это заклинание или нет. Это было сродни принципу. Если наша упёртая барышня не хочет чего-то делать, она не будет этого делать. Просто из вредности, даже не из принципа. А идти кому-то из нас и предлагать Диме пить… ну, в общем, проблема сама собой нарисовалась на пустом месте.
Нам ли не пофиг!
Через два дня острых мучений, я выдала последний вариант – вылить из огромной кастрюли ему на голову варево. Само собой, что-нибудь он да и проглотит. Идею никто не поддержал, но в итоге мы все сейчас поджидаем его на окне, ожидая, когда же виновник торжества покажется у подъезда.
Жанна смотреть на это не хотела, поэтому держалась позади. Мы же нервничали – боялись не попасть.
Кроме того, я видела, как лицо Иры зеленеет. Мда, запах и вправду был специфический. Нет, это не аромат тухлых яиц, это что-то острое, резкое, проникающее в горло и оставляющее там палящую сухость. Хе, интересно, что будет с Димой, когда содержимое попадёт к нему внутрь.
Наконец, к дому подъехал его жигулёнок. Чёрт, вот и угораздило его одеть белоснежную футболку! Пижон!
Ладно, ничего, надеюсь, что огромное оранжевое пятно отстирает, но вот запах он вряд ли чем-то выведет…
— Так! – мы спустились вниз, чтобы нас было не видно снаружи. – На счёт три…
— Я считаю.
— Нифига! Я готовила я и считаю!
— Вот это почему это?!
— По кочану!!!
— Тааак!..
— Всё!!!!
— АЙ, ДУРА, ТЫ КУДА?! – я хотела вскочить, но вовремя опомнилась. Ирка рядом неопределённо хрюкнула и отползла подальше, но я всё равно успела ткнуть её палкой в бок.
Эта сумасшедшая опрокинула кастрюлю так, что сам сосуд тоже вывалился из окна. Я бы решила, что у нас ничего не вышло, но снизу послышалась отборная ругань трёхэтажными словами, и я успокоилась. Осталось только взглянуть на результат.
Осторожно поднимая и стараясь не упасть, я высунула нос в открытое окно и максимально скосила глаза вниз.
Более фееричного зрелища мне ещё видеть не доводилось!..
Кастрюля нахлобучилась ему на голову, всё вокруг него, весь он, футболка, джинсы – всё было залито вязкой скверно пахнущей жижей. Запах был настолько сильным, что я его чувствовала даже отсюда. Бог, мой! Как бы он там не захлебнулся!! Хотя… как бы он там не задохнулся…
Я спиной чувствовала, что Жанна нервничает, ощущала, как ей хочется выбежать к нему, как ей хотелось остановить нас, как ей хотелось прекратить эту дурацкую затею и снова быть с ним вместе… Но она, как всенгда, сдержала всё в себе.
Даже если сегодня ночью она будет плакать, это на её решение не повлияет. Да и вряд ли мы узнаем наверняка, насколько сильные чувства её сейчас одолевают. Человек — закрытая система…
Мы скрылись в квартире Жанны и перевели дух. Я порадовалась, что сейчас, хоть и сильно хромала, но шаг мой стал заметно быстрее. И вообще, никогда бы не подумала, что гипс снимут так быстро… почему-то, мне казалось, он останется со мной ещё не одну неделю.
Через полтора часа я покинула обитель Жанны.
Нужно было зайти.
К Ольге.
***
Последние дни – как во сне…
Она помнила только простыни, одеяло, подушку, встревоженную и сбитую с толку маму, мокрые глаза и щёки…
Атрибуты событий, выбивающих нас из колеи.
Сказать, чтоб это был фурор – ничего не сказать. Никто ничего не ждал, никто об этом не думал, никто даже представить не мог…
Да и скандалов, как таковых, не было. Какие скандалы после двух с половиной бутылочек валерьянки за неделю?
Если подумать… Её жизнь только-только началась! Вечеринки по выходным, дискотеки иногда, пьяные праздники, запойные гуляния допоздна, зачёты, экзамены, полуночные посиделки над учебниками, поиски лёгкой работы, амбиции, институты, вузы, университеты, высшие баллы на экзаменах, изнурительные подготовки и счастливые танцы…
Куда всё это уйдёт, когда у неё появится ребёнок?
Ей всего 18 лет!!!
Мама была не против аборта… Андрей не звонил, отец избегал, подруги тактично оставили.
Она не знала, что ей делать. Сотни тысяч социальных плакатов и реклам против аборта. Миллионы картинок жестокого утробного детоубийства.
Два дня назад, ускользнув из дома, она направилась в больницу, в которую записалась предварительно.
Ни отец, ни мама, ни бабушка, ни подруги – никто ничего не знал. И она, казалось, решилась.
Это был достаточно таки противный день. Мелкий липкий колкий дождик, косой от сильного ветра, бросал ей в лицо сотни маленьких противных капелек. Она одела тёплый весенний плащ и длинный шарф, но ей всё равно было холодно и зябко. Руки и искусанные ночами губы дрожали.
В прохладном, но тёплом относительно улицы помещении с грязно-белой тусклой кафельной плиткой стало только хуже. Противные больничные запахи и крикливые суетящиеся санитарки и медсёстры сводили с ума. В регистратуре сидела среднего возраста женщина с равнодушным усталым лицом. Ей было не всё равно, как казалось с первого взгляда, нет. Глаза у неё были карие, большие. Тёплые и добрые. Но иметь доброе лицо ей было по статусу не положено… Когда видишь десятки нерадивых мамаш с уродливыми душами, с каждым днём улыбаться им и жалеть их хочется всё меньше.
Ольга стояла на пороге, гладя в пустоту. Переживания разыгрались с новой силой. Ей казалось, что она справилась со своим тяжёлым состояниям, а оказалось, что это было просто успокоительное.
— Вам чего? Записаны? – Ожила женщина на десятой минуте ступора странной девушки.
Её тон, казалось, тоже был равнодушный, официальный и прохладный, но на самом деле ей было жалко девушку.
Она научилась отличать безмозглых баб, глупых женщин и шлюх от заблудших овечек. Такие тоже нередко попадались. Пострадавшие от собственной неопытности, Несчастных случаев, зависящие от собственного материального положения девушки и женщины, которые месяцами рыдают и оканчивают жизнь самоубийством, не в силах справиться с тем, что натворили.
— А, да… — взгляд безжизненный, исполненный пустой болью.
— Девочка моя… Иди домой, смирись со счастьем…
Грустный голос. Ольга медленно развернулась и переступила порог злосчастного помещения, давящего на неё своими тюремными стенами.
Дождик капал за шиворот, а она никак не могла идти быстрее. Стало гораздо холоднее, но руки и губы больше не дрожали.
Она не сделала этого.
И сейчас она лежала на кровати, зализывая душевные раны. Никогда ещё так долго она не оправлялась от эмоциональных провалов. Будучи разбитой, она почти склеила себя, примеряя на себя роль матери.
Она сказала, что не будет никаких абортов. Сказала твёрдо и окончательно. Самой себе, маме, отцу, родным, всем, кому можно было.
В конце концов, всё так получилось.
А Андрей… Чего бы между ними не было, он не отец её ребёнка. Они любили друг друга, а люди, между которыми действительно были какие-то чувства, не могут быть вместе по-настоящему. Один из них всегда слабый дурак.
Обида по-прежнему никуда не исчезла, это было выше её сил, но она не ругала его, она понимала, что он ничего не мог сделать. Такое общество. Восемнадцатилетний парень не может быть отцом.
Гораздо мудрее сейчас было родить здорового ребёнка и забыть о нём, как бы горько ей от этого не было.
И она прекрасно понимала, что это перечеркнёт всю её жизнь.
Ольга спустила ноги с кровати и потянулась. Лицо ничего не выражало, кроме усталости. Все эмоции уже сошли в подушку. Совсем немного слёз и порвано сердце – всё, что было. Ведь винить некого.
Она подошла к окну и первый раз за прошедшую неделю выглянула на улицу. Какая-то странная неопределённая погода… Первые жёлтенькие цветки мать-и-мачехи, бледно-зелёные ниточки травы из-под прошлогодней неубранной листвы. И островков снега почти не осталось…
Природа тоже начинала жизнь сначала, жизнь с чистого листа.
***
— Что, что я могу сделать?! – капельки горячего пота выступили на лбу.
— Быть мужиком, в конце концов! – отец не кричал, но его тон заставлял ноги подкашиваться от неуверенного страха перед чем-то могущественнее простого крика. Вот что значит настоящий военный.
Андрей молчал. Он впервые пришёл домой после их большого скандала. Пришёл, очевидно, чтобы начать новый.
— У меня нет сына, если у тебя нет чести и достоинства.
— Мне всего восемнадцать, я не могу жениться на ней!..
— Законом разрешено. Остальное не важно. Тебе ничто не помешало сделать ребёнка.
— Это не я!..
Презрительный взгляд, красноречивее слов…
Юноша громко хлопнул дверью. Он поднимался в свою комнату, чтобы собрать вещи. Слова отца больно ранили, чувство стыда прожигало его насквозь. Он знал, что не сможет смотреть ему в глаза…
Он был воспитан. У него была честь. Было достоинство. Но это всё перечёркивала гнусная, поганая жизнь, которая только-только началась для него… Он ничего не успел попробовать!
Андрей замер, рюкзак выпал из рук.
Что он несёт?
К чему весь этот бред?! Излишние эмоции…
Он бежит, как крыса, как позорное паразитное животное!
Он ведь любит её!
Какая, какая жизнь без дорогого человека, которому он испортил жизнь и теперь делает её ещё ужаснее?
Руки опустились, он бухнулся на кровать.
Для того, чтобы принять решение, хватило секундной решимости.
Для того, чтобы сообщить о решении, нужно, как минимум, полчаса одиночества и напряжённых раздумий.
***
POV
— Ну, дай мне голубой маркер! Он больше подходит!
— Маш, он кончился!
Я раздражённо засопела.
— Нельзя было побольше купить что ли?
-Какие ко мне претензии?! – взорвалась Жанна. Она терпеть не могла, когда я начинала выступать по пустякам и громко возмущаться. – Ирка покупала!
— Теперь я понимаю, почему на столе шесть розовых фломастеров… — пробурчала я. Мы обе знали, как падка наша подружка на розовый цвет.
Ольга и Ира слили нам самую рутинную работу, отправившись досконально изучать все свадебные бутики и прочее-прочее. Я была особо не против, а вот Жанне откровенно не нравилось подписывать приглашения.
— Знаешь, говорят, что те, кто играет свадьбу в мае, будут маяться в браке, — я задумчиво одёрнула занавеску, щурясь от ласкового живительного солнышка.
— Маш, ну что за бред? Вообще то, они свадьбу играют в июне! – отмахнулась Жанна, прикончив ещё одну открытку.
— Ой! – память услужливо предоставила назойливое напоминание о Едином Государственном Экзамене, который предстоял нам совсем скоро. Их свадьба была по совместительству большим праздником для сдавших.
Мы сидели в квартире Жанны, по уши усыпанные этими надоевшими бумажками. До свадьбы оставался всего месяц, и хлопотные приготовления шли уже полным ходом.
А вот с невестой сейчас я предпочитала не видеться. Ольга со своим невыносимым временным пристрастием к томатному мороженному вызывала у моего желудка самые «тёплые» порывы. Да ещё эти её фееричные перепады настроения…
Все мы были искренне рады за неё и Андрея! До сих пор я не знала наверняка, как сильны его чувства к ней… А наша молодая мамочка недели две не могла оправиться от шока, когда он сделал ей предложение.
Жизнь начала потихоньку налаживаться. Всё шло своим чередом. Пока Андрей и Ольга готовились к свадьбе, Дмитрий возобновил отношения со своей девушкой. Жанна же старалась радоваться этому. Действительно, она не меняла своего мнения. Ей по-прежнему казалось, что лучше уж он будет счастлив с Леной, чем принудительно с ней.
Однако, Даша предупредила нас, что память его не сотрётся. И Дима помнил всё, недоумевая, как такое могло произойти. И, в конце концов, дабы бедный парень не сошёл с ума, Жанне пришлось ему всё рассказать. Конечно, вероятность сойти с ума от услышанного была больше, но в его правах, как жертвы, было знать правду.
И теперь они общались снова, как друзья.
Со мной же всё было совсем непонятно. Я по-прежнему была в теле Лёши, и мне пришлось разрушить последние его надежды на счёт возвращения всего на свои места. Мы оба были подавленны этой новостью. Мы оба не знали, сколько это может продлиться. Он исправил мои оценки по физике и физкультуре, я постаралась больше ничего не сломать и последние две недели регулярно посещала его универ… У обоих дела шли неплохо.
В свободное от занятий время, я натаскивала его по русскому и литературе, дабы он не провалил мои экзамены, а Лёша пытался впихнуть в меня противные мне точные науки, ибо без них я окончательно завалила бы его отметки.
В общем-целом, как бы нам обоим не было противно, мы почти свыклись с чужыми для нас жизнями. Чтобы не сойти с ума, приходилось выживать в чужих шкурах.
Глеба я не видела. Ни разу за последний месяц. Судьба сделала мне большой подарок. Кроме него, у меня была целая куча серьёзных проблем, поэтому меня он особо не заботил. Но вечерами и ночами, когда я обдумывала всё, что произошло, я понимала, что мои чувства остались прежними. Наверное, то, что я сейчас в чужом теле, только усугубляло ситуацию. Я старалась не думать о нём и избегать своих чувств, чтобы было легче перенести мысль о том, что мы не будем с ним вместе.
Как бы горько и больно мне не было, раны постепенно заживали. Со временем все шрамы рубцуются. Но не исчезают.
Конечно, я не переживала так сильно, как Ира. Наверное… Её шрамы тоже заживали. Как весёлый человек и легкомысленная ветреная девушка, она отходила быстрее даже от безответной любви. Но мы обе знали, что в душе останется след. Неизгладимый.
Теперь она больше понимает в этой жизни. И, может быть, впредь будет внимательней к чужим душам. Может быть, будет умней. И, может быть, реже будет слепа и эгоистична…
Вчера после разговора с Лёшей, мы оба решили, что так продолжаться больше не может. Сейчас, когда мы окончательно решили полноценно жить жизнью друг друга, оставалась лишь одна нерешённая проблема – Света.
Ни я, ни Лёша до сих пор не поговорили с ней. Я знала, что она дорога ему, а он как-никак дорог ей. Поэтому мы решили, что будет правильней всё рассказать ей.
Разговор должен был состояться сегодня, и я, нервно поглядывая на часы, прикончила пятый бокал за сегодня. После того самого случая сильно я больше не напивалась, однако сделала открытие, что алкоголь помогает гораздо лучше успокоительного. И теперь часто именно таким образом боролась со стрессом, вопреки всем уговорам и неодобрению со стороны девчонок.
Однако сегодня с «успокоительным» явно пора было заканчивать, судя по тому, как мне внезапно беспричинно стало слишком весело.
Я поймала на себе неодобрительный взгляд Жанны и вконец смутилась. Нужно всегда держать себя в руках!
До встречи со Светой оставалось два часа.
Секунду спустя мы обе вздрогнули от пронзительной трели дверного звонка, быстро переглянувшись.
Обе никого не ждали: родители Жанны должны были вернуться послезавтра, а Ира и Ольга потом собирались домой к одной из них.
Да, в этом загадочном посетителе не было ничего странного – это мог быть кто угодно, но у обеих играла нервозность, кричала интуиция… и не обманула.
— Это Дима!.. – взволнованна Жанна шипела из прихожей, прижавшись к двери.
Я вскочила. Ну, незнакомый парень в квартире девушки… Наедине. Как минимум, уже подозрительно.
Недолго думая, я залезла в шкаф.
Через пять минут, я чётко услышала голоса – Жанна и Дмитрий зашли в зал. Я поёжилась. Главное не вывалиться и шкафа!
— И о чём нам нужно поговорить? – голос Жанны был напряжён. Не только из-за того, что я пряталась в её шкафу, как последний паршивый любовник. Она явно некомфортно чувствовала себя рядом с Дмитрием после всего того, что между ними было.
— Я расстался со своей девушкой?
— Ммм… Как? Из-за чего?? Вы поругались??? Что случилось? – тон голоса подруги был спокойным, обыкновенным. Она говорила, как обычно разговаривает, и только мне был слышен интерес, змейкой просочившийся через её стальную выдержку. Я сглотнула. Вот-вот начнётся всё самое интересное.
— Неважно, — Дима был решителен и мне это всегда нравилось в нём, — я не могу забыть того, что было между нами.
— Между нами ничего не было, — быстро перебила Жанна. – ты же знаешь, как и при каких обстоятельствах всё произошло.
— Я не могу забыть тебя.
Воцарилось молчание… и меня угораздило от удивления дёрнуться и свалить на себя пальто. Оно свалилось мне на голову, и раздался вполне громкий и отчётливый стук.
Я отчаянные ругательства просились наружу, но я тут же зажала рот двумя руками. Только этого мне сейчас не хватало!
Видимо, Дима не увидел в этом ничего подозрительного. Скорее всего, его внимание было полностью сконцентрировано на Жанне. Не скорее всего, а так оно и было!
— Я не могу просто всё взять так и бросить… После того, что было.
— Я тоже… — тихо прошептала Жанна.
Я, сгорая от любопытства, приблизила глаз к щёлочке и застала парочку в примирительном поцелуе, который плавно переходил в страстные обнимания и тому подобное.
Затем Жанна, зная, что я сижу в шкафу, нервно отстранилась и что-то прошептала ему на ухо.
Через пятнадцать минут милований они, наконец, смылись в спальню. Я слышала, как щёлкнул замок – она закрыла дверь. Получается, если я пройду к выходу, то из комнаты меня видно не будет. Замечательно!
Тем временем в комнате заиграла музыка. Достаточно громко, чтобы не услышать, как я шорохаюсь.
Я обрадовалась и, привстав, чтобы освободить затёкшую ногу, кубарем выкатилась из шкафа, с громким треском сорвав большую распорку вверху.
Не дав себе опомниться, я вскочила и, схватив сумку, ринулась в прихожею. Попутно я услышала, как щёлкнула задвижка в спальной. Я на огромной скорости, чуть не вышибив дверь, успела вылететь в двери, и, споткнувшись на втором лестничном проёме, кубарем долетела до дверей подъезда.
Весело!..
Я, быстро оправившись, пробежала два двора, и, сообразив, что меня, очевидно, никто не успел заметить, остановилась, тяжело отдышавшись. Только тут ко мне пришла боль от разодранных ног – я не успела одеть обувь, когда выбегала из квартиры. И сейчас на мне были только уже порванные носки. Более того, я, кажется, успела наступить на стекло – нога ныла и кровила. По иронии судьбы это была именно та нога, которую я ломала.
Вот чёрт!
И что мне делать?!
Я подбрела к ближайшей лавочке и села. До встречи оставался час. Как раз для того, чтобы успеть. Набрав номер такси, я назвала адрес и принялась терпеливо ждать.
Тем временем около лавочки остановилась машина подозрительно знакомой марки и цвета.
— Привет! – Глеб обрадовано-удивлённо улыбнулся мне.
— О, привет, — я тоже попыталась улыбнуться, но день нашей последней встрече застрял в горле, не позволив мне это сделать.
— Какими судьбами?! – не переставал улыбаться он. – Я тебе звонил!
— Я телефон потерял.
— Мм… Ну, как ты? – улыбка Глеба увяла, как только он опустил глаза и заметил мои скромные серые носочки.
Я покраснела. Каждый раз, когда мы с ним встречаемся, обязательно что-нибудь случается.
Наверное, он не стал меня расспрашивать только для того, чтобы не травмировать свою слабую психику.
— Так, садись в машину. Потом всё расскажешь.
— Но… такси…
— Садись.
Он вышел из машины и собственноручно посадил меня на переднее сидение.
Я не старалась сопротивляться, это было глупо, учитывая тот факт, что я не хотела сопротивляться. Но и смотреть на него я тоже не хотела — в груди опять просыпалось это дурацкое ощущение, во рту сохло, а сердце начинало биться часто-часто, иногда почти останавливаясь где-то в горле.
Я испытывала что-то очень-очень странное. Мне было и больно и радостно, хотелось сразу и плакать и смеяться. Странное ощущение. Обычно так начинается истерика.
А самое смешное было в том, что он не догадывается ни о чём из того, что творится у меня внутри. Ему и в голову не может придти, что парень, который находится с ним рядом, его любит.
Ну да, весело.
Половину дороги мы молчали. Я сообразила, что мы едем ко мне домой.
— Ну что ты за человек такой? – наконец, не выдержал Глеб. Мы уже минут пять не могли проехать из-за того, что где-то впереди остановили движение.
Пришлось объезжать, что сделает путь на двадцать минут дольше.
— Ну, мы много раз обсуждали этот вопрос… — отсутствующе ответила я на его реплику. Я старалась вообще не поворачиваться, внимательно наблюдая, как мимо нас проезжает разноцветный поток машин.
— И в который раз я не могу понять, как так можно, — вздохнул Глеб.
— Слушай, напротив тебя живёт одна девушка… — я замялась. – Она так ничего, да?
— Ммм… Эта, которая Маша? – протянул Глеб неуверенно.
— Да, — я грустно улыбнулась. Держу пари, он с трудом вспомнил, как меня зовут.
— Ну… А ты её откуда знаешь?
— Мы с ней занимаемся танцами в одной группе. Ты на вопрос не ответил.
— Ну. Нормальная девочка, я одобряю! – улыбнулся Глеб.
Он наверняка подумал, что я ей, якобы, заинтересовался.
— Вы с ней встречаетесь? – спросил он, немного погодя.
— Нет…
Эта тема сама себя исчерпала. Я по-прежнему оставалась для него никем.
Мы доехали до моего дома, после недолгих поисков, я нашла-таки аптечку. Глеб помог обработать ранку. Она была небольшая, но наступать было больно.
Я поставила чайник, искоса наблюдая, как Глеб набирает кому-то sms.
Наверное, очередной студенточке, которую сегодня собирается затащить в кровать.
В дверь позвонили. Я невольно вздрогнула.
Это Лёша. Мы должны вместе идти к Свете для того, чтобы всё рассказать.
— Извини, но у меня дела сейчас…
— Да, да, да, я тоже тороплюсь, — Глеб встал и направился к выходу.
Я хотела убрать так и не поставленный на плитку чайник, полный воды, но зацепилась ногой за табурет, и он выскочил из рук.
Чёрт! Этот день никогда не кончится!
В панике я заметалась по кухне в поисках тряпки.
Глеб стоял в стороне, неумело сдерживая ехидную улыбку.
— Нехорошо смеяться над чужим горем! – проворчала я и, найдя, наконец, тряпку, шлёпнула ей Глеба.
Лёша подождёт.
Поскользнувшись на луже, я навалилась на Глеба и мы вместе упали прямо у порога. Так, веселье продолжается!
Я перевернулась, встав на колени.
Глеб лежал, потирая голову. Мы посмотрели друг на друга и зашлись в истерическом смехе. Дааааа!
— Больно? – наконец, выговорила я сквозь слёзы.
— Да нет, — Глеб помог мне подняться.
Мы вышли на улицу.
За воротами меня ждал раздражённый Леша. Пока мы там помирали со смеху, он уже раза три позвонил в дверь и раз десять пнул многострадальные ворота.
Увидев меня с Глебом, он окаменел. В свою очередь, заметив моё настоящее тело, Глеб тоже немного озадачился.
— Привет, — кивнул он Лёше, отойдя от шока.
— Ну, привет, — кивнул Лёша, плохо соображая, кто это и что происходит.
Глеб предложил на довезти, на что мы, естественно, согласились.
Дорога прошла в абсолютном молчании.
Говорить нам было не о чем. А, может быть, это была просто реакция Глеба на «моё» присутствие.
У Светиного дома мы попрощались.
— Тебя забрать? – Глеб высунулся из окна и вопросительно посмотрел на меня.
Во мне в секунду произошла борьба между Машей, которая видеть его больше не хочет и Машей, которая постоянно ищет его в толпе глазами.
— Да… Если тебе не сложно, конечно!
Глеб улыбнулся мне и отъехал.
Я осталась ругать собственную слабость.
Лёша не стал требовать с меня объяснений, кто это и откуда мы знакомы. Боялся, что очередная чудо-информация отправит его в жёлтый домик. Мы зашли в подъезд.
Перед дверью квартиры я глубоко вдохнула.
Алкоголь действовал, я действительно была относительно спокойна. Плюс ещё и подавлена встречей с Глебом. Больше всего меня пугал сам разговор. Я совершенно не знала, с чего это всё начинать и как сообщить ей об этом!
Не каждый день мне приходится рассказывать такие истории.
Кнопка звонка… трель… понеслась.
Лёша стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.
— Лёша?! – она не успела скрыть удивления на своём лице.
Я поморщилась. Мы редко с ней виделись. В основном только на репетициях, но там не хватало времени на то, чтобы поговорить. Я списывала наши редкие встречи на недостаток времени.
Но она далеко не дура. Далекооо не дура…
— Привет.
— Ты не предупреждал, что зайдёшь!
На ней был как всегда короткий обтягивающий фигурку халатик.
— Ну, ты впустишь?
Она, наконец, заметила моё настоящее тело с томящимся в нём Лёше. Её глаза округлились ещё больше.
На кухне послышался шум.
— Мм, у тебя гости? – я удивлённо приподняла бровь.
— Нет-нет, проходи… те… Антон уже уходит…
Антон – наш общий друг. В прошлом неплохой танцор и по совместительству бывший парень Светы, он сейчас танцевал с одной известной группой уличных танцоров.
Лёша рядом со мной вздрогнул.
Света явно не понимала, что нам от неё нужно.
— Привет, — я заметила застывшего в дверях Антона.
— Привет ребят… А я вот тут… ухожу! – он робко улыбнулся.
Что здесь творится?
Мы прошли в зал. Я напряжённо опустилась на диван.
Хлопнула входная дверь – мы остались втроём.
По мере того, как я начинала свой рассказ, на Лице Светы появлялось истеричное выражение полной абсурдности происходящего. Может быть, в какой-то момент я даже слышала, как внутри её головы что-то щёлкает и ломается.
Нам потребовался час, чтобы полностью убедить и успокоить её.
Затем, я ушла, оставив их наедине…
Им о многом нужно поговорить.
На ходу я отправила Глебу sms. Он обещал забрать меня. Плевать, что это наглость, я хочу поскорее добраться до дома. Мне нужно было завтра рано встать, чтобы не опоздать на пары…
Он подъехал довольно быстро.
— Что за дела были? – Глеб внимательно смотрел на дорогу, но вместе с тем лукаво косился на меня, как бы намекая на связь между мной и «Машей».
— Да так, — я неопределённо махнула рукой, опять уставившись в окно. – А ты знаешь, она ведь тебя любит, — я повернулась и в упор посмотрела на Глеба.
Тот чуть притормозил и выразительно посмотрел на меня.
— Ну, вообще-то, я знаю.
— И что? – я грустно усмехнулась, предугадывая ответ.
— Ну, а я её нет. Она не в моём вкусе.
— Ну да, ну да…
— Она, ну какая-то… не серьёзная, — как бы оправдывал Глеб.
Мне даже стало немного смешно…
Он высадил меня около дома. Я попрощалась.
Бухнулась на кровать прямо в одежде и закрыла глаза. Этот день эмоционально вымотал меня. Сейчас я хотела просто спать…
***
— Никогда бы не подумала, что такое может произойти, — шёпотом произнесла девушка.
Света была всё ещё в шоке от полученной информации.
Лёша потерянно смотрел в окно. Смеркалось.
— Я тоже.
— И что мы будем делать?
— Нам придётся расстаться, — он и сам не ожидал, что эта фраза сорвётся с его губ.
— На время? – Света, казалось, не слишком огорчённая, заглянула ему в глаза.
Может быть, она пыталась разглядеть в глазах моего тела самого Лёшу… Не знаю, получилось ли у неё, но взгляд она отвела.
И правда, не просто слышать от девушки этак лет на семь-восемь младше тебя фразу «мы расстаёмся».
— Да, до тех пор, пока я не вернусь в своё тело.
— Ммм.
Они сидели молча около десяти минут. Слышно было, как за окном проезжают машины – люди возвращались домой с работы.
В комнате громко тикали часы.
— А, знаешь, нам нужно расстаться навсегда.
Эта фраза прозвучала для Светы слишком нереально для того, чтобы её действительно мог произнести Лёша.
— Почему?!
— Я ошибся, — тихо сказал Лёша, но она его услышала. – Я ошибся на счёт всего. Я много думал и наблюдал за тобой с тех пор, как оказался в этом теле. И многое понял за это время.
— Что ты понял?! Я люблю тебя! – Света непонимающе уставилась на него, нервно сжимая в руках диванную подушку.
Сложно было описать, что творилось у неё внутри.
Чувства? Она давно не испытывала к нему никаких чувств, кроме лёгкой симпатии и удобства. Ей просто было комфортно и приятно проводить с ним время, приятно было показываться с ним в клубах. Приятно было, что этот дурачок смотрит на неё влюблёнными глазами, дарит ей свои искренние трогательные чувства, говорит ей приятные нежные слова от всего сердца…
Ей приятно было, что он весь такой замечательный принадлежит только ей. И не может больше никому принадлежать, как, собственно, её собственность.
Ей приятно было, что её любят. И не важно, любит ли она этого человека. Важно, что она умело играет влюблённость, упиваясь его чувствами.
А то, что она услышала… Это не расстроило её, ей уже давно порядком стало надоедать его общество. Иногда он казался ей слишком скучным или слишком нежным. Или слишком романтиком…
Но было единственно НО. Эта фраза покоробила её самолюбие. «Мы расстаёмся» от парня, который не отходил от её короткой юбочки и с обожанием ловил каждое в шутку брошенное слово?!
— Не обманывай себя, ты уже давно меня не любишь, — слышать от него такие фразы было сравни пощёчине.
Она не расстроилась, она оскорбилась. Внутри начала просыпаться раздражительность и злоба.
— Ну, вперёд, моряк! Набил свою голову какими-то глупостями! Я люблю тебя! Ты уходишь от любви, слышишь?!
— Слышу, — всё так же спокойно ответил он.
Обычно вспыльчивый и готовый раскрутить любую зарождающуюся ссору на скандал и крики, Лёша был неестественно спокоен.
Он действительно что-то понял.
Что-то, что заставило его уйти и хлопнуть дверью.
***
Ира лежала на кровати, громко врубив музыку. Привыкшие соседи уже не долбили по батарее. Только беззвучно матерились, делая телевизор громче.
День удался!
Сегодня они с Ольгой выбрали туфли и свадебное платье, обойдя все свадебные салоны в городе.
Ноги гудели от напряжённой ходьбы, домой пришлось добираться на такси.
Родителей сегодня не будет всю ночь – они справляют день рождения у знакомых.
Действительно, это просто замечательный день!
Девушка открыла недочитанную книжку, придвинула к себе начатую шоколадку и улыбнулась.
Дверной звонок она расслышала только с третьего раза. Может быть, из-за громкой музыки, а, может быть, из-за того, что не хотела слышать. Наверняка это были родители! Они, видимо, чувствуют, что ребёнок возрадовался их отсутствию и всегда спешат это исправить!
А, может быть, это раздражённые соседи… Скорее всего! Ух, сейчас закатят такой скандал!..
— Иду, иду! – раздражённо крикнула Ирка, на ходу влетая в тапочки и убавляя музыку.
Щёлкнул дверной замок
На пороге стояла Машка.
Что понадобилось подруге в такой поздний час, спрашивать было бессмысленно, иначе она разведёт демагогию прямо на пороге, начиная подробно всё объяснять, пускаясь в рассуждения.
Поэтому она молча впустила её и побрела в свою комнату обратно в испорченную атмосферу удачного вечера.
Всё потому, что она всё ещё не привыкла видеть тело Лёши без Лёши. Явно она не вздрагивала, но мурашки всё равно пробегались по коже.
— Как ты? – вопрос подруги звучал неуверенно, как-то даже непривычно.
— Как-как… охеренно! – буркнула Ирка и бухнулась в кресло. – Чего надо-то?
— Я пришёл поговорить.
Лицо Лёшиного тела исказилось. Глаза расширились от удивления, ноги подкосились. Руки судорожно ощупывали тело, волосы, лицо, ноги.
— Да, да, да, да, да!!!
Этот крик, казалось, напугал даже случайных прохожих на улице.
— Ты чего орёшь?! – испуганно засуетилась Ирка.
— Ира! – он подхватил её на руки и закружил. Глаза светились от радости, счастья, он был взбудоражен, поражён, сражён… — Ира!! ЭТО Я!!!
Она моментально всё поняла.
Без лишних объяснений.
Губы машинально растянулись в улыбке – нужно было радоваться тому, что Лёша вернулся в своё тело.
Только вот внутри до сих пор всё болело.
Как только что зашитая рана, как свежие швы после недавней операции.
Тянуло и болело.
А он совсем, как ребёнок, прыгал по комнате, хватался за своё лицо, трепал одежду. Ерошил волосы, хватал за нос, трогал уши. Даже один раз укусил себя.
Ира невольно ещё раз улыбнулась, жалея, что не может заснять это великолепное зрелище.
Успокоившись через некоторое время он опустился на кровать со счастливой искренней улыбкой и закрыл глаза.
Ира селя рядом.
— Чего приходил-то?
Он открыл глаза и таинственно улыбнулся. Затем притянул её за руку к себе, заглядывая в грустные карие глаза. Они лежали совсем близко друг другу. Он медленно миллиметр за миллиметром приближался к её лицу, она тонула в его голубо-зелёных глазах, пытаясь в один момент охватить глазами каждую его родную морщинку, веснушку, родинку, случайную царапинку… Лёша был так близко, что они соприкасались носами. Это было невероятное ощущение! Словно через этот мимолётный незначительный, но почти интимный контакт посылали сильнейшие электрические разряды.
Когда его губы мягко и неуверенно коснулись её щеки. Девушке показалось, что весь мир повис в воздухе. Вокруг образовалась почти материальная густая тишина, ни один звук не смел просочиться в их личное пространство, созданное сильнейшим напряжением и возбуждением.
Его губы скользнули по шее вниз… Впились в её холодные, но страстные губы. Сначала совсем неуверенно, затем близость между ними окрепла ровно настолько, чтобы он смел прикоснуться к ней…
Одной комнаты казалось мало, чтобы сдержать эти эмоциональные позывы двух изголодавшихся одиноких и несчастных душ. Душ, которые были никому не нужны. Душ, нашедших утешение друг в друге.
***
POV
Голова, как ни странно, совсем не болела. Интересно, почему, я ведь вчера выпила гораздо больше, чем нужно было.
Не открывая глаз, я перевернулась на живот.
Сегодня было какое-то очень странное ощущение…
Поворочившись ещё минут пятнадцать в тёплой мягкой постели, из которой категорически не хотелось выползать, я, наконец, открыла глаза.
Я не любила спать на спине в Лёшиной комнате, долго привыкая к тому, что у него зеркальные потолки и что мне каждое утро приходилось видеть чужое отражения.
Первое время от этого хотелось плакать, ощущая, что на самом деле тебя нет… Ты это не ты, всё это не твоё… кожа, волосы, ногти, зубы, глаза – всё…
Сейчас мне тоже хотелось плакать.
ОТ СЧАСТЬЯ!
ГОСПОДИ! ГОСПОДИ!!!
Это Я! Это снова Я!
Это МОЁ, МОЁ, МОЁ ТЕЛО!!!!!
Я вскочила, бешено прыгая по комнате, наталкиваясь на стул и кресло, на журнальный столик.
Я бегала совершенно обнаженная и обезумевшая, больно дёргала себя за волосы, щипала за нос, показывала язык… Прыгала, что-то бормотала себе под нос.
Бегала, скакала, прыгала, что-то кричала…
И совсем не видела.
Что в дверях.
Стоит.
Саша.
А, когда увидела, было уже поздно.
Он округлившимися глазами смотрел на совершенно незнакомую ему девушку, бегающую голой по их с Лёшей комнате.
Я, опомнившись, бросилась на кровать и зарылась в одеяло.
ЧЁРТ!
Начинался ещё один день в духе Марии-неудачницы, похлопайте мне, господа.
— Т-ты кто?!
— Ээээм… Ээээ… нуууу… я…
Я не могла вымолвить ни слова. Оно и ясно. Мой мозг просто отказывался воспринимать информацию после свалившегося на меня счастья и очередной истории, в которую я не могла не вляпаться.
Хлопнула входная дверь. Это отвлекло внимание Саши, а меня заставило чуть ли не заплакать в голос – это наверняка Лёшины родители.
Но они должны были ещё утром уйти на работу!.
Чёёёёёёёёёёёёёрт!
— Доброе утро, — до боли знакомый голос, который я на протяжении месяца слышала каждый день.
Голос Лёши. Бывший мой голос, успевший стать родным!
Я отвыкла от своего тела, у меня кружилась голова, я ничего не понимала!
— Привет, братик. Резвимся с девочками дома? – ехидно улыбнулся Саша, кивнув на меня.
— Да, нет… — замялся он. – Это моя знакомая перебрала вчера… упала… запачкала одежду… вот пришлось помочь. Переодеть там, ну… пустить переночевать!
Улыбка Саши стала ещё шире.
— Ну, да-да, давай, заливай братик! А девчонка-то ничего! – он подмигнул и самодовольно удалился.
Я, пунцовая от стыда, натянула одеяло до ушей.
Лёша не стал тратить времени на разговоры. Судя по его бодрому и довольному виду, он был в прекрасном расположении духа. Ещё бы!
ГОСПОДИ! ЭТО ПРОИСХОДИТ СО МНОЙ! ВСЁ ВСТАЛО НА СВОИ МЕСТА!!!
— Маш, давай вставай, одевайся, я тебе одежду принёс. Давай, давай, бегом!
— Отвернись! – я ещё больше покраснела.
— Ой, да что я там не видел и не трогал?!
Я кинула в него подушкой и глубже запахнулась в простыни.
— Слушай, не вредничай, давай по-хорошему! – тяжело вздохнув, он всё-таки отвернулся.
Я быстро влезла в родные джинсы, едва не упав при этом. Я успела отвыкнуть от своего тела.
Мы с ним вышли на улицу и, переглянувшись, громко расхохотались, чтобы снять напряжение.
Я счастливо улыбнулась и крепко обняла его от переизбытка чувств. Господи! Я свободна!!!
— Но как, что, что ты сделал?!
— Я думал, это ты что-то сделала…
— Нет…
— Да какая разница!... Всё хорошо теперь, понимаешь?! – он для пущей уверенности потряс меня за плечи.
Улыбка не сходила с лица, я не могла поверить во всё это! Это как один большой счастливый сон!..
— Нужно позвонить Ирке! – опомнилась я.
— Не надо… — он мягко остановил мою руку, полезшую в карман за телефоном, — она уже всё знает.
— Знает??? – я опешила, забыв закрыть рот от удивления.
Поток сумбурных мыслей и догадок вихрем пронёсся в голове, оставив после себя лёгкий хаос сознания.
— Ты был с ней?..
Он опустил глаза и как-то слишком невинно для его наглой физиономии улыбнулся.
— Она моя девушка.
— Давно?!
— Со вчерашней ночи… — он, увидев мои глаза, почти вылезшие из орбит, поспешно добавил, — вечера! Между нами не было ничего такого… ммм… сексуального характера.
— Ну, да, если учесть, что я только сегодня узнаю, что вы вместе. Ещё бы у вас что-то было!.. – одно потрясение за другим…
Так и поседеть недолго!
— Знаешь, а ты ведь неплохой парень! Если честно, до того, как узнала тебя ближе, думала, что ты самая последняя тряпка!
— Да? Бывает…
— Ну да, — я улыбнулась. – Оказалось, не последняя. Не всё потеряно, мужик! – я хлопнула его по плечу и направилась к остановке, не попрощавшись.
Нам, по сути, было не о чем говорить. Держу пари, он, как и я, предпочёл забыть всё это, как страшный сон. Но вот что-то мне подсказывает, что относиться друг к другу мы будем теперь совсем по-другому!
Я залезла в удачно подъехавшую газель, размышляя о том, что сообщил мне Лёша. Они с Ирой вместе! Даже не верилось!..
Сколько слёз, сколько нервов и истерик… Я была сотню раз права в том, что ЭТО не могло не окупиться!
Достав из кармана телефон, я набрала номер Жанны. Узнать, как там дела у Ирки, я ещё успею. Она знает, что я вернулась.
— Жанна? Жанна!! – я кричала в трубку, наслаждаясь своим голосом. Пассажиры рядом шикали и переглядывались, осуждая шумную особу, но мне было всё равно.
Сегодня мне всё можно!
— Лёша? – настороженный голос в трубке.
— Нет! Нет! Это Я!!!
— Маша?! – после выразительного молчания взбудораженный и взволнованный голос. – Машка! Ты вернулась!.. Как?! Что произошло?!?
— Я и сама не знаю! – растерялась я. – Я скоро приеду! Забегу домой и буду у Ольги! Подходи к ней! – я собиралась было положить трубку, но вдруг в памяти мелькнули события вчерашнего дня. – Что у вас с Димой?
— Мы… снова вместе, — она сказала это радостным полушёпотом, как будто до сих пор не могла поверить в это, боясь, что всё исчезнет.
Это счастье!
Я вошла в свой подъезд. И в теле Лёши я была здесь не менее двух десятков раз, но сейчас – совсем по-другому. Чувствовала своими руками холодную стальную дверь подъезда, слышала своими ушами, как где-то впереди раздаётся эхо от моих шагов, чувствовала прохладу помещения! Я слышала, как в замке поворачивается и ломается МОЙ ключ…
Так, стоп!
Что-то здесь не так!
— Ну, твою ж мать!.. – между прочим, я только что произнесла это так искренне, как не радовалась возвращению в своё тело.
Я простояла перед запертой дверью ещё с минут пять, безуспешно пытаясь вытащить застрявший ключ. Ну, конечно, ещё спустя десять минут мне удалось его вытащить. Точнее, его половинку. А ещё точнее, его четвертинку.
Спокойно! Не делаем резких движений! Жизнь прекрасна, а это всё – дело житейское! Спокойствие, только спокойствие!
Чёрт!!!
Немного успокоившись, я решила не стоять под дверью целый день, как одинокий суслик. Сейчас позвоню маме, она сделает, что обычно делают в таких случаях, и всё будет замечательно! Самой мне сейчас лучше идти к девчонкам, куплю тортик, выпьем чаю, забудем обо всём, что было и станем жить дальше…
— О, привет!
Я вздрогнула и резко развернулась – сказывались расшатанные нервы.
Около дверей своей квартиры, прислонившись к стене, стоял Глеб. Видимо, он уже несколько минут созерцал, как мои деятельные ручки сначала пытались выковырять обломок ключа пальцем, потом невидимкой, затем пилочкой, потом шариковой ручкой…
— Привет.
— Помощь нужна?
— А ты у нас дверных дел мастер?
— Ну, руки из правильного места растут…
— Радуйся, — я развернулась обратно к двери и замерла.
Хамить мне вовсе не хотелось. Я сама не знала, что на меня нашло. Но чудесный день был испорчен.
Жанна, Ира, Ольга… Первые две дождались своих принцев. Правда, без коней. Если, конечно, эти благородные животные местами с принцами не махнулись… У третьей вообще назревала семья и счастливая благополучная семейная жизнь, полная любви и счастья.
Ну, конечно. Вселенная даёт, вселенная забирает. А иногда у вселенной просто не хватает на некоторых волшебной пыли для исполнения желаний.
Обиднее всего было то, что он меня совсем не знает… Может быть, мы могли бы быть вместе, если бы я не вела себя иногда, как чокнутая идиотка и конченная неудачница. Ха. Мы даже тесно и не общались никогда, хотя я знала, что у нас с ним полно общих интересов…
— Что-то ты сегодня не очень приветливая, — он подошёл к моей двери, заглянул в замочную скважину, покачал головой и прислонился к двери моей квартиры.
— Что-то слишком много мне смертной внимания сегодня от Вашего Высочества, — пробурчала я, и он меня, кажется, услышал.
— Я всё знаю, — вдруг сказал он, пристально посмотрев прямо мне в глаза.
— Откуда? – я не задумывалась, что он знает, как и зачем. И почему. Вопрос вырвался на автомате.
— Ира сегодня утром пришла и всё рассказала. Принесла распечатки. Я ей не поверил, но… она смогла меня убедить.
В глазах помутнело. В голове пронеслось сразу несколько тысяч невысказанных слов…
Если бы я сейчас не сидела, я бы упала. Ну, вообще-то, я и так не сидела… Но всё-таки решила не падать.
— И… И что? – я набралась смелости и пристально взглянула ему в глаза. Ну, чего мне бояться?
В жизни, особенно за последние месяцы, случалось кое-что и похуже.
— Что? – он вопросительно поднял брови.
— Ну, — я моментально раздражилась. Я уже чувствовала, что внутри кипит истерика, а сознанием овладевает отчаяние. – Что дальше? Ну, знаешь. Ну, рассказала. Ну, что, что, что?!
— Мне было приятно проводить с тобой время. Разговаривать. У нас с тобой много общего…
-Знаешь, милый, — внутри что-то дёрнулось и понеслась… — это Я Всё Знаю. Знаю, что я не в твоём вкусе, знаю, что я какая-то несерьёзная и знаю, что девочки, оказывающиеся в твоей спальне, гораздо лучше меня. Этого уже достаточно для того, чтобы я не хотела быть твоим другом.
Он попытался взять меня за руку, но я одёрнула её, резко развернулась и… подвернув ногу полетела вперёд со злосчастных крутых ступенек.
Вернее, чуть не полетела. Крепкие руки Глеба успели ухватить меня за талию, но сам он. Стоя на краю лестницы, тоже потерял равновесие, и мы с ним оба очутились на ступенях.
Не смотря на малоприятный разговор всего минуту назад, тишину подъезда нарушил внезапный взрыв истерического хохота.
— Я не просил тебя становиться моим другом, — Глеб внезапно перестал смеяться и заглянул мне в глаза. Я каким-то чудесным образом оказалась у него на коленях.
— Да? Ну как-то не хочется становиться врагом.
— Не строй из себя дурочку, ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я.
— Из меня хреновый строитель и дурочку строить не получается. Это врождённое.
— Слушай! – возмутился он. – Если бы не я, ты бы слетела вниз головой с этой лестницы и разбила себе нос!
— И?
— … и если я буду всегда рядом, ты никогда не упадёшь.
***
Все плохие истории заканчиваются хорошо.
Конечно, я не знаю, что будет потом, но того, что мы все счастливы вместе, мне хватает и сейчас.
Я всё знаю!
© Copyright: Мультипликация, 2012
Свидетельство о публикации №212061600125
Свидетельство о публикации №212061600125
Рецензии