Иные миры 1

Это случилось в одно из тех путешествий по иным реальностям, которые я совершаю во сне каждое полнолуние.


 В этот раз я оказался в мире, похоже, пережившем страшную катастрофу. Я обнаружил себя на каменистой равнине. Вокруг в беспорядке громоздились огромные обломки породы, кое-где виднелись кратеры от взрывов, земля казалась выгоревшей. Я медленно побрел по унылой местности – все равно не было никакой возможности по своей воле выбраться отсюда – если уж меня куда-то забрасывает путешествовать, то единственное, что в моих силах – узнать об этом месте как можно больше, накопить то единственное, что всегда остается с любым человеком – знания.

Первый раз я попал в другой мир, кажется, лет в 15, когда учился в школе. Возможно, и до этого я видел странные сны, но воспринимал их именно как сны. В тот же, в первый раз, я очутился на зеленом солнечном лугу, как потом выяснилось, едва ли не на противоположном  от моего мира конце галактики. Сначала показавшийся мне милым и приветливым луг являлся лишь маскировкой для научного комплекса по изучению космоса, залегавшего еще на два километра под землей. Обитатели той планеты – невысокого роста, отдаленно напоминавшие человека, но ходившие на четырех ногах, имевшие багровый цвет кожи, словно переусердствовали, загорая на пляже где-нибудь в Крыму (как и я, тем летом), и поросячий пятачок вместо носа – показались мне забавными. Тогда они вживили мне какой-то приборчик, который позволял мне понимать их речь. Как я выяснил позже, он остался со мной, но появлялся только в путешествиях – я даже нарочно ходил на обследование в больницу, когда стал старше, но ничего не нашел.
Теперь я брел по уничтоженной войной равнине, глядя на тусклое солнце, еле просвечивающее сквозь плотный слой грязно-желтых туч. Как сильно отличался этот мир от тех, где я бывал раньше. Я вспоминал зеленый луг научного центра, где, к слову, бывал впоследствии чаще всего, рассказывая тамошним ученым о своих путешествиях. Я вспоминал величавый темный лес, оказавшийся даже не в нашей вселенной, а где-то на окраине реальности. Там, среди гигантских, возносившихся ввысь на несколько километров деревьев, летали диковинные бабочки, а огромные светлячки освещали тропинку. Потом я встречал описание этого леса в одной из книг в своей довольно скучной повседневной жизни. Я вспоминал подводный город на планете-океане, поверхность которой превратилась в толстый слой льда после того, как погасло их солнце. Ядро планеты стало согревать воду у самого дна, а за то время, пока хватало сил на борьбу с холодом у планеты, жители подводных городов разработали хитроумный способ самим нагревать воду, и так и дрейфовали вместе с планетой в пучинах межзвездного пространства. С начала моих путешествий прошло уже больше 14 лет, я успел окончить свое обучение и теперь работал на не слишком-то интересной работе, которая, однако, позволяла мне уделять много времени своим хобби – астрономии, философии, чтению. Все жизнь я пытался найти какое-то объяснение своим путешествиям, но так и не нашел ответ. Мой друг, живущий на той самой планете, где я оказался в первый раз как-то сказал мне: «Возможно, ты появился именно для того, чтобы рассказать другим обитателям Вселенной, что они не одиноки?»

Я шел и оглядывал окрестности. Иногда, то тут, то там мне встречались камни, странным образом напоминавшие панцири огромных улиток. Я подошел к одному из них поближе, чтобы осмотреть его. Он представлял собой большой, примерно до колена монолит, закрученный быстро сужающийся к вершине. Я постучал по боку этого камня и понял, что он не монолитный, а внутри есть полость. Сначала я думал перевернуть его на бок, чтобы посмотреть, как он устроен в нижней части, может быть это и в самом деле огромный моллюск, представитель местной фауны, но у меня ничего не получилось. Казалось, что этот «панцирь» прирос к породе, на которой стоял. Я отправился дальше в сторону видневшихся на горизонте гор.

За всю историю путешествий, случавшихся вначале редко – раз в два-три месяца, теперь же с поразительной точностью приходившихся на каждое полнолуние, я оказывался в центре войны всего пару раз. Один раз мне даже удалось предотвратить развитие конфликта – тогда я появился прямо за столом переговоров. Но сегодня в первый раз я увидел последствия вооруженного конфликта. Солнце совсем скрылось за горами, и тут же на равнину опустился туман. И тут, совершенно неожиданно для меня, вся пустошь вспыхнула разноцветными огнями. Все «панцири» соединились паутинной нитью сияющих тропинок, каждая шириной не больше десяти сантиметров. Каждый «панцирь» украсился полосой разноцветных огоньков, обегающих его бок спиралью. В некоторых местах пустоши в воздух поднялись шары, чем-то напоминающие болотные огоньки. Я понял, что на самом деле оказался посреди огромного мегаполиса. По тропинкам, словно муравьи побежали какие-то небольшие округлые предметы, все вокруг загудело тихим, ровным, глубоким звуком, какой можно было бы услышать в любом крупном городе. Огни сияли и переливались, непрестанно изменяя равнину. Туман напоминал мне северное сияние на Земле.

Я осторожно, стараясь не наступить ни на что, побрел к краю города. Что удивительно, никто и ничто не реагировало на меня. Я же не хотел нарушать причудливый танец огней в этой огромной паутине.

На окраине сияющей равнины я увидел большую круглую площадку, окруженную дорогой. Со стороны города перед площадью стоял потрясающе большой «панцирь», сильно отличающийся от остальных. Остальные были гладкими, округлыми и куда больше напоминали камни, этот же возносился почти не высоту моего роста, был сильно вытянут и во все стороны от него расходились тонкие отростки. Мне он показался похожим на старый костел, мимо которого я часто ходил в детстве.

На площадь с прилегающих дорожек стекались существа, населяющие город. Они были похожи на небольших моллюсков, известных на земле под загадочным именем «Главк». Ни один из них по-прежнему не замечал меня, они стекались на площадь, словно во сне. Даже когда я осторожно взял одного в ладонь, он покружился в поисках пути и остановился, шевеля своими крыльями, и вновь двинулся в общем потоке, когда я опустил его на дорогу.

Через какое-то время вся площадь заполнилась и всё на мгновение замерло. Тут же большой «панцирь» осветился, и я услышал трубный голос, разнесшийся над площадью. Первые фразы я не смог понять – переводящий аппарат настраивался на местный язык. Потом я услышал:

- Итак, должно понять всем нам, что глядеть на мир надобно шире, ибо Творец создал нас не одинокими. День за днем выполняем мы дела насущные, как то угодно правящим нами, но не видим мы ничего за пределами дел сих. Однако доподлинно известно, что Творец, благодатный в мудрости своей, непрестанно посылает наблюдателей во все миры множественные, дабы следили они и в понимании своем создавали Его понимание. Будете ли вы смотреть шире, как завещает наш культ?

- Да, мы будем, - раздался над площадью голос тысяч существ.

- Расскажите же, что вы видите?

- Я, я вижу, - пискнул кто-то из колышущегося моря, в которое превратилась площадь. Одному из жителей говора помогли подняться на помост у здания (Храма? Собора? Я не знаю, как он назывался).

- Что ты видишь, опиши нам.

- Я вижу Наблюдателя, что смотрит за нами, являя собой волю всевышнего! – провозгласил крохотный синий ангел. Мне показалось, что он говорит обо мне. В самом деле, еще только услышав речь, обращенную к толпе, я подумал, что я мог бы быть одним из этих Наблюдателей – это было бы разгадкой моих странствий. Я уже обрадовался тому, что кто-то смог догадаться, кто я на самом деле. Но, по-видимому, радовался я рано.

- Он сияет и он смотрит за нами, - продолжал горожанин, - он следит за всеми делами моими и вашими, это воистину так!

- Воистину так, - повторил многоголосый хор.

- Он улыбается, глядя на нас! - кричал "пророк".

- Да я же здесь,- не выдержал я, - неужели вы не видите?

- Подведите детей, - произнес громовой голос из собора, - вы слышите, завывает ветер? Это Творец зовет их!

- Тут нет никакого ветра, - громко объявил я, наклонившись ближе к площади, - неужели вы не чувствуете? - горстью я зачерпнул еще несколько обитателей этого мира. Они не касались земли - даже когда они находились на месте, они все равно парили над поверхностью мира. Оказавшись в моей ладони, они так же дернулись несколько раз, но тут же замерли без движения. Они не выражали ни испуга, ни удивления. Они не осознавали мое присутствие. Я осмотрел их, пользуясь тем, что площадь была хорошо освещена. Крошечные, сине-белые, покрытые тонкой блестящей кожей, они безжизненно лежали на моей ладони. Я не увидел у них никаких органов чувств, и тем интереснее мне стало, как же они воспринимают окружающий мир, и о каком "видении" могут говорить. Я вернул их на землю и они тут же растворились в толпе. На площади, тем временем, произошли изменения - группа совсем маленьких моллюсков отделилась от толпы и приблизилась к "собору".

 - Дети, все что вы видите в жизни - лишь тьма, - провозгласил трубный глас, - но знайте, что эта тьма дана нам свыше!

Я склонился, присмотревшись к детям, и увидел, что некоторые колышутся синхронно с толпой, а некоторые вращаются на месте, словно бы озираясь. Два или три создания и вовсе повернулись широкой частью ко мне. Но мое путешествие подходило к концу, я терял связь с этим миром. Я услышал, как кто-то из детей подал голос, сказав, что он видит не тьму, а сияние города и всегда видел его, как толпа группа детей разделилась на две неравные части, как большая часть нахлынула на меньшую под завывания трубного голоса незримого проповедника, и тут меня поглотила темнота. Я чувствовал, как незримая рука возвращает меня в мой мир, и думал, неужели все мы такие же слепцы? Неужели есть Творец, который мог выбрать меня своим Наблюдателем, но самая яркая и грустная мысль была: "Пусть хоть один видящий уцелеет! Может быть он спасет этот удивительный сияющий мир?".