Флаги
Голова гудит от голодных кошмаров. Все, что имеет плоть - истаивает. Становится прозрачным. Истинные значения событий опасно обретают ясность, вспухают глянцевыми, чернильно-черными сферами. Хаос карикатурных пузырей, угрожающих истечь своим содержимым.
Потрепанные флаги тяжело вздыхают в душном мраке. Осыпающиеся траншеи, мокрое дерево, раскисшая глина под ногами. Нужно понять: не в кого стрелять, не от кого обороняться. Можно сколь угодно долго смотреть в бинокль и не увидеть никакого движения, - только унылые голые поля и пустынный воздух. Это ничейная земля, территория пустоты.
__________________________
Из моего окна видны огни. Где-то внизу идет поезд. Время не движется, серебро не темнеет. Из мучительных хитросплетений, из выморочного синеватого кружева, похожего на замысловатые старые татуировки выцветает прекрасная ясность. Все лишнее вычищается с хирургической необходимостью. До тех пор, пока не остается блестящая, чистая и прочная кость, Основа, то, на чем держатся события, на что накидываются петли и вяжутся прочные линии судьбы.
Святой Себастьян, красиво пронзенный римскими стрелами. Линия его дальнейшей биографии, как выжившего гораздо менее известна. Почему? – вполне очевидно: это уже совсем другая история, человеческая, лишенная кристаллического смысла и столь вдохновляющей красоты. Досадное заблуждение, помноженное на слабосильную иллюзию? – отнюдь.
Своевременная точка создает идеал, вращающий внутренние миры. Правда должна быть извлечена в момент ее максимального обнажения. Остальное несущественно – всегда должны оставаться только кости. Распухающая требованием покоя и комфортного убежища плоть должна быть зачищена. Убийственно. Безжалостно. Целенаправленно. Адепты самоуничтожения, затянутые в парадные лохмотья, непримиримые аскеты, печатают шаг сквозь внутренние миры. Награды и знаки отличия татуируются и выжигаются прямо на коже. Разжаловать невозможно – только уничтожить. Из кожи лучших медленно сшивается ритуальное знамя. Они маршируют сквозь мое окно. Сквозь стену и дальше, мимо меня своими сакральными путями – в ледяные музеи, в мертвые картины.
Страсть ушла.
Как именовать то, что осталось мне не известно.
янв.2011- июнь 2012гг.
Свидетельство о публикации №212061600208
Плоть - насчет нее я понимаю.
Что останется, если уничтожить и награды, и знамена?
Если выжечь скелет до хрупкости и размолоть на жёрнове?
Взойдут ли всходы на этой костной муке, из этого мельчайшего зерна? И какие?
Кажется. а последнее время думаю вот об этом.
И зачем "этому" вообще имя?
Простите за нарочитое глубокомыслие. То, что должно быть сказано, прочитывается между слов.
Тациана Мудрая 16.10.2013 15:00 Заявить о нарушении
И ничего не взойдет
Все, чего коснулись эти энергии,
отходит во владения боли, уничтожения
но не без страстных оттенков
(и в смысле страсти, и в смысле страстотерпения)
Тут уместно вспомнить кинобитов /сенобитов,
придуманных одним несерьезным писателем
ангелов внешней тьмы.
Алекс Но 28.10.2013 07:19 Заявить о нарушении