Хват

Виктор Матюк

 Хват

 Мужик был пройдоха иль хват, но малость языкат, это хорошо или плохо?
 Этот ловкач иль проныра обвёл вокруг пальца полмира! Он вырос среди берёз,
 Но мечтал о море красных роз, чтобы ему кто-то на день ангела в дом принёс!
 Он спал на старом диване, деньги хранил в таком же чемодане и что странно,
 Так это то, что всегда он ходил в одном и том же сером в полоску пальто,
 И никто не смел оставлять его ни у дел! Слава богу, что он остался жив и цел!
Он прекрасным баритоном старинные романсы пел и костьми едва скрипел,
 Но так уж сталось, что с ним его бывшая любовница насовсем рассталась,
 С ним такое и раньше случалось, но только во сне он мог остаться наедине!
 Психоанализ был написан без музыкальных реприз и не подлежал повторению,
 Произошло смешение понятий и воззрений, взглядов и суждений двух поколений!
 Его в тот вечер клонило ко сну, но он внезапно вдруг вспомнил свою прежнюю жену,
 Хотя ему это было ни к чему, он давно уже задул яркую свечу и другая женщина
 Прижималась изредка к его плечу, они не сочетались браком, но и с мнением людей
 Тоже не считались и вот расстались, словно в море корабли среди деревенской глуши!
Как не мудри и как не хитри, но трудно понять, что там у баб творится внутри?
 Они всю жизнь стремятся к новизне, а она ни к чему лично мне!
 Этот пройдоха жил неплохо и не питался крохами с барского стола,
 Но ему в доме служанка была ох как нужна, но не жена! Такая у нас страна!
 Он был в чье-то обойме, любил женщин сидя и стоймя, вёл себя с ними пристойно
 И разлуку переживал спокойно! Он раздевал их догола, когда сирень под окнами цвела,
Он тоже был раздет и его член не прятался за обрывками давно пожелтевших газет!
 Уже много лет он легко входил в дверной проём,
Где можно посидеть за праздничным столом вдвоём или втроём,
 Но дело в том, что этот щёголь и позёр любил соблазнять женщин просто так – на спор!
 Был разговор и нет ничего, но потеряно всё: и лицо, и естество, в душе – разброд,
 А рядом голодный и нищий народ и вот его дома уже никто не ждёт,
Он сам себе готовит компот и в полном одиночестве его в холодном виде пьёт!
Нельзя сказать, что он - полный идиот, однако этот ловкач был трубач или скрипач
 И на руку весьма горяч! Не плачь, девчонка, и молча жди от него очередного ребёнка!
 Дети - его фирменная коронка! Теперь они живут врозь, небось, он видел баб насквозь!
Он же их босс или сторожевой пес Барбос! Ну и что ж? Морщины пошли по его лицу,
 А это удар судьбы по доброму молодцу, словно трещина по изразцу,
Но его концу ничто не угрожает, хотя так в жизни не бывает!
 Работаешь ли, спишь ли не отрывайся от родимой земли и внемли прихотям её,
 Но это ещё не всё! Видит Всевышний, что мужик он слишком капризный
И потому пришлось и ему раньше времени уехать далеко за Калыму!
Воспоминания о прошлом ещё свежи, в памяти остались гулянки и кутежи!
 Он к бабам глух и нем, ведь у него до хрена своих проблем и зачем ему вся эта поебень?
 Жизнь дала крен, но подарила молодую женщину взамен той,
Что была едва ли не женой, но это было прошлой весной!
Теперь не скрипнет дверь в прихожей и мороз не пройдёт волной по коже,
 Возможно чуть-чуть попозже он что-то ей предложит,
Но пока он играет в её постели роль чужака и куражится слегка,
 Но она вот-вот намнёт ему бока, ведь можно легко унизить старика!
Ему нужна полная свобода, а она требует почтовые переводы,
Но его годы – гарантия того, что впредь никто не возьмёт замуж её и что?
Её мысли - в облаках, но судьба - в мужских руках!
Толчея и озорство вот что интригуют лично её!
Слегка опьянев, поп - расстрига умерил собственный гнев мигом, неужто он не любил
 Или иссяк его любовный пыл? Баба вертелась на одном каблуке
И держала его достоинство в своей дрожащей руке, но он не шел на поводке,
 А жил в собственной скорлупе невдалеке от её берлоги и видят боги,
Какие у неё красивые и стройные ноги! Душа его наполнилась хмелем,
Он; словно очумелый, пробирается по бурунам и мелям вдоль единственной щели,
 А там до цели - рукой подать, но девка – не шлюха и не ****ь
И не привыкла задарма себя каждому встречному отдавать!
 Ей видней, с кем спать и жить до скончания дней!
Нынче и мы переходим к прозаическим делам и делим все грехи пополам!
Так и надо этим козлам, то есть мужикам, они чужды к бабьим чувствам!
 Любовь – велико искусство и ничто не заменит его! Любовь осушена до дна,
 Но крепость вина на диво слаба, видать не судьба в уединении
Узнать сполна и страсть, и ума затмение! Суть искушения в том,
Что должна присутствовать свобода во всём! На прощанье – ни звука,
 Они даже не пожали друг другу руки, каждый был занят делом своим,
 Мы же о других проблемах поговорим! Каждого лишь то тревожит,
 Кто же их богатство приумножит, в этой державе все стремятся лишь к славе,
 К почестям и забавам и никто людей уже никак не исправит! Нет границ у стыда,
 Хотя и это не большая беда, ведь девицы при слове «никогда» дают больше повода
 Для продолжения самого процесса искушения!
Из общих черт любви и страсти трудно узреть,
Где наплыв увлечения, а где его разрыв, таким подходом к общению себя удивив,
 Хват для себя новые законы бытия открыл, но каким он, таким и остался!
 Он падал наземь и поднимался, но вновь спотыкался
И пока на распутье трёх дорог не оказался, с надеждой о прошлом забыть,
Так и не расстался! Он как мужчина состоялся, но в глубине души хватом остался!
 В его сознании миг свидания – ничем не заменим и только мигом одним он дышит,
 О нём он книги пишет и других чувств по ночам не слышит!
Его грехи выросли в длину и в ширину, но он прославляет свою страну
 И кому, как не ему тащить на себе её огромную суму, наполненную страстями до отказа,
 Хотя он ни разу не спорил с голытьбой, кто из них по большому счёту святой?
Порой он мог впасть в запой без любви святой, но был дружен с головой
 И потому не исчезал из виду, но всегда был пошлым и бесстыжим,
 Был дотошным и даже въедливым, ведь мы о нём, а не о его душе говорим,
 Хотя он – пример людям простым, не женатым и всем холостым!
 Он до и после вертится подле той, что хотела стать его преданной женой
 И пустила его к себе на временный постой, но он может предать в миг любой
 И согрешить у неё за спиной! Так и произошло, но он остался жив всем смертям назло!
По душе пронёсся ветер леденящий, когда хват смотрел в сторону уходящей –
 Прощай прошлое и здравствуй настоящее! Жизнь надвое раскололась
 И образовалась дыра или огромная полость, он же продолжает на прежнем месте лежать
 И своё прошлое смаковать! Удержу нет от грядущих и прошлых бед!
 Под ним старое рядно и именно оно тащит проныру на самое дно!
 Так жить грешно, но всё равно он пьёт одно и то же вино и слушает скрипку,
 Она дарит ему море воспоминаний в избытке! Он стал для бывших глухим и чужим,
 Хотя был в доску своим! Разменян чистоган на последний в жизни стакан,
 Он – пьян, но упорно смотрит на свой обрубок, который утешал молодых голубок!
Нет в нём ни силы, ни мощи - одна душа да мнимые кости! Жить надобно просто,
 Но подальше от тёщи и тогда можно уберечь свою хлеборезку от бабьих протестов
 И выражений сумбурных и резких! Где же его место?
Однако форма вопросительного знака - не для прощелыги и забияки!
Он привык к родному очагу и ему любовь – ни к чему! Он не сильно переживал,
 Когда потерял богом ниспосланный дар! Он многократно ошибался, но вновь и вновь
 К той бабе возвращался, с которой намедни через письма списался и среди её ухажёров
 В ночную пору не затерялся! В момент соединения страстей и плоти
Никто не думает о тяжкой работе, иные заботы от избытка охоты занимают умы,
 Что проку от старой жены? Он любит выделяться из толпы и получать баб в награду
 И он не знает отказа, ведь ему все в своём доме рады,
А он при полном параде входит туда, где остаётся, но не навсегда!
 Вот закончится страда и тогда он вновь уйдёт в бега! Вернуться он сможет,
 Авось, ещё одна дурра ему поможет себя возвеличить
И вновь своих предшественником затмить, но жить с одной – ни в коем разе,
 С первой оказией он сбежит от страстных губ в новый деревенский сруб!
 Он - жесток и груб, но вновь и вновь готов сесть на один и тот же сук,
 Чтобы не отбиться от бабьих рук! Этот кандидат каких-то наук, словно паук,
 Готов в любую минуту возобновить процесс приобщения к любовной науке тех,
 Кто готов простить ему нераскаянный грех!
Он изрядно постарел, но в порядке его самострел!
 Нет в его пороках вреда, ведь любовь и вправду слепа,
 Он себе во вред решил последней женщине доверить свой секрет
 И вот теперь ему покоя нет! Простыл её след, а вместе ней исчезла сумка пастушья,
 А там были средства от тоски, одиночества и удушья!
г. Мариуполь
16 июня 2012 г.