Маг и баньши

... Маг нашел ее на кладбище. Не сказать, что он был рад этому. Он посвятил свою жизнь борьбе с нечистью, прожигая Огнем дорогу Жизни. От его рук пали сотни оживших мертвецов и десятки упырей, а также утопленники, приведения и даже один вампир. Отдавшись стихии Огня, он стал живым оружием на пути порождений Тьмы. А потом он встретил ее.
Про баньши он услышал от крестьян, что просили помощи у всех входящих в их деревеньку. Суеверной чернью овладевал ужас в ночи, когда она пела. Ее песня была прекрасна, завораживала своей мелодичностью и простотой, пленила сердце и душу своей чувственностью, но благодарных слушателей не находила, ибо несла смерть и горе. Никто, кроме мага, не мог оценить этой мрачной красоты.
Он приходил на кладбище каждую ночь и, забыв обо всем, без страха слушал ее песни. Чистейший голос, глаза, полные слез, хрупкое бледное тело, всё это отпечаталось в памяти мага, он полюбил каждую частичку этого существа. Она была такой же грустной, как все баньши, ее тело так же было полупрозрачным, излучающим мертвенно-белый свет, но не развевающимся на ветру, как бывает с приведениями. Ему она казалась тогда идеальной, пусть и такой недоступной.
Но гибли люди, каждую ночь. Песня, что услаждала его слух, убивала кого-то, для кого она пела. Одурманенный незнакомым чувством, маг не обращал внимание на гибель презренной черни. Отрезвила его лишь седьмая песня, которую он услышал, седьмую ночь проводя на кладбище. Эта песня посвящалась ему. А значит, этой ночью должен был погибнуть именно он.
Маг словно очнулся ото сна. Он вспомнил свое предназначение, свою миссию, которой он посвятил себя. Стряхнув с себя остатки незнакомого чувства, он шагнул навстречу баньши. Возможно, это и была любовь, своеобразная, грустная любовь, но свою собственную жизнь он любил больше.
Два огненных пульсара пронеслись мимо баньши, третий ударил ее в грудь, из-за чего она на миг прекратила петь, но затем песня снова полилась чистым, очаровывающим ручьем. Тогда маг, создав файербол, подскочил ближе к ней и ударил намного сильнее. Но баньши снова устояла, не прекращая петь. По мышцам мага прошла судорога - пение начало действовать, гибель его уже приближалась, старуха с косой уже дышала в спину, времени оставалось совсем немного.
Тогда он, перекатившись по сырой после дождя земле, приблизился к баньши вплотную и, вызвав внутри себя Истинное Пламя, направил его в руку, где тут же разгорелся новый файербол, но уже более мощный, которому не могла сопротивляться никакая нежить, кроме Высшей. Он схватил баньши за плечо, - ее тело оказалось вполне осязаемым и ужасно холодным - и послал Истинный огонь ей в висок. На мгновение она прервала свою песнь, потянулась к магу, на ее лице отразились обида, тоска и страх, а через мгновение округу потряс чудовищный предсмертный вой. Полупрозрачное холодное тело осыпалось пеплом, вскоре лишь его горстка, да и несколько новых могил на кладбище напоминали о ее песнях.
Маг ушел из деревни той же ночью, крадучись, словно воришка, он не хотел встретить никого из местных, он не хотел никого видеть. Маг чувствовал, что эту баньши он не забудет никогда, а на душе было мерзко и горько, как никогда не было после убийство нежити. Словно он убил родного человека, а не баньши.
Кроме нее, за всю свою яркую жизнь, освещенную Огнем, маг так никого и не полюбил.