Золотой дождь. Глава 10. Экзамен на прочность

Глава 10

 ЭКЗАМЕН НА ПРОЧНОСТЬ

 Прежде чем поддержать Вербицкого, Чугай решил поговорить со сведущими  людьми, чтобы те высказали своё мнение по поводу этого проекта. Свой выбор он остановил на главном геологе Алданской экспедиции Калинкине и бывшем главном специалисте объединения «Золото Cевера» Поликарпове. Это были корифеи в поисках золота и разработке месторождений, которым Чугай доверял безгранично. Их эрудиция выходила далеко за пределы деятельности его артели, поэтому мнение корифеев могло стать решающим.

Когда закончился рабочий день, и в конторе почти никого не осталось, собрались в кабинете главного инженера. В этот раз из своей команды Чугай позвал только Вербицкого и Белова. В большом кабинете, отделанном под цвет вишни, окна были зашторены. Боковые светильники концентрировали внимание на длинном полированном столе, к которому были придвинуты мягкие чёрные стулья с железными хромированными ножками. Посередине стола стояли бутылки со спиртным и минеральной водой. Рядом с ними возвышались вазы с апельсинами и крупными гроздями белого винограда. Над письменным столом с плоским серебристым монитором, придвинутом к стене, висели три разные карты Якутии.

Как только все расселись, Чугай обозначил гостям проблему, из-за которой пригласил их и попросил Вербицкого повторить всё, что он рассказывал на своём внутреннем совещании. Главный инженер толково поведал историю открытия этого объекта, остановился на общем положении района и его строении. Потом сразу перешёл к техническим вопросам, которые больше всего интересовали гостей. Подробно, со знанием дела он сыпал цифрами, показывая на лежавшей перед ним карте, территорию участка с вынесенными канавами и шурфом. Там же были показаны отдельные детали, без которых трудно было разобраться в геологической обстановке этого участка.

Тут его прервал Калинкин, высокий худощавый мужчина, с черной бородкой и пышной седеющей шевелюрой.

- Арнольд Михайлович, я обратил внимание на значительные различия в содержаниях золота на выделенных вами участках, — сказал он, чеканя каждое слово. — Золото распределено крайне неравномерно. Смотрите, в одном месте почти триста граммов на куб, а в другом – едва дотягивает до десяти, -  показав указкой на карту, продолжал геолог. — А вот эти пробы с максимальными значениями, приведённые в этой таблице, на вашей схеме вообще не показаны.

– Его указка остановилась на таблице, лежавшей на столе. – Почему вы их не вынесли? Покажите, где они отобраны.

Вербицкий на секунду замялся.  О них  он как раз не хотел говорить.

- На тех ураганных пробах, как нарочно, оказались перепутанными номера, — нашёлся он после заминки. – Поэтому при подсчётах мы их не учитывали, но в таблицу внесли.

- Очень странно. Самые богатые пробы, можно сказать, почти концентрат, а вы перепутали номера. Как же так? Это непорядок. Очень плохо.

«Надо же, он сразу их заметил», — подумал Белов, внимательно слушавший Калинкина и мысленно переживавший за своего коллегу. А перед глазами сразу всплыл  недавний разговор с председателем артели.

- И что, ты не видел, где он их отбирал?- просматривая результаты анализов,  строго спросил он Вербицкого,

- Нет, не видел.

- Ну вы же вместе работали! Он был рядом с вами. Как такое возможно? – возмутился Чугай. – Он что, ночью проводил опробование?

-  Не думаю.

- Мужики, вы, что… совсем свихнулись? Сейчас же на дворе зима – на снегу виден каждый след. Все ваши пробы отобраны на пожог, значит, для того чтобы их взять, ему нужно было кострить. Вы что, его костров не видели? – Подавшись вперёд, Чугай волком смотрел то на одного, то на другого. От напряжения он даже покраснел, волосы на голове растрепались. Это был признак того, что шеф сейчас задаст им хорошую порку. И Белов не ошибся.

- Козлы!.. Куда вы смотрели? — срываясь с места, закричал Чугай. – Заставь дурака Богу молиться, так он лоб расшибёт. Стыдобище! Какой-то пацан нашёл самый богатый участок, а вы даже не знаете, где он.

- Иван  всё время был рядом с нами, но мы не видели, где он отбирал свои пробы, — вставил Вербицкий, подлив масла в огонь. Лучше бы он этого не говорил, Чугай, как будто ожидавший его слов, замахал руками.

- Не видели, где он отбирал пробы? А что вы там делали? – подскочил он к Вербицкому, готовый схватить его за грудки. -  Не видели…

Из его уст посыпался трёхэтажный мат, какой можно услышать не от каждого уважающего себя старшины.

- И теперь этот пацан будет ставить мне свои условия. Он, видите ли, захотел десять процентов от прибыли. А больше ни хрена ему не надо? Вы представляете себе, что такое десять процентов? Да никогда в жизни я на это не пойду. Он ничего не получит. Этому пацану проценты! Да ты что, Арнольд, с ума сошёл? Нам и так есть, кому отдавать эти проценты.  Таких нахлебников уже набралось на целую очередь. Лицензия, экологи, горный отвод, — перечислял председатель артели. — Вот куда  уйдут все эти проценты.

Чугай снова уселся за стол и потянулся за стаканом. На время установилась тишина, стало слышно, как булькает вода.

- А вам, мужики, за эту херню нужно по шее надавать, — переведя дух, с новой силой напустился он на старателей. — Белов, если ещё раз такое повторится, я тебя выгоню на улицу! Так и  знай! Там сейчас, кстати, безработных и без тебя хватает. И ты пополнишь их  армию. Дураков я не держу.

Постепенно пламенный пыл Чугая стал спадать. Развалившись в кресле, он вытер с лица испарину, потянулся к телефону. В это время Белов осторожно вставил:

- Василий Федотович, на этом Уйгуре совсем непростая ситуация. По словам тех, кто там был, на участке процветает чертовщина.

- Что за чертовщина? – положив телефон, Чугай с недоумением посмотрел на Белова.

- Шеф, я же тебе говорил, там живут призраки расстрелянных зэков, — пришёл ему на  помощь Вербицкий. – Владик про них и говорит.

Он  понимал: раз тот поднял этот вопрос, ему сейчас не поздоровится. Белова надо было  срочно спасать.  Вербицкий не ошибся.

- Арнольд, я думал, ты шутил, а ты,  оказывается, говорил  на полном серьёзе. Да, вы что, мужики!.. На улице двадцать первый век, а вы до сих пор про привидения говорите.  — Чугай матюгнулся,  и на его лице появилась гримаса.

- Я тоже никогда в них не верил, а теперь вот знаю, что они есть, — продолжал своё Вербицкий. Было видно, он не шутит. — Шеф, это абсолютный факт: я своими глазами видел…

- Что ты видел? — грубо перебил его  председатель артели, — призраков видел? Так они же невидимые. — Он даже хмыкнул, от возмущения, а возможно, от удовлетворения собой. Вот как, мол, я вас вывел на чистую воду.

Вербицкий рассказал о случае, приключившимся с шурфовщиком, а закончил родным дедушкой Ивана Дернова,  который, будучи зэком,  вкалывал на этом прииске.

- Можно предположить, что о том участке с бешеным золотом знали только погибшие зэки, — сделал заключение Белов, — снова подхвативший разговор. — А Иван выполняет только их волю. То есть он просто зомби, которым руководят призраки, скорее всего, это делает его дедушка. Он и подкинул нам эти злополучные пробы. И злополучные проценты от прибыли – это, видно, тоже его идея. В конце концов зэки открыли Уйгур  –   это их золото. А мы там случайные люди, которым они пока не доверяют. Их доверие ещё надо заслужить.

- Ну вы даёте, — мысленно переваривая сообщение о призраках, после долгого молчания сказал Чугай.  Кризис явно миновал.

- Ты, Владик, в этом уверен? – спросил он Белова. Назвав его по имени, он как бы говорил, что конфликт исчерпан, и просил у того прощения.

- На сегодняшний день у меня нет другого объяснения. Так складываются факты. Василий Федотович, судите сами. Первое, — стал перечислять Белов,  — из всех отобранных проб самыми богатыми, можно сказать, ураганными, оказались три пробы Ивана. Второе — где он их отобрал, никто из нас не видел. Я даже с вертолёта не увидел его следов. Только наши следы – и всё. Третье — его дедушка сидел в этой зоне и водил дружбу с зэком, открывшим прииск. Ну и, наконец, четвёртое. Эта чертовщина, то есть призраки остались в том лагере, где они сидели. И, по всем фактам, до сих пор там обитают. Выводы делайте сами. Я свои сделал.

Вербицкий между тем продолжал своё сообщение о результатах опробования Уйгура. Слушая его, Калинкин с пристрастием изучал карту участка. Подняв голову, он сказал:

- Извините, Арнольд Михайлович, но у меня такое впечатление, что эту карту вы рисовали с закрытыми глазами. Кроме горных выработок и фрагментов геологического строения,  на ней ничего нет. Это не карта! Её даже схемой трудно назвать.

Главный геолог был готов и, нисколько не смутившись,  сразу ответил:

- Я согласен с вашими замечаниями. Если учесть, что мы работали зимой  по снегу, она другой не может быть. Мы, вообще-то, обсуждаем не карту. Основная проблема, которая стоит перед артелью – это оценка перспективности участка на золото.

- Это звенья одной цепи – без нормальной карты ни о каких перспективах говорить не приходится, — сказал Калинкин. -  Я думаю, вы это знаете  и сами.

Чугай повернулся к Поликарпову, явно рассчитывая на его поддержку, но тот молчал.

- Что вы скажите, Семён Назарович, по этому поводу? – не дождавшись его помощи, обратился он к эксперту. Помолчав, тот глубокомысленно заключил:

- Я думаю, тут можно спорить до бесконечности, и каждый из вас будет прав по- своему. Кондиционная карта, конечно, необходима, но пока очень мало данных, чтобы принять  чью-либо точку зрения. Поживём – увидим.

Высокий авторитет Поликарпова остановил Калинкина от открытого спора.

- С чем всё-таки связаны максимальные значения золота? – спросил он Вербицкого, не давшего полного ответа на важный вопрос, от которого могла зависеть судьба месторождения. С другой стороны стола неожиданно прозвучал охрипший голос Белова:

- На этой проблеме я остановлюсь более подробно в своём выступлении. Потерпите, пожалуйста.

Калинкин слушал Вербицкого с широко раскрытыми глазами. Несколько лет назад он работал в этой артели, поэтому знал её возможности.  Пару раз он даже ловил себя на мысли, что поработали они очень хорошо.  На таком участке, как этот Уйгур, можно было бы и самому приложить свои силы.

«Как же они попали на этот Уйгур? – глядя на Вербицкого, думал он. – Это же вотчина Верхоянской экспедиции. Неужели те сами отдали такой объект? Значит, они получили что-то взамен. Просто так сейчас никто и ничего не отдаёт. Всё стоит денег, а этот Уйгур вообще бесценный».

О предварительной оценке Уйгура рассказывал Белов. Начал он с методики, которую они применили при поисковых работах. Потом остановился на полученных результатах и, ответив на вопрос Калинкина, перешёл к подсчету прогнозных ресурсов. В итоге Белов вышел на те же цифры, какие только что привёл Вербицкий.

Спокойный  взгляд Поликарпова не выражал никаких чувств. За свою долгую жизнь в золотодобыче он посетил немало совещаний, на которых решалась судьба не только месторождений, а целых золотоносных районов, поэтому к вопросу о каком-то неизвестном ему объекте он отнёсся как к самому рядовому событию. Однако после оглашения предполагаемых запасов золота Поликарпов нервно почесал лысину на  крупной голове с провалившимися глазами. Цифра его буквально ошеломила. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Из сообщения Вербицкого следовало, что это одно из крупнейших месторождений всего Северо-Востока страны. Если это действительно так, то о нём нужно срочно звонить во все колокола,  проводить кондиционную разведку. Только после этого данный объект может стать месторождением, которое можно передавать в эксплуатацию. Таков был порядок, обязательный для всех.

«Может, они ошиблись в подсчётах, — думал Поликарпов. – В результате этой ошибки получилась такая огромная цифра. Нет, я просмотрел, расчеты сделаны правильно. Правда, по большому счёту они пока ничего не значат. Тем не менее… »

Он поймал себя на мысли, что присутствует при рождении крупнейшего исторического события.  На морщинистом, обрюзгшем лице выступила испарина.

«На что же  Чугай рассчитывает? Как же он собирается получить этот объект для разработки, если он ещё не разведан? Для старательской артели, какой является «Куйга»,  это слишком жирный кусок. Честно его получить невозможно».

Потом он подумал, что теперь наступили другие времена: «Старые профессионалы уже давно оказались на улице или на кладбище, а их место заняли другие — менее грамотные, но более проворные. Для них главное – деньги и чем их больше, тем лучше. Они нужны были и раньше, но теперь без них никуда: деньги теперь  решают  всё. Для раскрутки этого объекта  их потребуется очень много. А Чугай может  найти деньги – это факт. Этот малый не промах, он будет покруче своего знаменитого бати. Значит, у него есть шанс получить этот Уйгур».

- Если ориентироваться на материалы, которые здесь представлены, — спокойно начал Поликарпов, — то методически выполнено всё правильно. Замечаний к этой части работ у меня нет. Расчеты сделаны верно, тем не менее, из-за незначительного комплекса проведённых геологоразведочных работ и малого объёма опробования, существует значительная доля риска, которая может свести на нет все выводы авторов. И тогда вместо уникального объекта вы получите пшик.

По его заключению, следовало провести нормальные геологоразведочные работы, регламентированные инструкцией, или хотя бы отобрать больше проб. Тогда бы достоверность полученных результатов была намного выше.

Калинкин говорил, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, была проделана определённая работа и доказана перспективность Уйгура для проведения следующей стадии работ. А с другой – непонятно, откуда отобраны те пробы с ураганными содержаниями золота. Пока они только лишний раз доказывают высокую перспективность Уйгура. И всё! Но что они отражают и где то место, старатели не знают. Конечно, будет очень хорошо, если они попадут в контур месторождения, которое они будут отрабатывать. А если промахнутся…

- Тогда деньги и время будут потрачены напрасно, — сказал он очень внятно, и его слова дошли до всех. А про себя подумал, что начинать промышленную разработку пока рановато, но если они так настаивают, пусть работают. Может, им повезёт. Дай Бог им удачи.

В целом Поликарпов и Калинкин признали работу хорошей. Приведённые материалы говорили о том, что действительно найдено крупное месторождение золота, которое необходимо доизучить, и после этого его можно будет разрабатывать.