Мика

Из "Записок о минувшем"

 В нашем дворе жил Мика Рогов, тепличное дитя, росший под неустанным контролем мамы, вальяжной домохозяйки Розалии Моисеевны. Ему запрещалось водиться с «плохими мальчиками», он ковырялся один в песке под своими окнами, бродил туда-сюда вдоль своего подъезда, чтобы всегда быть в поле зрения мамы, то и дело выглядывавшей в окно и делавшей ему замечания.

Мика не принимал участие в играх своих сверстников, стоял обычно в сторонке, наблюдал. Лишь изредка им  удавалось вовлечь Мику в общие игры, всегда ради потехи, с подвохом. Скажем, затевалась импровизированная игра в «охотников и кустики». Мика назначался кустиком. После каких-то отвлекающих манипуляций охотник прятался за кустиком и писал на него.

Пацаны никогда не упускали случая поизмываться над наивно-доверчивым мамсиком.  Розалия Моисеевна была права: плохие были дети... 

Например, однажды Женька Коноваленко, шкодник и баламут,  подошёл к Мике, пряча за спиной руку с набитой спичечной серой «бахалкой». «Мика, хочешь, покажу красивую птичку?» «Покажи, а где?» «Пойдём».  Женька направился в сторону подвала. «Нет, – запротестовал Мика, – туда я не хочу». «Не бойся, Мика! Нужно просто открыть дверь и заглянуть в подвал. Там – птичка. Идем, я сам открою дверь».

Мика с опаской спустился по лестнице. Приоткрыв дверь, Женька заглянул в подвал. Темно, пол залит водой. «Вот она, – сказал Женька, – смотри!» Мика осторожно просунул голову в дверь, напряжённо вглядываясь в темень подвала. «Видишь?» «Пока нет».

В этот момент коварный Женька быстро взвёл «курок» и бабахнул у Мики над ухом. Мика вздрогнул, на мгновение оцепенел, потом схватился обеими руками за голову и с воплем «Огло-ох!» выскочил из подвала. Испуганный Женька бросился вслед за ним.
Держась за голову, Мика как волчок, кружился на одном месте, продолжая кричать: «Оглох, оглох!» Побледневший Женька пытался успокоить Мику. «Мика, ты что? Я же пошутил!» Он хватал Мику за плечи, стараясь заглянуть в его глаза. Но тот вырывался и, не переставая кружиться, жалобно причитал: «Оглох, оглох…»

Увидев вдалеке Розалию Моисеевну, возвращающуюся с кошёлкой из магазина, Женька оставил Мику и бросился бежать. Потом он рассказывал, что бежал, пока не сбилось дыхание, а когда остановился, то не сразу сообразил, где находится. Он возвращался домой целый час.

Осторожно выглянув из-за угла дома, Женька увидел Мику, играющего во дворе. «Мика! – елейным голосом позвал он, – Ми-ика!» Тот обернулся. «Ну, слава богу, – облегчённо вздохнул Женька, – значит, не оглох!» Он вышел из-за угла, осторожно, чтобы не быть замеченным мамой Мики, прошёл под окнами вдоль стены дома и проскользнул в свой подъезд. «Пронесло», – удовлетворённо  подумал Женька, подходя к двери своей квартиры. Он не успел постучать. Дверь открылась, и Женька столкнулся с разъярённой Розалией Моисеевной, выходившей из их квартиры…

 Время шло, у хилого и безответного маменькиного сынка прорезался характер, он начал проявлять строптивость и неповиновение: к ужасу мамы исчезать из-под окон, бродить по двору, а потом и за его пределами, заводить знакомства и дружить с «плохими мальчиками» и даже девочками.

 Незаметно и неожиданно превратившийся в крепкого телом и душой парнишку, Мика после школы вопреки воле родителей, видевших в нём врача или, на худой конец, инженера, закончил областное  училище МВД,  вернулся домой и начал работать в исправительно-трудовой колонии, которую у нас называли попросту тюрьмой.

Рядом с высоким,  спортивно- мускулистым Микой его бывшие обидчики выглядели жалкой мелочью. Сунулись бы они к нему сейчас!

Мика рассказывал захватывающие  истории из тюремной жизни, например о том, как в производственном помещении колонии из-за халатности надзирателей заключённые чуть не изнасиловали женщину-врача, еле отбили. Об играх заключённых, среди которых была карточная под названием «п..дец».

Обаятельно-мужественный красавец-лейтенант пользовался большим успехом у женщин. Ранняя женитьба не мешала ему отвечать им горячей взаимностью.

В одном доме с моими тётками  и братом  жила  девица  по имени Агнесса, Неза, смазливая, весёлая, весьма общительная особа, совсем  недавно вышедшая замуж. Однажды к ней на огонёк заглянул её новый знакомый, Миша Рогов, настоящий, выражаясь нынешним языком, мачо в  парадной  милицейской форме.

Выпили, немного поговорили о том, о сём. Миша сбросил тесный китель. Неза тоже скинула лишние тряпки.И в это время в дверь постучали. Это нежданно-негаданно вернулся муж Незы.

Банальная ситуация, сюжет, отшлифованный веками.

В отличие от классических анекдотов, Неза спрятала Мику не в шкаф, а под круглый обеденный стол, покрытый скатертью, свисающей до пола. Под неспешное воркование молодожёнов в жутком нервном и физическом напряжении Мика просидел в этом ненадёжном и тесном укрытии почти два часа.

Когда муж ушёл, Мика долго не мог выползти из-под стола, так у него затекли ноги. С трудом поднявшись, не изъявив желания продолжить прерванную беседу, он ретировался на негнущихся ногах.

Эту историю я слышал дважды: один раз от самого Мики, второй от моего брата Блиндера. Ему её поведала в красках озорная Неза, его старая соседка-приятельница.
Хохоту было...

Мика рос по службе, его перевели в областной центр.
Покинутые подружки при встрече непременно справлялись о нём.
С блеском в глазах.