Джексон по имени Джексон

 Свист, такой свист. Твист, это всё твист.



 
 Джексон нервно курил одну за другой. Клубы седого дыма над его головой вздымались беспрестанно и медленно поднимались в голубое незыблемое лоно высшей точки нашей необъятной планеты. Подле его ног разливалось не менее безмерное, нежели облако дыма, море прозрачной, пузыристой, пенистой жидкости. Повышенное слюноотделение ежесекундно низвергалось наружу в виде тонких струек слюны, образовавших в результате это мини-море. Солнце безжалостно выжигало на незащищённой коже постепенно проявляющийся загар. Он задрал голову и, прищурившись от яркого света, нелепо осклабился. Вместо зубов - осколки, вместо эмали - кариес, вместо улыбки – оскал. Ещё сигарета. Так сухо, что после освобождения лёгких от дыма, вместо плевка, на асфальт падает лишь жалкое подобие его, словно комочек ртути, моментально сворачивающийся, жадно притягивая пыль и становясь уже совсем не морем, а скорее сушей, то есть тоже его частью, но уже с точностью, да наоборот. Джексон искренне радовался тому, что все эти светлые мысли посещают отнюдь не его голову, а кипят внутри, запертой внутри его, головы его альтер эго. «Как же хорошо курить, плевать, глазеть на солнце и прохожих и как же томительно ждать среди всего этого карнавала событий, когда же починят ненавистный светофор!» - успел подумать то ли Джексон, то ли Джексон, прежде чем зелёный пешеход наконец-то загорелся на табло светофора, и он смог возобновить своё путешествие, как через мгновение обнаружил себя распростёртым на асфальте в океане кроваво-красной, горячей, до боли знакомой ему жидкости, увидев в последний миг лишь несущийся на встречу нежно-розовый «Роллс Ройс» и до смерти перепуганный взгляд девушки с рыжими, как пламя прядями волос, аккуратно завуалировавшими широкий лоб на перекосившейся в сторону от шока голове.
 
 Недалеко от места событий тишину нарушал нарастающий звук мигалок скорой помощи.