Настенная мечта

Он был обычным семнадцатилетним подростком, когда, в новом, 200… году ему подарили перекидной настенный календарь. На широких глянцевых страницах его были изображены виды Японии. Календарь был хороший, поэтому без особых проблем занял свое место на стене возле постели, между часами и старой черно-белой репродукцией со среднестатистическим сельским пейзажем.
Январское фото заснеженной префектуры Гифу в календаре, с ее остроконечными крышами деревянных домов и ярко-оранжевыми плодами хурмы на заснеженных деревьях, было замечательным. Весенние склоны горы Ёсино, укрытые сплошным саваном розовых лепестков сакуры, невыразимо прекрасные в часы утреннего тумана, выглядели еще лучше. В принципе, ему нравились все страницы этого качественного издания, однако наибольшее восхищение вызывал август. На восьмой странице была изображена фотография острова Исигаки в префектуре Окинава: густо поросший цветами и деревьями остров, со всех сторон окруженный невероятно чистым бирюзовым океаном, над которым в другом океане – воздушном, возвышались огромные и медлительные, похожие на величественные храмы облака. Между зарослями цветущих кустарников вилась змейкой асфальтовая дорога, ведущая куда-то в прекрасное далёко, но с расстоянием теряющаяся в зелени.
А когда закончился год и, соответственно, календарь – он не стал заменять его новым. Вместо этого он вернулся на пару страниц назад; он вернулся в прошлое и с тех пор в его комнате царил вечный август, питаемый яркими красками тропического лета с фотографии в календаре.
Он часто смотрел на это фото, и в его воображении оно будто оживало. Кричали чайки и мягкие волны ласкали коралловые рифы, выдающиеся из воды во время отлива.  Пронзительно скрипели цикады. Неторопливо плыли облака, время от времени набухая и проливаясь отвесными тропическими ливнями. Восходило и заходило большое теплое солнце и когда оно скрывалось за горизонтом, а на землю опускалась ночь - можно было заметить в траве маленьких, но ярких светлячков. А утром на листьях лежала крупная алмазная роса, и одинокий рыбак в весельной лодке неторопливо поедал свой рамен, поглядывая на поплавок. Он улыбался, глядя на фото поздно вечером, перед сном и бросал на него взгляд, едва открыв утром глаза. Он смотрел, и внутри него зарождалась пока еще осторожная и призрачная, но уже имеющая все шансы на жизнь мечта. И вот, когда ему стукнуло девятнадцать лет – он пообещал себе, что обязательно побывает там, где была сделана эта фотография. Чего бы это ему не стоило.
Нет, он не ставил себе цели выучить японский язык или переехать жить в страну Восходящего солнца, он просто должен был побывать на Окинаве. Это было очень важно для него. Это необходимо было выполнить для того, чтобы избавиться от навязчивой идеи, называемой мечтой. Ведь именно для этого и живут некоторые люди. Чтобы исполнить свою мечту.
Однако, предварительно ему необходимо было окончить институт.

В двадцать три года он понял, что сначала ему необходимо собственное жилье. В двадцать пять – что ему нужна жена. Календарь переехал на новую стену в новой квартире. Какая-то девушка покушалась на него, пользуясь авторитетом, данным ей кольцом на безымянном пальце. Она не понимала, зачем в ее доме на стене висит «это старье». Он мужественно сопротивлялся и по-прежнему засыпал, предварительно бросив взгляд на фотографию. В двадцать девять лет его планам помешал очередной экономический кризис. В тридцать три – ему было не до того. В тридцать семь лет отношения между Россией и Японией заметно осложнились, и попасть туда было уже не так просто, как раньше. Фотография к тому времени была аккуратно отделена от остального календаря и помещена в рамку. Однако мечта еще была жива. Терпеливо ждала своего часа, вставленная в рамку, она висела где-то на дальней стене его жизненного пути. Когда ему стукнуло сорок два, и от него ушла жена – ему пришлось начинать все сначала, потому что она ушла вместе с квартирой и его банковским счетом. В сорок пять он понял, что надо завести ребенка, пока еще не поздно. Мечта ждала. Фотография выцвела, и крики чаек стали едва слышны. Когда ему стукнуло сорок шесть - экологическая катастрофа едва не уничтожила большую часть островов Окинавы, однако Исигаки избежал этой трагедии. В сорок девять лет он начал богатеть. В пятьдесят лет он сел в тюрьму. Мечта была терпелива, хотя рамка с фотографией смотрелась на стене камеры будто насмешка. Однако, с другой стороны, это был хороший стимул выжить. Вот только зачем? Выйдя из тюрьмы в пятьдесят семь лет, он узнал, что сын не хочет знать его, а жена ему уже не жена. В пятьдесят семь лет он понял, что все это было зря. В пятьдесят семь лет он выбросил фотографию из квартиры и из головы. Много чего случилось, когда ему было пятьдесят семь. В пятьдесят семь лет он выпил первую рюмку из многих.  В шестьдесят пять же, он узнал, что она убила его. Она, и те, что были следующими за ней. В шестьдесят пять он узнал, что шестидесяти шести уже не будет. И он понял, что это последний шанс.
В ту же ночь он видел ее перед собой во сне так четко, словно никогда не стремился забыть. Словно она до сих пор видела возле его постели. Она, словно любящая непутевого сына мать простила его. В шестьдесят пять лет он собрал все свои деньги, продал все ценные вещи, оформил все необходимые документы. В шестьдесят пять лет он очень устал. И вот однажды, жарким августовским днем, он убрал в карман пиджака паспорт и билет до Токио, проверил вещи в скромной дорожной сумке и прилег отдохнуть.
Он заснул, и ему приснилась Окинава. Ему приснилось, как он выходит из здания аэропорта, и теплый тропический ветер ласково играет с его волосами. Ему приснилось, что он едет в такси на пристань. Ему приснилось, как он летит по прозрачному бирюзовому морю на быстром катере и резкие крики чаек слышны даже сквозь рев мотора. Ему приснилось, как остров Исигаки вырастает перед носом катера, словно распускающийся посреди моря бутон дивного неизвестного цветка. Ему приснилось, как он взбирается на большой холм по аккуратной асфальтовой дороге, опоясывающей его подобно ниспадающей ленте. Ему приснилось, как он находит на вершине смотровую площадку и поворачивается лицом на запад. Ему приснилось, что солнце в этот момент заходит за горизонт и тот горит яркими оранжево-красными красками, и облака, словно огромные крылья чудесной огненной птицы, и та самая дорога, петляя, теряется вдали, и то самое море омывает те самые берега. И еще ему приснилось, что он широко и счастливо улыбается, прямо как в молодости. И на этом все.

3 марта 2011