Такая жизнь. Глава 5

             Анюту на операцию увезли первой, а вернули на койку почти нетронутой.  То есть, с грудью, правда, уже  размером поменьше. Девочка была в полудреме, и палата ждала ее пробуждения с  острым любопытством. 
                – Главное, что покажет экспресс-анализ, – умничала Вера Ефимовна, которая считала себя самой продвинутой и в медицине.
                – Ну, если грудь оставили и не отправили в реанимацию, то  уже хорошо, – согласилась Резникова Галина Кимовна.
                – Бывают ошибки. Сначала смотрят здесь, потом срез везут в Киев, и уж там точно скажут, злокачественная опухоль или нет, – продолжала Вера Ефимовна, у которой была манера держать слово последней.
                – Да не пугайте вы, – рассердилась  Лена. – И так мандраж берет!
                Все притихли  в ожидании,   кого  позовут следующим. Готовили троих: Анюту, Лену и Резникову. Остальные могли жить  спокойно еще один день.
                – Резникова, на выход!
                Новая медсестра  по имени Надежда – из практиканток, как говорили, с постной физиономией ждала у двери, пока    взволнованная    Галина Кимовна сползала с койки, которую так и не успели поменять на другую.
                Лена-почтальонша ее перекрестила,  громко утешив:
                – Бог в помощь!  Все будет хорошо!
                – Вас  еще долго ждать? –    недовольно спросила  медсестра, и тут же из коридора раздалось:
                – Надежда, тебе только овощами торговать на базаре, а не с больными дело иметь!
                – А что я сказала такого? – окрысилась Надежда, пропуская в палату другую медсестру, постарше, Лидию Петровну.
                – Иди в перевязочную. Я сама тут управлюсь. Галина Кимовна, подставляйте попу. Укольчик сделаю,   сразу успокоитесь. Раньше надо было, так эта, новенькая,  прозевала. А  мне … швы снимать надо больной, врач ждет. Так что извините, Галина Кимовна. Не больно? Пойдемте за мной. Не боись, бабуля, все будет как надо!
                Разговорчивая медсестра подействовала на  всех благотворно. 
                – Хорошая тетка! – похвалила ее Лена, когда медсестра с Резниковой покинули палату.
                – Ой,  Анька очухалась, – обрадовалась Инна. –– Ань, ты как?  Тебя можно поздравить?
                И тут притащили для Резниковой  новую кровать, деревянную, и две санитарки засуетились, вытаскивая старую. Лена-почтальонша  шустро распихивала в тумбочку и на стул вещички Галины Кимовны. Анюта   постанывала,  моргая глазами в потолок и трогая забинтованную грудь. Потом сказала жалобно, когда шумные санитарки  наконец убрались.
                – Больно как, девочки!
                На смену  нянькам явилась  Надежда и с недовольной миной швырнула на койку Резниковой  чистое белье.   Она  собралась выходить, когда Вера Ефимовна  вдруг гаркнула с места:
                – А кто застилать будет?! Чужой дядя?!
                – Я вам не нянька, я медицинская сестра. Сами застелете.
                Веру Ефимовну  так и смело с постели. Она заслонила спиною дверь, точно кинулась на амбразуру:
                – Ты еще не сестра, а только учишься на нее!   Какая цаца! Ручки отсохнут?  Санитарки заняты, сама знаешь, а кто тебя послал, тот думал, что и застелешь. Женщину увели на операцию! Она что – после наркоза станет заправлять постель,  медицинская ты  сестра со сладким именем Надежда?!
                – Нечего тут орать! – прошипела Надежда, но вернулась  к  голому матрацу  и закопошилась над ним.
                – И как в медицину попадают такие… особы? – с  пафосом  спросила Зинаида Кирилловна. – Надо будет сказать заведующему. ИлиДине Семеновне, на обходе.
                Выходя, Надежда с такой силой хряпнула  дверью, что стало понятно:  на своем скромном месте она и не думает задерживаться.
                – Вот зараза, – удивилась Лена.
                Резникову в палату не вернули  – отвезли в реанимацию, и это все поняли   одинаково, как приговор.
                Инна опять  принялась оплакивать свою  шикарную грудь, но уже никому не хотелось  ее утешать.  Каждый паниковал по-своему, но молча.
                И Лена присмирела, даже перестала наводить порядок  в своем хозяйстве, что она всегда делала с  замечательным азартом, просто обожая порядок.
Когда в дверь заглянула Дина Семеновна, Лена уже была на старте:
                – Меня, да?  До скорой встречи, женщины! Увидите, вернусь своими ногами! Если моя ребятня явится, скажите, пусть  вечером лимончик принесут. Я, дурында такая, забыла им сказать.
                – Будет тебе лимончик,  мой возьмешь, – откликнулась Зинаида Кирилловна, внезапно проникаясь к этой почтальонше симпатией.
                Лена шла в операционную строевым шагом, всячески изображая храбрость.  Своей костлявой  высокой фигурой она походила на девочку- акселератку.
                Вот теперь можно было успокоиться,  и все кинулись расспрашивать Анюту.
                – Мне больно, а они какой-то укол сделали, что язык не поворачивается. Хочешь сказать, что больно, а не можешь. А Мария Денисовна такая до-обрая, девочки! Все время то по лбу рукой проведет, то  на ухо скажет что-то ласковое… Ой, спать хочу. Но как…тошни-ит…
                – Может, няньку позвать, а то начнешь тут … рыгать? – спросила Вера Ефимовна.
                Вошла Лидия Петровна, сделала еще один укол Анюте, ласково пообещала:
                – Перестанет тошнить. Спи, лапочка моя. К вам, Глущенко, дочка пришла.
                Вера Ефимовна отправилась к дочке  в больничный скверик,  Зинаиду Кирилловну тоже вызвали  на свидание с мужем, и они вдвоем тут же  стали искать себе скамеечку подальше от посторонних глаз.

 продолжение http://www.proza.ru/2012/06/18/1781