Про проселочные дороги

До того, как переехать в нерезиновую, я длительное время жил в самой глухой глубинке Тверской области. Это была настолько глубинка, что от Твери нас отделяло такое же расстояние, как Тверь от Москвы, например. В принципе, дорога там была неплохая, асфальт старый, но был. Однако, это всего лишь до поселка, от которого до нашего места жительства оставался последний решительный сорокакилометровый бросок. Теоретически, чисто теоретически, он тоже имел право называться дорогой, поскольку был беспрерывен и соединял населенные пункты. Однако, при непосредственном знакомстве с этой «дорогой», многие водители подбирали гораздо более меткие и емкие значения, большую часть которых вы не найдете в толковых словарях. Сколько себя помню – два раза в неделю по ней даже курсировали рейсовые автобусы, старенькие ПАЗы из поселка. Когда могли.

У этой дороги было много различных состояний. Вы сейчас, наверняка, схохмили про жидкое и газообразное, если считаете себя великим юмористом. Зря смеетесь. Вы не так и далеки от истины. В основном, состояние дороги зависело от времени года и варьировалось в состояниях от «плохой» до «лучше бы я поехал напрямик через лес».

Начнем с зимы, я думаю. Когда погода была погожая – дорога так же была погожей, пока не начинался снег. Грейдер или трактор с отвалом ходили у нас лишь по большим праздникам (читай: «перед проездом автобуса»). Если в понедельник проезжал автобус, а во вторник выпадал снег – все смотрели на него печальными глазами или пытались штурмовать на «Буханках», «Козлах» и разнообразных тракторах, потому что до пятницы его все равно никто не расчистит. Владельцы легкового автотранспорта с надеждой во взоре ожидали, пока кто-то проедет и сделает колею, по которой можно будет ползти, нежно черпая бампером снежные заносы. Однако (и многие со мной согласятся), снежные заносы были куда лучше внезапного потепления. Потому что потепление приносило с собой гололед. Дорога превращалась в бобслейную трассу и попавшая в колею машина скользила по ней, напрочь игнорируя руль и педали. Разъехаться на такой дороге можно было только одним способом - сдавая задним ходом до ближайшего расчищенного перекрестка, то есть километра три – пять.

Весной был краткий промежуток водительского счастья, между сходом с дороги снега и оттаиванием земли. Как только земля оттаивала – дорога мутировала в непролазное песчаное болото, которое с одинаковой легкостью поглощало как «Жигули», так и «Камазы». Все это безобразие медленно подсыхало, если весна не оказывалась дождливой. Когда плотность дорожного покрытия возвращалась к адекватному состоянию – открывался сезон вывоза леса. О да. Это был светлый праздник для сотен мужиков, работающих на лесоповалах и в районных леспромхозах. Для всех же остальных автолюбителей это был черный день, так как на дороги выезжали десятки лесовозов и «фишек» (вероятнее всего от названия финской компании Fiskars, производящей в том числе технику для валки леса).

Если вы думаете, что знаете о плохих дорогах все – вы заблуждаетесь, пока не видели, во что может привести дорогу орава таких вот товарищей. Они носятся на околосветовых скоростях, игнорируя населенные пункты и законы физики, и разбивают дорогу лучше, чем с этим справились бы несколько экскаваторов. Примерно к началу лета дорожное полотно больше похоже на спецучасток какого-то раллийного соревнования. Тут и огромные лужи, и «гребенка», такая, что руль так и норовит вырваться из ваших рук, а пломбы – из ваших зубов. Есть даже валяющиеся посреди дороги бревна и доски, оброненные слишком жадными водителями.

Такая благодать продолжается до конца лета, и, к этому моменту, страданиями, потом и машинным маслом многих водителей дорога более менее выравнивается, при этом начиная больше напоминать дорогу в дороге. Внизу старое русло, неизменное десятилетиями, а сверху узкая извилистая лента, петляющая от обочины к обочине, объезжающая попавшие на дорогу деревья, вылезшие из земли камни, русла от дождевых потоков и особо глубокие ямы с водой. Думаю, проехать по такой дороге напрямик заслабило бы даже чемпиону мира по ралли.

С камнями вообще отдельная история. Такое чувство, что со времен ледникового периода они не успокоились и продолжают свое неторопливое наступление. Иначе как объяснить тот удивительный факт, что на дороге время от времени возникают как относительно небольшие камни, вывернутые каким-то большегрузом, так и огромные многотонные валуны, которые постепенно откапывают не в меру ретивые водители тракторов с отвалами. Прямо не дорога, а слаломная трасса посреди Стоунхенджа. Разумеется, возникающие на дороге камни никто не убирает и возникает очередной извилистый путь. Потом выпадает снег, мило припорашивая все дорожные недостатки, которые становятся для неопытных или нездешних водителей настоящими сюрпризами. И далее все сначала…

Так было до того, как я пошел в шестой класс. Свершилось сие году, вроде, в девяносто восьмом. После этого администрация решила проложить к нам асфальт. Разумеется, это они не от радости за меня, а совсем даже по другой причине, о которой ниже. Все деревни на маршруте гуляли на радостях до тех пор, пока не забыли, что они вообще отмечают. Строить начали по-крупному, устроили тендер, пообещали плюшек. Не думайте, это они не от большой любви, просто повадились в наши населенные карелами места родственные финны, которые цепким взглядом окидывали разоренное в перестроечное время хозяйство и время от времени бросали что-то вроде: «tyhm; ven;j;n» или «isot rahat», не забывая оценивающе цокать языками. Районная администрация, раскатала губу, что они после таких вот рейдов возьмутся наше порушенное хозяйство восстанавливать и на спиртное для милых гостей не скупилась.

Тем временем, выиграла одна из контор тендер. На радостях накупили они водки, а, чтобы не казалось, будто они с самого начала ничего не делают, навезли на первые километров шесть - семь дороги горы песка, благо, что карьер был в паре километров. Поставили там каток на обочине, для внушительности и ушли отмечать. А дорога стоит. А кучи лежат. Причем, что характерно, что одной, что с другой стороны дороги. И как-то между всем этим безобразием надо ездить. В том, что это именно безобразие, а не какая-то там досадная мелочь, я убедился в первую же поездку. Помните такие старые ПАЗики с ностальгическими округлыми окошками на стыке крыши и боков? Сижу, я, значит, на заднем сиденье. Автобус едет. Прямо по курсу куча песка. Автобус закладывает вираж и так деликатно встряхивает рессорным задом. Ей Богу, если бы я вез яйца (кроме своих), то не выжило бы ни одно. Меня снесло с сиденья и кинуло куда-то в стратосферу, приложив на вершине виража об то самое окошко. Пока я приземлялся, автобус скакнул по следующему бархану, и сиденье радостно полетело меня встречать. Соприкосновение пятой точки с седушкой по позвоночнику добило аж до мозга. Понял я, что шутки кончились, и вцепился в сиденье мертвой хваткой. К сожалению, на пятом иди шестом бархане седушка не выдержала и полетела к звездам вместе со мной. Короче, началу старой плохой дороги я радовался словно подарку ко дню рождения. Окружающие крестились и отдувались. Водитель на ходу запихивал под кожух мотора какие-то вывалившиеся детали.

В общем, такая вот незадача. И начальство за проведением ремонта не следит, не хочет служебную машину гробить. И водка никак не кончается. И снег внезапно так выпал, спустя всего четыре месяца. Стройка замерзла. Дорогу вроде кое-как накатали. Пришла весна. Потекли ручейки. Между кучами песка бурные потоки промыли настоящие русла. Ну, вы поняли.

Наконец, у конторы (нет, не проснулась совесть) кончилась водка. Они навезли соляры, пяток самосвалов и пару тракторов с отвалами. Начали все это ровнять. Трактора тут же бесславно затонули. Мужики почесали в голове и придумали навезти сразу и щебня, перемешав его с песком. Помогло. Трактора тонуть перестали. Народ воспрял духом. Вот и первый асфальт, черный и дымящийся, показался из-под асфальтоукладчика. Сделали за неделю, будете смеяться, метров двести. Это сейчас мы привыкли, что километры нового асфальта за считанные дни кладутся, а тогда еще даже не двухтысячные были, а самый конец девяностых. Положили еще двести метров, а потом у них что-то сломалось. Пока гоняли за водкой и решали проблему, прошло время. Потом еще что-то сломалось. Короче, за лето положили километра три. Потом снова, откуда ни возьмись, выпал снег. Финны посмотрели на это безобразие, посмотрели, и уехали обратно в свою цивилизованную Скандинавию. Администрация расстроилась и наорала на контору, контора наорала на бригадира, бригадир наорал на водителей, водители наорали на чернорабочих, чернорабочие наорали на паренька, который на велике за водкой и сигаретами в поселок мотался. Паренек не стал орать, только плюнул, пнул трактор в колесо, сел на велик и уехал. А там и иск пришел, с пожеланием возместить выпитое. Контора тут же прикинулась банкротом и даже трактора не забрала. А кучи, хоть и основательно уже расползшиеся, остались.

Народ этого дела так не оставил и вопросил, доколе им портить свою технику на этих буераках и какого их вообще навалили, если строить дальше не будут. Администрация отмолчалась. Выжидая, как оказалось.

Случился тут у нас очередной старый новый год, а в этот праздник, 14 января, молодежь деревенская имела обыкновение водку пьянствовать и безобразия нарушать. Начиналось все с невинных снежков в окна, а заканчивалось в зависимости от количества и качества выпитого. В этот раз местные орлы решили выпить много и совершить нечто этакое, героическое, чтобы девчонки ахнули и сразу дали. Взяли они автобусную остановку, вырвали эти много килограммов металла из промерзшей земли и утащили за полкилометра до ближайшего оврага, где оставили валяться кверху пузом.

Агаа, радостно возопила администрация, мы, значит, вам асфальт, а вы нам муниципальную собственность портить?! Хрен вот вам теперь, а не новую дорогу!

Вот так бесславно закончилась эпическая постройка асфальтовой дороги в наши дебри. Так что и по сей день можете смело приезжать в наши края, чтобы ознакомиться с удивительным чудом света – проселочными дорогами и, если не повезет, остаться там из-за них навсегда.

21 июня 2011