Про то, как я ходила замуж

Про то, почему я не хотела и не выходила замуж до 32 лет будет отдельный рассказ, возможно. Но я твёрдо знала, что замуж не пойду никогда и мне это не надо совершенно.

На метеостанции и в рядом стоящем якутском посёлке с тысячей жителей, большая половина из которых дети, все знали друг друга в лицо, по имени отчеству и по кличке. Кличка в данной местности атрибут необходимый, полноправно заменяющий фамилию, так как самих фамилий на такое количество населения было всего пять и нередко можно было трижды за день поздороваться с Ботулу Христофором Николаевичем с разными лицами.
Клички, как и всё народное, были хлёсткие, яркие, точно выражающие суть человека, или какую-то необычную его черту, попадали, что называется: не в бровь, а в глаз.

Пришлого населения, в основном русских, было мало – 10 человек на метеостанции и человек 10-12 в посёлке, несколько учителей, продавцы, почта, маленький аэропорт, дизельная электростанция.

Если новичок приживался в посёлке, то через некоторое время он тоже обзаводился второй фамилией, а если у него долго не было клички – верный признак того, что скоро уедет.
И только я, прожив в этом посёлке 13 лет, так и не обзавелась полноценной кличкой. И взрослые, и дети обращались ко мне по имени отчеству, а за глаза называли ласково Людоськой, звук ч в якутском так умягчался. По имени отчеству было принято называть всех, даже очень молодых, и не только приезжих, и местное население так общалось между собой.

Появилась я в посёлке на пике своей молодости, в 25 лет. За весёлый нрав, за любовь к их вечно сопливым детям, за уважительное отношение к старикам и не знаю ещё за что, но через пару месяцев я была признана «своей» и стала опекаема не только руководством совхоза и сельского совета, но практически всем старшим населением.

Даже с работниками станции я дольше налаживала контакт, чем с жителями посёлка.
На станции жили 4 семейные пары, вечно под шофе дизелист Петрович с кучей жён и детей в поселке и я, молодая, не уродина и подозрительно одинокая особа. Женское население насторожилось, мужское приняло стойку. Напряжение длилось с полгода, пока жены не убедились в моей благонадежности, а мужья - в неприступности.

Так счастливо я прожила до 32 лет, периодически отражая атаки претендентов на моё сердце и тело, так же периодически привозимых с материка то директором совхоза, то парторгом, то председателем сельсовета, поставившими своей задачей облагодетельствовать меня мужем.

Весна. Середина мая. Воскресенье.
По рации передали, что из Хатанги будет пролётом самолёт с каким-то проверяющим и нужно срочно этим рейсом отправить пробы грунта и воды. Не опаздывать, ждать не будут.
И вот, заслышав гул самолета, я несусь во весь опор на снегоходе, выжимая из него крейсерскую скорость, на ледовый аэродром. Съезжая с горки на полной скорости на лёд, резко крутанула руль вправо, и, по всем законам инерции, полетела кубарем по прямой, а мой, освободившийся от седока конь, лихо помчался, заворачивая за мыс.

Сидя на льду, я обречённо смотрела на удаляющееся красное пятно и понимала, что с самолётом я пролетела, так как «Аннушка» уже шёл на посадку и до него, как минимум, километра полтора.

Вдруг неожиданно, непонятно откуда взявшаяся мужская фигура, с конца мыса бросилась наперерез и взнуздала моего коника. Развернувшись, незнакомый мужчина подъехал ко мне, я села сзади и мы всё-таки успели к самолёту, собиравшемуся уже взлетать.

Доехав до поселка я попросила остановиться, дальше я сама, стала благодарить и прощаться, разглядывая такого шустрого и явно пришлого джигита. Попытка довезти меня до станции была пресечена на корню.

Джигит и правда был не дурён, под 2 метра, широкоплеч, глаза на весеннем ярком солнце и ослепительном снежном отражении были аквамаринового цвета с длинными девчачьими ресницами, возрастом определился около 40, а, усы – вах! краса и гордость.
Уже я собралась седлать своего коника, как вдруг услышала фразу:

- Выходите за меня замуж.

Все понятно – очередной привоз моих попечителей, тем более вижу его впервые. А впервые ли? Что-то знакомое и призрачное мелькнуло в сознании, полуузнаваемое, но не осмысленное, и пропало.

Повернувшись к нему и еле сдерживая смех, серьезно так сказала:
- Сегодня никак нельзя. Сельсовет по воскресеньям не работает. Приходите завтра туда часикам к 12, паспорт только не забудьте.

И лихо дав круг вокруг него, смеясь уже в голос, покатила домой.

Понедельник. Выходной. Валяюсь после обеда на диване с дореволюционным изданием «Астрологии» Запрягаева, нежданно-негаданно нашедшейся в книжном завале на чердаке.
Пришла дежурная и позвала меня к телефону-вертушке, такое военно-полевое чудовище, которое надо долго крутить и очень громко кричать. У нас им были соединены метео-порт-почта-администрация-директор совхоза, то есть двое говорят, все в курсе.

Председатель сельсовета предлагал мне срочно явиться с паспортом для заполнения каких-то выборных документов, так как я была бессменным многолетним председателем избирательной комиссии.

Я недовольная поплелась к начальнику станции, ибо все паспорта персонала и особо важные документы по противопожарной инструкции хранились в несгораемом сейфе у начальника в кабинете.

Выдавая мне паспорт, он спросил, зачем надо, и я, совершенно не помня о вчерашнем, брякнула: - Замуж пойду.

Подъехав к сельсовету, отметила странное кучкование народонаселения у крыльца. Зайдя внутрь, так же слегка удивилась обилию народа в обычно пустых комнатах.
Протиснувшись в кабинет председателя, вошла в открытую дверь. Навстречу поднялся со стула тот самый воскресный претендент на мое сердце, со словами:

- Ты вчера обещала, я пришёл, жду тебя уже 2 часа. Ты пойдёшь за меня замуж?

Я уставилась в его глаза – взгляд твёрдый, уверенный и, чёрт возьми, такой зовущий.
И я вспомнила! Вспомнила, где я его видела, – во сне. Пол года назад я была в отпуске дома и на Покров, по настоянию уже отчаявшейся мамы, чего-то там по бумажке прочитала перед сном. И мне приснился высокий мужчина, с усами, с невозможно синими глазами в синем кителе и в тельняшке, на руках были боксёрские перчатки.
И в наступившей гробовой тишине я твёрдо сказала:

- Я пойду за тебя замуж, если на тебе сейчас надета тельняшка.
Он молча снял полушубок. На нём был темно-синий пиджак, а под ним шерстяная тельняшка.

Отступать было некуда. Началась процедура заполнения анкет, в которой, под смех присутствующих, мы выясняли, как кого правильно зовут и фамилии друг друга.

На графе «какую фамилию буду носить после брака» я споткнулась, задумалась и вдруг спросила:
- У тебя есть боксерские перчатки?

Он оказался мастером спорта по боксу.
 Всё, участь моя была решена и я пошла замуж.