Как мы вместе с Марком Твеном...

     Кто не помнит рассказ Марка Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету»? Мне тоже пришлось однажды выступать  примерно в той  же роли. Доставил  же я тогда радость читателям - как теперь говорят, ржачка была всеобщей.
Случился этот конфуз на заре туманной юности, когда я с журналистским дипломом Казахского госуниверситета  приехал по направлению в павлодарскую областную газету «Большевистский путь». Путевку в Павлодар я выбрал потому, что там сам редактор писал фельетоны – случай редкостный,  а, значит, было  бы у кого поучиться. Но мне не повезло: незадолго до моего приезда его сняли с работы  а какую-то провинность, и я оказался у разбитого корыта. Менять ориентиры было поздно:  туркнулся сюда, туркнулся туда и получил отказы - все вакантные места для выпускников журфака  уже заняты..
     А судьба сыграла со мной злую шутку – редактором газеты был назначен  С.Вернов, этакая партийная косточка. Работать с ним можно было, если бы не писать фельетоны. У него напрочь отсутствовало чувство юмора, впрочем,  вполне объяснимое -  бывшая его работа в обкоме партии  к шуткам не располагала. Все мои попытки выйти на страницу газеты с фельетоном пресекались на корню. «Зачем смеяться над человеком, если можно прямо указать на его промахи и недостатки» – однажды раз и навсегда объяснил он мне свою позицию.
     Не он один, многие редакторы газет не любили фельетон , так как он вызывал у обиженных «героев»  опровергательский зуд, и  они жаловались в вышестоящие инстанции вплоть до Москвы,  после чего   приходилось объясняться  с партийным начальством, оправдываться, вобщем занятие малоприятное. Причем  жертвы фельетона обычно оспаривали  не столько обвинения в неблаговидных поступках, сколько какие-то художественные детали фельетона. Помню, как один  начальник строительного треста, у кого каждый второй рабочий побывал в вытрезвителе, не опровергал сам этот факт, а возмущался тем, что пьяницы в фельетоне поют пиратскую песню: "Ио-хо, ио-хо и бутылка рома!» Он негодовал: «Где это видел автор, чтобы простые рабочие пили ром? Да и нет его у нас в продаже !  Выдумал он это все! Он  вобще оторвался от жизни и не знает, что у нас поют «Шумел камыш…»
     И все-таки во время отлучек редактора по заданиям обкома партии, а тогда  партактив посылали  уполномоченными на различные кампании: то на хлебоуборочную, то в связи с выборами в Верховный Совет,  и мне удалось пару раз тиснуть свои сатирические опыты. Вернову это не понравилось, но он промолчал. Я занимался в газете вопросами культуры и быта, и вдруг редактор вручает мне стопку писем селькоров  на сельскохозяйственные темы и говорит: «Сделай  из этих писем ЗОО строк в следующий  номер!» - «А  Нижник? - спрашиваю. – Он что - заболел?» – «Он у нас больше не работает», - как отрезал редактор, давая понять, что разговор окончен.
     Нижник был заведующим сельскохозяйственным  отделом  редакции и  по совместительству алкоголиком. У него не было правой руки, которую он потерял не на фронте, а сунул  ее в молотилку, что-то там исправляя, а его пьяный напарник включил мотор… Его терпели за невероятную трудоспособность: он мог надиктовать полосу материалов, не отходя от машинистки. А машинистка называла Нижника Нужником за то, что от него вечно несло перегаром, и она открывала форточку, когда он ей диктовал .И случилось то, что когда-нибудь должно было случиться.
Нижнику предстояло завизировать статью  о какой-то сельскохозяйственной  кампании у отраслевого секретаря обкома партии. Договорились встретиться в перерыв, когда не будут  мешать посетители и отрывать от дела телефонные звонки. Накануне Нижник хорошо набрался, а утром хорошо опохмелился. Физиономия у него всегда была красная, и дежурные милиционеры привыкли к его  помидорному облику.  Каким образом он проскочил мимо милиционера в непотребном виде, оставалось загадкой. Когда он собирался войти в кабинет секретаря по сельскому хозяйству, он упал и перегородил собой выход. Встать он уже не смог. В приемной никого не было – все ушли на перерыв. Начальство ждало, ждало и  решило сходить в буфет. Торк в дверь - не открывается, нажало  посильнее - опять не поддается. Вызвал  хозяин кабинета дежурного милиционера. Нижника оттащили от дверей  и отправили в вытрезвитель, редактора вызвали на ковер и дали взбучку. А мне вот пришлось править сельхозбодяги.
     Статья о случной кампании под рубрикой «Советы специалиста», подготовленная мной, стала «гвоздем номера»: ее читали люди,  которые к животноводству не имел никакого отношения, разве что покупали на базаре мясо и молоко. А нездоровый интерес читателей-горожан был вызван одной фразочкой: зоотехник рекомендовал  во время случной  кампании выстригать баранам-производителям шерсть вокруг глаз. Не знаю, может быть, оно  так и полагалось,  только писать об этом лучше было бы  в инструкциях, а не в газете для всех.
     Весь день  редактора осаждали звонками,  не без ехидства спрашивая: а зачем выстригают волосы у баранов- производителей  вокруг глаз. А один из читателей как бы всерьез задал вопрос с подвохом «Скажите, совет зоотехника касается только баранов? У моего кобелька-пуделя глаза тоже зашорены. Пока что это не  мешало  ему выполнять  свои мужские обязанности. Но я  вот думаю: а может, если выстричь шерсть вокруг глаз, его боеспособность повыситься?» Редактор бросил трубку и приказал секретарьше ни с кем его не соединять.
     На летучке я был «именинником». «Да, - покачал головой Вернов, тыча пальцкм в газету, - и чему только учат в университете!» Всыпал он и ответсекретарю, кто отправлял советы специалиста в набор, и дежурному редактору, который читал  газету на выпуске.  «Вам что тоже надо выстричь шерсть вокруг глаз, чтобы лучше видели, что читаете?» - распалялся он. Больше всех, понятно, досталось мне.
     С летучки я шел, понурив голову: мне был обещан выговор. « Да не убивайся ты так, Раф, - ободрил меня ответственный секретарь Женя Суриков.- Бывает! Зато ты теперь  можешь с гордостью говорить: «Вот когда мы вместе с Марком Твеном редактировали сельскохозяйственную газету…»
     А Вернов в наказание  отправил меня собкорром  в Экибастуз, где в Казахстане создавалась вторая после Караганды угольная кочегарка. Для приобщения к жизни. А о чем там было писать, если строили город зеки. в том числе и Александр Солженицын? Не напишешь ведь, что каменщик Д-4598 в честь выборов в Верховный Совет в полтора раза перекрыл норму и взял новые трудовые обязательства?Я оттуда через полгода удрал под благовидным предлогом, будто хочу продолжить учебу в аспирантуре.Редактор что-то не очень меня уговаривал остаться.