Торговец страхом и Атлантида - Глава 1

Глава 1

Джонсон

***

Небо было чистым и от жаркого полуденного солнца не было спасения на улице. Даже в тени было настолько жарко, что у Александра начинало мутнеть в глазах. Временным укрытием стала небольшая и неприметная кофейня, спрятанная между деревьев у входа в парк. Упав на деревянный стул, отделанный тускло красной тканью; он устало задрал голову вверх и попытался закрыть глаза. Спустя секунду он одернул себя, и резко вскочив со стула, отправился к кассе.

- Воды, пожалуйста, - попросил Александр, протягивая девушке, стоящей за кассой, мятую купюру. 

Девушка была молода, весела и хороша собой. На зеленоватой униформе небрежно и криво был прикреплён бейджик с именем «Дженнифер».

- Вам какую воду? С газом или без? – спросила Дженнифер.

- Холодную… с газом.

- Сейчас посмотрю, - сказала она и повернулась к холодильнику. Дженнифер начала переставлять бутылки с водой, пытаясь добраться до самой дальней. Наконец-то она достала одну из бутылок и протянула ее Александру. – Холоднее нет, - оправдываясь, сказала она. – Они не успевают охлаждаться, слишком жарко! – пожаловалась Дженнифер, поставив перед ним высокий вытянутый стакан.

Александр, тяжело дыша, взял бутылку в руки. Бутылка была лишь слегка прохладной; но так как выбора у него не было, он понимающе кивнул в ответ. В голове у него промелькнула мысль о глобальном потеплении, но он откинул ее в сторону. – Вздор! – мысленно прокричал он себе же. Александр не любил жару, хотя холод он тоже не любил. Если хорошо подумать, он не любил и сильный дождь и снег. Он не любил, когда был сильный ветер, и когда ветра не было совсем, он тоже не любил.

- А лед есть? – с надеждой спросил он.

- Кончился.

Недовольно вздохнув, Александр вернулся за столик. Налив полстакана, он жадно выпил воду. Не удовлетворившись, он долил еще воды в стакан. Раздался звук колокольчика, оповещающего о том, что дверь в кофейню открылась. В кофейню зашел молодой человек.

Стив Джонсон имел высокий рост, темные волосы, острые как бритва скулы и черные, похожие на уголь глаза. Он был худощав и старше Александра на два года. Сейчас Стиву было двадцать семь лет. Джонсон был честолюбив, инициативен и предприимчив. Он умел ставить себе задачи и, что гораздо более важно, решать их. Стремясь везде и всегда быть первым, он был импульсивен и часто решал споры эскалацией, пока противник не отступал или не сдавался, так как издержки значительно превышали суть спора. Любое мелкое разногласие он с легкостью мог раздуть до затяжного конфликта, стоя на своем до последнего. Это знали и поэтому избегали споров с ним. Тем самым экономя силы, нервы и время. Ему было бесполезно читать нотации, но в то же время его можно было легко увлечь новым делом и тем самым усмирить. Джонсон имел склонность и скрытую потребность к преувеличению. Он жадно стремился к власти над другими. Он любил доводить суждения до логического конца, где они превращались в свою противоположность. Он был уверен в себе и обладал большой силой воли. Но способность анализировать собственные поступки ему была неподвластна. Стоя на своем до конца, он часто оказывался в тупике, из которого он выбирался с трудом и потерями, но неуклонно карабкаясь вверх по карьерной лестнице. Пусть даже для этого приходилось перейти в другой отдел или вовсе сменить место работы. Джонсон был карьеристом в самом плохом значении этого слова. Он не признавал ничего, кроме достижения своих целей. Мораль и нравственность для него были чем-то вроде уловок, в которые его пытались поймать конкуренты по карьерной лестнице. А конкурентами в его понимании являлись все живые организмы на земле. В отношениях с людьми у него было лишь одно правило - «ничего личного, только бизнес»; но у всякого правила бывают исключения, и этим исключением стал Александр. Работали они вместе в большой страховой компании.

Национальная Страховая Компания занималась всеми видами страхования, обладала богатым опытом работы на страховом рынке, и была чуть ли не самым крупным страховщиком в мире. Штаб-квартира компании располагалась в Нью-Йорке, в великолепном новом здании с большими офисами, которые были оборудованы всеми атрибутами корпоративного уюта (кондиционерами, комнатами отдыха и так далее). Александр работал аналитиком, и общение с цифрами порой заменяло ему людей. Сказать по правде, людей он немного опасался, так как не мог точно предвидеть того, что можно было от них ожидать. Мотивы и поступки людей казались ему мелочными и непонятными, так что он старался держать дистанцию, сближаясь только по необходимости. Каждодневно погружаясь в цифры и расчеты, он забывался. И дело было не в том, что ему это нравилось или ему этого хотелось, просто в цифрах он видел смысл. Цифры, если правильно на них смотреть, позволяли увидеть будущее, давая ощущение предвиденья событий. Иллюзии тешили его самомнение, а когда это было необходимо, они утешали его, создавая чувство защищенности.

Джонсон был одет, что называется, не по погоде, в строгий черный костюм, черный галстук с серыми полосками и белую сорочку. Не было заметно, чтобы ему было жарко или чтобы он испытывал хоть какой-то дискомфорт. Он был в приподнятом настроении и поспешил сесть за стол с Александром.

- Есть две новости…, - с ходу начал Стив. – Обе хорошие. С какой начать?

- С хорошей.

- Компанию наконец-то национализирует государство! – радостно воскликнул Джонсон. - И мы меняем работу. 

- И что же в этом хорошего? – возмутился Александр.

- А что же здесь плохого? Боишься перемен? – воодушевлено спросил Джонсон.

- Откровенно сказать, побаиваюсь….

Стив улыбнулся:

– Принесите чашечку кофе! Пожалуйста, - крикнул он девушке за кассой. – Черный, без всего! – добавил он, как только Дженнифер посмотрела на него. – Хорошего в этом то, что открываются новые перспективы.

Дела у компании шли неважно и уже давно. Чтобы знать это, не нужно было быть аналитиком или иметь доступ к секретной информации; каждый, кто работал в страховой компании или имел хоть какое-то отношение к ней, это понимал. Пожалуй, данное положение дел оставалось тайной до последнего момента только для правительства и отдельных фанатично настроенных сотрудников разного ранга, уверенных в том, что все слухи целенаправленно внедряют конкуренты, и направлены они на поколебание корпоративного духа и подрыв позиций на финансовом рынке. Так что для Александра новость Стива не была неожиданностью.

- Ты слишком доволен. Какая вторая новость? – спросил он у Стива.

- Я получил бонус, - сказал Джонсон, рассматривая девушку, пока та ставила чашку с кофе на стол, за которым они сидели.

- Хотите еще чего ни будь? – спросила Дженнифер.

Джонсон в ответ покачал головой, как бы говоря «нет».

- Ты, кстати, тоже получил бонус…, - продолжил Джонсон, но уже глядя на Александра.

- Я? За что? – удивился Думов.

- А какая разница…, ты же на работу деньги пришел зарабатывать. А не смысл искать.

- Я туда пришел работать….

- Ну и дурак. Какой в этом смысл? Знаешь, в чем твоя проблема…. Ты все время чем-то недоволен. Ты вообще бываешь доволен?

- Бываю. И какой бонус?

- У меня два миллиона, - в полголоса сказал Стив. – А что у тебя, узнаешь, когда встретишься с Брэдом.

Встреча была назначена через два часа.

- Как такие деньги могут раздавать во время кризиса…, - засомневался Александр.

- Кризис - это время зарабатывать. Большая часть капиталов происходит из кризисов, - парировал Стив. – Старые слабые игроки уходят, и их место занимают молодые, более сильные и успешные. Кризис - это время очищать мир! Кризис - это время зарабатывать!

- Я имею в виду, откуда такие деньги у компании? – устало спросил Александр.

- Правительство выделило наконец-то помощь, - довольно сказала Джонсон.

- Не думаю, что Правительство, выделяя деньги, знало, что они пойдут на бонусы….

- Ну не все же деньги идут на бонусы… к тому же ты же понимаешь, что впереди сокращение штата и реорганизация. Многие уйдут, и бонусы - это плата за неудобство.

- Плата тем, кто привел компанию к этому состоянию….

- Точно так! Это абсолютно нормально, ты просто ничего не понимаешь в этом.

- Не понимаю? – возмущенно переспросил Александр. – Может, тогда, если я ничего не понимаю, ты снизойдешь на меня и пояснишь мне все?

- Конечно! – радостно воскликнул Джонсон. - Вот ты работаешь, работаешь, и что? Разве ты не заслужил поощрение?

- Заслужил, но разве такое? Если я хорош, почему бы меня просто не повысить? 

Джонсон рассмеялся.

- Нет, ты точно ничего не понимаешь! – констатировал он. - Какой смысл повышать хороших работников? Это же глупо и нелогично!

- А каких логично повышать, плохих?

- Вот смотри. Работать хорошо в сущности бессмысленно, так как всем платят практически одинаково, а излишние старания вряд ли кто-то оценит. Даже наоборот - излишне старательный работоспособный человек, понижает свои перспективы на повышение. Чтобы понять эту простую истину, необходимо просто взглянуть на мир глазами отдельного начальника. Представь себе, что у тебя есть очень исполнительный и очень компетентный работник, на которого всегда можно положиться, поручить ему любую самую сложную и ответственную работу. Стоит ли его повышать? Подумай, прежде чем говорить. Подумай так, как думает среднестатистический начальник. На лучшем работнике, как правило, завязана ключевая работа, важная для отдела, и потеря этого работника, в случае его повышения, приведет к необходимости искать ему замену, что не всегда возможно. А даже если и возможно, нет никаких гарантий, что новый человек справится. Поэтому повышать человека - это создавать проблемы себе и отделу. А если ты повышаешь человека внутри отдела, ты создаешь себе конкурента, который сможет со временем тебя заменить. Что опять же создание проблемы. Это механизм обратного отбора. То есть когда все самые лучшие и важные места начинают занимать не лучшие из лучших, а худшие из худших. Этот процесс долог, и незаметен обычным взглядом. Но он имеет место быть. И если бы его не было бы, то не было бы кризисов, ну или, по крайней мере, они бы случались гораздо реже. Так как главная суть кризиса - это очищение от худших. Это суд над некомпетентностью, ленью и заблуждениями, которые насаждались десятилетиями. Так что не нужно ждать повышения, если ты не являешься родственником или другом начальника. Если хочешь повышения, нужно заставить его себя повысить. Переходить с одной работы на другую. Еще лучше из отдела в отдел, каждый раз поднимаясь на ступень выше. Другого варианта нет, просто сидеть и ждать бессмысленно. Так что возможность стать большим начальником редко зависит от проделанной работы.

- А если я так не хочу?

- Тогда хотя бы не ной. Хотя есть и другой способ. Потребовать прибавки, начав искать работы в других отделах. Это сразу станет известно твоему начальнику, и он засуетится. Можно начать опаздывать и забыть на столе стопку распечатанных объявлений о вакансиях с подчеркнутыми зарплатами и телефонами. Положить их так, чтобы видели все. В каждом коллективе есть пара хорошо обученных и выдрессированных крыс. Можно завалить работу и попросить помощника... Если у тебя появляется дополнительный подчиненный, то это, по сути, и есть повышение, но повышение, которое никак не затрагивает интересы твоего начальника.

- Подчиненного во время сокращения штата? – рассмеялся Александр. – Ты сам-то в это веришь?

- А что в этом такого? – удивился Джонсон. – Вот смотри. Бюрократический цикл в Национальной Страховой Компании подходит к концу. Раздутый и малоэффективный штат ждут сокращения, это вполне логичный шаг. За ним последует больше отчетности, сокращение бонусов, сокращение зарплат и реорганизация. Правда, любой чиновник и бюрократ прекрасно знает, что любое сокращение всегда оборачивается увеличением численности бюрократов. В этом нет ничего странного, бюрократы размножаются сокращением численности, - Джонсон усмехнулся. - Только политики и простые обыватели, которым не довелось быть закинутым в большую неэффективную монополию или государственную структуру, думают иначе. Им кажется, что вот если придет нормальный знающий и понимающий человек, он сможет это обуздать, сократить штат и навести порядок. Это не так. Точнее не совсем так. Каким бы ни был человек, он один, по сравнению с бюрократической машиной, пронизывающей все сферы в государстве. Это касается и коммерческих структур, не нужно заблуждаться, - он говорил спокойно и немного печально. - Мы должны уйти, чтобы со временем на наше место пришли другие. Другое поколение бюрократов, и не сомневайся, оно будет еще более забюрократизировано и еще более многочисленное. Таков закон.

- Ты уходишь от ответа.

Джонсон сделал глоток.

- Возможно, - по-доброму сказал он. – Тем не менее, это не имеет никакого значения.

- Несправедливо, когда одни получают миллионы бонусом, а других увольняют. И все это во время помощи и национализации. Это лицемерие и двойные стандарты.

- Ничего с этим не поделаешь. Таковы люди! Они двуличны и несправедливы.

- Значит, их нужно менять….

- И как ты их изменишь? – рассмеялся Джонсон. – Тот мир, в котором ты живешь сейчас, складывался тысячелетиями. Ты считаешь себя адекватным? – неожиданно с издевкой, колко спросил Стив.

Думов смутился:

- Да, - осторожно спросил он, ожидая подвоха, со стороны Джонсона.

- А что такое адекватность?

Александр недоуменно пожал плечами, предлагая Стиву самому дать ответ на этот вопрос, что собственно он с удовольствием и сделал:

- Адекватность - это способность соответствовать окружающему тебя миру и обществу. Если все вокруг тебя воруют и убивают, то адекватно было бы воровать и убивать. А не разглагольствовать о морали и о ценностях, которые ценностями для подавляющего большинства не являются, - грубо сказал Джонсон.

- Разве не могут в таком обществе люди оставаться людьми? Разве это плохо? – недоуменно взывал к благоразумию Думов.

- Я не говорю, что плохо это или хорошо! И они, конечно, могут оставаться людьми, но они не будут адекватны тому обществу, в котором живут.

- Но они могут повлиять на других. Сделать их лучше и изменить общество!

- Конечно, могут. Но для этого для начала им нужно пробиться наверх. А наверх можно пробиться, только воруя и убивая. Вот и получается, что если ты хочешь, чтобы в обществе перестали убивать и воровать, ты должен убивать и воровать лучше всех. Постепенно пробираясь наверх к цели. И тогда, когда ты доберешься до самого верха, ты сможешь это общество изменить. Ну, если захочешь, - на лице Джонсона появилась злая улыбка. 


Думов

***

В кабинете Александра было прохладно и просторно. Стены кабинета были пусты, окна наглухо закрывали жалюзи. На столе стоял большой черный монитор, рядом лежали клавиатура, мышь; кроме стола, в кабинете стояли два черных кресла и шкаф, вот собственно и все. Большая часть кабинета оставалась пустой.
Работа шла вяло, да ее и не было в достаточном количестве, но это было сезонным явлением. Надев бледно-бежевый в полоску галстук и светлый пиджак, Александр вышел из кабинета.
В приемной Ньюмана было прохладно. Красивая, но уже отгулявшая свои лучшие годы женщина сидела за большим, но элегантным столом и играла роль секретаря; без сомнения за какие-то старые заслуги. На вид ей было около тридцати и значит, ее возраст был не меньше сорока. Ее взгляд устало и без особой необходимости гулял по помещению. Иногда она осторожно и нежно всматривалась то в цветок, то в телевизор, то в заходивших в приемную людей.
- Здравствуйте, - сказала женщина, как только на пороге приемной показался Александр. – Он занят, - сказала она ему.
Александр понимающе кивнул и сел на большое черное кресло. Кресло было удобным, приятным, кожаным, так что требовались усилия, чтобы сидя в нем не закрыть глаза. Поэтому Думов сосредоточил взгляд на экране телевизора.

Брэд Ньюман был среднего роста, плотного телосложения. Со стороны он выглядел немного полным и не очень умным. Но кому приходилось с ним общаться, те очень быстро понимали, что это не так. Он обладал решительностью и практичность. Брэд ценил удобства и удовольствие. Удовлетворение собственных потребностей всегда стояло для него на первом месте. Он стремился к деньгам, он получал от этого удовольствие. Ньюман ценил красивые вещи, дорогую одежду, но он не стремился это показывать всем людям, только тем, кому он доверял и кого он знал. Больше всего он не любил, когда кто-то пытался вмешиваться в его дела или пытался повлиять на уже принятое решение. Ньюман был неравнодушен к искусству, классической музыке, но был практичен и всегда стремился получать от этого удовольствие. Брэд любил хорошо поесть, он был сентиментален, миролюбив и терпелив. Он не любил повышенные тона, его голос всегда был спокоен и рассудителен. Он был объективен, но не любил думать и размышлять, это его тяготило. У него была великолепная память. Брэд был скрытен, великодушен, но в то же время жаден. Он часто потакал своим слабостям, потворствуя желаниям. Ньюман имел превосходное стратегическое мышление и блестящее образование. Так что он мог позволить себе казаться не только не очень умным, но и вовсе глупцом. Он был в меру богат. Его состояние колебалось в районе ста миллионов, равномерно распределенных в английских, американских и швейцарских банках.

- Здравствуй, Алекс, - без какой-либо эмоциональной подкраски сказал Ньюман. Его лицо было спокойным, глаза безразлично смотрели в сторону двери, в которую секунду назад вошел Александр. Брэд выглядел усталым, от чего глубокие морщины на его круглом лице выглядели особенно заметно; ему было слегка за пятьдесят. – Проходи, - рукой он предложил ему сесть. – Знаешь, зачем я тебя вызвал? – устало поинтересовался Ньюман.

- Мне сказал Стив, - подавленно ответил Александр.

- Редко встречаются люди, способные просить не для себя, а для кого-то. Тебе повезло, у тебя он в друзьях. Если конечно для него могут быть друзья, - сказав это, Ньюман протянул Александру конверт.

Осторожно осмотрев конверт, Александр вскрыл его. В конверте лежал чек, на миллион двести тысяч.

Недоуменно подняв глаза, Александр спросил:

- За что это?

- А почему деньги должны быть за что-то? – также недоуменно переспросил Брэд.

- Потому, что это коммерческая структура, и если бы деньги раздавались за просто так, то это привело бы к быстрому разорению….

- Как бы уже нет. Не переживай, это деньги налогоплательщиков, - лукаво намекнул Ньюман. – Как бы это наши деньги! Мы же тоже платим налоги? – рассмеявшись, пояснил он. - Так что не волнуйся по этому поводу. Корпорация переходит под контроль государства. Скоро она будет национализирована, и все долги лягут на налогоплательщиков, таких как ты, таких как я. А это твой первый бонус. Ты рад своему первому заработанному миллиону? – Ньюман усмехнулся.

- У меня смешанные чувства. Это нечестно.

- Нечестно по отношению к кому?

- По отношению к…, - Александр задумался.

Он думал секунды две, пока Ньюман не прервал его размышления:

- Давай поступим так. Это твои деньги и так что, когда ты вспомнишь, по отношению к кому это нечестно, ты сможешь их ему отдать, - Брэд улыбнулся, внимательно смотря на реакцию Александра. – В любом случае забрать их назад я не могу, я обещал Джонсону. Иначе он расстроится.

Александр подумал еще пару секунд и убрал конверт.

- А почему вы так боитесь расстроить Джонсона? – с интересом спросил он.

- Он тебе не сказал? Скажем так, он переходит на новую работу. И тебя я там тоже хочу видеть.

- И в чем заключается работа?

- Ты что-нибудь слышал про программу помощи развивающимся странам?

- Слышал.

- Тогда ты, наверное, знаешь, чем занимается группа компаний «Содействия Прогрессу».

- Частные армии, торговля оружием, шпионаж, убийства, наркоторговля и развязывание войн.

- Наркоторговлей мы не занимаемся, это происки конкурентов, пытающиеся очернить нашу деятельность.

- Вы предлагаете мне заняться торговлей оружием? – недоуменно спросил Думов.

- Нет. У нас открывается новое направление, которое я возглавлю. И там не будет ничего такого. В основном защита личности. Системы безопасности, защищенные сети. Бронированные машины, охранные агентства, бронированные двери и окна, сигнализации, камеры видеонаблюдения, сервера. Подробней расспроси Стива, он в курсе. В конце концов, ты будешь работать с ним, ну или на него…, боюсь, такими темпами мы все скоро будем работать на него, - Ньюман довольно усмехнулся. Хочешь совет? Таких людей как Джонсон нужно держать под контролем, достаточно близко, но не слишком, и ни в коем случае не  стоит запускать его за спину или терять из виду. Ты в этом отношении другой. Ты честен, ну или ты стараешься быть честным, что уже похвально. Это конечно минус, - Брэд улыбнулся. – Но не отчаивайся, недостатки - это, как известно, всего лишь продолжения достоинств. Тебе, кажется, можно доверять. Сейчас таких людей практически нет, - печально сказал он.
Выйдя из кабинета, Александр прямиком направился домой, размышляя над всем и думая, что он будет делать завтра. Он жил в небольшой тесной квартирке, несильно задумываясь о будущем и прошлом. Квартира была обставлена по самому минимуму. В ней не было ни телевизора, ни кровати, ни телефона. Внутренний шкаф, тумбочка, большой раскладывающийся диван, компьютер, кухонный стол, пара стульев, компьютерное кресло, вот собственно и все. В его квартире не было ни книг, ни журналов, зато была пыль и пара стопок листов разных размеров, собранных вместе. Нельзя сказать, что его все это устраивало или не устраивало, ему было все равно, и в этом был он. Обстановка в его квартире в полной мере отражала то, что творилось в его душе.

Александр Думов был среднего роста и нормального телосложения. Жил он с постоянным ощущением, что что-то должно произойти.  Что-то, что должно было изменить всю его жизнь; и поэтому он жадно цеплялся за каждый маленький и неочевидный намек этого чего-то. Он отличался быстротой мысли и скоростью принятия решений. Он был приятен и культурен в общении, но в мыслях же он был груб и надменен. К тому же часто его поведение определялось настроением, которое, к слову, с годами становилось все хуже и хуже. Александр был упрям, но ненастойчив. Он не любил конфликты и был подозрителен и недоверчив. Настроение его менялось часто: возможно, поэтому он был сговорчив. Он слишком легко возбуждался, а вот для того, чтобы успокоиться, приходилось приложить достаточно ощутимые усилия. После каждой неудачи, пусть даже самой маленькой, Думов испытывал сильную депрессию. Ему нечем было с ней бороться, и это немедленно выводило его из строя на несколько дней. Эти дни, ругая мир, он страдал меланхолией, ища спасения то в алкоголе, то в книгах, то в здоровом образе жизни. Но даже в самых сложных ситуациях он не терял самообладания. И чем сложнее была ситуация, тем он более четко видел пути выхода из нее. Ну, по крайней мере, ему так казалось. Материальные блага его не очень привлекали, но их необходимость для него была очевидна. Только деньги могли подарить свободу, к которой он так стремился. Думов не любил правила, если не он их устанавливал. Он ставил свою индивидуальность выше других. Искреннее считая, что не он существует для общества, а общество существует для него.

Жил Александр в большой семье, и все у него было хорошо. Хотя он в принципе ни на что и не жаловался. Ребенком он был активным и впечатлительным. Он был способным. Казалось, что у него есть способности абсолютно ко всему, но он ничего не доводил до конца. Он задавал множество вопросов, но ответы на них его не интересовали, он любил спорить, и в этом было все дело. В детстве он был ребенком болезненным и со временем стал немного нервным; совсем немного, настолько немного, что можно было бы про это и не вспоминать. Школа у него тоже была хорошей. Правда, он этого не ценил, считая, что вся система образования создана идиотами для того, чтобы получать еще больших идиотов. Он не мог вспомнить, чтобы в школе чему-то учили; но возможно, дело было вовсе не в школе, а в нем самом. В любом случае он плохо понимал, зачем это все было нужно. Тем не менее, к знаниям он стремился и чаще учил сам то, что он считал важным и нужным, нежели то, что задавали в школе. Время шло, и школа закончилась. Неспешно наступало время беззаботной свободы. Александр поступил в университет. К его удивлению, и там ничего ровным счетом не изменилось. Все было по-прежнему. Все те же лица учителей. Правда, сейчас они не делали вид, что им не все равно; наоборот сейчас они подчеркивали, что им наплевать. Он обладал критическим мышлением. Критикой он портил окружающим жизнь. Но совсем скоро он понял, что критика  не может сделать жизнь людей лучше. Наоборот, это заставляет воспринимать всякое пусть даже самое искреннее и правдивое слово в штыки; видя в том, кто его произносит, врага. Так что критику пришлось утихомирить. Нет, нет, критик в нем не умер, просто с этого времени критик ничего не говорил. Александр предпочел скрывать свои мысли от окружающих в глубине себя. Скрывать там, где они не были бы видны окружающим людям, где бы они не могли никого обидеть, и куда бы не проникали лучи солнца.

Думов был склонен к самоконтролю, по его собственным ощущениям больше чем нужно. Самоконтроль касался всего, что его окружало: работы, учебы, друзей, повседневной жизни и конечно девушек. Он стремился контролировать жизнь. Пусть даже контроль и не переходил какую-то грань, за которой начиналась паранойя, полная и безысходная, способная нанести вред; но дискомфорт был вполне ощутим, он словно тугой жгут сжимал грудь, мешая дышать. Как узнать, где та грань, за которую делаешь шаг - и вот ты параноик? Все твои мысли поглощены единственной целью: контролировать все в этом мире. Целью, заполняющей жизнь нервозами и страхами. В его жизни не было спонтанных решений, все было обдумано, даже безрассудство. Он был эгоистичен, но это он сам от себя бережно скрывал. Правда, на то, чтобы скрыть это от окружающих, сил уже не оставалось. Александр считал себя высоконравственным. Этот образ человека ему нравился. Сам того не осознавая, он ставил себя выше других людей, испытывая по этому поводу гордость. Это ему льстило.

Устроившись на работу, Александр решил, что нужно работать хорошо. Нужно делать свое дело, стараться делать его лучше и любить его. Его душа к работе не горела и работать он не любил, но изо всех сил старался. Он не знал, чего он действительно хочет от работы и от своей жизни. Многие решения, которые он принимал, были следствием инерции, которую он пытался безуспешно обуздать. Александру не хотелось борьбы, ему не хотелось мерзостей и лизоблюдства. Не за этим он шел работать. Думов считал это низким и недостойным, хотя он все понимал. Но для него это было неприемлемо, и ничего поделать с этим он не мог. Его мотивация падала, так как все вокруг казалась ему несправедливым и бессмысленным. И чем больше он работал, тем больше ему хотелось уехать, куда-нибудь далеко, в Новую Зеландию или Канаду. Купить там небольшой домик, закрыться ото всех и провести в полном одиночестве остаток своей никчемной жизни. Правда, его жизнь только началась и в ней хорошо бы все-таки что-нибудь сделать. Вспомнив это, он немного отходил, его взгляд становился веселей, а лицо проще. И жизнь неспешно продолжалась в привычном ключе.

Александр принялся решать свои проблемы. Вскоре он переехал в большую квартиру, с библиотекой, двумя спальнями, столовой, гостиной и много чем еще интересным. Читал Думов не много, но почему-то всегда мечтал иметь дома небольшую библиотеку. Он не знал, откуда взялось у него это извращенное желание, но библиотеку дома он хотел всегда, с самого того момента, когда он себя помнил. Несколько светлых шкафов, до самого потолка, приятная атмосфера, кондиционер для очистки воздуха, небольшой столик и маленький низкий диванчик создавали странное безумно спокойное ощущение, бесцеремонно будя мирно и давно спящее где-то в глубине желание взять что-нибудь и почитать. Вишневый спортивный автомобиль, с кожаными креслами и изысканной деревянной панелью стал любимой игрушкой, которая, правда, была заброшена через неделю. Невзрачные брюки и пиджаки остались в прошлом, на их место пришли многочисленные пошитые на заказ элегантные черные костюмы. Через какое-то время современная техника и модные гаджеты заполнили все разумное пространство квартиры. С такой же легкостью все его свободное время заняли дорогие клубы и девушки. Оказывается, дорогая машина и полмиллиона на счету быстро прибавляют популярности у женщин; и для этого не потребовалось ни спортивного телосложения, ни красивой мордашки, ни развитого внутреннего мира. Медленно, но верно началась коррекция его мировоззрения. Всю жизнь он привык считать себя чуть ли не «уродом», а сейчас на него вешалось такое количество девушек, причем одна краше другой, что поднявшееся из глубин его сознания самомнение начинало его беспокоить. Все нарастающие тщеславие и гордыня сменялись приступами безразличия к окружающему его миру, а следом в его голове очень тихо, как бы невзначай, словно стараясь не спугнуть его, кто-то задавал один и тот же вопрос.
Возможно, ли создать справедливое общество? И что для этого нужно. Какие усилия нужно приложить для того, чтобы мир стал хоть чуть, чуть справедливей. Мечта изменить мир к лучшему сводила его с ума. В его голове зарождалась модель нового общества. Общества, в котором не будет бедных и нуждающихся, общества, в котором все будут равны. Общества, в котором будет править закон и порядок.


Иллюзии

***

Джонсон сидел в гостиной Александра. Был вечер. Думов был расслаблен, выражение его лица было непринужденно простым, но в нем не хватало внутреннего равновесия. Он вальяжно сидел на большом черном кожаном диване. В его руке был стакан, наполовину наполненный виски с колой со льдом. Второй стакан, на четверть наполненный виски безо льда, стоял на небольшом стеклянном столике, перед большим черным кожаном креслом, на котором сидел Стив. В гостиной присутствовала легкая эклектика. Смешение стилей не нравилось Думову; но модный дизайнер настолько уверенно и яро отстаивал свою позицию, что Александр согласился.

Джонсон был собран, излучая чопорность и лоск. Его взгляд был остр и проницателен.

- Знаешь, считается, что когда денег слишком мало, человеку не до поисков смысла жизни, так как человек старается просто выжить или решить какие-то свои житейские проблемы. Когда же денег становится слишком много, уже нельзя думать ни о чем, кроме как о еще больших деньгах. А когда денег еще не достаточно много, чтобы перестать думать обо всем другом, нежели деньги, но все же достаточно, чтобы беззаботно прожить всю жизнь, то возникают разного рода мысли. И если при всем при этом деньги получены слишком легко, то такого рода мысли начинают усиливаться. Появляется чувство, которое требует обоснования, - говорил Джонсон.

- Я не понимаю о чем ты, - безразлично сказал Александр, сделав глоток. - Ты ничего не делаешь для других, ты эгоист. Почему ты просил бонус у Ньюмана для меня?

- Разве я не мог это сделать по дружбе? – изображая удивление, спросил Стив.

Джонсон все старался делать лучше других. Он брался за все, до чего мог дотянуться, но не все получалось у него настолько хорошо, как он этого хотел. Хотя он старался. Поэтому он начинал находить виновных в своих неудачах. Как правило, это были конкуренты, которые виделись ему везде и во всем. Можно долго перечислять его плохие стороны, которых было немало. С первого взгляда может даже показаться, что Стив призрел в себе все самое плохое, что может быть в человеке. Холуйство, подозрительность и презрение к окружающим его людям, лукавство, сдобренное гордыней и тщеславием, чрезмерная жадность, лизоблюдство и готовность предать любого ради сиюминутной выгоды составляло лишь малую часть того, что настораживало Александра. У Джонсона были и другие черты, он настойчиво старался распространить свою точку зрения на всех и каждого. К тому же Стив был еще и лицемером, искренне считавшим, что все во Вселенной определяла сила. То есть если ты сильный, ты должен брать столько, сколько сможешь, и это в его понимании справедливости было справедливо. Любой метод, который помогал достижению цели, немедленно брался на вооружение. Сильный должен победить слабого; и неважно как, так как мораль и нравственность - удел слабых, их оправдание перед более сильным, более умным и успешным. Жизнь Стиву представлялась как соревнование, где победивший получает право на будущее, а проигравший должен быть низвергнут в бездну забвения.

- У тебя были скрытые мотивы. У всего есть скрытые мотивы. Ты это точно знаешь.

Джонсон встретил слова Александра улыбкой:

- Конечно, были. Я рассчитывал помочь тебе. И не думай, что я настаивал на твоем бонусе. Просто мой бонус стал меньше. Я сделал это для тебя.

Александр смутился:

- И для чего это нужно было делать?

- Разве я не могу сделать что-то просто так?

- Ты? Нет.

- Разве дружба не может являться достаточным мотивом?  Продолжал Джонсон.

- Является…, но не для тебя….

- Ты все усложняешь. И во всем ищешь скрытый смысл. Нет, пойми меня правильно. Я не считаю, что это плохо или хорошо. Просто почему ты не можешь принять это как данность?

- Потому что за этим последует еще что-то. Что-то, что мне может не понравиться. И, следовательно, это не данность.

Джонсон рассмеялся:

- Ты везде ищешь заговор. Вообще все было гораздо проще. Я сделал тебе предложение, от которого ты не смог отказаться!

- Это какое?

- А ты еще не понял? – удивился Джонсон.

- Я не буду торговать оружием….

- Хорошо, хорошо. Тебе этого никто и не предлагает! Ты до этого еще не дорос, - со знанием дела и с издевкой сказал Стив. – Ты же не имеешь ничего против камер видеонаблюдения и защищенных сетей?

- Нет.

- Вот и отлично. Добро пожаловать.

- Я бы и так согласился…. Если все дело в этом.

- Я знаю. Но с бонусом отказать тебе было бы гораздо сложнее, к тому же важно, чтобы ты сразу сосредоточился на деле, а не на деньгах.

- По-твоему, я стою миллион? – немного обиженно и в то же время гордо спросил Думов. – За миллион ты бы мог сформировать несколько отделов с высококлассными специалистами. Можно узнать, зачем я тебе так нужен, если ты придумал такой хитрый план?

На лице Джонсона появился ужас:

- Ты даже не представляешь, сколько стоит человек, которому ты доверяешь. И миллион в этом случае не деньги. Скоро ты поймешь, о чем я тебе говорю. Люди должны держаться друг за друга. Ты идеалист и для тебя существует мораль. Что делает тебя слабым и неэффективным, если ты один. Но если ты играешь в команде, то ты очень ценный командный игрок. А мне нужна команда, один я не справляюсь.

- И чем ты хочешь предложить мне заниматься? – подавленно сказал Александр, сделав еще один глоток.

- Ньюман сейчас создает охранные структуры и пытается влезть в проекты с высокотехнологичным оружием…, - на два тона ниже сказал Джонсон.

- И что вы собрались охранять?

- Ресурсы стран третьего мира от продажных чиновников, диктаторов и народов этих стран…. Но это, в сущности, неважно. Охранные структуры - это такое политкорректное название маленькой частной армии. Действующей под прикрытием большой профессиональной армии. Никаких тебе проблем с избирателями. В общем, все довольны…, – Стив усмехнулся.

- А я необходим вам для морального осуждения ваших бесчеловечных действий? Я правильно понимаю? – иронично заметил Думов.

- Не, не, для осуждения у нас есть правозащитники.

- Чувствую, в чем-то будет подвох. Давай перейдем к той части, где начинается аморальность….

- Свинья грязь найдет. Хватит искать то, чего нет и не будет. Думаешь, я хочу сделать кому-то плохо и ночами не сплю, как бы сделать что-то, что не вписывается в твою розовую картину мира? Думаешь, ты сильно лучше? Ты занимался страховкой, что может быть более аморальным? Что, там нет цинизма и лицемерия? Или сидеть, нажравшись в хлам в дорогой квартире, и рассуждать о нравственности - это конечно хорошо, но это всего лишь слова; скажи мне, что ты сделал за свою никчемную жизнь? Ничего ты не сделал. Сделай хоть что-то, а потом, сделав, оглянись назад и посмотри, что ты сделал и как. И рассуждай о том, как ты это сделал. Я уверяю тебя, стоит тебе вбить гвоздь и появится толпа полоумных идиотов, которые будут с пеной у рта доказывать тебе, что ты кому-то сделал плохо и нарушил экологический микрокосмос доски, в которую ты вбил гвоздь. Они будут уверять тебя, что ты растрачиваешь бесценный металл, из которого сделан этот гвоздь, а этого метала осталось всего на две тысячи лет и он принадлежит всему человечеству, и поэтому трогать его нельзя никому. К тому же этот гвоздь сделан детским трудом на экологически нечистом заводе в Африке, и куча людей будет кричать на тебя, уверяя, что это безнравственно и аморально…, - эмоционально кричал Джонсон.

- Хватит, я тебя понял…, - безвольно сказал Александр.

- Еще бы ты меня не понял. Сидеть и ничего не делать, рассуждать легко, а сделать что-то сложно. И еще ты слишком много пьешь!

- Ты хочешь поговорить об этом? – усмехнулся Думов.

- Я это к тому, что алкоголь употребляют только рабы или те, кто хотят стать рабом, - сказав это, Джонсон взял стакан со стола и выпил содержимое.

- И зачем же ты тогда сам пьешь? – сказал Думов улыбнувшись.

- В отличие от тебя я не питаю никаких иллюзий по этому поводу, - безразлично сказал Джонсон. - Я осознаю, кто я, что я делаю, и чего я хочу добиться. Иди со мной, и я дам тебе то, что не даст больше никто и никогда. Я дам тебе возможность самореализоваться, найти свое «я». Я дам тебе возможность изменить этот мир.

Александр встретил его слова с трудно сдерживаемым смехом.

- Стив, спокойней. Откуда в тебе столько пафоса? Что ты вообще хочешь от жизни и мира?

- Я хочу самореализоваться! И в первую очередь как человек, способный делать деньги. Много денег. Я хочу стать личностью. Хочу стать тем, про кого напишут в учебниках истории. И тем, с чьим мнением будут считаться.