Не бойся своих желаний, Моня, бойся моих

– Я прямо умоляю вас, дорогой друг!Будте так любезны! Ваш отказ-моя смерть.

В голосе Мони было что-то большее, чем светская любезность.

Эд посмотрел на него с удивлением.

– Я не отказываюсь от вашего милого предложения, – сказал он. – Я только думаю, что вам вдвоем, наверное, было бы гораздо интереснее. Вы меня приглашаете потому, что хотите меня развлечь. А потом и рады будете от меня отделаться, да уж так просто высадить меня на дороге не сможете.

– Бэба! – позвал Моня. – Бэбочка! Иди,крошка, уговаривай сама этого упрямца.

Вошла Бэба, поколыхала своими черными, толстыми, как прутья, ресницами,достойными формами всего своего тела и сказала деловито:

– Там у нас на бюро пролилась чашка кофе и прямо на твои бумаги. Надо сейчас их встряхнуть все или вытереть, а то они совсем расплывутся. Если бы не я, – обернулась она к Эду, – то прямо некому было бы присмотреть здесь за порядком.

– О-о-о! – вскочил Моня. – Мои бумаги! Ведь это, конечно, ты же вывернула на них кофе!

Он сердито зашагал прочь из комнаты.

Бэба села на диван, положила ногу за ногу, тщательно подобрав платье так, чтобы было видно нижнее колено, закурила сигарету, вставив ее в длинный белый мундштук с порозовевшим от ее губ кончиком, подняла брови и сказала тоном деловой женщины:

– Достал он меня!Ужасно мне трудно с этим Моней. Это такой ребенок! Я даже спрашивала совета у мужа – как можно вообще приучить человека к порядку. Но тот сам ничего не понимает.

– А где сейчас ваш супруг? – не зная, что сказать, спросил Эд.

– В Польш, России,а может в Великобритании или Германи. Словом, где-то там,где есть отель  "Хилтон". Что вы на меня смотрите? Отель "Хилтон". Отчего мужчины всегда все так туго понимают, – покачала она головой.

Эд виновато засмеялся.

– Слушайте, друг мой, если вы действительно меня так горячо любите, как вы уверяете, то вы обязаны оказать мне эту услугу.

О,Боже! Эд никогда ее в своей любви не уверял, но отрицать не отважился.

– Эту услугу вы обязаны мне оказать, – продолжала Бэба и взглянула ему в глаза проникновенным взглядом. – Вы должны ехать с нами. Сейчас праздники, и вам все равно в Париже делать нечего. Я берусь уговорить Моню взять вас с собой.

– Спасибо, Моня меня уже пригласил, – сорвалось у Эда.

– Неужели? – вскинула ресницы Бэба. – Ну так он умнее, чем я думала. Для меня было бы ужасно ехать с ним вдвоем. Я его, конечно, обожаю. Но ведь я обожаю его уже два года... Моня!, – крикнула она в соседнюю комнату, – Монечка, дружочек! Сколько времени уже длится поэтическая сказка нашей любви? А?

– Одиннадцать месяцев, куколка моя, – закричал Моня.

– Одиннадцать месяцев! Боже, как долго! Мо-о-ня! А мне казалось, что не больше двух недель. Так вот видите, – обернулась она к Эду, – когда человека так долго обожаешь, то уже трудно быть с ним с глазу на глаз двое суток в автомобиле. Вы меня прямо спасете, если поедете с нами.

У подъезда кокетливого особнячка, где жила крошка Бэба, Моня, нервно похлопывая ладонями по рулю автомобиля, говорил сидящему рядом Эду:

– Мы ждем уже полтора часа! Мы должны были выехать в десять, а теперь половина двенадцатого. Это совершенно невыносимая женщина! Ради бога, дорогой мой, подымитесь, посмотрите, скоро ли она. Я не могу, это не для моих нервов. Она прелестная женщина, но я боюсь, что скажу ей прямо, что она стерва.

Эд, криво улыбаясь, поднялся по лестнице.

Бэба кричала в телефон:

– Как, и розовое не готово! Но я не могу ехать без розового! Зеленое и тайер вы можете мне выслать по почте, но без розового я не могу двинуться с места.

Эд вошел в комнату.

– Мы ждем. Мы опоздаем к завтраку.

И тут Бэба на него взглянула,но как?

– Боже, какие вы все бестолковые! Неужели вы не понимаете, что я не могу выехать без розового дезабилье? Подождите немножко. Должна же я все это уладить, организовать.

Эд уныло опустился вниз.

Моня выслушал, раздул ноздри.

– Ну, теперь ты меня понимаешь? Я, кажется, возненавижу эту дуру, – пробормотал он.

Увидя вопросительный взгляд Эда, он поспешил пояснить:

– Очаровательная, прелестная женщина. И муж у нее такой славный малый. Вам еще не хочется есть? Мы могли бы съесть по сандвичу в соседнем бистро.

– Идея! И выпить пива.

– Итак, с нашим завтраком ничего не выйдет, – вздохнул Моня, взглянув на часы. – Уже без десяти два. Может быть, вы, милый друг, не откажетесь подняться и узнать, в каком положении наша милая Бэбочка.

Эд ушел и вернулся несколько растерянный:

– Она... представьте себе – к ней пришла массажистка, и она решила, что перед дорогой ей полезно взять массаж.

Моня стиснул зубы так, что у него под скулами заходили желваки.

– Ну что ж, подождем.

Дверь распахнулась.

– Наконец-то!

Нет. Это не она.

По ступенькам крыльца быстро сбежала Бэбына служанка и, открыв ящик под кузовом автомобиля, вытащила маленький желтый чемодан.

– Зачем он вам? – всколыхнулся Моня.

– Мадам хочет надеть тот костюм, который в него уложили.

Друзья молча переглянулись.

– Слушайте, Эд, может быть, вы все-таки согласитесь подняться еще раз? Вы понимаете, я, конечно, мог бы и сам пойти, но я слишком нервный и уважаю эту прелестную женщину как примерную жену – она ведь, в сущности, очень привязана к своему мужу. И я уважаю ее как мать семейства – ее дочь воспитывается у бабушки. Словом, я вообще слишком ее уважаю, чтобы сказать ей прямо в лицо, что она стерва. А это, если только я поднимусь наверх, будет на этот раз уже неизбежно.

– Да я не отказываюсь, – пробормотал Эд. – Я с удовольствием. Только это просто из любопытства.

– Если бы еще это было случайностью! Но, поймите, дорогой мой, каждый раз она устраивает мне такие штуки. И каждый раз обещает мне, что это не повторится, и – каждый раз я верю. Скажите, Эд, скажите откровенно – может быть, я совсем дурак?

– Ну, почему уж и совсем, – любезно ответил Эд. – Но, конечно, эта маленькая задержка не совсем удобна, – прибавил он, вспомнив, что он гость, приглашенный на прогулку в автомобиле, и от него требуется некоторая доля благодарной вежливости.

– Маленькая задержка! – вспыхнул Моня. – Да вы отдаете ли себе отчет, который теперь час? Половина четвертого! Пойдите спросите у нее, где она рассчитывает обедать?

Эд вздохнул и ушел. Лениво поднимаясь по лестнице, он уныло думал, что весь праздничный день промотался по этому крыльцу да просидел не очень комфортабельно в пахнущем теплой клеенкой автомобиле, созерцая злое и расстроенное лицо своего  приятеля.

Милую крошку Бэбу, к изумлению своему, он застал в столовой за столом. Она приветливо кивнула ему головой.

– Горничная заставила меня съесть пару яиц всмятку. Она уверяет, что у меня непременно сделается мигрень, если я не поем. Хотите кофе?

– Моне уже было два раза плохо в рот.Он очень волнуется. Мы ведь ждем с десяти часов.

– Ах, он такой несносный! Из-за десяти минут опоздания он готов поставить на карту всю глубину нашей легендарной и прочной... Голубушка,спосибо за яйца, вы можете идти. О чем я?.. Да, нашей легендарной и прочной семейной... ах, я спутала, я думала, что я говорю о Зямочке, о моем муже. Вы не знаете Зяму? Ах, это такой негодяй! Уехал по своим дурацким делам, и я вечно одна, одна и одна. Я, между прочим, не особенно верю в его дела. Наверное, здесь замешана женщина. Ах, разве теперь есть верные мужья! Это все ужасно тяжело, но от вас, как от старого друга, у меня не может быть тайн. – Эд был немало удивлен, узнав, что он старый друг, так как видел Бэбу всего в третий раз.

– Значит, я могу сказать Моне, что вы сейчас спускаетесь?

Она посмотрела на него, точно не сразу поняла, о чем речь.

– Ах, да вы все про это! Про поездку! Как вам не надоест! Ну, конечно, я сейчас бегу. Где мои дорожные перчатки? Вечно вы все перепутаете.! Отнесите чемодан вниз. Пустой? Почему же он пустой? Ах да, я вынула тайер. Так кладите его обратно! Скорее! Я бегу! Ах! Тесемка внизу оборвалась,кто-нибудь, скорее сюда Прощайте! Вечно вы...

Эд сбежал вниз.

– Сейчас идет,-Выдохнул он и выплюнул последний обгрызанный ноготь.

Моня безнадежно покачал головой и стал протирать вспотевший лоб. Но, к их общему удивлению, дверь распахнулась, выбежал садовник с чемоданом и непосредственно за ним суетливая, вертясь волчком и размахивая ярко-желтым шарфом, сама Бэба. Рядом, уцепившись в подол ее юбки, в которую не то втыкала булавки, не то зашивала, прыгала по ступенькам ее портниха.

– Шляпа! Скорее, мою картонку со шляпой.И не забудь туда положить мой медальон. -Мадам,зачем вам ваш медальон в дорогу?- Что у вас в медальоне? - Путаясь в нитках спросила швея.
- Там волосы моего мужа Зямы.А он,что бы вы  все знали,мая вторая половинка!
- Но ведь он еще жив!- с опаской сказал Моня.- И,я думал,половинки есть только у мозга,таблетки и жопы...
- Да.Таки ты, Моня,прав.И он еще жив, но волос уже давно нет....  А где моя Фуня?! Фуня! Ф-у-н-я!

Из дверей с визгом выкатилась белая собачонка, ударилась в ноги взбегающего по лестнице садовника, тот перевернулся и шлепнулся боком.

– В доме есть еще кто-нибудь?! Принесите картонку! Этому уже некогда. Вы видите – он валяется. Ну, едем же, едем. Сами торопили.

Моня нажал на педали, делая вид, что не слышит воплей горничной, которая бежала сзади с какими-то забытыми предметами.

Живо вылетели на набережную, перемахнули через мост...Море и небо. Только и всего. Они такие безграничные, что дух перехватывает. Соленый запах уже вечернего моря сгущает и меняется, он становится почти видимым, тогда от неба тоже начинает веять солью и водорослями, а на поверхности воды - зажигаются звезды. И ничто не кажется лишним в эту минуту......Моня вздрогнул!

– Мо-о-о-ня! М-о-о-о-н-я! Ради бога, к какому-нибудь почтовому бюро! Я должна сейчас же послать телеграмму мужу, чтобы выслал мне деньги. Эд, будьте так любезны. Пойдите на почту и телеграфируйте! Господину Шмуклеру Зяме – отель "Хилтон". Я только не помню, где именно – в Великобритании или Германи.. Пошлите на всякий случай и туда, и сюда. Это гениальная мысль – и туда, и сюда. И понежнее – я на вас рассчитываю. Я верю, что в вашем достойном сердце найдутся нежные слова.

Стоя перед решетчатым окошечком, Эд, злясь и вздыхая, выводил обгрызанными пальцами и скрипучим пером:

"Думаю только о тебе,козлик, все время тчк. Вышли деньги Бордо любовь сильнее смерти твоя прелесть Бэбочка".

Наконец прокатили через унылые предместья. Потянуло свежим вечерним воздухом. Эд снял шляпу, улыбнулся и только что начал думать: "Все-таки хорошо, что я вырвался из Парижа". Не успел подумать только "Все-таки хо...", как Бэба громко вскрикнула:

– Моня! Поворачивай назад! Ведь я забыла ключи! Я слышала, как моя горничная кричала про ключи, но мне было некогда думать и понять, чего она хочет. Эй,Моня! Поворачивай назад. Как возмутительно, что ты никогда ни о чем не помнишь!
- Моня молчал.Он с надеждой в его бедном сердце вспоминал последний разговор с Зямой.После долгой разлуки они встрктились и душевно разговорились...
— Зяма,я слышал, ты скоро отметишь 25-летнюю годовщину свадьбы! Что подаришь твоей жене  Бэбе?
— Моня, мечтается мне, на 25-летие совместной жизни свозить Бэбочку на отдых в Зимбабве. Может на 50-летие нашей свадьбы мне удасться привезти ее обратно?Если,дай Боже доживем до 120!Надо только молиться.- И Моня молился всю обратную дорогу.Он думал о жизни,о Боге,о Бэбе....Кстати,она даже неплохо выглядит сегодня,хотя,не умолкая, жалуется на головную боль.....